— Фу, гадость, — заявила Джоанна. — Внутри этой мумии наверняка ползают тучи всяких мерзких букашек-таракашек. Как вы думаете?
— Ерунда, — хмыкнул я. — Тела умерших полностью вычищались. Затем их покрывали горячей смолой и заворачивали в полосы ткани. Причем так туго, что внутрь мумии ничего уже не могло попасть. А крышки саркофага надежно запечатывались. Поэтому там нет никаких букашек.
Джоанна нахмурила брови и смерила меня пристальным взглядом:
— Коннор, откуда ты столько знаешь про мумии?
Я пожал плечами:
— Как откуда? Я про них читал.
Поднявшись на цыпочки, я снова взглянул на древнюю мумию. Ее руки были сложены на груди. Мне даже почудилось, что она тоже разглядывает меня своим смоляным глазом.
— Знаешь, как в древности вычищали мозг из головы? — спросил я у Джоанны. — Жрецы проникали в череп с помощью длинной палочки. А мозг потом вытаскивали через нос.
— Ой, ф-фу! — простонала Джоанна.
— Заткнись, Коннор! — воскликнула Эбби.
Мы с Джошем захохотали.
— Пойдемте отсюда, — заявила Джоанна и поспешно направилась к дверям зала. — Лучше поглядим на сфинкса.
Остальные ребята отвернулись от саркофага с мумией и тоже проследовали за ней в соседний зал. Их голоса звонким эхом отлетали от стен.
Мы с Джошем опять остались вдвоем и некоторое время с любопытством разглядывали мумию.
— Интересно, сколько лет было этому человеку, когда он умер? — проговорил я. — В те времена люди жили не очень долго. Большинство умирали, не дожив до тридцати лет.
— Может, это был ребенок, — предположил Джош. — Постой! Что это там?
Он показал пальцем на приоткрытую дверь в углу зала.
Мы подошли к этой двери и заглянули в нее.
— Просто шкаф, — заявил я. — Самый обычный.
— Коннор, погляди, что тут лежит. — Джош нагнулся и вытащил из шкафа ворох полосок. — Тряпки какие-то, — пробормотал он и для пробы разорвал несколько из них.
— Наверное, ими вытирают пыль, — предположил я.
— Они очень похожи на те полоски, в которые обернуты мумии, — заметил Джош. — Ой, сколько их тут! Целая куча, да не одна. — Он засмеялся. — Их хватит, чтобы сделать собственную мумию.
Я взглянул на Джоша. Джош на меня.
— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил я у него.
Я угадал.
Действовать нужно было быстро. Наш план был простой. Джош обернул меня полосками ткани, и я стал похож на мумию. После этого я забрался в пустой саркофаг, скрестил на груди руки и вытянул ноги.
— Быстрей! Ступай за Джоанной, — поторопил я приятеля. Слой ткани приглушал мой голос. — Скорей, Джош. Мне трудно дышать. Я тут долго не выдержу.
Джош глядел на меня через каменный край. Я едва различал его сквозь материю.
— После того как я приведу Джоанну и остальных, ты сядешь там на дне саркофага, только очень и очень медленно. И шепотом позовешь Джоанну.
— Понятно, — ответил я.
— Она упадет в обморок от страха! — воскликнул Джош. — А уж как завизжит!
— Только давай поскорей! — взмолился я. — У меня зудит все лицо, а я даже не могу почесаться. К тому же тут очень жарко.
Мой друг убежал, а я устроился поудобней на каменном дне саркофага и попытался расслабиться. Но мне было жутко неуютно.
Камень был твердым, и у меня сразу же заболела спина. Становилось все жарче. Я уже обливался потом. Мне невыносимо захотелось выбраться наружу и плюнуть на нашу затею.
Но я все-таки закрыл глаза и стал считать до десяти.
Где же ребята? Почему так долго не идут?
Наконец я услыхал голоса. Тогда я набрал в грудь побольше воздуха и затаил дыхание. Ведь если кто-то из ребят заметит, что я дышу, весь наш розыгрыш пойдет насмарку.
Бедная Джоанна! Через несколько минут я напугаю ее до смерти!
Голоса приблизились. Теперь они звучали прямо надо мной.
Мое сердце учащенно забилось. Пора подниматься, сказал я себе.
Медленно, очень медленно я поднял голову и стал садиться.
— Джоанна… — прошептал я.
В ответ я ожидал услышать ее отчаянный визг. Вместо этого раздался мужской голос:
— Царевич Акор? Вот ты где.
— Что? — удивился я и резко выпрямился.
— Мы искали тебя, — сообщил мужчина.
— Ой! Извините, что вы сказали? — забормотал я. По-видимому, это смотритель музея. Он поймал меня на месте, так сказать, преступления, шутка ли, залезть в бесценный экспонат. Теперь меня ждут крупные неприятности.
Я стал возиться с полосками ткани, пытаясь освободить глаза.
— Мне… мне очень стыдно, что так получилось, — бормотал я при этом. — Это была глупая шутка. Я…
Тут я наконец-то увидел мужчин, окруживших саркофаг, и ахнул от удивления.
Они были низкорослые, худые и очень смуглые. С бритыми головами.
Одеты они были в белые балахоны, очень похожие на платья наших девчонок. И в кожаные сандалии с ремешками, обвивавшими икры ног до колена.
Перепугавшись, я принялся сдирать с себя полоски ткани.
— Кто… Кто вы такие? — забормотал я.
Тут только я обнаружил, что музейный зал, в котором я находился, выглядел совсем иначе. Темные стены исчезли, низкий зеленый потолок тоже. Теперь стены были сложены из ярко-желтого кирпича и, казалось, уходили вверх нескончаемо высоко, до самых небес. Зал сделался чудовищно огромным.
Второй саркофаг с мумией тоже куда-то делся. На стенах ярко пылали факелы. Возле дверей высилась гигантская золотая фигура совы.
В голове у меня все перемешалось.
— Этого… не может быть, — прошептал я.
Пожилой мужчина в длинном белом одеянии протянул мне свою маленькую смуглую руку и помог выбраться из каменного ящика. Он смотрел на меня ярко-голубыми глазами, с улыбкой, но строго. Его голову окутывал белый с голубым кусок ткани, концы которой свисали на его плечи по обе стороны от лица.
— Царевич Акор, — проговорил он. — Так вот где ты прячешься. Мы ищем тебя с первых лучей солнца.
— Царевич? Какой еще царевич? — с удивлением воскликнул я. — Тут какое-то недоразумение. Вы с кем-то меня путаете. Я… я не принц. — Мой голос изменился. Он прозвучал пискляво и пронзительно. Я ничего не понимал и страшно перепугался. Наша затея с розыгрышем нравилась мне все меньше и меньше.
Улыбка слетела с лица старца. Ярко-голубые глаза впились в мое лицо.
— Не бойся, царевич Акор, — произнес голубоглазый. — Ты в моих руках. Как и всегда.
— Но… но ведь… вы ничего не поняли! — залепетал я. — Я и сам не понимаю, как попал сюда. Я…
— Мы все знаем, почему ты прячешься здесь, — заявил старик и сумрачно кивнул. Потом положил руки мне на плечи и крепко их сжал. — Мы не осуждаем тебя за трусость.
— За что?! — изумился я.
Старик повернулся к своим спутникам. Я насчитал шестерых — все загорелые, с выбритыми наголо черепами, они торжественно стояли в своих белых балахонах.
— Жрецы, отведите царевича к алтарю, — распорядился голубоглазый старец.
Его спутники дружно склонили головы.
— Слушаем и повинуемся, о верховный жрец, — ответили они.
— Нет! Подождите! — заорал я. — Это какая-то ошибка! Я… я должен разыскать Джоанну и остальных ребят из моего класса.
Тут я сорвался с места и побежал. Я не знал, кто эти люди, но догадывался, что лучше мне оказаться подальше от них.
Я бросился к дверям, но они уже окружили меня. Потом выстроились узким клином и принудили меня идти вместе с ними. Возглавлял шествие сам верховный жрец.
— Вы совершаете ужасную ошибку! — закричал я. — Я не тот, за кого вы меня принимаете!
Мы шли по длинному широкому коридору; его освещали горевшие на стенах факелы. Коридор показался мне бесконечным. Мои колени дрожали так сильно, что я еле-еле держался на ногах. В моей голове кружился рой вопросов.
Как такое могло произойти? Место, где я очутился, очень походит на Древний Египет. Но разве это возможно? Кто такой царевич Акор? Куда меня ведут эти люди?
Коридор закончился обширным залом, показавшимся мне похожим на церковь. В одном его конце виднелся алтарь, на котором стояли высокие свечки. Повсюду бегали черные кошки. Наискосок от алтаря висело большое золотое солнце.
— Поклонимся священному Ра, богу солнца, — произнес верховный жрец. Все остальные жрецы согнулись в низком поклоне и забормотали какие-то непонятные слова.
Верховный жрец сделал шаг и взял меня за руку.
— Мне очень жаль, что ты боишься, царевич Акор, — мягко произнес он. — Не нужно бояться. Это продлится недолго.
Я открыл рот, намереваясь что-то сказать, но из него вырвался лишь жалкий писк! Мне мешало говорить лихорадочно стучавшее сердце!
Верховный жрец увел меня прочь от алтаря. Мы прошли с ним в другой конец обширного зала.
— Нет, только не это! — воскликнул я, когда увидел, что находилось вдоль дальней стены зала.
Огромная квадратная яма с бурлящей смолой. Мы все слыхали про заговор, который грозит твоей жизни, — произнес верховный жрец, понижая голос до шепота. — Твои враги хотят тебя убить и оставить твое тело без бальзамирования. Эти злодеи собираются лишить тебя твоей последующей жизни.
Я уставился на него. У меня отвисла челюсть. Я никак не мог постичь смысл его слов.
О чем он говорит? Кто-то собирается убить царевича? И не хочет сделать из него мумию?
Мне было известно из книг, что древние египтяне верили в жизнь после смерти. Знал я и про их веру в то, что тело для этого нужно бальзамировать, иначе никакой второй жизни не настанет. Но какое отношение все это имеет ко мне?
— Не бойся, — проговорил верховный жрец, снова взяв меня за руку. — Я заботился о тебе с рождения, о мой царевич. Я не позволю врагам Египта лишить тебя жизни после смерти. Я сегодня же сделаю из тебя мумию!
— Нет! — Тут я наконец обрел голос и понял, о чем он говорит.
— Послушайте меня, — пронзительно закричал я. — Вы ошибаетесь!
Шесть жрецов разинули рты от испуга. Даже верховный жрец отпрянул от неожиданности.
— Вы собираетесь убить не того, кого нужно! — сообщил я им. — Я не царевич Акор. Меня зовут Коннор Франклин. И я не египтянин. Я живу в городе Цинциннати, штат Огайо.
Мужчины что-то забормотали. Верховный жрец махнул им рукой, приказывая замолчать. Потом снова впился в меня своими голубыми глазами.
— Я живу в Соединенных Штатах Америки! — кричал я им. — В двадцать первом веке! Так что это какое-то нелепое недоразумение.
Выпалив эти слова, я перевел дух и жадно глотнул воздуха. Моя грудь ходила ходуном от волнения. Я ждал, что мне ответит верховный жрец.
— Тебя и прежде посещали такие сны, царевич Акор, — мягко возразил он. Все жрецы дружно закивали, подтверждая правоту его слов.
Верховный жрец принялся разматывать полоски ткани, все еще покрывавшие мое тело. Я ахнул от ужаса, когда увидел, что на мне надето под этими полосками. Не мои джинсы и майка, а короткая белая юбка!
— Это безумие! — воскликнул я. — Я не ваш современник, я попал к вам из будущего!
— Если это верно, то как тебе удается нас понимать? — спросил верховный жрец мягко и терпеливо. — Откуда тебе известен наш язык?
Хороший вопрос.
Я уставился на него с открытым ртом. Ответа у меня не нашлось.
— Тебе только приснилось, что ты живешь в будущем, — сказал верховный жрец. — Но теперь пойми, что ты проснулся. Твой сон закончился.
Он ласково взял меня за плечо:
— Я обещал твоему отцу-фараону, что позабочусь о тебе. И я сдержу свое слово. Я набальзамирую тебя еще до заката.
Я задрожал всем телом.
— Прошу вас, не надо! Послушайте меня! — взмолился я.
— Тебе страшно, царевич, — сказал верховный жрец. — В этом нет ничего удивительного. Но я дам тебе питье, которое приглушит твои ощущения. Ты не почувствуешь ожога горячей смолы. Когда церемония завершится, ты будешь потерян для Египта. Но зато обретешь вечную жизнь рядом с богами.
Из моей глотки вырвался отчаянный крик.
«Нет уж, спасибочки, — думал я. — Пора отсюда смываться! Как только кто-нибудь из них повернется спиной ко мне, я убегу!»
— Жрецы, отведите царевича отдохнуть в его покои, пока я готовлю инструменты, — распорядился верховный жрец.
И снова меня окружили жрецы и заставили куда-то с ними идти. Они привели меня в просторное помещение, полное ярких подушек. На мягком ветерке трепетали голубые шелковые занавеси, свисавшие с высокого потолка.
— Отдохни, царевич Акор, — произнес с поклоном один из жрецов. — Мы скоро вернемся за тобой.
Тяжелая дверь со стуком закрылась за ними.
Я понял, что мне нельзя терять ни секунды.
Бросившись к двери, я попытался ее открыть. Но она, очевидно, была заперта на засов.
Повернувшись, я поглядел на мягко колышущиеся длинные занавеси и тут же сообразил: это ветерок. Значит, где-то там должно быть и окно.
Точно! За занавесями пряталось треугольное окошко. Высоко на желтой каменной стене.
Перелезая через подушки, я пробрался к стене. Окно находилось над моей головой. Изловчившись, я подпрыгнул и ухватился обеими руками за подоконник. Потом с большим трудом подтянулся.
Я выглянул в окно. Вдалеке над низкими холмами желтого песка висело красное солнце. Я взглянул вниз на кирпичный двор. Он виднелся глубоко внизу, словно колодец. И никаких уступов на стенах. Спуститься в него не получится.
К тому же окошко тут совсем крошечное. Но выхода у меня нет. Придется использовать этот единственный шанс. Чтобы у меня не вытащили через нос мои мозги, а тело не пропитали горячей смолой и не завернули в полоски ткани.
Кое-как пристроившись на узком оконном карнизе, я высунул из окна ноги. Потом медленно протиснул голову… руки… тело…
После этого я набрал в грудь воздуха и спрыгнул. Мягкой посадки не получилось.
— Ох! — Боль пронзила обе щиколотки. Мои ноги сложились сами собой, как картонные. Я упал на камни.
Поднимайся! Нельзя терять ни мгновения.
Не обращая внимания на острую боль, я поднялся на ноги и окинул взглядом двор. Никого. Но я понимал, что верховный жрец скоро пришлет за мной своих людей.
Я обшарил глазами стену дворца. Она показалась мне бесконечно длинной и высокой. Что там в дальнем ее конце? Проход.
Я сорвался с места и побежал, превозмогая боль, пульсирующую в ногах. Мне нужно было найти место, где я мог спрятаться и обдумать свое положение. И попытаться понять, что же мне делать дальше.
Я нырнул в полумрак арки и часто заморгал, дожидаясь, когда мои глаза приспособятся к тусклому освещению.
Я увидел факелы на стенах. А потом, при их неверном трепещущем свете, различил саркофаг. Тот самый.
Оказывается, я вернулся в зал, в котором жрецы меня нашли. Набрав в грудь воздуха, я задержал дыхание, стараясь унять бешеный стук моего испуганного сердца. Камень саркофага тускло поблескивал в пляшущем пламени.
Внезапно у меня появилась идея. Отчаянная. Но все-таки идея.
Мои вспотевшие руки скользили по гладкому камню, когда я забирался в саркофаг. Я быстро лег на спину и скрестил руки на груди.
Верховный жрец сказал, что у меня и прежде бывали такие сны.
Но я сплю именно сейчас. Сплю и вижу сон. Все, что меня окружает, — всего лишь сон. Кошмарный сон.
Мне снится, что я оказался в Древнем Египте. Мне снится, что я царевич, из которого вот-вот сделают мумию.
Но ведь если я смог заснуть, то могу и проснуться. Проснуться снова в моем родном городе Цинциннати, там, где я живу. Если я смог заснуть, то могу вернуться на день рождения Джоанны.
Я закрыл глаза. Каменный ящик приятно холодил мое разгоряченное тело. Я попробовал расслабиться.
— Пожалуйста, я хочу проснуться в том саркофаге, что стоит в нашем городском музее, — взмолился я вслух. — Пожалуйста, я хочу проснуться в двадцать первом веке. Хочу проснуться в том саркофаге…
Я заставил себя медленно дышать… медленно… медленно…
Я пытался привести в норму свой рассудок.
Меня окутала темнота. Спокойная, уютная темнота.
Не знаю, сколько времени я спал. Но когда проснулся, то услыхал голоса.
Я открыл глаза и увидел над собой низкий зеленый потолок.
Ура!
Я понял, что вернулся. Что я снова вернулся в двадцать первый век. Какой же жуткий сон я только что видел!