Меня захлестнула такая волна счастья, что мне захотелось вскочить на ноги и танцевать… танцевать… кружиться по музею.
Но почему-то я не мог даже пошевелиться.
Почему? Почему мое тело меня не слушается?
Голоса приблизились. Теперь они звучали прямо над моей головой.
Над краем саркофага появились лица школьников. Все они с любопытством разглядывали меня.
Кто эти ребята? Среди них я не обнаружил ни одного знакомого лица. Где же мои друзья?
— Фу! Как противно! — фыркнул какой-то мальчишка и отвернулся.
— Какой ужас! — пропищала рядом с ним девчонка. — Вы только поглядите на эти пятна! Они воняют. Мумия разлагается.
Постойте-ка. О чем это они? Ничего не понимаю.
— Могу поспорить, что эта мумия набита внутри червяками, — заявил третий школьник.
— Противно смотреть.
Лица ребят исчезли. Я уставился в потолок и задумался.
Тут я наконец-то сообразил, что произошло. Не сразу, но все-таки сообразил.
Да, я вернулся в мой родной Цинциннати. Да, я лежал в саркофаге, который стоит в зале мумий городского музея науки.
— НЕТ! — безмолвно закричал я. — Нет! Не может этого быть! Не может быть! ВЕДЬ Я СТАЛ МУМИЕЙ!!!
Мы уже приехали?
* * *
— Где мы сейчас? — поинтересовался я. — Ведь мы едем уже несколько часов, а ничего не видим, кроме ферм и унылых, плоских полей.
— Наша страна большая, — неопределенно ответил папа.
Я схватился за спинку маминого кресла и, подтянувшись, высунулся вперед.
— Ладно вам. Вы хотя бы намекните мне, куда мы попали. Просто намекните. — Я заглянул в дорожную карту, которая развернутая лежала на коленях у мамы. — Дайте, я сам погляжу, где мы сейчас.
— Вот здесь. — Мама взяла карту в руки и устроила свою обычную комедию. Она развернула карту. Покрутила из стороны в сторону. Смяла. Развернула. Перевернула. Вывернула обратной стороной.
Папа засмеялся. Ему нравились мамины шутки.
Наконец мне это надоело, и я попытался выхватить карту из маминых рук и при этом нечаянно разорвал ее пополам!
После этого мама с папой расхохотались как сумасшедшие.
— Теперь у нас стало две карты, — заявил папа. — Значит, мы можем находиться одновременно в двух местах!
Что он имел в виду, я, честно говоря, не врубился.
— Мы выехали за пределы карты! — воскликнула мама.
И снова они с папой схватились за животики.
Их смех затих только тогда, когда Арти открыл рот и издал жуткий вопль.
— Остановите машину! Папа, останови машину!!!
Папа резко ударил по тормозам. Шины заскрежетали, и наша машина, развернувшись, съехала в высокую траву, росшую на обочине шоссе.
Я схватился за ручку, нажал на нее и распахнул дверцу настежь.
— В чем дело?! — воскликнула мама.
Но я уже выскочил из машины и бежал по траве вслед за собакой, которую мы с Арти заметили из окна машины.
— Эй, малыш, иди сюда! Не бойся! — звал Арти.
На краю дороги остановился большой пес. Мимо нас промчался грузовик, и от поднятого ветра зашевелилась желтовато-белая шерсть на собачьем загривке.
— По-моему, это колли, — сказал я, тяжело дыша, когда догнал брата.
— Бродячий? Как ты думаешь? — спросил меня Арти. — Наверное, кто-то нарочно бросил его тут. Смотри, в каком виде его шерсть. Вся в колтунах.
Я оглянулся назад и увидел, что папа с мамой вышли из машины и стоят возле открытых дверей, глядя на нас.
— Хороший пес! Хороший! Иди сюда! — ласково позвал Арти, наклонившись к колли.
Пес вытянул шею и осторожно понюхал ладонь брата. Потом лизнул ее. Я потрепал его загривок.
Собаки любят нас с Арти, а мы любим собак.
Мама говорит, что у нас особые отношения с собаками, потому что мы почти такие же умные, как они. Это ее очередная шутка.
Но мы с братом относимся к собакам очень серьезно. Они удивительные, милые существа. И еще им нужны такие люди, как мы с Арти, которые заботятся о них.
Мы с братом не в первый раз заставляли папу остановить машину, когда замечали возле шоссе одинокую собаку. Однажды мы видели маленького милого терьера, которого сбил грузовик. После этого нас несколько недель преследовали по ночам кошмары. Я никогда не забуду тот жуткий собачий визг, когда шины раздавили спину бедняги.
Я погладил колли по голове и поискал, нет ли в его густой шерсти ошейника. Нет. Ни ошейника, ни метки на ухе, ничего.
У этого колли были самые большие карие глаза, какие я видел у собак.
— Кто же бросил такого красавца? — вслух удивился я, потрепав его за уши.
Мимо проносились машины. Мы с Арти увели пса подальше от проезжей части.
— Ну вот, опять подобрали собаку, — вздохнул папа, когда мы подошли к нашему автомобилю. — Значит, снова придется разыскивать его хозяина?
— Не получится, — ответил я. — На нем ничего нет. Придется его взять с собой.
— В салоне мало места! — воскликнула мама. — Кому-то из вас придется тогда бежать за машиной!
— Я побегу! — заявил Арти, поднимая руку.
Синий грузовой пикап резко затормозил позади нашей машины. Из кабины высунулся молодой парень с длинными нечесаными волосами и густой косматой бородой.
— Эй, Флетч! — закричал он псу. — Флетч, иди сюда! Вот негодник!
Колли вырвался из рук Арти и радостно запрыгнул в кузов грузовика.
Парень повернулся к нам.
— Спасибо! — крикнул он и поднял кверху большой палец. — Этот пес всегда пугает меня.
Он нажал на газ, и пикап рванул с места. Мы с Арти помахали ему вслед.
* * *
Когда наступило время обеда, папа остановил машину у ресторана под названием «Барбекю в амбаре». К этому времени мы с Арти успели страшно проголодаться и быстро разделались с жареным цыпленком и картофельным пюре. После этого я взглянул на родителей и обнаружил, что у них все еще полные тарелки.
— Что-то не хочется, — сказала мама.
Еще они как-то странно притихли, и я это тоже невольно отметил. Мы с Арти все еще пытались угадать, куда мы едем.
— Вы хотя бы намекните нам, — умоляли мы родителей. Но они упрямо молчали.
Еще они часто обменивались загадочными взглядами. Как-то раз я увидел, что папа сжал под столом мамину руку и тут же ее отпустил, когда заметил мой взгляд.
— Что с вами творится? — спросил я у них.
Папа пожал плечами:
— Ничего особенного. Просто немного устали после долгой езды.
— Поешьте побольше местной капусты, — уговаривала нас мама. — Дома такой не получите.
Арти взглянул на кучку зелени, которая лежала на его тарелке, и скривил лицо.
— Бр-р-р! Она выглядит неаппетитно.
— Давайте! Попробуйте, — сказал папа. — Вы должны быть храбрыми.
— Да. Храбрыми, — повторила мама. И тут я внезапно заметил, что по ее щекам текут слезы. — Вы оба должны быть храбрыми.
— Мам? Что с тобой? — спросил я.
Но она уже отвернулась и утерла слезы.
Я повернулся к папе. Он только пожал плечами.
— Доедайте свой обед, — сказал он. — Нам еще придется долго ехать. Мы остановимся на ночлег поздно вечером.
После обеда мы взяли курс на запад, прямо на клонившееся к закату солнце. Его багровые лучи окрашивали наше ветровое стекло. Затем внезапно на нас спустилась ночь, и мы очутились в тяжелой, словно кошмарный сон, темноте.
Должно быть, я заснул и проснулся от резкого толчка. От неожиданности я пронзительно закричал. Папа свернул на подъездную дорогу, посыпанную гравием. Среди темноты мигала зелено-красная неоновая вывеска. На ней было написано «Мотель у дороги», но буква «о» перегорела, и получилось «Мотель у дроги».
Я приник к окошку и стал вглядываться в ночь. Мы подъезжали к длинному приземистому строению со множеством дверей и темными окнами. Свет горел лишь в одном окне, возле которого светилась надпись «Администратор».
Папа остановил машину именно там. Арти тоже проснулся и спросил:
— Мы будем тут ночевать? Интересно, в этом мотеле есть комната видеоигр?
Мама зевнула.
— Для видеоигр сейчас слишком поздно, — мягко напомнила она. — Да и какие могут быть игры после такой дороги. Ты заснешь через пять минут.
Мы с Арти поселились в собственном номере. Мама оказалась права: мы так устали от долгой езды, что заснули сразу же, как только забрались под тонкие одеяла.
На следующее утро сквозь наше пыльное окно просочился холодный серенький свет. Я проснулся и заморгал, пытаясь сообразить, где я нахожусь. Потом потянулся. Моя спина болела от жесткой кровати.
Я прищурился и посмотрел на часы. Было уже начало десятого.
Это показалось мне странным. Сейчас довольно поздно, подумал я, а ведь папа с мамой любят отправляться в дорогу пораньше. Почему же они нас не будят?
Я потряс Арти и разбудил его. Он моргал, ничего не соображая спросонья.
— Что такое?
— Уже десятый час, — сообщил я ему. — Пойдем искать родителей.
Зевая, мы вышли в холодное серое утро. Комната родителей находилась рядом с нашей. Я постучал в их дверь — и она неожиданно приоткрылась. Что такое? Неужели они забыли ее запереть?
— Мама! Папа! — позвал я.
Ответа не последовало. Арти толкнул дверь и вошел в комнату. Я за ним.
— Эй! Что такое! — удивленно воскликнули мы с братом.
Номер оказался пустым. Постель была аккуратно застелена.
— Мы ошиблись дверью, — догадался брат.
Мы вышли наружу. Мне на лоб упала холодная капля дождя. Другая угодила в темя. Мы подошли еще к одной комнате, которая находилась по другую сторону от нашей. Я постучал в дверь.
— Мама? Папа?
Там тоже никого не оказалось.
Я посмотрел на длинный ряд дверей мотеля. В каком номере остановились наши родители?
— Пожалуй, нужно спросить об этом у администратора, — предложил я.
Мы повернулись и побежали к окошку администратора. Тут брат остановился и показал пальцем на посыпанную гравием стоянку для машин.
— Что? — Я быстро обвел ее глазами. В конце парковки я увидел огромный серебристый грузовик. И больше… ничего. Никаких других машин.
Никаких других машин.
— Где же наша машина? — спросил я внезапно охрипшим голосом.
Ничего не понимая, мы оба тупо уставились на пустую автостоянку.
— Может, они поехали куда-нибудь за продуктами для завтрака? — предположил Арти.
Я нахмурился.
— Возможно. — Мое сердце уже беспокойно стучало в груди. — Только они непременно предупредили бы нас, что уезжают.
— Ну… не могли же они просто взять и уехать дальше! — сказал Арти.
Я судорожно сглотнул. У меня пересохло во рту от волнения.
Я постучался в дверь администратора, а потом заглянул в окошко.
Нам никто не ответил.
— Давай попробуем дверь. Может, она не заперта, — сказал Арти.
Я повернул ручку, толкнул дверь и вошел в офис вместе с братом. Нам ударил в нос затхлый запах заброшенного помещения. Я быстро огляделся. Пустые полки. Голый стол. На столе торговый автомат с наклейкой «В ремонт».
Тут я увидел за темной деревянной конторкой мужчину в синей бейсболке и красной клетчатой рубашке. Он сидел спиной к нам, лицом к стене.
Я громко кашлянул, но он не обернулся.
— Доброе утро! — крикнул я.
Он не пошевелился.
— Вы нам не поможете? — произнес Арти. И нажал на кнопку звонка. Потом еще раз.
И снова мужчина даже не пошевелился.
«Наверное, глухой», — подумал я.
— Сэр? — Я подошел к конторке сбоку. — Сэр?
Он сидел на высоком деревянном табурете,
ссутулив плечи. Козырек синей бейсболки был надвинут на лоб. А его лицо… его лицо…
Я отшатнулся к стене и, открыв рот, испустил пронзительный крик. Лица не было! Вообще никакого лица!
Под кепкой находился желтый череп. Две темные пустые глазницы. Челюсть, отвисшая в беззубой усмешке.
— Тамми, в чем дело? — взвизгнул мой брат.
Я схватил его за руку и бросился к двери. Вытащил его на улицу.
— Что случилось? Что ты там увидел? — допытывался у меня Арти.
— Мы… мы… — слова застревали у меня в глотке. — Нам нужно уносить отсюда ноги!
— А как же мама с папой?! — воскликнул мой брат. — И тот дяденька в офисе…
— Это не дяденька! — закричал я. — Это скелет!!!
Арти недоверчиво сощурил глаза:
— Что? Какой-то дурдом!
В голове у меня все перемешалось. Я набрал полную грудь воздуха и задержал дыхание, чтобы хоть немного прийти в себя. Мои глаза шарили по шоссе. На запад… На восток… Оно было пустым. Ни одного автомобиля.
Где же они все? Где?!!
— Нужно позвонить в полицию. Они приедут, помогут нам найти маму с папой и…
— Мы можем позвонить из своего номера. Там на ночном столике стоит телефон, — предложил Арти.
Тем временем дождь усилился. Капли ударялись о красный шифер крыши и разлетались на мелкие брызги.
Мы поспешили вернуться в наш номер. Я схватил телефонную трубку и поднес ее к уху. Она безмолвствовала. Никакого сигнала. Я набрал номер экстренных служб. Без результата.
— Тут нет провода, — сказал Арти и приподнял телефонный аппарат. — Видишь? Он никуда не включен.
Он швырнул телефон на кровать, и мы выскочили наружу. Я снова посмотрел на автостоянку, надеясь увидеть на ней нашу машину и приехавших на ней родителей.
— Где же они? — тоскливо спросил брат.
Не обращая внимания на дождь, я направился к шоссе.
— Нужно найти какой-нибудь телефон, — сказал я. — Пойдем его искать. Если мама с папой вернутся, они нас подождут.
Под ногами шуршал мокрый гравий. Пока я шел, в моей памяти всплывали картины вчерашнего дня. Обед в том придорожном ресторане. Слезы, неожиданно появившиеся у мамы. Ее слова о том, что мы оба должны быть храбрыми.