— А когда вы полетите туда в следующий раз, вы возьмёте меня с собой? Мне очень хочется посмотреть на эти озёра!
— Конечно возьмём, но это будет не ранее, чем через пару месяцев, так как мы были в Долине Двух Озёр на прошлой неделе и привезли оттуда десять кувшинов с водой. А таких запасов хватит надолго.
— Жалко, конечно, что нельзя пораньше, — вздохнула Улита.
— А может, это даже к лучшему, — успокоила Аникея внучку. — К тому времени ты уже сдашь экзамен по волшебству, что позволит тебе находиться в Террамагусе на законных основаниях. И тогда тебе не придётся всю дорогу скрываться в плаще — невидимке.
— Может быть, бабушка, ты и права, пусть будет через пару месяцев. Я вот что ещё хотела у тебя спросить. А что это за Долина Статуй, которую ты несколько минут назад упомянула в своём рассказе?
— О, Долина Статуй — это очень известное в Террамагусе место. Как же это я забыла рассказать тебе о ней раньше! Долина Статуй — это музей истории нашей волшебной страны под открытым небом. А основал её много веков назад почтенный маг Доминикус — наш самый первый правитель. В самом малозаселённом уголке Террамагуса он расчистил от гор небольшой участок земли и предложил устроить там музей статуй. По замыслу могущественного мага экспонатами этого музея должны были стать выполненные в полный рост в камне скульптуры правителей Террамагуса. И согласно придуманным им правилам, каждая новая статуя должна быть установлена в этот музей сразу после того, как представляемый ею правитель покинет свой высокий пост. Первым экспонатом музея, положившим начало этой славной традиции, было запечатлённое в камне изображение самого Доминикуса. Свою статую он установил в последний день своего правления. Она сохранилась до сих пор в прекрасном состоянии. Но в Долине Статуй нередки случаи, когда статуя какого-либо правителя, не простояв и ста лет, рассыпается в пыль.
— Да-а, — протянула Улита, — даже со статуями у вас здесь творятся чудеса.
В ответ Аникея лишь загадочно улыбнулась.
Поднявшись на третий этаж, Аникея, Улита и Амикус оказались в небольшом мрачноватом холле, из которого в дальние комнаты замка вели три коричневые двухстворчатые двери.
— Бабушка, а куда ведут эти двери? — сразу же полюбопытствовала девочка.
— Справа от нас находятся покои Онисифора, центральная дверь ведёт на мою половину, а слева расположена Зелёная Гостиная. Вот в неё мы сейчас и направляемся.
И она, дёрнув за массивную металлическую ручку, выполненную в форме головы хищной птицы, раскрыла дверь гостиной.
Зелёная Гостиная представляла собой светлый и просторный зал, в интерьере которого искусный художник постарался отразить очарование природы Террамагуса. Первое, на что обращал внимание входящий — это большой камин, украшавший собой всю стену с левой стороны от входа. Выложенный керамическими изразцами в форме горы, он в миниатюре повторял пропорции и цвет настоящего каменного исполина. Несколько фарфоровых летучих мышей, расположившись на склонах импровизированной горы, были настолько похожи на настоящих, что казалось, что они вот-вот вспорхнут со своих мест. Очаг в камине — горе был оформлен под очаровательный грот.
В нескольких шагах от очага, по обе его стороны, располагались два больших бревна, но при ближайшем рассмотрении оказывалось, что это были своеобразные диваны без спинок и подлокотников, формой и искусной отделкой имитирующие брёвна. Между ними стояли два деревянных резных кресла — качалки, придавая прикаминному уголку домашний уют.
Слева от камина, вдоль стен с окнами, и на противоположной ему стороне, стояло множество разнообразных диванчиков и кушеток, обивка которых по цвету и структуре напоминала мох. Это выглядело ещё оригинальней на фоне находящихся около них стеклянных столиков — пеньков с забавными ножками — кореньями. О зелени молодой листвы в интерьере Зелёной Гостиной напоминал цвет и структура ткани гардин, украшавших окна.
В центре гостиной находился овальный ковёр, сделанный так искусно, что изображенный на нём пруд с кувшинками казался настоящим. Над ковром располагалась большая люстра, состоящая из переплетённых между собой хрустальных трубочек, украшенных хрустальными подвесками в форме листьев дуба. Десять небольших светильников на высоких подставках были равномерно распределены по всему периметру гостиной.
На одном из диванов с газетой в руках сидел Онисифор. Он был одет в бежевый свитер, светлые брюки и лёгкие домашние башмаки с небольшими серебряными пряжками. Его чёрные с проседью волосы завитыми прядями лежали на плечах и спине, лицо было бледным и осунувшимся, а в голубых глазах застыла печаль.
Увлекшись чтением, Онисифор не заметил, как Аникея и Улита вошли в гостиную.
— О, вы уже здесь, — растерянным голосом произнес он, откладывая газету. — Как же это я так зачитался!
— Не волнуйся, дорогой, — Аникея поцеловала мужа в щёку, — мы только что вошли.
— Здравствуй, дедушка, — сказала Улита, садясь рядом с Онисифором, — я очень рада нашей встрече. Бабушка мне рассказывала, что в последнее время ты много болел. Как ты сейчас себя чувствуешь?
— Спасибо, Улита, со мной уже всё в порядке, — улыбнувшись, ответил Онисифор. — Мне больше болеть нельзя, ведь этим летом мы все приглашены на бал Огненного Цветка, и я бы хотел лично представить тебя обществу.
— И я тоже с нетерпением жду наступления этого праздника, — сказала девочка. — Мне бы очень хотелось найти Огненный Цветок. Ведь у мамы это очень хорошо получалось.
— Да, — грустно усмехнулся Онисифор, — у Минадоры было какое-то особое чутьё на цветущий папоротник.
Оставив деда и внучку рассуждать о предстоящем бале, Аникея, дёрнув за висевший у двери шнурок, вызвала горничную и несколько минут отдавала ей какие-то распоряжения. А затем, взяв на руки Амикуса и расположившись с ним в одном из кресел — качалок, она, тихо беседуя со зверьком, изредка бросала на Онисифора и Улиту умильные взгляды.
Вскоре на пороге гостиной вновь появилась горничная и, обращаясь к Аникее, сообщила, что в столовой всё готово.
— Ну, мои дорогие, — сказала Аникея Онисифору и Улите, — пойдемте кушать, стол уже накрыт.
— Бабушка, а где тут у вас можно помыть руки?
— Пойдём, я тебя провожу.
Они вышли из гостиной и направились в комнаты Аникеи, где, пройдя через её кабинет и спальню, вскоре оказались в оформленной в голубых тонах ванной. Основными предметами её обстановки были: большая мраморная чаша — ванна на стилизованных под львиные лапы ножках и такой же формы умывальник. Вместо водопроводных кранов над ними находились довольно странные конструкции, состоящие из небольшой стеклянной воронки с рычажком на носике и парящими над ней розовым и голубым кристаллами размером с грецкий орех.
— Бабушка, а как всё это работает? — поинтересовалась Улита, подойдя к умывальнику.
— Очень просто. — Аникея подняла рычажок вверх, и в следующую секунду с обоих кристаллов стали стекать струи воды, которые, перемешиваясь в горловине воронки, через её носик стекали в умывальник.
— Как интересно! — девочка подставила руки под воду. — А откуда здесь берётся вода? Да ещё и тёплая!
— Эти два волшебных кристалла обладают чудесным свойством притягивать к себе воду. А чародеи из службы водоснабжения с помощью особых заклинаний настраивают их на ближайший к жилью водоём. В нашем случае — это река Семи Магов. Один из кристаллов заколдован быть горячим, а другой — холодным, и из-за этого попадающая на них вода становится либо горячей, либо холодной. А теперь пошли кушать, а то всё остынет.
В замке Кинтианов столовая располагалась на втором этаже и занимала точно такое же помещение, как и гостиная. Большую часть этого светлого и просторного зала занимал длинный овальный лакированный стол. Вокруг него стояли деревянные резные стулья с высокими спинками, украшенными миниатюрными башенками. Вдоль стен столовой располагались многочисленные стеклянные шкафы, заполненные разнообразной посудой. Но здесь, в отличие от гостиной, основным украшением зала был не камин, а большая печь, занимавшая собой половину стены с левой стороны от входа. Она имела форму огромной вазы с выпуклыми боками. Составляющие её керамические изразцы были расписаны рельефными узорами из цветов и фруктов. Очаг печи закрывался чугунной заслонкой, чуть выше которой, на передней стороне импровизированной вазы, распушив золотой хвост, располагалась фарфоровая жар — птица. Керамические панно с узорами, продолжающими тему цветущего сада, украшали собой стену с обеих сторон от печи.
Три средних размера хрустальные люстры с подвесками в виде цветов и фруктов делали интерьер столовой полностью завершённым.
Стол, изысканно сервированный белым фарфором, хрусталём и серебром, был накрыт на три персоны, то есть на четыре, если считать миниатюрные бокалы, ложки, вилки и нож для Амикуса. А чтобы зверёк мог дотянуться до стола, на стул были положены три высоких бархатных подушки.
Меню второго завтрака состояло из мяса ящера, приготовленного под соусом из лесных орехов и трав, и салата из морских водорослей. А на десерт был подан засахаренный цветок водяной лилии со взбитыми сливками и берёзовый сок.
Улита была в полном восторге от угощения. Мясо ящера оказалось сочным и нежным, а десерт так и таял во рту.
— Большое спасибо, бабушка. Всё было очень вкусно, — сказала девочка, отодвигая от себя пустую вазочку из-под десерта.
— На здоровье, Улита, — улыбнувшись, ответила Аникея. — Сейчас я провожу Онисифора в его спальню — ему надо отдохнуть, а потом мы с тобой отправимся смотреть Шар Магических Знаний. Он хранится в кабинете Минадоры.
— А вы надолго? — забеспокоилась девочка.
— Ну, хорошо, — Аникея достала из кармана связку ключей и передала её внучке, — Амикус проводит тебя до комнат Минадоры и поможет открыть дверь. Когда войдёте, ничего сами не трогайте, ждите меня.
— Мы ничего не будем трогать, честное слово, — пообещала довольная Улита. Она взяла на руки Амикуса, который после еды сладко дремал на высоких подушках, и направилась с ним к двери.
— И куда ты меня потащила? — недовольно проворчал рыжий симпатяга.
— Смотреть мамины комнаты, — выходя в холл, сказала Улита. — Бабушка поручила тебе показать мне туда дорогу и помочь открыть дверь. Так куда мне теперь идти?
— Для начала тебе надо подняться на четвёртый этаж, — уже менее недовольным голосом ответил Амикус.
Войдя в личные комнаты Минадоры, Улита оказалась в небольшой и очень уютной гостиной, обставленной диванчиками и пуфиками.
— Здесь очень мило, — сказала девочка, осматривая залитую солнечным светом комнату. — Только вот запах давно нежилого помещения портит всё дело.
— А что ты хочешь? Минадора не была здесь уже тринадцать лет, — зевнув, ответил Амикус. Он уже удобно устроился на одном из диванов.
— А что находится в соседних комнатах? — поинтересовалась Улита.
— Справа — спальня, а слева — рабочий кабинет Минадоры. Она, порой, засиживалась там до утра, — полусонным голосом произнёс зверёк.
— Сначала я хочу взглянуть на спальню, — сказала Улита и отправилась в соседнюю комнату.
Ни массивная дубовая кровать под балдахином, ни изящный туалетный столик с множеством красивых баночек и флакончиков, не привлекли внимания девочки, и, пройдя мимо них, она сразу проследовала к большому платяному шкафу. Открыв его, Улита некоторое время что-то искала, усердно перебирая множество разнообразных нарядов. Наконец, тяжело вздохнув, она закрыла шкаф и снова вышла в гостиную.
— Амикус, мне очень нужна твоя помощь, — обратилась Улита к сладко посапывающему на диване рыжему симпатяге.
— Ну что ещё! — недовольно проворчал разбуженный зверёк.
— Мне нужен ещё один плащ — невидимка. Я перерыла весь мамин шкаф, но там такого плаща не оказалось.
— Правильно, у Минадоры был только один плащ — невидимка, и Аникея отдала его тебе. Не пойму, зачем тебе понадобился второй?
— Не мне, а Даниле. Он обещал пойти со мной на бал, если я принесу ему летающий плащ — невидимку. Но бабушке я об этом рассказывать не хочу, так как уверена, что она не одобрит мою затею.
— Ох, не о том ты думаешь, — укоризненно произнёс Амикус. — Тебе сейчас надо думать об экзамене, а не о балах. Ведь если ты его завалишь, то и на торжество тебе будет идти стыдно.
— Об экзамене я тоже думаю и собираюсь попросить у бабушки учебник по волшебству. Просто я решила заранее позаботиться о плаще для брата — вдруг потом не будет возможности его раздобыть? Так что помоги мне, пожалуйста!
— Хорошо, жди меня здесь. Если появится Аникея, займи её разговором до моего возвращения.
— Конечно, — обрадовалась Улита, — не беспокойся, бабушка нечего не заподозрит.
Амикус взял связку ключей и скрылся за дверью спальни. Вскоре он вернулся, волоча за собой чёрный плащ.
— Вот, — сказал он, снова укладываясь на диван, — это плащ Артёмия.
— Папин плащ? — удивилась Улита. — Где же ты его взял?
— В спальне Минадоры есть дверь, ведущая на половину Артёмия. Я открыл дверь ключом из этой связки, зашёл и взял плащ в шкафу.
— Надо же, а я и не заметила там никакой двери, — продолжала удивляться Улита, укладывая плащ в рюкзак.
— Ну вот, я тебе помог, — зевнув, сказал Амикус, — а теперь не мешай мне отдыхать. Скоро нам с Аникеей предстоит провожать тебя домой. А это не такой уж короткий путь.
— Да, да, конечно отдыхай, я больше не буду тебя беспокоить, — пообещала Улита и отправилась в кабинет Минадоры.
Она оказалась в небольшой светлой комнате, обстановка которой состояла из письменного стола, надстроенного секретером, кресла, маленького камина, прикрытого изящным серебристым экраном, нескольких книжных шкафов, диванчика и большого стеллажа, на котором лежали бумаги, свитки и стояло несколько забавных фигурок зверей. На стене над диваном висела картина, на которой в полный рост были изображены красивая зеленоглазая дама с высокой причёской в голубом платье с пышной юбкой и её белокурый голубоглазый спутник в белом фраке. В причёске дамы сверкала и переливалась всеми цветами радуги платиновая диадема с Мирабилисом, у кавалера этот же камень был в большом золотом перстне на правой руке.
— Так это же мои родители, — догадалась Улита. — А картина, скорей всего, написана в честь их помолвки, — продолжала размышлять девочка. — Бабушка мне рассказывала, что мама была в тот день в голубом платье, а папа в белом фраке.
Несколько минут Улита, не отрываясь, смотрела на картину, стараясь как можно лучше запомнить черты лиц своих родителей. Ведь это было их первое изображение, которое ей удалось увидеть. Девочка была погружена в какие-то свои мысли и поэтому не сразу заметила, что на одной из полок стеллажа, рядом с фигурками зверей, вдруг появился крошечный человечек, в котором росту было не более пяти сантиметров. Он был одет в длинный синий кафтанчик, подпоясанный красным кушаком, чёрные сапожки, а на голове у него был синий колпачок с красной кисточкой на конце. Человечек имел рыжую бородку-колышек и большие печальные голубые глаза.
Улита с удивлением рассматривала крошечное создание, которое, схватившись за голову, тоненьким голоском произнёсло:
— Ах, я не должен ни во что вмешиваться, и это не моё дело!
Затем человечек прошёлся вдоль полки, внимательно посмотрел на девочку и глухим голосом добавил:
— Тебе грозит опасность от страшной старухи!
Как будто испугавшись сказанного, крошка-незнакомец всплеснул ручками и исчез так же неожиданно, как и появился.
В этот момент в комнату вошла Аникея.
— Я немного задержалась, — сказала она, — так как мне надо было дать некоторые распоряжения на кухне. Ты здесь не очень скучала?
— Нет, бабушка, я совсем не скучала. Сначала я рассматривала картину. Ведь это мои мама и папа в день помолвки? Я правильно догадалась?
— Да, внучка, ты всё поняла верно. Эта картина была написана по случаю помолвки Минадоры и Артёмия.
— А потом на полке стеллажа, вот тут, — Улита указала на фигурки, — появился забавный маленький человечек в синем и сказал, что мне грозит опасность от какой-то ужасной старухи. Кто он такой? И что за опасность мне угрожает?
— А, — махнула рукой Аникея, — не обращай внимания. Это наш давний знакомый Ануфрий, представитель племени горных человечков, населяющих каменные исполины Террамагуса. Он живёт где-то в глубине нашей горы вместе со своей многочисленной роднёй. Но, в отличие от него, его родственники никогда не выражали желания общаться с семейством Кинтианов. Да и вообще, миниатюрные жители гор недолюбливают горных волшебников, считая, что мы заняли их исконные территории. Но Ануфрий, видимо, не разделяет взглядов своих родственников. Он долгое время был приятелем Минадоры и часто заходил к ней поболтать. Но примерно через год после приключившихся в нашей семье трагических событий, Ануфрий, судя по всему, повредился умом, переживая за нашу дочь. И с тех пор он несколько раз в неделю появляется в её комнате и твердит об опасности, исходящей от какой-то страшной старухи. Сначала мы с Онисифором пытались у него выяснить, что это за опасность и кто такая эта ужасная старуха, но едва мы начинали свои расспросы, как горный человечек сразу исчезал. После десятка безуспешных попыток мы с дедушкой просто перестали обращать на Ануфрия внимание.