— Получается, — уклончиво ответил зверёк.
— Подождите, подождите, — вступила в разговор Улита, которая все это время внимательно слушала разговор друзей. — Значит, по-вашему, выходит, что это была Агафия?
Мальчик и зверёк утвердительно кивнули.
— Тогда, следовательно, — продолжила рассуждения Улита, — она не съела Эрмогена, а наоборот спасла его от всяческих неприятностей. Тогда выходит, он остался жив?
— Вот и я о том же! — подтвердил её догадку Амикус.
В этот момент их окликнул Евтихиан, который приземлился в нескольких десятках шагов от дружной троицы.
— Улита, Амикус и вы, юный волшебник, — к сожалению, не знаю вашего имени — летите скорей сюда, — крикнул чародей. — Я тут кое-кого нашёл!
Удивлённо переглянувшись, друзья направились к Евтихиану и, приземлившись рядом с ним, увидели у его ног статую молодого мужчины.
Это каменное изваяние привлекало к себе внимание тем, что совершенно не вписывалось в общий стиль Долины Статуй. В отличие от находившихся здесь скульптур правителей, она была выполнена без атрибутов государственной власти Террамагуса, таких как медальон и плащ со звёздами, а её поза больше напоминала оборонительную, чем величественную. Но самым удивительным было то, что совершенно целое изваяние лежало на земле, а все находившиеся неподалёку пустые постаменты сохраняли на себе части разрушенных временем статуй, и, следовательно, не имели к скульптуре молодого волшебника никакого отношения.
— Ой! — всплеснул лапками Амикус. — Эта статуя очень похожа на Артёмия.
— Это и есть Артёмий, — сказал Евтихиан.
— Я уже совсем ничего не понимаю! — схватилась за голову Улита. — Почему здесь оказался мой отец? И кто превратил его в камень? И, прошу прощения за невежливый вопрос, уважаемый Евтихиан, но откуда здесь взялись вы? Ведь, насколько мне известно, тринадцать лет назад вы покинули Террамагус, оставив странную записку.
— Всё дело в том, что сегодня самым неожиданным образом раскрылось одно очень запутанное преступление, — Евтихиан с улыбкой посмотрел на удивлённую девочку. — Но обо всём по-порядку.
Так вот, ещё будучи правителем Террамагуса, я пообещал Минадоре, Аникее и Онисифору лично разобраться во всех деталях той злополучной вечеринки. С первых дней следствия, которое вёл Феофил, я постепенно приходил к мысли, что у Эрмогена и Фулвианы всё же были веские причины ненавидеть Минадору. Чёрный маг мог желать ей зла из-за отказа стать его женой, а устранение бывшей подруги помогло Фулвиане занять место в Волшебном Совете. Но без доказательств всё это оставалось лишь моими предположениями, и мне приходилось сохранять по отношению к этим двум персонам нейтральную позицию.
И вот однажды ранней весной, когда я уже был рядовым жителем Террамагуса и, предаваясь воспоминаниям, прогуливался по Долине Статуй, мне пришлось стать свидетелем странной сцены. Всё это происходило рано утром, когда в долине обычно не бывает посетителей. И я очень удивился, увидев здесь в столь ранний час Эрмогена и Фулвиану, которые, осыпая друг друга взаимными упрёками, медленно облетали ряды статуй, явно что-то высматривая среди них.
Быстро сообразив, что они меня не заметили, я, не желая терять этого маленького преимущества, сразу же спрятался под волшебным капюшоном и стал внимательно наблюдать за происходящим. Вскоре мне стало понятно, что молодые супруги искали Артёмия, которого во время злополучной вечеринки они превратили в камень и в спешке сбросили в Долину Статуй. Они собирались окончательно разделаться с ним утром следующего дня, но шедший всю ночь снег засыпал окаменевшего Артёмия, и найти его на огромной территории долины в зимнее время года не представлялось возможным. И вот теперь, когда забрезжили первые лучи весеннего солнца, они снова прибыли сюда, чтобы осуществить задуманное.
Невидимый, чуть дыша, я провёл в Долине Статуй всё утро, наблюдая за Эрмогеном и Фулвианой, но в тот день их поиски успехом не увенчались. Агапиты покидали долину, будучи крайне недовольными друг другом.
— Не пойму, куда он мог деться? — ворчала Фулвиана. — Неужели кто-то нашёл его раньше нас? Тогда нас ждут большие неприятности!
— Между прочим, это ты уговорила меня оставить это дело до весны, так что нечего причитать! — зло ответил Эрмоген.
— Ну конечно же, во всём виновата я! А кто втянул меня во всю эту авантюру?!
— Ладно, хватит! Может быть, всё не так уж и плохо. Будем считать, что, упав с большой высоты, статуя Артёмия просто-напросто разбилась. Так что в следующий раз попробуем поискать её среди обломков, которых здесь предостаточно.
Вернувшись домой, я заперся в своём кабинете и погрузился в размышления. Новые факты коренным образом изменили всю картину преступления и поставили передо мной ряд вопросов. Мне было не понятно: зачем Эрмоген и Фулвиана превратили Артёмия в камень? И в какой момент празднества они смогли это сделать? Ответ на первый вопрос возник сам собой, когда я неожиданно вспомнил о древнем и давно запрещённом в Террамагусе обряде по перенятию чужого облика. Ведь именно для его проведения было необходимо, чтобы тот, кем вы собираетесь стать, был бы в этот момент ни живым, ни мёртвым.
И тогда получалось, что, превратив Артёмия в каменное изваяние, Эрмоген перенял его облик и от его лица разыграл весь этот отвратительный спектакль с обвинительной речью, которую завершил эффектным исчезновением. Всё это волшебство было выполнено на таком высоком профессиональном уровне, что ни у кого из гостей не возникло ни капли сомнения в том, что Артёмий действительно покинул этот мир, рассыпавшись в серебряную пыль.
Ответ на второй вопрос я нашёл в притворном недомогании Фулвианы, которое было разыграно для того, чтобы заманить Артёмия в ловушку.
В общем, все новые факты отлично уложились в мою версию развития событий, но для официального разоблачения Агапитов мне нужны были доказательства, которых у меня, увы, не было. И поэтому я решил с утра отправиться в Долину Статуй и попробовать разыскать там Артёмия. Ведь если бы мне посчастливилось его найти, то это стало бы самым убедительным подтверждением вины Эрмогена и Фулвианы.
Я находился в приподнятом настроении. Наконец-то мне удалось приблизиться к разгадке тайны, которая вот уже несколько месяцев не давала мне покоя! Мне очень захотелось поделиться этой хорошей новостью с Аникеей и Онисифором, Минадора в то время уже находилась в Долине Забвения, и вечером я отправился к ним в гости.
В последнее время я не часто навещал своих старых друзей, так как знал, что они с нетерпением ждут от меня рассказа о моём расследовании. А из-за того, что мои дела в этом направлении шли не слишком хорошо, мне, к сожалению, порадовать их было нечем. Но в тот раз всё было иначе. Едва войдя в гостиную, я сразу же обнадёжил их, сказав, что уже знаю истинных виновников преступления. И что мне осталось лишь найти против них убедительные доказательства. Имён подозреваемых я называть не стал, посчитав, что до окончательного подтверждения моей версии это будет не тактично, но всё же немного приподнял завесу тайны, сказав, что кое-что из доказательств может находиться в Долине Статуй.
Я помню, что тогда мы засиделись за полночь. Греясь у камина, мы втроём пили красное вино и рассуждали о скором возвращении Минадоры.
— Мы с Онисифором всегда были уверены, что наша дочь не виновна и что в ближайшие месяцы она обязательно будет на свободе, — заворожено глядя на пламя камина, сказала Аникея. — Мы даже не стали увольнять Арефу. Она пока прислуживает у нас по дому. Мы решили, что раз сюда скоро вернётся наша внучка, то зачем искать для неё новую няню, если нас всех вполне устраивает эта.
В этот момент Арефа вошла в гостиную и поинтересовалась:
— Извините за беспокойство, но вам сегодня ещё что-нибудь понадобится?
— Нет, спасибо, ты уже можешь идти отдыхать, — отпустила её Аникея, а когда за бывшей няней закрылась дверь, добавила: — Какая скромная и исполнительная девушка!
На следующий день я в плаще невидимке покинул свой замок ещё до рассвета и, прибыв в Долину Статуй с первыми лучами солнца, сразу же приступил к поискам. Медленно облетая ряд за рядом, я тщательно разглядывал все попадающиеся на моём пути каменные обломки. К моему великому сожалению, все они, при ближайшем рассмотрении, оказывались частями статуй правителей, но я не позволял себе отчаиваться и продолжал упрямо двигаться дальше.
Прошло, кажется, часа полтора. Я успел осмотреть примерно третью часть долины, но мои поиски всё ещё не дали никаких результатов. Я уже стал беспокоиться и, наверное, поэтому не смог вовремя почувствовать, что ко мне приближается такой же, как и я, невидимый волшебник. Задев друг друга плечами, мы с незнакомцем, следуя принятому в Террамагусе правилу вежливого обращения, сразу же стали видимыми, чтобы принести друг другу взаимные извинения.
Признаюсь честно, я был неприятно удивлён, когда ставший видимым волшебник оказался Эрмогеном.
Поздоровавшись и обменявшись несколькими светскими фразами со своим бывшим коллегой, я уже собирался снова надеть волшебный капюшон, но в этот момент около меня раздался голос Фулвианы.
— Подождите, уважаемый Евтихиан, не исчезайте, я тоже хотела вас поприветствовать. Ведь мы с вами так давно не виделись.
Но, едва появившись, Фулвиана сразу направила на меня бронзовое зеркало, и после этого…
Очнувшись, я с удивлением обнаружил, что нахожусь на постаменте в одном из крайних рядов Долины Статуй. Причём это был тот самый постамент, на котором я в последний день своего правления установил своё каменное изваяние. Но моя статуя загадочным образом куда-то исчезла, и теперь её место почему-то занимал я сам. В первые минуты я не мог ничего понять, и был, признаться, сильно растерян.
Оглядевшись по сторонам, я увидел, что моими ближайшими соседями были статуи Малахии, Амфинохия и Апексима, то есть тех моих коллег по Волшебному Совету, которые должны были править Террамагусом после меня. А наличие их каменных изваяний в Долине Статуй говорило о том, что их сроки нахождения у власти уже истекли. От страшного вывода меня бросило в холодный пот. Ведь получалось, что я провёл в Долине Статуй больше двенадцати лет!
Восстановив в памяти картину предшествующих событий, я постепенно начал понимать, что же со мной произошло.
Узнав каким-то образом о моих планах их разоблачить, Эрмоген и Фулвиана выследили меня и превратили в каменное изваяние, которое установили на место моей статуи. Агапиты рассчитывали, что я так и рассыплюсь здесь в песок под действием ветра, солнца, дождя и снега, и никто так и не догадается, что статуя — это на самом деле сам бывший правитель Евтихиан. И так бы, наверное, и произошло — ведь за двенадцать лет их обман так и не был раскрыт, — но сегодня в ход событий вмешался Его Величество Случай. Именно благодаря ему на меня пролился дождь Живой воды, который является единственным средством, способным вернуть к жизни превращённого в камень.
— Я ни в коей мере не хочу умалять роль Всемогущего Случая, — сказала Улита, — но всё же, уважаемый Евтихиан, мне хотелось бы кое-что уточнить. Дело в том, что кувшины с Живой и Мёртвой водами находились в экипаже Корнилия, с которым мы, до нападения на нас Эрмогена и Фулвианы, совершали обзорную прогулку над Долиной Статуй.
— Ваше уточнение очень кстати, — заметил Евтихиан. — Значит, был ещё и кувшин с Мёртвой водой?
— Да, был.
— Тогда это объясняет, почему нам сегодня удалось найти Артёмия. Всё дело в Мёртвой воде, которая опять-таки благодаря Случаю, разлилась именно в том месте, где были разбросаны осколки окаменевшего Артёмия. Попав на все эти разрозненные кусочки, магическая влага снова собрала их в единое целое.
— А теперь его можно будет оживить? — спросил Амикус.
— Конечно, облив так же, как и меня, Живой водой.
— А Корнилия? — поинтересовался Данила.
— Да, кстати, а где он? — спохватилась Улита.
— Я видел, что его экипаж приземлился на лужайке, с правой стороны от Долины Статуй, — сказал Амикус.
— А что, Ермоген и Фульвиана и его тоже превратили в камень? — удивился Евтихиан.
— С этого-то и начались все наши сегодняшние неприятности, — вздохнула Улита.
— А что они, собственно, от вас хотели? — пожилой волшебник окинул Улиту, Данилу и Амикуса вопросительным взглядом. — Я, честно говоря, так и не понял суть вашего конфликта. Агапиты, кажется, обвинили вас в том, что вы ночью проникли во Дворец Волшебного Совета, а вы заявили им, что подозреваете их в краже диадемы Минадоры, так?
— Ну, в общем, так, — Улита на секунду задумалась, а затем добавила: — Хотя, на самом деле, всё намного сложнее.
— Вот как?!
Улита быстро взглянула на Данилу и Амикуса и, получив их молчаливое согласие, стала рассказывать.
— Всё дело в том, уважаемый Евтихиан, — начала она, — что всё случившееся на той злополучной вечеринке было затеяно Агапитами для того, чтобы завладеть маминой диадемой. Кстати, факт её отсутствия в сокровищнице Дворца мы и проверяли прошлой ночью. А кое-кто — он просил не вовлекать его в это дело — подтвердил наши догадки о том, что похищение произошло около тринадцати лет назад.
— А зачем Агапитам понадобилась диадема Минадоры? — спросил Евтихиан. Было видно, что рассказ девочки его очень заинтересовал.
— А это уже другая часть их хитроумного плана. Она должна была служить им своеобразным ключом. С её помощью они надеялись добраться до очень важной информации, хранящейся в Шаре Магических Знаний. Вам, я думаю, известно про эту нашу семейную реликвию?
— Да.
— Так вот, Шар тоже был похищен. Его из нашего замка выкрала Агафия, воспользовавшись ходами горных человечков.
— А причём здесь Агафия? — недоумённо произнёс Евтихиан.
— Как нам удалось выяснить, именно она приходится матерью Эрмогену.
— Мне кажется, что здесь вы ошибаетесь.
— Мы с Данилой лично слышали, что она говорила о нём как о сыне, — сказал Амикус. — И именно она сейчас его спасла.
— Она его спасла? Ничего не понимаю! Я лично видел, как Эрмогена съела ворона!
— Так эта ворона и была Агафия, — попыталась переубедить Евтихиана Улита. — Данила с Амикусом опознали её по серебряному перстню с изумрудами, который был у неё на правой лапе.
— Признаюсь честно, я никакого перстня у неё не заметил, — сказал Евтихиан. — И единственное, что мне показалось странным в поведении этой вороны, так это её неожиданное появление и исчезновение. Так что с большой натяжкой я ещё могу предположить, что Эрмогена мог похитить кто-то из его друзей — чёрных колдунов, хотя — нет, вряд ли я же лично видел, как эта ворона его съела. А уж ваша версия про Агафию кажется мне совсем неправдоподобной.
— А вы никогда не обращали внимания на глаза Эрмогена? — Улита решила ещё раз попробовать переубедить Евтихиана. — Вам не показалось, что в них есть что-то лешачье? Ну, например, вы не замечали, что они у него иногда светятся?
Пожилой волшебник ненадолго задумался.
— Нет, я ничего такого в его глазах не замечал, — уверенно заявил он.
— Да, кстати, а сын Эрмогена — самый настоящий лешёнок! — сказал Амикус.
— Долго же я отсутствовал, — посетовал Евтихиан. — У Эрмогена, оказывается, уже есть сын!
— И дочь Альбира, — уточнил Данила.
— Что же это за информация такая была в этом Шаре, из-за которой Агапиты совершили все эти преступления?
— А помните давнюю историю про способ увеличения волшебной силы, во время работы над которым погиб маг Епифан? — спросила Улита.
— Помню.
— А мой прапрапрадед Кассиан оказался удачливее своего друга и смог этот метод создать. Всю информацию о своём открытии он поместил в Шар Магических Знаний, а домашним строго — настрого запретил кому-либо об этом рассказывать. Мой прапрапрадед опасался, что, оказавшись в чьих-либо не надёжных руках, эта волшебная методика изменит всё мироустройство Террамагуса.
— Вот, теперь кое-что начинает проясняться, — сказал Евтихиан. — Получается, что, завладев открытием предка Улиты, коварные Агапиты собирались с его помощью захватить власть в Террамагусе. Только ради такой «высокой», с их точки зрения, цели они могли, занимая столь ответственные должности, пойти на совершение такого количества преступлений.