— А мумия там была? — Я умирал от желания увидеть мумию. В музее нашего города хранилась только одна, да и ту я уже знал до мельчайших деталей.
— Нет, он был пустым, — сказала Сари.
— Почему у мумии не бывает хобби? — спросил дядя Бен, внезапно остановившись.
— Не знаю, — растерялся я.
— Она слишком глубоко погружена в свой мир! — воскликнул дядя Бен и рассмеялся над своей шуткой. Мыс Сари выдавили жиденькие улыбки.
— Только не поощряй его, — сказала Сари громко, чтобы услышал дядя Бен. — Папа знает миллион анекдотов про мумий, и все они такие же скучные.
— Одну секунду. — Я наклонился, чтобы завязать шнурок, который опять развязался.
Туннель изгибался, затем разветвлялся на два рукава. Дядя Бен свернул в левый коридор, который был таким узким, что нам приходилось протискиваться через него бочком и наклонив головы. Этот туннель привел нас к большой комнате с высоким потолком.
Я выпрямился и потянулся. Как приятно, когда не надо сгибаться в три погибели. Я огляделся.
У дальней стены несколько человек вели раскопки. Над ними, на стене, висели яркие прожектора, от которых тянулись провода к портативному генератору.
Дядя Бен подвел нас к своим помощникам и представил. Их было четверо — двое мужчин и две женщины.
Еще один стоял немного в стороне, держа в руках папку. Это был египтянин, одетый во все белое, если не считать красного шейного платка. Его прямые черные волосы были завязаны сзади в конский хвост. Он уставился на нас с Сари, но не двинулся с места. Казалось, он нас внимательно изучает.
— Ахмед, ты вчера уже познакомился с моей дочерью. А это Гейб, мой племянник, — крикнул ему дядя Бен.
Ахмед молча, без улыбки кивнул.
— Ахмед из университета, — объяснил мне дядя Бен тихим голосом. — Он попросил разрешения присутствовать при раскопках, и я согласился. Он человек спокойный, если не заводить разговор о древних проклятиях. Это он предупредил меня, что мы в смертельной опасности.
Ахмед опять молча кивнул и уставился на меня.
«Странный парень», — подумал я.
И интересно, что он скажет о древних проклятиях? Я обожаю подобные истории.
Дядя Бен повернулся к остальным.
— Ну, какие сегодня успехи? — спросил он.
— Кажется, мы подобрались очень близко, — ответил ему молодой рыжеволосый мужчина в выцветших джинсах и синей джинсовой рубашке. А потом добавил: — У меня предчувствие.
Дядя Бен нахмурился.
— Спасибо, Квазимодо.
Рабочие засмеялись. Я догадался, что им нравятся шутки дяди Бена.
— Квазимодо — это горбун из романа «Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго, — сочла своим долгом объяснить мне Сари.
— Знаю, знаю, — раздраженно буркнул я.
— Не исключено, что мы движемся в противоположном направлении, — сказал дядя Бен, почесывая лысину на затылке. — Нужный нам проход может быть вот здесь. — Он указал на стену справа.
— Нет, думаю, цель близка, Бен, — возразила молодая женщина с испачканным пылью лицом. — Иди сюда. Я хочу тебе кое-что показать.
Она подвела его к огромной куче камней. Дядя Бен направил туда фонарь, а потом наклонился ближе, чтобы рассмотреть то, что она ему показывает.
— Очень интересно, Кристи. — Дядя Бен потер подбородок и тут же пустился в долгий спор.
Через некоторое время в помещение вошли еще трое рабочих.
Они несли лопаты и кирки, а одни из них — какой-то электронный прибор в плоском металлическом футляре. Он выглядел точь-в-точь как ноутбук.
Я хотел спросить дядю Бена, что это такое, но он все еще стоял в углу, увлеченный разговором с Кристи.
Мыс Сари вернулись ко входу в туннель.
— Похоже, он о нас забыл, — капризно протянула Сари.
Я согласился и посветил фонариком на высокий, весь в трещинах, потолок.
— Как только он попадает сюда, сразу забывает обо всем, кроме работы, — вздохнув, сказала Сари.
— Не могу поверить, что мы действительно внутри пирамиды! — воскликнул я.
Сари рассмеялась и стукнула ногой по полу.
— Смотри — древняя пыль, — сказала она.
— Ага. — Я тоже поддал ногой песок. — Интересно, кто проходил здесь последним? Может быть, египетская жрица. А может, фараон. Они могли стоять прямо на этом месте.
— Пошли посмотрим окрестности, — внезапно предложила Сари.
— Что?
Ее темные глаза заблестели, а на лице появилось прямо-таки дьявольское выражение.
— Пошли, Гейби. Давай исследовать какие-нибудь туннели.
— Не называй меня Гейби, — предупредил я. — Ты же знаешь, что я это ненавижу.
— Извини. — Она хихикнула. — Так ты идешь?
— Нам нельзя, — колебался я, следя за дядей Беном. Сейчас он спорил с рабочим, который принес похожую на ноутбук коробку. — Твой отец просил, чтобы мы держались вместе. Он сказал…
— Папа будет занят здесь много часов, — прервала она меня, поглядывая на дядю Бена. — Он даже не заметит, что мы ушли. Вот увидишь.
— Но, Сари… — начал я.
— Кроме того, — Сари положила мне руки на плечи и потянула к выходу, — он не любит, когда тут бесцельно слоняются посторонние. Мы будем только мешаться.
— И все-таки… — Мне не хотелось покидать единственное освещенное место среди кромешного мрака.
— Я ходила вчера на разведку. — Сари изо всех сил толкнула меня. — Мы далеко не пойдём. Здесь нельзя заблудиться — все коридоры ведут к этой комнате. Клянусь.
— Думаю, нам не стоит этого делать. — Я не отрывал глаз от дяди Бена. Он опустился на четвереньки и начал копать каким-то инструментом рядом со стеной.
— Иди без меня, — предложил я.
И тогда Сари сказала то, что, как я и предполагал, она обязательно должна была сказать. Что она всегда говорит, когда хочет добиться своего.
— Ты струсил!
— Нет, — возразил я. — Просто твой отец велел нам…
— Струсил, как мокрая курица. — Она принялась кудахтать.
Было очень неприятно.
— Прекрати, Сари. — Я пытался говорить сурово и твердо.
— Так ты струсил, Гейби? — повторила она, улыбаясь так, словно только что одержала великую победу. — Эй, Гейби?
— Прекрати называть меня Гейби! — рявкнул я.
Она смерила меня презрительным взглядом.
Я скорчил недовольную мину.
— Хорошо. Пошли исследовать окрестности.
Ну что еще мог я сказать?
— Только не далеко, — быстро добавил я.
— Не волнуйся, — улыбнулась Сари. — Мы не заблудимся. Я просто покажу тебе туннели, которые видела вчера. В одном из них есть плита со странным рисунком. Похоже на кошку, но я не уверена.
— Правда? — вскричал я, мгновенно загораясь. — Я видел в книге наскальные рисунки, но никогда….
— Может быть, кошка, — повторила Сари, — а может, человек с головой животного. Очень необычно.
— Где это? — спросил я.
— Следуй за мной.
Не сговариваясь, мы одновременно посмотрели на дядю Бена. Он, по-прежнему на четвереньках, копал землю у стены.
И я последовал за Сари.
Мы протиснулись через узкий коридор, затем свернули и прошли по более широкому проходу направо. Я немного отстал, держась в нескольких шагах от Сари.
— Ты уверена, что мы сможем вернуться? — Я старался говорить небрежно, чтобы меня не обвинили в трусости.
— Положись на меня, — сказала Сари. — Направляй фонарь на пол. В конце коридора есть небольшая, но очень интересная комната.
Мы шли по коридору, который заворачивал направо. Вскоре он разветвлялся, и Сари выбрала левый туннель.
Стало теплее. Воздух здесь казался затхлым, словно в прокуренном помещении.
Туннель оказался шире, чем предыдущие. Сари прибавила шаг, намного опередив меня.
— Подожди! — крикнул я.
Как назло, у меня опять развязался шнурок. Чертыхнувшись, я наклонился, чтобы его завязать.
— Эй, Сари, подожди меня!
Ответа не последовало. Казалось, она меня не слышит. Свет ее фонарика вдалеке становился все слабее. Затем он внезапно исчез.
Неужели у нее перегорела лампочка?
Нет, скорее всего, коридор поворачивает в сторону, решил я. И Сари просто не видно.
— Сари! — позвал я. — Подожди! Подожди!
Я пялился в темноту.
— Сари!
Почему она мне не отвечает?
5
— Сари!
Мой голос эхом отдавался в длинном извилистом туннеле.
Молчание.
Я окликнул Сари еще раз и прислушался: эхо вновь и вновь повторяло ее имя. Сначала я разозлился. Я понял, что затеяла Сари. Она нарочно не отвечала, чтобы напугать меня. Ей непременно надо доказать, что это она храбрая, а я перепуганный котенок.
И тут мне на память пришел другой случай, происшедший несколько лет назад, когда Сари с дядей Беном приехали к нам в гости. Думаю, нам с Сари было тогда лет семь-восемь.
Мы вышли на улицу погулять. День выдался пасмурным, собирался дождь. У Сари были прыгалки, и она демонстрировала мне, как великолепно умеет через них прыгать. Когда она позволила мне их взять, я, разумеется, споткнулся и упал, а она смеялась как сумасшедшая.
Я решил отомстить ей и повел в заброшенный дом за несколько кварталов от нас. Все соседские ребята верили, что в этом доме водятся привидения. Это было отличное место для игр, хотя родители вечно требовали держаться от него подальше: мол, в любую минуту дом может рухнуть.
Мы пробрались внутрь через разбитое окно подвала. На улице потемнело, пошел дождь. Все было просто замечательно. Я видел, что Сари здорово струхнула, оказавшись в ветхом доме с привидениями. Я же, разумеется, ничего не боялся, потому что был здесь не впервые.
Ну вот, мы принялись бродить по дому. Я шел впереди, а когда обернулся, Сари и след простыл. А за окном началась гроза, и сквозь разбитые окна хлестал дождь.
Я решил, что пора возвращаться домой. Позвал Сари. В ответ тишина. Я позвал еще раз. Молчание. Затем я услышал страшный грохот.
Выкрикивая ее имя, напуганный до смерти, я метался из комнаты в комнату. Я был уверен, что случилось что-то ужасное.
Я обежал все комнаты в доме. Мне стало еще страшней. Сари как сквозь землю провалилась. Я звал ее, но она не откликалась. Страх сделал свое дело — я заплакал. Затем я полностью потерял голову и выбежал из дома прямо под дождь.
Молнии раскалывали небо, грохотал гром. К тому времени, как я добрался домой, я промок до нитки.
Я влетел на кухню, крича сквозь рыдания, что потерял Сари в проклятом доме.
А она уже сидела там за столом. В уюте и тепле. И с довольной улыбочкой ела огромный кусок шоколадного торта.
Сейчас, стоя в мрачном чреве пирамиды, я подозревал, что Сари решила повторить тот трюк.
Она пытается напугать меня.
Хочет выставить меня идиотом.
Или нет?
Я шел по низкому узкому коридору, освещая путь фонариком. Моя злость быстро сменилась тревожным предчувствием.
Что, если это вовсе не злая шутка? Вдруг с Сари случилось что-то дурное? Может, она оступилась и провалилась в яму? Или заблудилась в коридорах? Или…
Мысли путались в моей голове.
Кроссовки громко стучали по песчаному полу. Я припустился бегом.
— Сари! — Я был в таком отчаянии, что уже не беспокоился, выгляжу я напуганным или нет.
Ну где же она?
Впереди ее не было. Я бы увидел свет фонаря.
— Сари!
В этом узком пространстве спрятаться было негде. Неужели я выбрал не тот туннель?
Однако я никуда не сворачивал, и это был тот самый коридор, где она исчезла.
Не говори «исчезла», обругал я себя. Даже не вспоминай это слово.
В конце узкого прохода зияло небольшое отверстие, которое вело в маленькую квадратную комнату. Я быстро посветил фонарем из стороны в сторону.
— Сари!
Никто не отзывался.
Стены были голыми, а воздух теплым и спёртым. Луч фонарика скользнул по полу. Но пол был здесь более твердым и на нем не отпечаталось никаких следов.
— Ой!
Я тихо вскрикнул, потому что луч фонаря выхватил какой-то предмет у дальней стены. У меня сильно застучало сердце, и я быстро пошел вперед, пока не оказался от него в нескольких шагах.
Это был саркофаг.
Огромный каменный саркофаг, по меньшей мере восьми футов длиной.
Он был прямоугольным, с закругленными краями, а на крышке виднелись рисунки. Я ступил ближе и направил туда свет фонаря.
На крышке было выгравировано человеческое лицо. Лицо женщины. Оно выглядело как посмертная маска, наподобие тех, что мы изучаем в школе. Широко раскрытые глаза смотрели в потолок.
— Ух ты! — выдохнул я. — Настоящий саркофаг!
Когда-то лицо на крышке было ярко раскрашено. Но за тысячелетия цвета поблекли, и теперь оно казалось бледным как смерть.
Уставившись на верхнюю, безупречно гладкую плиту саркофага, я гадал, видел ли его дядя Бен или это мое собственное открытие.
Почему он стоит один в этой маленькой комнате?
Я как раз собирался с духом, чтобы провести рукой по гладкому камню, когда услышал треск. И увидел, как поднимается крышка.
— Ой! — сорвался с моих губ приглушенный возглас.
Сначала я подумал, что это плод моего воображения. Я замер и направил свет фонаря на верхнюю часть саркофага.
Крышка приподнялась на несколько дюймов.
Изнутри раздался свистящий звук, похожий на тот, что издает банка кофе, когда ты первый раз ее открываешь и оттуда выходит воздух.
Тихо вскрикнув, я попятился.
Крышка приподнялась еще на дюйм.
Я сделал еще один шаг назад. Фонарик выпал из моих рук. Я подхватил его дрожащими пальцами и посветил на саркофаг.
Щель между крышкой и остальной частью саркофага была уже шириной в фут.
Я втянул воздух.
Нужно было бежать, но от страха я не мог сдвинуться с места.
Я хотел было закричать, но понял, что не смогу издать ни звука.
Крышка затрещала и приподнялась еще на дюйм.
Еще на один.
Я посветил в щель, еле удерживая фонарь трясущимися руками.
Из темной глубины древней гробницы на меня уставились два глаза.
6
Я беззвучно всхлипнул и застыл на месте.
По моей спине зазмеился холодок.
Крышка приоткрылась еще на один дюйм.
Глаза смотрели прямо на меня. Холодные глаза. Дьявольские.
Древние глаза.
У меня сам собой открылся рот. И прежде чем я понял, что делаю, я начал визжать.
Визжать изо всей мочи.
И пока я так визжал, не в состоянии повернуться и убежать, не в состоянии даже пошевелиться, крышка открылась до конца.
Медленно, словно во сне, из глубины саркофага поднялась темная фигура.
— Сари?!
На ее лице расплылась широкая улыбка. Глаза ехидно блестели.
— Это не смешно! — фальцетом выкрикнул я, и мой голос эхом отозвался от стен.
Но Сари смеялась так громко, что не слышала меня.
Смеялась презрительно.
Я был так зол, что принялся лихорадочно искать, чем бы в нее кинуть. Но на полу не было ни камешка.
В горле от пережитого страха стоял комок.
Сейчас я по-настоящему ненавидел Сари. Она сделала из меня полного идиота. Именно так я выглядел, когда визжал как резаный.
Конечно, она никогда не позволит мне забыть об этом.
Никогда!
— Какое у тебя было перекошенное лицо! — воскликнула она, отсмеявшись. — Жаль, что нет фотоаппарата.
Я был слишком разъярен, чтобы отвечать, и лишь зарычал на нее.
Вытащив из заднего кармана маленькую руку мумии, принялся перекладывать ее из ладони в ладонь. Обычно это помогает мне успокоиться, когда я чем-то расстроен.
Но сейчас мне даже это не помогало.
— Я же говорила, что вчера нашла пустой саркофаг. — Сари отбросила с лица волосы. — Разве ты забыл?
Я снова зарычал.
Я чувствовал себя законченным болваном.
Сначала купился на глупый «костюм» мумии. А теперь это.
Про себя я поклялся отомстить Сари. Пусть даже ценой жизни.
Она все еще хихикала, довольная удачным розыгрышем.