— А что, ребята, если мы в трудовых книжках будем указывать не очки, а сколько затратили на каждое дело рабочих часов? — предложил Юра.
Никто ничего не понял. Юра стал терпеливо объяснять.
— Юзеф, дай свою трудовую книжку!
Мальчик достал её из портфеля. Она была в аккуратной и красивой обложке. Её сделал сам Юзеф. Юра раскрыл книжку и громко прочёл: «В марте переплёл три библиотечных книги».
— Колька ошибся, — заявил Юзеф. — Не три, а четыре.
— Допустим, четыре, — согласился Юра. — Много это или мало?
— Много! — сказал Юзеф.
— Но ты согласен, Юзеф, что книга книге рознь? Одну можно переплести быстро, а другую не переплетёшь и за два дня. Согласен?
— Согласен.
— По Колькиной записи я не могу сказать, много ты сделал или не очень много.
— Это верно.
— А если бы Колька записал, сколько ты затратил рабочих часов на ремонт этих книг, то была бы полная ясность. Правда?
Тут уже все ребята поняли, к чему клонит вожатый, и всем Юрино предложение понравилось. Но, как всегда, посыпались вопросы. Таня Калмыкова поинтересовалась, зачтётся ли ей работа в коровнике.
— Это ведь считается, неправда ли?
— Считается, — подтвердил Юра. — И зачтут тебе столько часов, сколько ты в действительности работала. Тебе понятно?
Но Таня уже не слушала. Достав бумажку и карандаш, она торопливо подсчитывала, сколько у неё наберётся рабочих часов.
У кого же полней рюкзак?
Наступили весёлые, но беспокойные дни. И всё потому, что теперь каждый пионер точно знал, что у него в рюкзаке, и все хотели получить от бригады Шевякина вымпел с надписью «Идущий впереди». А такой вымпел, предупредил Юра, получит лучшее звено в отряде.
Соревнование всё больше и больше разгоралось, а в конце недели ребята по карте Кольки Пышнова узнавали, кто находится впереди.
Эту карту придумал Юра. Пышнов нарисовал на большом листе бумаги Голубую реку, по которой мчался крылатый теплоход к пристани «Победа».
На реке было пять пристаней — по числу недель, остававшихся до отрядного сбора «С чем ты идёшь в коммунизм».
По субботам отрядный совет подводил итоги: какое звено лучше поработало за неделю, у кого рюкзаки полней.
Совет собирался в классе, а все остальные ребята толпились за дверью в коридоре и прислушивались к спорящим голосам. Потом члены совета подходили к Колькиной карте, как её прозвали, и сам вожатый втыкал в Голубую реку булавки с флажками звеньев.
На первой неделе вперёд вырвалось звено морских волков. Их флажок с парусной лодкой развевался далеко впереди. А флаг друзей природы торчал позади домоводов. Таня сразу накинулась на Кольку, потому что он был из её звена и председателем совета отряда. Но Колька сказал, что всё правильно. Во всём, оказывается, виноват Шура Чоп. На панели, за которую он отвечает, совет нашёл чернильное пятно, и звену не засчитали часы, отработанные на уборке класса. Кроме того, домоводы собрали больше макулатуры, чем друзья природы…
Когда Таня увидела, где находится их флажок, она срочно собрала своё звено.
— Давайте, ребята, обгоним их! — предложила она.
— Согласны, — ответили пионеры. — Будем работать с утра до вечера.
Распределив всю работу, ребята обнаружили, что трудовых часов получится маловато.
— Мобилизуем наших «болельщиков», — решил Шура.
— А кто такие наши «болельщики»? — спросила Люся Карпенко.
— У меня «болеет» мама, — ответил Шура. — Она каждый день, как только возвращается с фабрики, спрашивает: «Ну, как у вас дела?»
— Лучше мобилизуем сестёр и братьев, — предложила Люся.
— Правильно, — поддержала Катя. — Я пошлю Володьку, он уже в четвёртый класс ходит.
— Хорошо тебе так говорить, — возразила Таня. — А кто не имеет сестёр и братьев?
— У тех пусть мамы и папы помогают. Например, собирают макулатуру.
— Мой папа не будет собирать. Он после работы ходит к своим избирателям, — заявил Юзеф Янковский.
А у Коли Пышнова мама всё время болела. Оставалась только Танина мама. Таня сказала, что поговорит с мамой. На том и порешили.
Мама долго не возвращалась из школы — у неё был педсовет.
Пришла она с папой вместе: папа зашёл за ней в школу.
— Ну, как у вас дела? — спросила мама.
— Нас обогнали морские волки и домоводы!
— Плохо. Что же вы решили делать?
— Мы подумали-подумали и решили мобилизовать «болельщиков», потому что сами никак не справимся.
— Это каких же «болельщиков»? — заинтересовался папа.
— Ну, сестёр и братьев… Вообще родственников. Вот тебе, мамочка, звено доверяет собрать макулатуру.
Папа свистнул, а мама поблагодарила:
— Спасибо за доверие. А кто будет проверять тетради моих учеников, если я начну собирать макулатуру?
Таня не долго думала.
— А ты мобилизуй своих практикантов.
— Вот как хорошо иметь сообразительную дочку! — обрадовалась мама. — Я буду делать то, что тебе поручено, а практиканты будут работать за меня…
Тут вмешался папа.
— Нет, Таня, так нельзя. Это будет нечестно по отношению к домоводам и морским волкам.
— Нет, честно, — стояла Таня на своём.
Но папа не согласился:
— Представь себе на минутку, что ты соревнуешься в беге с Люсей Карпенко, а она вместо себя выставит на дорожку свою сестру — мастера спорта, — спокойно продолжал папа. — Конечно, раньше прибежит её сестра. Но будет ли это означать, что победила Люся Карпенко?
Таня хлопала глазами, не зная, что сказать. Маме стало жалко её.
— Не огорчайся, — сказала она. — Посоветуйся с ребятами и что-нибудь придумайте.
Пришлось опять созывать друзей природы. Таня рассказала о своём разговоре с мамой и папой. Составили новый план. И к концу второй недели друзья природы обогнали домоводов и стали вторыми после морских волков.
— Ничего, — пригрозила Таня звеньевому морских волков, — мы вас всё равно догоним.
В понедельник, как нарочно, Юзеф Янковский опоздал на урок. Он сказал, что сестра неправильно поставила часы. Весь день друзья природы по очереди пилили Юзефа за опоздание, потому что за часами нужно самому смотреть, а не надеяться на сестру. К великой радости друзей природы, в среду Васька Крыжак из морских волков тоже опоздал.
Хотя за учение рабочие часы не начислялись, так как в учёбе не соревнуются, но всем было ясно, что хорошо учиться — первейший долг школьника.
Теперь каждый старался: никому не хотелось выслушивать упрёки товарищей. Таня так поздно засиживалась за учебниками, что мама вначале удивлялась, а потом стала сердиться.
В пятницу ребята сдавали нормы на значок БГТО, и Люся Карпенко поставила рекорд — быстрей всех девочек пробежала шестьдесят метров. Об этом даже объявили по школьному радио. Все поздравляли Люсю и были уверены, что звено нагонит морских волков. Так бы и случилось. Но теперь друзей природы обогнали звездолёты.
— Всё! — с отчаянием сказал Шура Чоп. — Нам не видать вымпела как своих ушей.
Антону страшно
После того, как старуха Панина сказала о приходе Репы, Тошка бросился домой и закрыл двери на ключ, на цепочку и засов, как будто Репа уже поднимался по лестнице.
Несколько минут он стоял у двери, напряжённо прислушиваясь к тому, что происходит на лестничной площадке. Там была полная тишина. Несмотря на это, Антону стало очень страшно.
Вдруг Петька проснулся и закричал:
— Ура! Ура! Ура!
— Замолчи, дурак! — зашипел на него Антоша.
Петька глупо заморгал круглыми глазами, не понимая, почему его обругали: он ведь всегда так приветствовал своего друга.
— Здравствуйте! — сказал Петька.
Этим он немного развлёк Антона.
— Ах ты, Петька, Петька, ничего ты, глупая птица, не понимаешь, — зашептал Антон, нежно почёсывая головку попугая. Петька от удовольствия даже глаза закрыл, а Тошка мысленно прикидывал, что ему делать, если Репа действительно придёт мстить.
В глубине души Антон понимал, что поступил правильно, рассказав обо всём Андрею Шевякину и главному инженеру. Это не было предательством. Разве Антона связывает с Репой дружба? Ничего подобного.
Вначале Антон не мог понять, как это случилось, что Шурка не испугался, пошёл против него, несмотря на «зелёный» чемодан. Только теперь Антон понял: мальчишка нашёл друга, настоящего друга, и ему уже ничего не было страшно. А Тошка не имел друзей, на которых можно было опереться, и попал в ловушку хулигана и спекулянта.
Тошка прилёг и стал вспоминать события последних недель. И вдруг подумал: может быть, и он, Антон Пугач, нашёл подлинных друзей, и они помогут ему в беде.
Это его немного успокоило. И он неожиданно заснул.
Когда Антоша проснулся, было утро. Он сразу вспомнил сообщение соседки и вскочил с кровати. Но Репа, очевидно, не приходил. А может быть, он сейчас стоит за дверью и дожидается, пока Антон выйдет, чтобы разделаться с ним?
Тошка долго стоял у двери, приложив ухо к холодной филёнке и настороженно ловя каждый шорох. На лестнице было тихо. Вот скрипнула соседская дверь, прошаркала старуха Панина и опять наступила тишина. Значит, Репы нет. Старуха не упустила бы случая переброситься с ним словечком. Может быть, он дожидается в тёмной подворотне или на улице?
Часы пробили семь. Пора было собираться. На заводе нужно быть без пятнадцати восемь. Так принято в бригаде.
Может быть, не пойти сегодня на завод? Притвориться больным? Эта мысль понравилась Антоше, и трудно было её отогнать. Действительно, не лучше ли переждать, пересидеть опасность дома, за крепко запертой дверью?
Но тут он вспомнил Андрея Шевякина, представил себе Калину, строгого и в то же время душевного, увидел вопрошающие, немного лукавые глаза Фени Рубашкиной и стал натягивать рабочую куртку. Будь что будет! Он, в конце концов, не такой уж трус. Андрей Шевякин, и Калина, и Феня Рубашкина не зря поручились за него…
Но страх всё-таки не покидал Антона, как он ни храбрился. Страх следовал за ним, пока он сходил по лестнице, и когда проходил через сумрачный двор, и когда вошёл в тёмную подворотню.
Кто-то вынырнул из темноты и вдруг ткнул его палкой. Антон закричал. И тот, кто ткнул его палкой, тоже закричал визгливым женским голосом. Потом оба замолкли.
— Кто это? Летит, как на пожар! — послышался сердитый окрик.
Антон узнал старуху Панину.
Страх сразу прошёл. В эту минуту ворчливая соседка показалась Антону удивительно родной.
— Это я, Тошка, — сказал он.
— Тошка?! Чего же ты орёшь, как будто тебя режут?
— А вы чего дерётесь палкой?
— Я дорогу щупала.
— Щупали… Чуть не проткнули меня.
— Проткнёшь тебя… Ты куда? На завод? — уже приветливо допрашивала старуха.
— На завод.
— А как же твои длинноухие?
— Ребята присмотрят.
— Им же в школу!
— Школа не волк, в лес не убежит, — отшутился Антон. На сердце стало легко и свободно.
Вокруг были люди — рабочий народ. Одни торопились в порт, другие — на завод. Постукивая на стыках рельс, деловито бежали трамваи. Люди в такой ранний утренний час не очень разговорчивы, но Антону было приятно и даже радостно идти с ними. Пусть они молчат и пусть им до него нет дела, а ему всё равно хорошо с ними.
С этими мыслями Антон пришёл на завод и направился к строгальному станку, у которого его уже ждал Фёдор Калина.
— Ну, здорово! — сказал Фёдор. — А ты, брат, опоздал чуть-чуть, — и показал на часы.
— На три минуты, — улыбнулся Антон. Ему захотелось рассказать Калине, какие это были важные, может быть, даже решающие в его жизни три минуты у закрытых дверей, за которыми чудился Репа, но Тошка ничего не сказал. Молча посмотрел в круглое румянощёкое лицо Калины и полез в ящик за резцом. И Калина больше ничего не сказал об опоздании, только сообщил:
— Сегодня у нас новое задание, Антон. Давай-ка вместе помозгуем… — и, развернув чертёж на стальном столе, разгладил его большой шершавой ладонью. — Разбираешься?
— Не очень-то, — признался Антон.
— Ничего, научимся. Лишь бы охота…
Подошла Феня Рубашкина и деловито спросила:
— Ты какой класс окончил, Антон?
— Седьмой. А что? — и он покраснел, но тут же рассердился на самого себя. Ему казалось, что и Феня Рубашкина видит, каким он становится в её присутствии неповоротливым и глупым. Но она спокойно продолжала:
— Дело в том, что нужно подавать в вечернюю школу. У нас, Антон, на заводе вся молодёжь учится, и тебе придётся.
— Да я уже всё перезабыл.
— Значит, надо вспомнить. А мы с Калиной поможем тебе. Лишь бы охота…
Она повторила те же слова, которые сказал минуту назад Калина: «Лишь бы охота…» Но Антон не мог ещё сказать, есть у него охота к работе и учению или нет. Он только знал, что жизнь его в последнее время пошла другим путём и что ему очень по душе и круглолицый Калина, и Феня Рубашкина, хотя в её присутствии он почему-то чувствует себя дурак дураком.
Обедали в заводской столовой всей бригадой.
— В тесноте, зато вместе, — приговаривал Калина, и шестеро усаживались за стол, рассчитанный на четверых. И борщ, и рагу с неизменной рыжей приправой казались за этим столом куда вкусней, чем дома. Хотя Антон всё ещё продолжал стесняться, он охотно смеялся шуткам Калины, которые тот отпускал без малейшей улыбки, и даже сам сделал попытку рассказать какую-то смешную историю.
Но после работы, когда Калина довёл Тошку до Суворовской и он остался один, им опять овладело беспокойство. Ему казалось, что беда сторожит его за ближайшим углом.
И она действительно сторожила его.
Не вешать носа
Когда друзей природы обогнали звездолёты, те приуныли. Ясно, что шефы вручат вымпел «Идущий впереди» не им.
— Не вешать носа! — говорил Юра. — Надо верить в успех до конца, и вы победите.
Таня знала, что Юра так говорит только для того, чтобы утешить её. Как они могут нагнать звездолётов?
Опять друзья природы собрались для совета. Говорили, что не надо, в самом деле, вешать нос. Но Таня увидела, что Шурка Чоп никого не слушает, а думает о чём-то своём.
— Ты чего молчишь? — спросила она Шурку. — Или тебе всё равно, что нас обогнали звездолёты?
— Мне не всё равно, — ответил Шурка, — а думаю я о том, почему в витрине булочной горят три лампочки. Разве сейчас темно?
Ребята побежали к ограде, чтобы лучше видеть булочную, находившуюся против школы. Шурка был прав: в витрине булочной горели три лампочки, хотя вовсю светило солнце.
— Это просто безобразие! — возмутился Колька Пышнов.
— Давайте, ребята, пойдём к директору магазина, — предложила Таня, — и скажем, чтобы он немедленно погасил лампочки.
Ребятам понравилось предложение, но Люся Карпенко сказала, что неудобно идти всем вместе, пускай пойдут двое. Она, наверное, испугалась. Стали выбирать, кто пойдёт, и выбрали Шурку Чопа и Таню, потому что она ведь звеньевая.
— А вдруг вас погонит директор? — волновалась Люся Карпенко. — Вдруг он скажет, какое ваше дело?
— Пускай попробует! — ответила Таня. — Мы ему покажем…
Вот как она ответит! Но, когда Таня с Шуркой подошли к магазину, ей стало немного страшно.
— Иди ты вперёд, — предложила Таня. — Ты ведь мужчина, — и оглянулась. Над школьной оградой торчали четыре головы, и Колька Пышнов махал рукой: мол, не бойтесь, мы вас поддержим.
Директором булочной была женщина и на вид совсем не сердитая.
— Товарищ директор, — храбро сказал Шура Чоп, — у вас в витрине горят три лампочки.
— Ну и что же, что горят? — удивилась та. — Пускай себе горят.
— А зачем им гореть, если на улице светло? — спросил Шура, и Таня поддержала:
— Это недопустимое расточительство, если хотите знать.
— Откуда вы взялись такие умные? — удивилась директор. — Вон сейчас же из магазина! Тоже нашлись указчики!..
— Вы, тётя, пожалуйста, не кричите на нас, — храбро ответила Таня. — А то можно и протокол составить…