Глава VI
(1) Схваченные таким образом стратеги были увезены к царю иказнены: им отсекли головы.
(114)
Один из них, Клеарх, по общему мнению всех лично его знавших, был человек не толькоискусный в воинском деле, но и в высшей степени воинственный. (2) Так, пока лакедемонцывели войну с афинянами
(115)
он оставался в своем отечестве, но когда наступил мир, он убедил свое правительствов том, что фракийцы обижают эллинов, и, добившись всевозможными средствами согласияэфоров
(116)
отплыл для ведениявойны против фракийцев, живущих за Херсонесом и Перинфом. (3) Изменив свое решение,когда он уже отплыл, эфоры пытались вернуть его обратно от Истма,
(117)
но Клеарх их не послушался и продолжал плыть к Геллеспонту. (4) Тогда, за неповиновение,он был приговорен к смерти высшей властью в Спарте. Уже будучи изгнанником, оннаправился к Киру. Каким образом он расположил его к себе, рассказано в другомместе. (5) Кир дал ему 10000 дариков, и, приняв их, он не предался праздности,но собрал на эти деньги войско и повел войну с фракийцами. Победив их в сражении,он после этого грабил и разорял их страну и жил войной до тех пор, пока войсконе потребовалось Киру. Тогда он отбыл для того, чтобы снова воевать вместе с Киром.(6) Мне кажется, что такие поступки свидетельствуют о воинственности человека:имея возможность жить мирно, не унижаясь и ничего не теряя, он предпочитает вестивойну; вместо того чтобы предаться праздности, он трудится (т.е. воюет) и спокойномунаслаждению богатством предпочитает трату денег на военные цели. Клеарх так жеохотно бросал деньги на войну, как другие […] на какую-либо утеху. Вот до какойстепени он любил войну. (7) А искусным в военном деле его считали потому, чтоон любил опасность, днем и ночью нападал на врагов и не терялся в трудных обстоятельствах,как в один голос утверждают все воевавшие вместе с ним. (8) Известно также, чтоон был прекрасным военачальником, поскольку это совместимо со свойственным емухарактером. Так, он умел лучше кого бы то ни было заботиться о продовольствиидля войска и заготовлять его, а также внушать окружающим повиновение. (9) ЭтогоКлеарх достигал строгостью. Он был мрачен на вид, имел резкий голос и наказывалон жестоко, иногда в порыве гнева, и порой потом сам в этом раскаивался. (10)Но карал он по убеждению, так как понимал, что войско, в котором не существуетнаказаний, никуда не годится. Рассказывают даже, будто он говорил, что солдатдолжен бояться своего начальника больше, чем врагов, когда требуется стоять вкарауле, покидать своих друзей или беспрекословно итти на неприятеля. (11) Поэтомув трудных обстоятельствах солдаты слушались его одного и не обращались ни к комудругому. Они говорили, что тогда его мрачность как бы становилась более светлой,а суровость направлялась против врагов и оказывалась спасительной, а не страшной.(12) Но когда миновала опасность и являлась возможность уйти под начало к другомувождю, многие покидали его, так как в нем не было ничего привлекательного, онвсегда был сердит и суров, и солдаты чувствовали себя перед ним, как дети передучителем. (13) При нем никогда не было ни одного человека, следовавшего за нимиз дружбы или расположения. А теми, кто был подчинен ему либо по постановлениюправительства, либо из-за нужды, или в силу какой-нибудь другой необходимости,он распоряжался, держа их в строгом повиновении. (14) Когда солдаты под его предводительствомодолевали врагов, то многое побуждало их совершать блестящие подвиги: тогда проявляласьсмелость перед лицом врага, а страх наказания поддерживал и них дисциплину. (15)Таков был Клеарх как военачальник. А служить под началом другого он, как говорят,не очень-то любил. Он умер, когда ему было около 50 лет.
(16) Проксен-беотиец с детских лет мечтал стать человеком,способным на великие дела, и ради этого он за плату учился у Горгия из Леонтины.
(118)
(17) Проведя с ним некоторое количество времени и уже считая себя способным начальствовать,а также водить дружбу с лучшими людьми и не уступать им в умении платить добром за добро,он присоединился к предприятию Кира. Он надеялся таким образом прославиться, получитьбольшое влияние и разбогатеть. (18) Но было совершенно ясно, что, горячо стремяськ этому, он не станет добиваться своей цели недостойными средствами. Только припомощи справедливости и доблести хотел он получить все эти блага, а в противномслучае готов был от всего отказаться. (19) Он мог управлять честными и доблестнымилюдьми, однако не умел внушать своим солдатам ни почтительности, ни страха и совестилсясвоих подчиненных больше, чем те его. Он больше боялся заслужить ненависть солдат,чем те боялись не оказать ему повиновения. (20) По его мнению, для того чтобыбыть и считаться, начальником, достаточно было хвалить за хорошие, дела и не хвалитьза постыдные. Поэтому окружавшие его хорошие и доблестные солдаты любили его,а дурные строили против него козни, как против человека, которого нетрудно провести.Он умер, когда ему было около 30 лет.
(21) Известно, что Менон-фессалиец изо всех сил стремился кбогатству и желал власти и почета ради того, чтобы побольше захватить. Он такжеискал дружбы самых могущественных людей с целью безнаказанно вершить дурные дела.(22) Самый краткий путь к намеченной цели, по его мнению, вел через клятвопреступление,ложь и обман, а открытый образ действия и любовь к правде приличествовали глупцам.(23) Насколько можно было заметить, он никого не любил, но если он уверял кого-нибудьв дружбе, то несомненно скрывал злой против него умысел. Он никогда не насмехалсянад врагами, но обо всех окружающих всегда отзывался с насмешкой. (24) И он непомышлял о захвате имущества врагов, так как полагал, что трудно захватить богатствау людей, находящихся настороже. Но что касается богатства друзей, то он, хвалясьэтим как своим открытием, полагал, что захватить его легко, как имущество не охраняемое.(25) Тех, кого он знал как клятвопреступников и людей несправедливых, он опасалсякак лиц, хорошо защищенных, а с теми, кто был благочестив и праведен, он поступалкак с людьми слабыми. (26) В то время как другие гордятся благочестием, правдойи честностью, Менон гордился способностью обманывать, изобретать ложь, насмехатьсянад друзьями, ибо он всегда считал людей, не способных на хитрости, дураками.Когда он хотел стать чьим-нибудь лучшим другом, то клеветал на других его друзейи думал таким образом достичь своей цели. (27) А добиваясь послушания со сторонысолдат, он думал достичь этого путем совместного участия в дурных поступках. Онтребовал уважения к себе и почета, намекая на то, что мог бы при желании сделатьлюдям много зла. Когда кто-нибудь покидал его, он считал большим со своей стороныблагодеянием, что не погубил его, пока еще пользовался услугами этого человека.(28) Можно еще ошибаться, когда речь идет о его делах, не ставших общим достоянием,но вот что известно всем. У Аристиппа он добился начальства над наемниками, ещебудучи цветущим юношей, а у варвара Ариейя […] он [еще в юношеском возрасте] тожестал самым близким человеком […]. (29) Когда погибли его товарищи стратеги зато, что вместе с Киром отправились в поход против царя, он, совершивший то жесамое, уцелел. Но он был казнен по приказанию царя после смерти других стратегови не так как Клеарх и его товарищи, путем отсечения головы, что считается самымскорым видом смерти; говорят, он окончил свою жизнь как злодей, в течение годаподвергаясь мучениям.
(30) Агий-аркадянин и Сократ-ахеец также погибли, над ниминикто не насмехался за трусость на войне и никто не порицал их за дурное отношениек друзьям. Обоим было примерно по 35 лет, от роду.
КНИГА III
Глава I
(1) [О том, что совершили эллины во времянаступления Кира вплоть до сражения и что случилось после смерти Кира,когда эллины стали отступать вместе с Тиссаферном, заключив с ним союз,рассказано в предыдущих главах].
(2) Когда стратеги были схвачены, а те лохаги исолдаты, которые последовали за ними, погибли, эллины впали в большоеуныние, размышляя о том, что они находится у порога царя,
(119)
а кругом много враждебных племен и, городов, из которых ни один уже несогласится доставлять им продовольствие, что от Эллады они находятся нарасстоянии не менее 10000 стадий, а между тем у них нет проводника
(120)
и непереходимые в брод реки пересекают путь в отчизну; что варвары,совершившие поход с Киром, предали их и они остались в одиночестве, безсоюзной конницы, а потому, совершенно очевидно, в случае победы они несмогут никого уничтожить, а в случае поражения никто из них неостанется в живых. (3) Размышляя об этом и находясь в подавленномнастроении, лишь немногие вечером вкусили пищи, немногие разожгликостры, и в эту ночь большая часть эллинов не вернулась в лагерь, норасположилась на отдых где пришлось, чувствуя себя не в состояниизаснуть от горя и тоски по отчизне, родителям, женам и детям, которыхони уже не чаяли когда-либо увидеть. В таком настроении они предалисьночному отдыху.
(4) Однако в армии находился некий Ксенофонт-афинянин,
(121)
который сопровождал войско, хотя он не состоял ни стратегом, нилохагом, ни солдатом. Он покинул отчизну по приглашению Проксена,своего старинного приятеля. Тот обещал, в случае приезда Ксенофонта,подружить его с Киром, а последний, по словам Проксена, дороже для негоотчизны. (5) Прочтя письмо, Ксенофонт обратился за советом кСократу-афинянину.
(122)
Опасаясь, что дружба с Киром может повредить Ксенофонту в глазахгосударства, так как считалось, что Кир усердно помогал лакедемонянам ввойне против Афин,
(123)
Сократ посоветовал ему направиться в Дельфы
(124)
и вопросить бога относительно этого путешествия. (6) По прибытии вДельфы Ксенофонт спросил Аполлона, какому богу он должен принестижертву и вознести молитву, чтобы со славой и пользой совершитьзадуманное путешествие и благополучно возвратиться. Аполлон вещал ему:принести жертву тем богам, каким положено
(125)
в подобных случаях. (7) По возвращении Ксенофонт рассказал опророчестве Сократу. Выслушав его, Сократ стал укорять Ксенофонта зато, что тот не спросил бога, следует ли ему ехать, но, решив сам ссобой, что ехать надо, спросил только о лучшем способе совершитьпутешествие. "Однако, -- сказал он, -- раз уж ты именно так поставилвопрос, надо исполнить приказание бога". (8) Итак, Ксенофонт принесжертву согласно повелению бога и отплыл. В Сардах он застал Проксена иКира, уже готовых выступить вглубь страны, и был представлен Киру. (9)Так как Проксен настаивал, то и Кир убедительно просил Ксенофонтаостаться и говорил к тому же, что как только окончится поход, онотпустит его от себя. А поход, как говорили, предпринимается противписидийцев. (10) Таким образом, Ксенофонт отправился в поход обманутым,однако Проксен был в этом не виновен, так как ни он, ни кто-либо другойиз эллинов, кроме Клеарха, не знал, что идут войной на царя и лишь поприбытии в Киликию выяснилась для всех настоящая цель экспедиции.
(126)
Очень многие боялись этого похода, но все же они, хоть и неохотно,последовали за войском, так как им было совестно перед товарищами передКиром. Одним из них был и Ксенофонт.
(11) Когда создалось тяжелое положение, Ксенофонтгоревал вместе с другими и не мог заснуть. Забывшись ненадолго, онувидел сон. Ему показалось, будто началась гроза и молния упала в отчийдом, отчего тот весь запылал. (12) В испуге он тотчас же проснулся, исон, с одной стороны, показался ему хорошим, потому что, находясь средибедствий и опасностей, он как бы видел великий свет, исходящий отЗевса; но, с другой стороны, он испытывал страх, так как полагал, чтосон послан Зевсом-Царем,
(127)
и видел себя со всех сторон окруженным огнем, из чего следовало, чтоему не уйти из страны царя и что он будет со всех сторон теснимкакими-то бедствиями. (13) Каков смысл подобного сновидения -- можноувидеть из дальнейших событий. А произошло следующее. Как толькоКсенофонт проснулся, он тотчас же стал размышлять: "Чего это яразлегся? Ведь ночь проходит и, по всей вероятности, с наступлениемутра появятся враги. Если мы окажемся во власти царя, то ничто неудержит его от предания нас позорной смерти, после того как мы познаеми претерпим самые тяжкие и страшные муки. (14) А, между тем, никто непомышляет и не готовится к обороне: мы спим, как будто позволительнопредаваться покою. А я? Из какого города должен быть тот стратег,которого я жду как исполнителя этого дела? Неужели я сам, не достиг ещеподходящего возраста?
(128)
Ведь если я предамся сегодня врагам, то вряд ли и вообще когда-нибудь достигнуболее зрелых лет".
(15) Тут он встает и сперва созывает лохаговПроксена. Когда те собрались, он сказал: "Лохаги, подобно вам, я немогу ни заснуть, ни даже лежать, видя в каком положении мы находимся.(16) Что касается врагов, то они, как вы видите, не начинали военныхдействий до тех пор, пока полностью
не подготовили всего, по их мнению, необходимого.Из нас же никто со своей стороны еще не помышляет о том, чтобы с честьюсразиться с ними. (17) Но если мы подчинимся и попадем в руки царя,какова будет наша участь? Он ведь отсек голову и руку единоутробномубрату уже после его смерти и распял его; а нам, лишенным какого бы тони было заступника и отправившимся в поход против него с цельюпревратить царя в раба и убить его, если это будет в наших силах, – чтопредстоит нам претерпеть? (18) Разве он остановится перед чем бы то нибыло и не замучит нас, чтобы внушить всем страх перед походом на царя?Поэтому мы должны сделать все возможное, чтобы не попасть к нему вруки. (19) Что касается меня, то пока союз еще был в силе, я непереставал жалеть нас и завидовать царю и его приближенным, видя какойбогатой и, обширной страной они владеют, сколь неисчерпаемо здесьпродовольствие, какое множество тут слуг, стад, золота и одежд. (20). Акогда я помышлял о наших солдатах, то думал: мы ведь не дотрагиваемсяни до одного из этих благ, разве только путем покупки, а я видел, чтолишь немногие имеют на это средства. Но каким другим путем могли мыполучить продовольствие, когда нас удерживали клятвы? Размышляя обэтом, я иногда боялся союза больше, чем сейчас войны.
(21) "Однако, поскольку они сами нарушили договор,то тем самым, как мне кажется, рушилась их надменность и исчезла нашазависть. Теперь эти прекрасные призы доступны для наиболее достойных, аагонотетами
(129)
являются боги, которые конечно, будут на нашей стороне. (22) Враги ведьоказались перед ними клятвопреступниками, а мы, видя перед собой многовсяких благ, упорно от них воздерживались из-за клятв перед богами, ипотому, как мне кажется, мы можем вступить в состязание с гораздобольшей уверенностью в себе, чем они. (23) Кроме того наше тело болееспособно переносить стужу, зной и труды, чем их тело. И дух наш, славабогам, тоже тверже их духа и если только боги, как и в прежнее время,даруют нам победу, то в удел им достанутся раны и смерть. (24)Возможно, другим тоже уже приходили в голову такие же мысли, но, радибогов, не будем дожидаться их прихода и призыва к подвигам, а саминачнем побуждать других к доблести. Покажите себя лучшими из лохагов истратегами, наиболее достойными быть таковыми. (25) Что касается меня,то если вы решите возглавить это дело, -- я охотно последую за вами, иесли вы поставите меня вождем, то я не буду отговариваться, ссылаясь намолодость, так как считаю себя в самом подходящем возрасте дляотвращения от себя бедствий".