(26) После этой речи все начальники просилиКсенофонта взять на себя предводительство, кроме некоего Аполлонида,который говорил на беотийском наречии. Этот человек назвал пустымболтуном всякого, кто утверждает, будто можно спастись иным способом,кроме подчинения царю, если это вообще возможно, и в то же время онначал перечислять трудности настоящего положения. (27) Однако Ксенофонтперебил его и сказал: "Странный человек! Ты не понимаешь того, что утебя перед глазами, и не помнишь воспринятого твоими ушами. А междутем, ты находился тут же вместе вот с этими людьми, когда царь, послесмерти Кира, возгордился и через посланных приказал нам сдать оружие.(28) А когда мы не сделали этого, но, вооружившись, двинулись в путь иразбили лагерь рядом с ним, то чего только он не делал -- и засылалпослов, и просил заключить союз, и предлагал нам продовольствие до техпор, пока не был заключен договор. (29) Когда же стратеги и лохагипошли к ним для переговоров, как и ты советуешь нам поступить, и,полагаясь на договор, не взяли с собой оружия, то разве их не били, неистязали, не насмехались над ними, причем эти несчастные даже не моглиумереть, хотя, как я думаю, они очень этого желали? И зная все это, тыназываешь тех, кто ратует за оборону, вздорными болтунами и зовешь ихснова пойти и отдать себя в руки врагов? (30) Я предлагаю не допускатьэтого человека в нашу среду, но освободить его от звания лохага,взвалить на него кладь и использовать в качестве носильщика. Он срамитсвою родину и всю Элладу тем, что, будучи эллином, он таков, каким мыего видим!". (31) Тогда слово взял Агасий-стимфалиец и сказал: "Но уэтого человека решительно ничего нет общего ни с Беотией, ни с Элладой.Я заметил: у него, как у лидийца, проколоты оба уха"
(130)
.(32) Так оно и оказалось, и его прогнали. Остальные, проходя по рядам,стали вызывать стратега, если таковой был жив, в противном случае егопомощника и, если был жив лохаг, -- лохага. (33) Когда все сошлись, они,уселись на аванпостах; собралось всего около ста человек стратегов илохагов. (34) Приближалась полночь. И тогда Иероним-элеец, как старшийиз лохагов Проксена, первым сказал: "Стратеги и лохаги, ввидусоздавшегося положения, мы решили собраться и пригласить вас с целью,если это удастся, принять полезное для нас решение. Ксенофонт, -- сказалон, -- повтори теперь то, что ты говорил нам".
(35) Тогда Ксенофонт сказал: "Всем нам хорошоизвестно, что царь и Тиссаферн похитили тех из нас, кого могли, и чтоони, несомненно, злоумышляют против остальных, стремясь погубить их,если это будет в их силах. А мы, так по крайней мере я думаю, должнысделать все, чтобы не подпасть под
власть варваров, но, наоборот, подчинить их себе.(36) Помните, что все вы, собравшиеся теперь здесь в таком числерасполагаете большими для этого возможностями, так как солдаты смотрятна вас, и если они увидят вас в унынии, то и сами станут трусами, аесли вы будете готовиться к борьбе с врагами и воодушевите других ктому же, то они, не сомневайтесь в этом, последуют за вами ипостараются вам подражать. (37) Конечно, так оно и должно быть: вы чемто должны от них отличаться: вы, ведь, стратеги, таксиархи
(131)
и лохаги, и пока был мир, вы получали больше денег и пользовалисьбольшим почетом, а теперь, когда наступила воина, вам надо быть вышетолпы и превзойти солдат в советах и трудах, если в этом встретитсянеобходимость. (38) Сейчас, прежде всего, вы, как я думаю, оказали быбольшую помощь войску, позаботившись о немедленном выборе новыхстратегов и лохагов вместо погибших. Ведь, вообще говоря, безначальников ни в каком деле не может получиться ничего хорошего иполезного, а в военном деле и подавно: известно, что хороший порядокздесь спасителен, а беспорядок уже многих погубил. (39) А после выбораначальников, сколько их требуется, мне кажется, будет вполнесвоевременным собрать солдат и ободрить их. (40) Вы ведь тоже, наверно,заметили, с какой неохотой они сегодня шли в лагерь и становились напосты. И, пребывая в таком настроении, они вряд ли оказались бы начто-либо годными, если бы пришлось послать их в дело ночью или днем.(41) Но если бы удалось изменить направление их мыслей и заставить ихдумать не только о том, что им угрожает, но и о том, какие дела онимогут совершить, то они будут гораздо бодрее. (42) Вы знаете: немногочисленность и не сила дают на войне победу, но враги по большейчасти не выдерживают натиска тех, кто устремляется на них с мужеством всердце и уповая на помощь богов. (43) Приходит мне на ум и тосоображение, что те люди, которые всеми способами стремятся остаться вживых на войне, по большей части кончают свою жизнь плохо и постыдно, ате, которые полагают смерть общим и неизбежным уделом человека идобиваются славной смерти, эти люди, согласно моим наблюдениям, вернеепочему-то, достигают старости и при жизни пребывают в более счастливыхобстоятельствах. (44) Нам надлежит сейчас твердо помнить обо всем этом,так как наступило время, когда каждому из нас надо быть доблестным идругих призывать к тому же". (45) Этими словами он заключил свою речь.
Затем Хирисоф сказал: "Раньше, Ксенофонт, я зналтебя только понаслышке как афинянина, а ныне я благодарю тебя и за речии за поступки. Для всех было бы лучше, если бы существовало большелюдей, тебе подобных. (46) А теперь, -- прибавил он, -- не будем медлить.Разойдитесь, и там где в этом есть необходимость, выбирайтеначальников, а, закончив выборы, приходите в середину лагеря иприводите с собой выбранных. Затем мы соберем туда всех солдат. И пустьявится также глашатай Толмид". (47) С этими словами он встал, чтобынемедля исполнить должное. Таким образом, были выбраны начальниками:вместо Клеарха Тимасий-дарданец, вместо Сократа Ксантикл-ахеец, вместоАгия Клеанор-эрхоменец, вместо Менона Филесий-ахеец, вместо ПроксенаКсенофонт-афинянин.
Глава II
(1) Было близко, к рассвету, когда закончилисьвыборы, и, начальники, придя в середину лагеря, решили выставитьсторожевые посты и созвать солдат. Когда все собрались, то первымвыступил Хирисоф-лакедемонянин и сказал: (2) "Воины! Тяжко нам сейчас,когда мы лишились таких выдающихся стратегов, лохагов и солдат и, сверхтого, войско Ариейя, которое прежде было нашим союзником, предало нас.(3) И все же надо выйти из этого положения, как подобает доблестнымвоинам, не падать духом, но приложить все усилия к тому, чтобы одержатьблестящую победу и спастись. Если это не удастся, то мы, по крайнеймере, умрем со славой и никоим образом но отдадимся живыми в рукиврагов. Ведь в случае пленения нам, я думаю, суждено испытать то, чтода пошлют боги нашим врагам". (4) После него выступил Клеанор-эрхоменеци сказал: "Воины, мы убедились теперь в клятвопреступничестве ибезбожии царя, убедились и в вероломстве Тиссаферна. Он назвал себясоседом Эллады и сказал, что очень заботится о нашем спасении, сампоклялся в этом и дал свою правую руку и сам же обманул нас, схвативстратегов, причем он даже не посовестился Зевса-Гостепреимца:
(132)
приняв Клеарха как гостя, он тем самым обманул этих людей и затемпогубил их. (5) А Арией, которого мы хотели поставить царем и с которымобоюдно клялись не предавать друг друга, тоже не побоялся богов и неустыдился мертвого Кира: в то время как при его жизни он пользовался унего самым большим почетом, теперь, перейдя на сторону его злейшихврагов, он пытается причинить зло нам, друзьям Кира. (6) Но да воздадутим боги по заслугам, а нам, свидетелям этих событии, надлежит большеникогда не поддашься обману, но мужественно сражаться и в остальномположиться на волю богов".
(7) После этого выступил Ксенофонт, облаченный всвой лучший воинский наряд. Он полагал, что если боги даруют победу, тотогда и самый блестящий наряд будет уместен, а если ему сужденоумереть, то человек, считающий себя достойным прекрасного одеяния,должен в нем встретить свою кончину. Он начал свою речь следующимобразом: (8) "Клеанор уже говорил о клятвопреступничестве варваров и ихвероломстве, да и вы сами, как мне кажется, об этом хорошо осведомлены.Если мы все же приняли бы решение снова обратиться к ним как к друзьям,то непременно впали бы в большое уныние, так как мы ведь видели, чтопретерпели стратеги, которые доверились им и предались в их руки. Ноесли мы решимся с оружием в руках отплатить им за содеянное: и впредьвсегда нападать на них как на врагов, то, с помощью богов, перед намиоткроются широкие и светлые возможности спасения".
(9) В то время, как он говорил, кто-то чихнул.
(133)
Услышав это, все солдаты в одном порыве прославили бога, и Ксенофонтсказал: "Воины, в то время как мы говорили о спасении, появилосьзнамение Зевса-Спасителя, и потому я предлагаю дать обет в принесенииблагодарственной жертвы этому богу, когда мы впервые вступим надружественную землю; в то же время мы обещаем принести жертвы и другимбогам по мере наших возможностей. Кто, -- сказал он, -- с этим согласен,тот пусть поднимет руку". Все подняли руки. Затем произнесли обет ипропели пэан. Когда божеские дела были таким образом удачно доведены доконца, Ксенофонт продолжал: (10) "Я только что сказал, что у насимеется большая светлая надежда на спасение. Во-первых, мы твердосдержали данные богам клятвы, враги же совершили клятвопреступление инарушили договор вопреки клятвам. А раз это так, то боги, надополагать, будут действовать против наших врагов и станут нашимисоюзниками. А боги, если это им угодно, могут быстро превратить сильныхв слабых и им нетрудно спасти слабых даже из тяжелого положения. (11)Затем я напомню вам об опасностях, которым подвергались наши предки,чтобы вы постарались сравняться с ними в доблести, так как доблестныелюди, по милости богов, спасаются и из чрезвычайных опасностей. Ведькогда персы и их союзники нахлынули огромными полчищами, стремясьуничтожить Афины, то афиняне сами осмелились подняться на них ипобедили.
(134)
(12) Тогда они дали обет Артемиде принести ей в жертву столько коз,сколько ими убито врагов; но они оказались не в состоянии добыть такоеколичество коз, и решили ежегодно приносить ей в жертву по 500 штук, иэто жертвоприношение совершается и по настоящее время. (13) КогдаКсеркс затем собрал бесчисленное войско и пошел на Элладу,
(135)
то и тогда наши предки победили его предков и на суше и на море. Доказательствомэтого могут служить трофеи,
(136)
но самым великим свидетельством победы является свобода тех государств,в которых мы родились и выросли, ибо вы не преклоняетесь ни перед однимсмертным правителем, а только перед богами. Вот, от каких предков выпроисходите.
(14) "Я не хочу этим сказать, будто вы посрамляетесвоих предков. Немного прошло дней с тех пор, как вы встретились лицомк лицу с потомками тех самых персов и, с помощью богов, победили их,хотя они и были гораздо многочисленнее вас. (15) Тогда вы проявилидоблесть ради царского престола Кира, а сейчас, когда дело идет о вашемспасении, вам надлежит быть еще гораздо более храбрыми и отважными.(16) И сейчас вы можете смелее смотреть им в глаза. Ведь в те дни, ещеничего о них не зная и видя перед собой бесчисленное их множество, вывсе же решились напасть на них, храня заветы отцов; а теперь, зная пособственному опыту, что даже тогда, когда их много больше, чем вас, онине могут выдержать вашего натиска, зачем вам их еще бояться?
(17) "И не думайте, что измена войска Ариейя,раньше воевавшего на нашей стороне, является для нас тяжелой потерей.Ведь они еще трусливее побежденных нами варваров. Они убежали к ним, анас покинули, а тех, кто готов бежать, гораздо приятнее видеть в рядахврагов, чем в собственном войске.
(18) "Может быть кто-нибудь из вас беспокоится отом, что у нас нет конницы, а у врагов ее много. Но примите всоображение, что 10000 всадников это но что иное, как 10000 человек.Ведь еще никто никогда не погибал в сражениях от укуса коня или удараего копыта, и все, что творится в битве, вершится людьми. (19) И развенаше положение не более устойчиво, чем положение всадников? Они ведьвисят на конях, боясь не только нас, но и собственного падения, а мытвердо ступаем по земле и будем наносить гораздо более сильные и меткиеудары тем, кто попадется нам навстречу. В одном только всадники имеютперед нами преимущество: они могут обратиться в бегство с меньшимриском, нежели мы. (20) Но, может быть, вы готовы итти в бой, однакопечалитесь о том, что вас уже не поведет Тиссаферн и царь не будетдоставать вам продовольствия. В таком случае посудите сами, что лучше:иметь ли в качестве проводника Тиссаферна, явно злоумышляющего противнас, или захваченных нами людей, которым мы прикажем вести нас, причемони будут знать, что всякая провинность поставит под угрозу ихсобственную жизнь. (21) И разве лучше покупать продовольствие напредоставленных нам базарах, где дают малую меру за большие деньги,когда у нас и вовсе нет таковых, чем самим забирать его после победы померке, соответствующей собственным потребностям?
(22) "Если вы признаете последнее лучшим, но в тоже время представите себе реки в виде непреодолимых препятствий, считаясовершенные через них переходы губительными ошибками, то поразмыслите,не есть ли это также пустая выдумка варваров. Ведь через все реки, дажекогда они непроходимы вдали от верховьев, можно перейти, не замочив приэтом колен, если подойти к их истокам.
(23) "Но даже в том случае, если реки задержат наси у нас не окажется проводников, нам все же не следует падать духом. Мыведь знаем, что мисийцы, которых мы вряд ли можем считать храбрее нас,живут в многочисленных, богатых и больших городах на земле царя. Знаеммы то же самое и о писидийцах, а ликаонцев мы сами наблюдали: онизавладели укрепленными местами на равнинах и грабят землю персов. (24)И нам, сказал бы я, не следует никоим образом показывать нашихнамерений возвратиться домой, но надо сделать вид, будто мы собираемсяпоселиться здесь. Я думаю, если бы мисийцы решили уйти, то царь дал быим много проводников и много заложников, в виде поручительства забезопасный выход их из страны, мало того, он построил бы для нихдорогу, пригодную даже для колесниц, запряженных четверками коней. И,конечно, он очень охотно сделал бы то же самое и для нас, если быубедился в нашем намерении остаться здесь.
(25) "Однако я боюсь, что, приучившись жить влености и проводить дни в изобилии и в обществе красивых и величавыхженщин и девушек мидийцев и персов, мы, подобно лотофагам,
(137)
забудем дорогу домой. (20) Поэтому я считаю более правильным и болеечестным сперва попытаться пройти в Элладу к своим родным и объяснитьэллинам, что они по доброй воле остаются в нужде, так как у них естьвозможность отправить сюда людей, живущих там в суровых условиях, ивидеть их богатыми.
(138)
(27) "Но все эти блага, конечно, достанутсяпобедителям, и потому надо сейчас поговорить о том, как нам совершитьпоход, не подвергаясь опасности, а в случае военного столкновения, каксразиться наилучшим способом. Во-первых, -- сказал Ксенофонт, -- я,предлагаю сжечь имеющиеся у нас повозки, чтобы мы в наших действиях независели от обоза и могли свободно направиться туда, куда нужно винтересах войска. Затем надо также сжечь палатки. Перевозить их тожехлопотливо, а от них нет никакой пользы ни в сражениях, ни придобывании продовольствия. (28) Затем мы отбросим все лишнее и изпрочего имущества, за исключением тех вещей, которые необходимы нам дляведения войны, для пищи и питья, чтобы возможно большее количествонаших людей было вооружено, а возможно меньшее несло тяжести.
(139)
У побежденных, как вы знаете, ничего не остается; а если мы победим, то будеми врагов считать нашими носильщиками.