Как показывает этот пример, сны содержат предсказательный или прогностический компонент,и всякий, кто пытается их толковать, должен принять это во внимание, особенно в тех случаях,когда весьма значительный сон не обеспечен соответствующим контекстом для своего объяснения.Такой сон часто приходит прямо с небес и остается лишь удивляться, что побудило его бытьтаким. Конечно, знать бы цель послания, а уж причина уяснилась бы. Но это только нашесознание не знает, бессознательное же осведомлено, сделало выводы, каковые и выразило восне. Фактически бессознательное способно исследовать ситуации и делать свои выводы ничемне хуже, чем сознание. Оно даже может использовать определенные факты и предсказать по нимвозможные последствия именно потому, что мы их не осознаем.
Но насколько можно судить из снов, бессознательное совершает свои обдумыванияинстинктивно. Разница очень важна. Логический анализ является прерогативой сознания,здесь участвуют разум и знание. Бессознательное, однако, управляется главным образоминстинктивными тенденциями, склонностями, выраженными в соответствующих мыслеформах, т.е.архетипах. Врач, которого попросят описать течение болезни, воспользуется такимирациональными понятиями, как «заражение» или «лихорадка». Сон более поэтичен. Он представляетбольное тело в виде земного человеческого дома, а лихорадку — как огонь, пожирающий его.
Как показывает вышеупомянутый сон, архетипический разум управляет ситуацией тем же самымпутем, что и во времена Артемидора. Что-то более или менее неведомое интуитивно схваченобессознательным и подвергнуто архетипической обработке. Это предполагает, что вместопроцесса мышления, которым пользуется сознательная мысль, архетипический разум входит вработу и выполняет прогностическую задачу. Архетипы, таким образом, имеют собственнуюпобудительную специфическую энергию. Это дает им возможность как производить осмысляющуюинтерпретацию (в собственном символическом ключе), так и вмешиваться в данную ситуацию сосвоими собственными импульсами и «мыслительными» образованиями. В этом отношении онидействуют как комплексы, — они приходят и ведут себя, как им заблагорассудится, и частозатрудняют или изменяют наши сознательные намерения самым неподходящим образом.
Можно уловить специфическую энергию архетипов, когда мы переживаем то особое волшебство,которое их сопровождает. Они, кажется, несут в себе особые черты. Такое качество присуще иличностным комплексам, и так же, как личностные комплексы имеют свою индивидуальную историю,такая же история архетипического характера есть и у общественных комплексов. Но в то времякак личностные комплексы характеризуют лишь особенности одного конкретного человека,архетипы создают мифы, религии и философии, оказывающие воздействия на целые народы иисторические эпохи, характеризующие их. Мы рассматриваем личностные комплексы каккомпенсации за односторонние или дефектные установки сознания; сходным образом мифырелигиозного происхождения можно интерпретировать как вид ментальной терапии дляобеспокоенного и страдающего человечества в целом — голод, война, болезнь, старость,смерть.
Например, универсальный миф о герое всегда относится к человеку—богатырю илибогочеловеку, который побеждает зло в виде драконов, змей, монстров, демонов и так далееи который освобождает свой народ от смерти и разрушения. Повествование или ритуальноеповторение священных текстов и церемоний и почитание этого образа с помощью танцев, музыки,гимнов, молитв и жертвоприношения возбуждают и охватывают аудиторию возвышенными эмоциями(словно магическими чарами) и возвышают индивида до идентификации с героем.
Если мы попытаемся взглянуть на эту проблему глазами верующего, то, вероятно, сможемпонять, насколько самый обычный человек может быть освобожден от своей собственнойнедостаточности и нищеты и наделен (по крайней мере временно) почти сверхчеловеческимкачеством. Очень часто такое убеждение поддерживает его долгое время и придает определенныйсмысл его жизни. Оно может задавать тон даже целому обществу. Замечательный пример этогопоказывают Элевсинские мистерии [24], которые былиокончательно запрещены в начале седьмого века нашей эры. Они выражали наряду с дельфийскиморакулом сущность и дух Древней Греции. В значительно большем масштабе сама христианскаяэра обязана своим именем и значением античной тайне богочеловека, который имеет свои корнив древнеегипетском архетипическом мифе Осириса—Гора [25].
Обычно предполагают, что по какому-то случаю в доисторические времена главныемифологические идеи были «изобретены», «придуманы» умным старым философом или пророкоми в дальнейшем в них «поверили» доверчивые, некритически настроенные люди. Говорят, чтоистории, рассказываемые жаждущими власти священнослужителями, не правдивы, а попростувыдают желаемое за действительное. Само слово «изобретать» (англ. — invent) происходит отлатинского «invenire», означающего «находить», но «найти» что-нибудь можно лишь «ища» его.В последнем случае само слово намекает на некоторое предзнание того, что ищется.
Позвольте теперь снова вернуться к странным идеям снов маленькой девочки. Кажетсяневероятным, что она могла сама их искать, ибо была удивлена, обнаружив их. Образы сновявились ей как нежданные и необычные истории, настолько неординарные, что она решилаподарить их своему отцу на Рождество. Тем самым она возвысила их до сферы нашей все ещеживой христианской мистерии — рождения нашего Господа вместе с тайной вечнозеленого дерева,которую несет новорожденный Свет (ссылаюсь на пятый сон).
Хотя существуют многочисленные исторические свидетельства символической связи Христа ссимволом дерева, родители маленькой девочки были бы серьезно озадачены, если бы их попросилиобъяснить поточнее, что они имеют в виду, украшая дерево горящими свечами на праздникерождения Христа. «О, это просто рождественский обычай!» — сказали бы они. Сколь-нибудьсерьезный ответ потребовал бы глубокого исследования об античном символизме умирающего богаи его связи с культом Великой Матери [26] и егосимволом — деревом, — если упоминать лишь один аспект этой сложной проблемы.
Чем дальше мы пробираемся к истокам «коллективного образа» (или, выражаясь на церковномязыке, догмы), тем более мы раскрываем кажущуюся бесконечной паутину архетипическихпаттернов, которые до нынешнего времени никогда не были предметом сознательного рассмотрения.Так что хотя это и парадоксально, но мы знаем о мифологическом символизме больше, чем любоепредшествующее поколение. И лишь потому, что в прежние времена люди не задумывались надсимволами, они попросту жили ими и бессознательно воодушевлялись их смыслом.
Я проиллюстрирую это на примере дикарей с горы Элгон в Африке. Каждое утро на рассвете онивыходят из своих хижин и дышат или плюют себе в ладони рук, которые затем простираютнавстречу первым лучам солнца, словно предлагают свое дыхание или слюну предстающемуБогу — мунгу. (Это слово из суахили, которое они используют при объяснении ритуальногоакта, происходит из полинезийского корня, эквивалентного мана [27] или мулунгу. Эти и сходные с ними термины обозначают «силу» необычнойраспространенности и действенности, которую можно назвать божественной. Таким образом,слово мунгу является местным эквивалентом Бога или Аллаха.) Когда я спросил элгонийцев,что означает их действо и зачем они его совершают, они были совершенно озадачены.Единственное, что они могли ответить: «Мы всегда это делаем. Это всегда делалось привосходе солнца». Они рассмеялись, когда последовал естественный вывод о том, что солнце —это мунгу. На самом же деле солнце вовсе не мунгу, когда оно висит над горизонтом, мунгу —это момент восхода.
То, что они делали, мне было ясно, но им самим нет. Они попросту делали это, не вникаяв суть производимого. Поэтому не могли и объяснить. Я пришел к выводу, что они предлагалисвои души мунгу, поскольку дыхание (жизни) и собственно слюна означают «духовное вещество».Дышать или плюнуть на что-нибудь вызывает «магическое» воздействие сродни тому, как Христоспользовался слюной для лечения слепого, или сыну, вдохнувшему в себя последнее дыхание отца,чтобы принять его душу. Совершенно невероятно, что эти африканцы когда-либо, даже в самомотдаленном прошлом, могли знать больше о смысле этой церемонии. Скорее всего их предки зналиеще меньше, поскольку были еще более бессознательны в отношении своих побуждений идействий.
Гётевский Фауст весьма кстати заявил: «В начале было Дело». «Дела» никогда неизобретались, их совершали; с другой стороны, мысли — относительно недавнее открытиечеловека. Прежде всего побуждением к поступкам служили для него бессознательные факторы,лишь очень длительное время спустя он начал осмысливать причины, двигавшие им; потребовалосьеще много времени для возникновения абсурдной идеи, что человек движим сам собой, — егоразум был не в силах обнаружить мотивирующие силы, кроме своей собственной.
Нас, должно быть, рассмешила бы мысль о том, что растение или животное изобрело самосебя, однако существует много людей, верящих, что психика или разум возникли сами собойи таким образом оказались своим собственным создателем. Фактически же разум вырос досвоего теперешнего состояния сознания так же, как желудь вырастает в дуб, а ящеры развилисьв млекопитающих. И так же долго, как все это развивалось прежде, так же оно развивается исейчас; нами движут силы не только те, которые внутри нас, но и те, которые в виде стимуловдействуют извне.
Внутренние мотивы возникают из глубокого источника, не порожденного сознанием и ненаходящегося под его контролем. В мифологии более ранних времен эти «силы» называли мана,или духами, или демонами, или богами. И сегодня они так же активны, как и прежде. Еслиони соответствуют нашим желаниям, мы называем это счастливым предзнаменованием илипредчувствием, радуясь самим себе; если этого соответствия нет, мы говорим о неудачах илио том, что какие-то люди настроены против нас или что причиной наших несчастий оказываетсянечто патологическое. Единственная вещь, которую мы отказываемся признать, это то, что мызависим от «сил», которые оказываются вне сферы нашего контроля.
Верно и то, что в последнее время цивилизованный человек обрел известное количествоволи, свободной энергии, которую он может использовать там, где пожелает. Он научилсядостаточно эффективно выполнять свою работу, не обращаясь за помощью к пению илибарабанному бою, чтобы погрузиться в состояние работы. Он может даже обойтись безежедневной молитвы о ниспослании божественной помощи. Он может выполнить то, чтопредполагает сделать, и беспрепятственно перевести свои мысли в поступки, в то время какпервобытного дикаря на каждом шагу подстерегают страхи, суеверия и другие невидимыепрепятствия. Девиз: «Где есть воля, там есть и путь» — суеверие современного человека.
Но для того чтобы поддержать свою веру, современный человек расплачивается удивительнымотсутствием самонаблюдения. Он слеп к тому, что, несмотря на свои рациональность иэффективность, он одержим «силами», находящимися вне его контроля. Его демоны и боги вовсене исчезли, они всего лишь обрели новые имена. И они удерживают его на ходу своимбеспокойством, нечетким пониманием, психологическими сложностями, ненасытной жаждойлекарств, алкоголя, табака, пищи, и прежде всего — огромной массой неврозов.
Душа человека
То, что мы называем цивилизованным сознанием, прочно отделило себя от основополагающихинстинктов. Но эти инстинкты не исчезли. Они лишь потеряли контакт с сознанием, посемупринуждены утверждать себя косвенным образом — посредством физических симптомов в случаеневрозов, или путем разного рода инцидентов, как то: безотчетного настроения, внезапнойзабывчивости или речевых ошибок.
Человеку нравится верить в то, что он хозяин своей души. Но до тех пор, пока он неспособен контролировать свои настроения и эмоции или осознавать мириады скрытых путей, покоторым бессознательные факторы вкрадываются в его мероприятия и решения, человек хозяиномсамого себя не будет. Эти бессознательные факторы обязаны своим существованием автономииархетипов. Современный человек защищает себя от сознания собственной расщепленности системойразделенных отсеков. Определенные области внешней жизни и поведения сохраняются, так сказать,в разных отсеках и никогда не сталкиваются друг с другом.
В качестве примера такой психологии отсеков я вспоминаю случай одного алкоголика, которыйпопал под влияние религиозной общины и, захваченный ее энтузиазмом, совершенно забыл овыпивке. По всей вероятности, он был чудесно исцелен Иисусом Христом, и играл роль свидетелякак божественной милости, так и эффективности в деятельности этой религиозной организации.Но спустя несколько недель после публичной исповеди ажиотаж начал стихать, да и алкогольнаяпауза давала о себе знать, и тогда он запил снова. Общинные благодетели пришли к выводу,что случай оказался «патологическим» и, по всей видимости, не пригодным для вмешательстваИисуса, поэтому они поместили беднягу в клинику — божественный Целитель уступил свое местодокторам.
Это — один из аспектов современного «культурного» сознания, в который стоит заглянутьпоглубже. Он указывает на тревожащий уровень диссоциации и психологической неразберихи.Если на миг мы представим человечество как единого индивида, то увидим, что человеческаяраса напоминает персону, увлеченную бессознательными силами; человеческая раса такжепредпочитает помещать определенные проблемы в разделенных отсеках. Вот почему нам следуетпопытаться понять, что же мы делаем, поскольку сейчас человечеству угрожают созданныеим же смертельные опасности, выходящие из-под контроля. Наш мир диссоциировался, разложилсякак невротик, и железный занавес обозначает символическую линию этого разделения.
Западный человек, осознав агрессивную волю к власти Востока, видит себя вынужденнымпринимать экстраординарные меры обороны, одновременно выдавая их с гордостью за собственнуюдобродетель и благие намерения. Он не способен понять, что речь идет о его же собственныхпороках, умело прикрытых тонкими дипломатическими приемами и ходами, пороках, в которыхбеззастенчиво обвиняет его коммунистический мир. То, что перенес Запад — незаметно и слегким чувством стыда (дипломатическая ложь, систематический обман, скрытые угрозы), —открыто и в полном объеме пришло с Востока и связало нас невротическими узлами. Это лицо егособственной злой тени, ухмыляющееся на западного человека с другой стороны железногозанавеса.
Таково состояние дел, которое объясняет особенность чувства беспомощности столь многихлюдей в западных обществах. Они начинают осознавать, что трудности, с которыми мысталкиваемся, являются по сути моральными проблемами, и что попытка ответить на них политикойнаращивания ядерного оружия или «экономическим соревнованием» достигает немногого, посколькуоба пути разрушительны. Многие из нас теперь понимают, что моральные и ментальные средстваявляются более эффективными, так как они могут обеспечить нас психической защитой противвсевозрастающей инфекции.