Поскольку ребенок физически мал, а его сознательные мысли редки и просты, мы непредставляем тех далеко идущих усложнений детского разума, базирующихся на изначальнойидентичности с доисторическим психическим. Этот «первоначальный разум» так же присутствуети действует у ребенка, как эволюционные стадии человека присутствуют в теле его эмбриона.Если читатель помнит то, что я сказал ранее об удивительных снах девочки, подарившей своисны отцу, он поймет, что я имею в виду.
В детской амнезии можно отыскать странные мифологические фрагменты, также частопроявляющиеся в позднейших психозах. Образы подобного рода очень сакральны и потомудостаточно важны. Если такие воспоминания возникают вновь у взрослого, то в некоторыхслучаях они могут вызывать глубокие психологические расстройства, тогда как у других людейэти воспоминания приносят чудесные исцеления или религиозные обращения. Зачастую онивозвращают часть жизни, долгое время утраченной, часть, приносящую цель и тем самымобогащающую человеческое бытие.
Возвращение детских воспоминаний и воссоздание архетипических путей психическогоповедения может расширить горизонт и увеличить уровень сознания при условии, что человекпреуспеет в усвоении и интеграции сознательным разумом утраченных и вновь обретенныхсодержаний. Поскольку эти содержания не безразличны человеку, их усвоение преобразуетличность, равно как и сами содержания подвергаются определенным изменениям. Важнуюпрактическую роль интерпретация символов играет в процессе «индивидуации» [28]. Именно символы оказываются естественнымипопытками примирить и объединить внутрипсихические оппозиции.
Естественно, просто замеченные и затем отстраненные символы не могут иметь такогоэффекта и будут лишь повторным установлением старого невротического состояния и разрушениемпопыток синтеза. Но, к несчастью, те редкие люди, которые не отрицают самого существованияархетипов, почти неизменно относятся к ним лишь как к словам и забывают об их живойреальности. Когда таким «незаконным» образом устранена сакральность, начинается процесснеограниченных подмен, — человек легко скользит от архетипа к архетипу, в которых всеобозначает все. Действительно, в значительной степени архетипические формы взаимозаменяемы.Но их сакральность (нуминозность) остается фактом и представляет ценность архетипическогособытия.
Эту эмоциональную ценность необходимо постоянно иметь в виду в течение всего процессатолкования сна. Слишком легко потерять эту ценность, поскольку мышление и чувство стольдиаметрально противоположны, что мышление почти автоматически отбрасывает чувственныеценности и наоборот. Психология — единственная наука, которая должна принимать в расчетфактор ценности (т.е. чувства), поскольку это связь между психическими событиями и жизнью.По этому случаю психологию часто обвиняют в ненаучности, но критики не понимают научную ипрактическую необходимость отдать должное внимание чувству.
Лечение расщепления
Наш интеллект создал новый мир, господствующий в природе, и населил его чудовищнымимашинами. Эти машины, без сомнения, оказались полезными, и настолько, что мы не видимвозможности избавиться от них и своего раболепия перед ними. Человек вынужден следоватьрискованным наущениям своего научного и изобретательского разума, и восхищаться собой засвои великолепные достижения. В то же время его гений демонстрирует опасную тенденцию кизобретению вещей, которые становятся все более и более угрожающими, так как представляютвсе более лучшие способы коллективного самоубийства.
Ввиду лавинообразного роста мирового населения человек уже начал искать пути и средстваудержания грозящего людского наводнения. Но природа может предвосхитить все наши попытки,обратив против человека его же собственный созидательный разум. Водородная бомба, например,могла бы с успехом приостановить перенаселение.
Несмотря на наше горделивое превосходство над природой мы все еще ее жертвы, ибо ненаучились контролировать свое собственное естество. Медленно, с завидным упорством мыкличем себе беду. Богов, к которым мы могли бы обратиться за помощью, больше нет. Великиерелигии мира страдают от растущей анемии, потому что боги—покровители бежали из лесов, рек,гор, животных, а богочеловеки скрылись под землей в бессознательном. Мы дурачим себя, считая,что они ведут постыдное существование среди пережитков нашего прошлого. Нашей сегодняшнейжизнью владеет Богиня Разума, наша величайшая и самая трагическая иллюзия. Мы уверяем себя,что с помощью разума «завоевали природу». Но это лишь лозунг — так называемое завоеваниеприроды оборачивается перенаселенностью и добавляет к нашим бедам психологическуюнеспособность к нужным политическим реакциям. И людям остается лишь ссориться и сражатьсяза превосходство друг над другом.
Можно ли говорить после этого, что мы «завоевали природу»? Так как любое изменение должногде-то начинаться, то пережить и вынести его в себе должен отдельный человек. Реальноеизменение должно начаться внутри самого человека, и этим человеком может быть любой из нас.Никто не может озираться кругом в ожидании, что кто-то еще сделает то, что он не хочетделать сам. Но поскольку, кажется, никто не знает, что делать, то, возможно, каждому из насстоит спросить себя: может быть, мое бессознательное знает, что может нам помочь? Ясно, чтосознательный разум не способен сделать что-либо полезное в этом отношении. Сегодня человекс болью воспринимает тот факт, что ни его великие религии, ни многочисленные философии недают ему того мощного воодушевляющего идеала, обеспечивающего ту безопасность, в которойон нуждается перед лицом нынешнего состояния мира.
Я знаю, что буддисты скажут: «Все было бы так, как надо, если бы люди только следовали«благородному восьмеричному пути Дхармы» и имели бы правильное понимание Самости» [29]. Христианин скажет нам, что если бы только людиимели веру в Бога, то мы имели бы лучший мир. Рационалист будет утверждать, что окажись людиболее понимающими и разумными, все наши проблемы были бы разрешаемы. Трудность заключается втом, что ни один из них сам эти проблемы решить не может.
Христиане часто спрашивают, почему Бог ничего не говорит им, как — согласно вере — делалэто в прежние времена. Когда я слышу подобные вопросы, то всегда вспоминаю о раввине,которого спросили, как это может быть, что Бог часто являл себя людям в давние дни, а нынеего никто не видит. Рабби ответил: «Сегодня больше не осталось никого, кто мог бы поклонитьсядостаточно низко». Этот ответ попадает в самую точку. Мы настолько привязаны и захваченысвоим субъективным сознанием, что забыли о стародавнем факте, о том, что Бог творит главнымобразом через сны и видения.
Буддист отвергает мир бессознательных фантазий как бесполезную иллюзию, христианинпомещает свою Церковь и Библию между собой и своим бессознательным, а рациональныйинтеллектуал даже не знает, что его сознание — это еще не вся психика. Это невежествоторжествует даже сегодня, несмотря на то, что более 70 лет назад бессознательное уже былоосновным научным понятием, необходимым в любом серьезном психологическом исследовании.Мы не можем больше позволять себе выступать в роли Всемогущего Бога, восседающих судей,рассуждающих о достоинствах и недостатках природных явлений. Мы уже не строим свою ботаникуна старомодном разделении растений на полезные и вредные, а зоологию по наивному делениюживотных на опасных и безвредных. Но мы все еще самодовольно считаем, что сознание имеетсмысл, а бессознательное — явная чепуха. В науке такое высокомерие вызвало бы смех в зале.Имеют или не имеют смысл, скажем, микробы? Чем бы бессознательное ни было, оно являетсяестественным природным явлением, воспроизводящим осмысленные символы. Нельзя ожидать, чтотот, кто ни разу не заглянул в микроскоп, будет специалистом по микробам, но также и тот,кто всерьез не изучал натуральные символы, не может считаться компетентным судьей в этомделе.
Но общая недооценка человеческой души столь велика, что ни великие религии, ни философии,ни научный рационализм не изъявили желания взглянуть на нее дважды. Несмотря на то, чтокатолическая церковь допускает появление снов, посланных Богом (Somnia a Deo missa),большинство духовных деятелей ее не делают серьезных попыток понять сны. Я сомневаюсь, чтосуществует протестантский трактат или доктрина, опустившаяся до того, чтобы допуститьвозможность услышать во сне глас Божий (vox Dei). Но если теолог действительно верит в Бога,то какие основания у него считать, что Бог не способен говорить посредством сновидений?Я потратил более полувека на изучение натуральной символики и пришел к выводу, что сновиденияи их символика не являются бессмысленными и бестолковыми. Наоборот, сны дают наиболееинтересную информацию как раз тем, кто прилагает усилия к тому, чтобы понять их символы.Результаты, конечно, имеют мало общего с такими делами, как купля—продажа. Но смысл жизнине определяется всецело лишь деловой жизнью, так же как глубина желаний человеческого сердцане измеряется величиной счета в банке.
В тот период человеческой истории, когда энергия всех пытливых сил тратилась на изучениеприроды, очень мало внимания обращалось на сущность человека, на то, что и составляет егопсихическое начало, хотя много исследований функций сознания было проведено. Но самая сложнаяи неведомая часть разума, производящая символы, до сих пор почти не исследована. Этоможет показаться почти невероятным, ведь мы получаем сигналы из бессознательного каждую ночь,но расшифровка этих посланий представляется слишком утомительным занятием почти для всех,исключая немногих людей, которых это беспокоит. Величайший инструмент человека, его психика,привлекает мало внимания, зачастую ей попросту не доверяют и презирают ее.Пренебрежительное: «Это всего лишь психология» часто означает пустоту, ничто.
Откуда пошли эти повсеместные предрассудки? Очевидно, мы настолько были заняты тем, о чеммы думали, что совершенно забыли спросить, а что же бессознательное психическое думает онас? Идеи Зигмунда Фрейда подтвердили существование презрения к психическому у большинствалюдей. До него бессознательным просто пренебрегали и не замечали его, теперь же оно сталосвалкой всего морально отвергнутого.
Сегодняшняя точка зрения, конечно, односторонняя и несправедливая. Она не согласуетсядаже с известными фактами. Фактическое знание о бессознательном показывает, что это природноеявление и — как и сама Природа — оно, по крайней мере, нейтрально. Бессознательное содержитвсе аспекты человеческой природы — свет и тьму, красоту и безобразие, добро и зло, мудростьи глупость. Изучение индивидуального и коллективного символизма — задача огромная и досих пор не решенная. Но начало уже положено. Первые результаты обнадеживают, и они указываютнаправление ответа на многие нерешенные вопросы сегодняшнего дня человечества.
Об архетипах коллективного бессознательного
Статья «Об архетипах коллективного бессознательного» впервые была опубликована в 1934 г. вежегоднике «Эранос». В переработанном виде она вошла в книгу «О корнях бессознательного»(1954). Перевод осуществлен А.М.Руткевичем.
Гипотеза о существовании коллективного бессознательного принадлежит к числу тех научныхидей, которые поначалу остаются чуждыми публике, но затем быстро превращаются в хорошо ейизвестные и даже популярные. Примерно то же самое произошло и с более емким и широким понятием«бессознательного». После того как философская идея бессознательного, которую разрабатывалипреимущественно Г.Карус и Э. фон Гартман, не оставив заметного следа пошла ко дну, захлестнутаяволной моды на материализм и эмпиризм, эта идея по прошествии времени вновь стала появлятьсяна поверхности, и прежде всего в медицинской психологии с естественно—научной ориентацией.При этом на первых порах понятие «бессознательного» использовалось для обозначения толькотаких состояний, которые характеризуются наличием вытесненных или забытых содержаний. Хотя уФрейда бессознательное выступает — по крайней мере метафорически — в качестве действующегосубъекта, по сути оно остается не чем иным, как местом скопления именно вытесненных содержаний;и только поэтому за ним признается практическое значение. Ясно, что с этой точки зрениябессознательное имеет исключительно личностную природу [30], хотя, с другой стороны, уже Фрейд понимал архаико-мифологическийхарактер бессознательного способа мышления.
Конечно, поверхностный слой бессознательного является в известной степени личностным. Мыназываем его личностным бессознательным. Однако этот слой покоится на другом, более глубоком,ведущем свое происхождение и приобретаемом уже не из личного опыта. Этот врожденный болееглубокий слой и является так называемым коллективным бессознательным. Я выбрал термин«коллективное», поскольку речь идет о бессознательном, имеющем не индивидуальную, а всеобщуюприроду. Это означает, что оно включает в себя, в противоположность личностной душе,содержания и образы поведения, которые cum grano salis являются повсюду и у всех индивидоводними и теми же. Другими словами, коллективное бессознательное идентично у всех людей иобразует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природесверхличным. Существование чего-либо в нашей душе признается только в том случае, если в нейприсутствуют так или иначе осознаваемые содержания. Мы можем говорить о бессознательном лишьв той мере, в какой способны удостовериться в наличии таких содержаний. В личномбессознательном это по большей части так называемые эмоционально окрашенные комплексы,образующие интимную душевную жизнь личности.
Содержаниями коллективного бессознательного являются так называемые архетипы. Выражение«архетип» встречается уже у Филона Иудея (Dе Орif. Mundi, § 69) по отношению к Imago Dei вчеловеке. Также и у Иринея, где говорится: «Mundi fabricator non a semetipso fecit haec,sed de aliens archetypis transtulit» («Творец мира не из самого себя создал это, онперенес из посторонних ему архетипов»). Хотя у Августина слово «архетип» и не встречается, ноего заменяет «идея» — так в De Div. Quaest, 46: «Ideae, quae ispae formatae non sunt… quae indivina intelligentia continentur» («Идеи, которые сами не созданы… которые содержатся вбожественном уме»). Понятие «архетип» является верным и полезным для наших целей, посколькуоно значит, что, говоря о содержаниях коллективного бессознательного, мы имеем дело сдревнейшими, лучше сказать, изначальными типами, т.е. испокон веку наличными всеобщимиобразами. Без особых трудностей применимо к бессознательным содержаниям и выражение«representstions сollectives» (фр. «коллективные представления»), которое употреблялосьЛеви-Брюлем для обозначения символических фигур в первобытном мировоззрении. Речь идетпрактически все о том же самом: примитивные родоплеменные учения имеют дело с видоизмененнымиархетипами. Правда, это уже не содержания бессознательного; они успели приобрести осознаваемыеформы, которые передаются с помощью традиционного обучения в основном в виде тайных учений,являющихся вообще типичным способом передачи коллективных содержаний, берущих начало вбессознательном.
Другим хорошо известным выражением архетипов являются мифы и сказки. Но и здесь речь идет оспецифических формах, передаваемых на протяжении долгого времени. Подобным образомиспользовался «архетип» алхимиками, например, в Hermetis Тrismigisti tract.aur. (Theatr. Chem.,1613, IV, 718): «Ut Deus omnem divinitatis suae thesaurum… in se tanquam archetypo absconditun…eodem modo Saturnus occulte corporum metalloricum simulacra in se circumferens» («ПодобноБогу, хранящему все свои божественные сокровища… в себе как в сокровенном архетипе… так жеСатурн хранит в себе тайные подобия металлических тел»). У Вингеруса (Тract. De igne etsale // Theatr. Chem., 1661, VI. 3) мир является «аd archetypi sui similitudinem factus»(«Созданным по подобию со своим архетипом»), а потому называется «mangus homo» («hоmо maximus»у Сведенборга).