Я и сейчас иной раз спорю с Руководством по летной эксплуатации, но уже синых позиций. Теперь уменяесть опыт, знания,аглавное- практика. Недоговоренностьи даже фальшь вруководящих документах бьют в глаза сразу (а таких моментов, честно говоря, хватает). А главное-ятвердо убежден, чтоРЛЭ хоть исоставляют профессионалы, но всего сразу предвидеть нельзя. Так и слюбым жизненным документом:жизнь еговсе время подправляет.Мы, линейные пилоты,налетавшиена этомтипе тысячичасов,имеемправоне соглашаться с некоторыми выводами летчиков-испытателей, налетавших на нем во многораз меньше,в другихусловиях,вдругой атмосфере, - и десять лет назад.
ИногдатекущиеизменениявРуководствепродиктованысиюминутными, конъюнктурными,политическимии чертего ещезнает какими соображениями. Произошло что-то,надопринятьмеры и доложитьна самый верх.Запретить что-то, чтобы оградить на первое время другихлетчиков. Запрет однозначен и отсекает много хорошего наряду с дурным.
Другоготакого дурака,допустившего промах,может, во всем Аэрофлоте нет,нострадатьдолжнывсе.Икактогда назватьтого, наверху,кто запретил?Ему хорошо: он принялмеры,умылрукии - обтекаем. Анам- летать.
Иной раз-недоработка теоретиков,кабинетных ученых. Я ещеразне соглашусь с ихрекомендацией- садитьсятолько с закрылками на 45. Они не предвидели, что вболтанку диапазондопустимыхскоростей мал.Чтожизнь введет - позже,чем они написали Руководство, - понятие сдвига ветра, когда скорость пляшет. Сами не летают...
Редко пересматриваютнашеРуководство.Редко и поверхностно. Заменят мало значащеев реальныхполетах слово ирассылают-черездва года- изменение массовым тиражом. И делают это посторонние тети Маши, что видно по элементарным ошибкам и прямым нелепостям.
Кто должен пересматривать Руководство? Высокие личины в министерстве, чтолетаютразвмесяц, даи то, проверяющими? Им ли заметить нюансы, с правого-токресла,-нюансы, которыесозреваютиутверждаютсяв мозгу линейного пилота годами, за тысячи летных часов?
Нет,этонашедело, делорядовых пилотов,пилотов-инструкторов,к мнениюкоторыхпочтинеприслушиваются, которых осаживаютнаразборах, которых запугали, загнали вглубьсебя и оставили один на один с нелепостями Руководства иихприложением кстихии, - даещезаставляют обосновывать принимаемые решения.
Нет обратной связи.
Вотпоэтомумы молчимна разборах и собраниях,вот поэтомуинаше летное начальство разводитруками наробкиенаши предложения (в кулуарах, конечно): мол, не было приказа, а старый никто не отменял.
И потихоньку между нами идут разговоры: в случае чего действовать не по Руководству, а по здравому смыслу. Лучшепусть потом уволят,но останешься жив, спасешь людей.
И вот поэтому я могу твердо заявить: летать, ненарушая, нельзя. Самые лучшие наши пилоты, Герои и Заслуженные, - нарушают.
Конечно,нарушенияэтинезначительны, набезопасностьне тольконе влияют,анаоборот,увеличиваютее,но...бумагинет.Либобумаги противоречат друг другу.
Конечно, есть среди нас разгильдяи,естьпрямыедураки (есть!), есть блатные, есть неспособные, - короче, всякие есть; но основная масса летчиков -думающие,ответственныелюди.И вотэту-тодумающуюосновнуюмассу заставляют страдать дурацкие приказы.
Ну почему - один выступит, а все страдают?
Потому чтов министерстве легче издать прикази подсунутьна подпись министру, чем почащеездить советоваться с рядовыми. Ну, не с рядовыми, так скомандирами эскадрилий, отрядов,аглавное -с пилотами-инструкторами. Собратьих, расспросить, какполеты,чтомешает, обмозговать, что лишнее убрать,чтодобавить.Как предыдущиеизмененияприжились.Дапоменьше отдаватьлюбое нашепредложение наоткуп ГосНИИ ГА... там егозамурыжат. Ясное же дело: раз рядовыепредлагают, значит, опробовано жизнью. Жизнью, а не НИИ.
Но это далекая-далекая мечта пилота...
На моей памяти ни-че-го устаревшего не убрали, а только все добавляют.
А пока вминистерственакапливаютсяпросочившиеся сигналы. Потомих обсудятдядивширо-окихпогонах.Проанализировав,учтяобстановку, политику, примутрешение. Датолько анализировать будут на основе бумажных сообщений,поступающихизуправлений,гдеиногдавыгоднокакой-нибудь нюансик осветить несколько под другим, выгодным управлению углом.
И пойдет писать губерния. Через полгодика,глядишь,спустят в отряды, доведут. И забудут через пару лет, в текучке.
Так забылио включении реверса навысоте 3метра перед приземлением. Напугались, когдаученые мужи доказали, что рульнаправления при включении реверса теряет эффективность. И что поэтому-то и выкатывались.
Но ведьреверс включается на полную силу лишь после выходадвигателей на режим, а это 6-8 секунд, самолет давно уже не летит, а бежит.
Так они же не летают. А мы видим на каждой посадке, что реверс на нашей машине сейчас - лишний груз.
Такжевот написалив Руководстве,чтопри посадкебеззакрылков (аварийный случай) надо торец полосы проходитьпо продолженной глиссаде, на высоте 15-10 м,оставляя тем самымполверстыи более полосы сзадиеще до приземления. Иэто - на скорости касания за 300 км/час...Тожеумные, ой, какие умные люди...
А ведь раньше была рекомендация: малый газ ставить еще за 500 метров до торцаВПП -тогдапосадка будетгде-товначале полосы,и весьбетон впереди. Забыли восстановить?
Я лично так и буду сажать, случись что. Хоть жив останусь, людей спасу. А там - пусть выгоняют.
Я сгущаюкраски на отрицательныхсторонах Руководства, а ведь оно, по сути-хороший,толькооченьнеудачносоставленныйдокумент,попытка подражания Западу, неудобный дляпользования русскимчеловеком.Воснове своей- правильноеруководство,имыстрогоемуследуем,особеннов ограничениях.
22.04
Внашихпрофилакторияхначистоотсутствуетдажемысльо вероятности письменных занятий летчиков впериод отдыха. Летчик должен быть тупой и храбрый. Поэтому нет там подходящего места и мебели. Не писать же на коленке, да еще когда каждый через плечо может заглянуть тебе в душу. А душа должна быть открыта коллективу!
Домапоследнеевремяятоже редко оказываюсь в одиночестве, поэтому ловлю каждый такой момент, чтобы предаться своему пороку.
Оработе. СлеталвНорильск: обычный, ничем не примечательный полет. Разве только в последнее время стал я грубовато приземляться: до 1,3. Ну, да влюбом деле бываютсвои приливыи отливы, а уж у нас и подавно. Все же я тщательноперебрал возможныепричины,и, мнекажется,нашел. Просто нет вдохновенияв обычном,рядовом полете.Дляоченьмягкойпосадкинужна какая-тобожья искра; обычно она вспыхивает в момент напряжения.Шевельв сложных условиях заходил всегда чуть коряво, но после ВПР, поймав полосу, он все напряжение посадки концентрировал в момент касания - умел садить!
Может, яи неправ.Но покоянедает, гложет, - допервоймягкой посадки. И нынче я убедился, что напряжение утончает способность чувствовать машину и видеть землю, появляется особый нюх.
Слеталимы в Сочи.Туда - обычныйполет; дал в Куйбышеве разговеться Леше после месячного перерыва:он все не мог пройти годовую комиссиюиз-за застарелого гайморита. Ох уж эта комиссия... Но о медиках в другой раз.
Лешазаходилнеровно:то вродесоберет стрелкивкучу,тоопять растеряет.Конечно,не надвойку растеряет,а так, на четыре. Этопосле перерываобычноедело.Напосадкенизковыровнял,чуть взмыл,но сел терпимо: 1,3.
Я длясебяоставилСочикак более сложный порт,а ему-попроще, Куйбышев.
В Сочах погодабыла отличная,правда,как всегда, повысотамветер менялся, дажечутьбылсдвиг ветра; пришлосьработать газами.Сел1,2; помня,чтовСочине разгонишься,тормозил энергично, и только вконце пробега дошло, что полоса-то после ремонта длинная...
Заруливатьтамнадо доворотомнена90,а на 135 градусов. Сумел, зарулиливсталидеально по разметке,почувствовав редкоесамодовольное удовлетворение. Редко выпадает такой успех. Мелочь, а приятно.
Отдыхали на пляже, пытаясь впервые вэтом году загорать на жиденьком в апрельской дымке южном солнышке. Море было спокойно и местами покрыто тонкой пленкой мазута.
Как немой укор человеку - защитнику природы, подплыла к берегу, к людям в руки, стройная, ушастая и всякакая-то натянутая чомга, вышланаберег, присела, оглядываясь на подходящих к ней людей. Подпустила к себедевочку с хлебом, но невзялаеду, а только смотрела. Подошли люди, хотели отчистить мазут, залепивший птице грудь и немного крылья, по всей ватерлинии. Далась в руки,беспокойнозаглядывая в глазаипоклевываяпальцы, если сильно уж беспокоили. Молчала, глядела, как будто спрашивала, кто же поможет.
Явзялнарукимягкое, холодное ине поразмерамлегкоетельце, попыталсястаретьмазут... да развежего сотрешь... Да иуйдет опять в воду, через пять минут будет такая же.
Нарукахптицебыло неуютно,онахрипло, низко крякнула, забилась, ущипнула длинным клювом. Я отпустил ее, и она,оглянувшись еще раз,тяжело ступая длинными и широкими лапами, похожими на ласты,ушла в море,поплыла вдоль берега, высокодержа украшеннуюкороной головку на натянутойшейке, тревожно вглядываясь в людей.
Эх, человек, человек, ты все можешь...
Домой улетали под вечер. Взлетели на море, машина явноне тянула.Над Пицундой стояли засветки; я, думая набратьвысотудогор, тянулштурвал, скоростьзавислана 450,вариометрпоказывал жалкие метрынабора. Борты давали электризацию; начался треск в наушниках, потом визг...
Вошли в облака; забегали видимые даже днем чертики на стеклах. Давно не летали мы в условиях гроз, и спина стала мокрая. Побалтывало, ядержал 500, ожидая бросков,нообошлось. Обошли левее, кое-каквылезли вышеоблаков; сильных засветок не было, одна сплошнаяразмытая. Циклончик уперся в хребет и стоял у берега, еще бессильный разразиться настоящей грозой.
В Куйбышевесадились ночью, Леша, разговевшись, заходил уже увереннее, но еще коряво;я предупредил, чтобы на высоте 10метров онпредварительно уменьшил вертикальнуюскоростьнаполовину. Такивышло, и селимы очень мягко и точно на знаки.
Домой домчались быстро: попутная струя давала путевую скорость за 1100, иеще скоротатьвремяпомог томикДжекаЛондона,бессовестнымобразом читаемыймною всю ночь. Я обычно непозволяю себе, но здесь мы были одни в эфире;тихо и пустынно было вокруг, и диспетчеры сонными голосами встречали и передавали нас друг другу. Я тольковремя от времени поглядывал на курс и отметку на ленте-карте,замечая,сколькоосталось времени доповоротного пункта.
На снижении намнаобещалии обледенение, и болтанку,и переход через нольназемле; игололед, ибоковой ветер.Всеэтомыучлии начали снижаться пораньше, ожидаяобледенения, чтобы потом болтатьсяв облаках на 0,4номинала - снебольшойвертикальной,но ужевнизу,успевпотерять большую часть высоты. Так и было:с трех тысяч началсялед, ноуже близко полоса; выпустилишасси и без граммалишнейтяги двигателей вышли к4-му развороту на 400 м, что и требовалось.
Болтало. Я гонял тяжелую, как утюг, машину вверх-вниз;высота плясала, и никакне приспособиться было держать тангаж. Мягкиеброски вверх ивниз чем-то отличались от обычной беспорядочной болтанки. Надо было помнить иоб обледенении, держаскорость на 20 км/час выше расчетной. Но поуглам атаки виднобыло,чтольданет,запаспосваливаниюсолидный,ия держал повышеннуюскорость,восновном, из-зауправляемости, вполне справляясь, чтобы скорость не выходила за ограничения по закрылкам.
Ветер менялся. Гуляла курсовая стрелка, гуляла вертикальная скорость; я подбиралкурсирежимдвигателей.Последальнегоприводавстекле вырисоваласьполоса,зарядыснегатозатуманивали огни,товновьони прояснялись, качаясь за стеклом то влево, то вправо, в зависимости от кренов самолета.Надвигалосьтосостояние, когда пилот теряетчувство полетаи ориентируется лишь по картинке на стекле, - как на тренажере.
Я сумелстряхнуть с себягипноз, отведяглаза в сторону,бросивна секундуштурвал - "сама летит?" Сама не летела, болталась, -но секунда на пробуждение была выиграна.Дальшеоставалосьлишьпогаситьколебания по курсу относительно оси ВПП. Это удалось метрах на тридцати. Оценил глиссаду, приближениеторца,знаки; борясь с болтанкой исносом мелкими движениями, зацепился взглядом за ось... доворот на полградуса... крен убрать...
Машина замерла на секунду... Малый газ!
Это мгновение, когда ждешь касания,растягивается неимоверно. Скорость есть- лишние20км/час, их надо потерять намиллиметровойвысоте: если вдруг внезапный порыв, бросок ветра - машина плюхнется, но с малой высоты. А не будет порыва - затаив дыхание, добрать чуть-чуть,сведяк нулю высоту и вертикальную скорость... Это - высшее искусство.
Едваощутив - некасание даже, а уплотнениевоздухамежду колесом и полосой (так кажетсяпилотупримягкой,неслышной,-однойнасто- посадке),чутьотдалштурвал,боясь, несовпалобыразжатиеколеси амортстоек с последующим взятием на себя для поддержания носа - тогда козел! - и... почувствовал,как отошла она на стойках,-но тольконастойках, колесакатились...Отпустилмедленно штурвал, передняяногазагрохотала внизу, подкабиной, пересчитывая неровные стыки плит. Остальное былоделом техники.
Так что я удовлетворен. После заруливания пульс был 94.
И сегодня я с чистым сердцем ушел в отпуск на две недели.
26.04
Когда едешь на работу в автобусе, в голове таки роятсямысли, тут быизаписать... Нов текучкедняуходит ихострота, сглаживается, плавноугасает. Ивсезабываетсяили жепопрошествиивремени кажется мелким.
Вспомнил, как надВолгой пересек нам курс Боинг-747, темная громадина, мерцающая светоммножестваогней,маячков,красныхи белых, сгорящими фарами,- так у них, видать, принято обозначать себя при пересечении трасс. Ну чем не новогодняя елка. Или НЛО для неискушенного обывателя.
Я всегда с особойзавистью иуважением относился кБоингу-747 и тем, кто на нем летает. Это флагман мировой пассажирской авиации, ни равныхему, ни больших нет нигде. Весьмир покупает этумашину.У нас авиация своя, и хотьитужимся,но - "далекокуцомудозайця", как говорят на Украине. Отстаеттехнология.Горбачевправильносказал,чтоназрелаунас научно-техническая революция.
Ага, назрела. Я понимаю это так: на "Боинге" мне не летать.
14.05
Отдохнул три недельки: выгнали в отпуск,чтобы летом не просил. Все время отдыхал душой за простыми делами: то с железом, то с деревом, то с камнем. Немного сбросил жирку, посвежел.
Вчера сместа в карьер рванул в Благовещенск; ну, а раз это любимый рейс проверяющих,тоКирьян,естественно,леталснами.Послеперерывая удивительнолегковзлетел,всепараметрывнорме,иоченьсвободно распределялосьвнимание.СелвБлаговещенскеоченьмягко,нопосле заруливания забыл убрать интерцепторыи зарулил,вдобавок, не по разметке, правда, там нестандартные стоянки, но прежде справлялся.