* * *
Президенту банка я позвонил по мобильному телефону, потому что в заводских линиях связи не был уверен. Президент выслушал меня и немедленно вскипел:
– Вы там с ума сошли?! Какой ещё, к чёртовой матери, фонд для трудового коллектива?
– Поймите, если профсоюз против, то мы тут ничего толком не скупим, тем более в такие сжатые сроки. Ещё, чего доброго, спровоцируем забастовку с прибытием телевидения и журналистов…
– Но при чём тут фонд?
– Директор и профсоюз совместно призовут работников объединить акции в фонд. Таким образом, вместо скупки будет массовая передача акций в этот фонд. Вот вам и готовый пакет для нашего заказчика. Только сначала это будет доверительное управление фондом, а не продажа. Доверенным лицом выберут местного профсоюзного лидера, которого я сведу с нашим заказчиком. Они договорятся о том, что наш заказчик постепенно возьмёт управлением фондом на себя, а затем выкупит его. А в обмен на это профсоюзный деятель войдёт в совет директоров и станет гендиректором, о чём он, кстати, грезит наяву… И это, кстати, неплохой выбор по сравнению с сегодняшним руководством завода…
Президент фыркнул.
– А нынешний директор понимает, что вы роете ему могилу?
– Ну, во-первых, пока не понимает и думает, что с моей помощью переиграл профсоюз. Во-вторых, у него рыльце в пушку, а мы дадим ему возможность уйти чистым и небедным.
– Вы всерьёз верите, что нашего заказчика эта затея с фондом устроит? Захочет ли он вести переговоры с этим профсоюзным деятелем?
– Либо фонд, либо без акционерной войны никак. Если заказчик сделает профсоюзного оппозиционера гендиректором, то по ту сторону баррикад никого не останется и можно будет спокойно работать. Мне кажется, лучше предложить и домучить такой вариант, чем просто признать, что мы бессильны выполнить заказ.
– А если этот профсоюзник окажется плохим гендиректором?
– Значит, будет кого обвинить в низкой зарплате и плохих условиях труда. "Запиарим" его перед рабочими до черноты… Главное, у нас появится достаточно времени.
– Пожалуй, – задумчиво пробормотал президент. – А нам-то какой интерес? – вдруг осенило его. – Где наш доход? Зачем нам возиться с этим фондом, если мы не сумеем скупить и перепродать акции?
– Обидно, что не удастся "снять маржу"? – усмехнулся я. – Не беспокойтесь, мы возьмём достойное комиссионное вознаграждение по сделке с фондом. А потом ещё возьмём плату за консультации. Не та прибыль, конечно, зато минимум рисков. В конце концов, корпоративные финансы – это не только банальная скупка акций по дешёвке…
Президент помолчал.
– Что ж, попробуйте, – сказал наконец он. – Кстати, я подписал приказ о включении управления корпоративных финансов в состав вашего департамента.
– Вот спасибо, – хладнокровно отозвался я. – А оно мне надо?
– Не лукавьте, Андрей Викторович, – сухо сказал президент. – Вам же этого хотелось. Вам этот бизнес интересен. Вы проглотили хозяйство Алфёрова – ему поделом, а вы радуйтесь. Только… – Президент умолк.
– Только – что? – переспросил я.
– Только смотрите – не подавитесь, – нехорошим голосом сказал президент и дал отбой.
Я медленно отнял трубку от уха и обиженно посмотрел на неё. Трубка тут же зазвонила. Я посмотрел на дисплей. Это был номер сотового телефона Алфёрова.
– Слушаю, – буркнул я.
– Ну здравствуй, Андрей Викторович, – услышал я усталый голос на том конце линии.
– И тебе привет, – уже бодро отозвался я.
– Празднуешь?
– Нет, работаю.
– Кирпичи бульдозером крошишь?
– Тебе уже доложили? – усмехнулся я. – Неужто Гусман дозвонился?
– Нет. – Алфёров помолчал. – Ты его так напугал, что он, наверное, не скоро посмеет набрать мой номер.
– Тогда кто? – требовательно спросил я.
– А зачем тебе? Репрессии устроишь? – Алфёров снова помолчал. – Хотя мне всё равно. Мне позвонил один из директоров, кто ещё помнит мою доброту… Проверяй хоть всех. Ты лучше скажи мне, зачем ты наплёл им про какие-то страшные допросы в службе безопасности? Представляю, как обделался Гусман…
– Надеюсь, ты мою легенду не опровергал?
– Нет, я же говорю – мне уже всё равно. И потом – мы договорились…
– Рад, что ты об этом помнишь, – заметил я.
– Надеюсь, ты тоже. Впрочем, ты был достаточно великодушен, чтобы я был благодарен тебе по гроб карьеры… хотя уже и не в этом банке. У меня к тебе только одна просьба.
– Какая?
– Отпусти Гусмана с миром. Он, конечно, вор, но такой стресс может и не перенести.
– Хорошо, – быстро согласился я. – Не вопрос.
– Устроишь чистку в управлении корпоративных финансов?
– Посмотрим. – Я вздохнул. – Ты, собственно, зачем звонишь? Не из-за Гусмана же…
Алфёров ответил не сразу.
– Я просто хотел поинтересоваться… – медленно проговорил он. – Ты серьёзно пытаешься пропихнуть идею с этим фондом акций трудового коллектива?
– Серьёзно. Более чем.
– Неужели ты и вправду надеешься сделать этот бизнес цивилизованным?
– А ты сомневаешься?
– Даже со всей твоей удачливостью это гиблое дело, – заявил Алфёров. – У нас, знаешь ли, клиентура не та. Не иностранцы, не "Газпром" и даже не нефтяники. Ты их высоким финансовым материям не научишь…
– Ты просто не пробовал, – возразил я. – Что им по-настоящему выгодно, я объясню всегда. Не поймут, объясню ещё раз. Это будет как лакмусовая бумажка – менеджер согласится, а вор нет. Умный поймёт, а тупица упрётся.
– Ну, ладно, выдрессируешь ты этих менеджеров. А вот что ты будешь делать, когда упрутся рабочие и не понесут свои акции в этот твой фонд?
– Поступлю точно так же, как с менеджерами. Буду объяснять. Дважды.
– А если всё равно не проникнутся? Будешь вещать, пока не охрипнешь?
– Нет, – хладнокровно ответил я. – Просто отказники лишатся "тринадцатой зарплаты", а мои горячие сторонники получат путёвки на курорты.
– Страшный ты все-таки человек, Гардези, – вдруг сказал Алфёров. – По-моему, президент делает большую ошибку, давая тебе набирать силу.
– Я хотя бы у своих не ворую, – холодно заметил я.
– Ты брось этот пафос, – рассвирепел Алфёров. – Святошу-то из себя не строй!
– Извини, мне работать надо, – процедил я и прервал связь.
Хоть он меня и разозлил, но обещание своё я сдержал – Гусмана отпустил с миром. И даже управление корпоративных финансов не перетряхивал. Просто объяснил им, в чём их настоящая выгода. Объяснил дважды, и этого оказалось достаточно. Наверное, они догадывались, что третьего раза не будет.
Корпоративные финансы-2
Я сидел в президиуме собрания и наблюдал, как бьётся с аудиторией Антон Дорофеев. Его только-только назначили заместителем начальника управления корпоративных финансов нашего банка вместо проштрафившегося Роберта Гусмана и прислали ко мне на подмогу. Согласно разработанному плану, мы должны были убедить представителей трудового коллектива, собравшихся в этом зале, передать принадлежащие им акции в специальный фонд.
Аудитория была тяжёлая – рабочие кирпичного завода. Дорофеев честно пытался изложить им все преимущества передачи их акций в фонд. Рабочие, прямо скажем, не верили.
– Пока акции распылены, ваш завод имеет минимальную инвестиционную привлекательность, – объяснял Дорофеев. – Чтобы вкладывать в завод деньги, инвестор должен быть уверен в контроле над заводом и над его финансовыми потоками.
Возникала пауза – аудитория осмысливала представленный тезис.
– Какие ещё финансовые потоки? – выкрикивал кто-то. – Акции хотите прибрать и всю прибыль прикарманивать?
– Да не прибрать, а аккумулировать в специальном фонде! – отбивался от обвинений Дорофеев. – Просто этими акциями будет управлять уполномоченное лицо в ваших интересах и в интересах инвестора!
Снова пауза.
– У вас один интерес – скупить всё по дешёвке! – слышалось наконец из зала. – Соберёте с нас акции и отдадите какому-нибудь московскому олигарху!
– Да не олигарху, а стратегическому инвестору! – кипятился Дорофеев. – Для реализации инвестиционной программы необходим контроль над акционерным капиталом! Чтобы менеджмент предприятия был лояльный!
– Поувольняют всех! – возмущались в зале. – Поставят своих директоров и разворуют всё!
– Да не воровать, а наоборот – вложить деньги собираемся! – устало и безнадёжно возражал Дорофеев.
В таком вот духе. Одно и то же в разнообразных терминологических вариациях, но в едином идеологическом ключе классовой борьбы.
Сидящий рядом со мной в президиуме глава местного профсоюза (которого звали, между прочим, Владимир Ильич) сказал мне вполголоса:
– Безнадёга. Я же вам говорил, что не поверят. Тем более этот ваш не в меру умный интеллигент ничего нормально объяснить не может!
– Ладно, – кивнул я. – Прекращаем балаган. Дайте слово мне.
Дорофеева проводили с трибуны недовольным гулом, кто-то пытался даже свистеть. Впрочем, примерно таким же фоном встретили и моё появление.
– Значит, не хотите по-хорошему?! – заорал я, едва взойдя на трибуну.
Наступила необходимая тишина.
– Ваши акции – фуфло! – объявил я. – Полная…!
Народ безмолвствовал. Требовалось время, чтобы убедиться, что этот одетый в костюм и галстук московский банкир произнёс с трибуны именно то, что послышалось.
– Ну и сидите со своими бумажками, которые вы называете акциями! – орал я. – Вам мозги полоскали, что вы совладельцы завода, а деньги как крали, так и будут красть дальше! На кой ляд вам акции, если вы ими только подтереться и можете?
Народ оживился.
– А чем твой фонд лучше? – почти радостно среагировали в зале.
– Тот, кто вкладывает деньги, сам у себя не ворует, – объяснил я. – И себе прибыль, и вам зарплату в рост! Да и воровать-то у вас больше нечего! Всё уже просрали и пропили! Не отдадите сейчас акции в фонд, все по миру пойдёте, а завод обанкротят и закроют, понятно?
– Не пугай ежа голой жопой! – услышал я. – И так нищета!
– Так, вашу мать, в дерьме и останетесь! – пообещал я. – Мы-то сейчас плюнем и уедем в Москву, а для вас это последний шанс! Растащат последнее, корпуса под склады отдадут, а вас за ворота! Дешевле где-нибудь в другом месте новый современный завод построить, чем с вами возиться!
Зал загудел, но выкриков уже не было. Пора было добивать.
– Значит, так! – рявкнул я. – Каждому, кто сдаст акции в фонд, путёвка в санаторий или оплата лечения на ту же сумму за наш счёт!
– А что не деньгами-то? – съязвил кто-то.
– А с какой стати? – отрезал я. – Придёт инвестор, производство поднимет – тогда и деньги будете через зарплату получать! Или хотите, как раньше, – битым кирпичом?
– Взятку, что ли, нам предлагаешь?
– Взятку чиновнику суют, чтобы он чужое добро пристроил, – возразил я. – А я вам честную сделку предлагаю с вашими же акциями! Короче! Моё предложение действительно до конца рабочего дня, а завтра мы уезжаем! И так уже загостились… Приём желающих начинается в профкоме через полчаса!
Я не стал возвращаться на своё место в президиуме, а сразу вышел вон. Спустя минуту выскочил генеральный директор завода.
– Вы что там наговорили! – бешено вращая зрачками, захрипел он. – Вы же меня вором обозвали! Что вы себе позволяете! Если бы не я, вас и на порог не пустили бы!
Я утомлённо отстранил директора и, не скрывая раздражения, сказал:
– Слушайте, что вы от меня хотите? Вас вором считали и до нас. А если у нас всё получится, то вас всё равно сменят. Мы же вам обещали, что дадим уйти спокойно и при своих накоплениях… Так что не мешайте!
Следом вышел Антон Дорофеев.
– Вы там не слишком, Андрей Викторович? – озабоченно спросил он. – Вы, оказывается, так можете завернуть… Зажгли зал, как говорится! Уж и не знаю, стоило ли мне выступать…
– Нет, Антон, тебе обязательно нужно было выступать, – заверил я его. – Именно после твоего выступления мой спич мог быть настолько ярким и понятным.
– Много интересного я узнаю о современных корпоративных финансах, – пробормотал Дорофеев.
Появился ухмыляющийся Владимир Ильич.
– Как бы они мне там профком не разнесли! – весело сказал он. – Чего ж вы, Андрей Викторович, им так мало времени-то дали?
– А чтобы ночью не передумали и с жёнами долго не советовались, – объяснил я.
Владимир Ильич захохотал.
– Учись у шефа, специалист! – похлопал он по плечу Дорофеева. – Нормальным языком людям объяснять надо! А ты им, блин, про инвестиционную привлекательность и лояльный менеджмент… Правильно говорю, Андрей Викторович?
– Телихенция, едрёныть! – подтвердил я и отправился восвояси, оставив их выяснять отношения с гендиректором и готовить профком к набегу акционеров.
Если честно, я чувствовал себя усталым. Меня даже слегка мутило. В тот момент я был как никогда близок к тому, чтобы отказаться от курирования управления корпоративных финансов.
Но ничего, потом привык.
Аббревиатура
В делопроизводстве нашего банка принято сокращение названий департаментов и управлений до аббревиатур по первым буквам слов из названия. Например, в моём подчинении ДФР – департамент финансовых рынков, а также я куратор УКФ – управления корпоративных финансов. Но в нашем банке встречаются аббревиатуры и посложнее…
В один из осенних вечеров президент банка позвонил мне, когда я уже напялил пальто и был готов стартовать из кабинета домой. К тому моменту моё физическое состояние вовсе не способствовало задушевному общению с любимым руководителем: голова трещала, глаза слипались, челюсть сводило от зевоты, а мозг пытался свернуться калачиком в черепной коробке и прикорнуть в сладкой дрёме… Этими метафорами я хочу сказать, что не ответить на звонок президента я не мог (в любом случае меня достали бы по мобильному телефону), но страстно желал свести продолжительность предстоящего разговора к минимуму. Это и предопределило ход беседы.
На моё счастье, президент, судя по всему, тоже был в полной готовности отбыть из офиса. Он был краток, а нетерпеливость в голосе не оставляла сомнений: затягивание разговора не приветствуется.
– Андрей Викторович, рад, что застал вас, – быстро проговорил он. – Есть небольшой организационный вопрос.
– Внимательно слушаю, – почти скороговоркой отозвался я.
– С уходом Алфёрова некому стало курировать УСИМР. Плюс там до сих пор не назначен руководитель. Предлагаю передать это управление в ваше ведение. Вы не против?
Я попытался напрячь утомлённую память, чтобы вспомнить, что означает аббревиатура УСИМР, вспомнил, удивился президентской щедрости и немедленно согласился.
– Вот и славно! – удовлетворённо заключил президент, и мы быстро распрощались.
Следующее утро выпало напряжённым, и вечерний разговор накануне по поводу "небольшого организационного вопроса" просто вылетел у меня из головы. Честно говоря, мне было не до организационных вопросов, так как утро началось с пары срывающихся сделок, продолжилось дюжиной проблем с клиентами и завершилось масштабным разбором полётов с менеджерами ДФР и УКФ.
Из-за этой суеты в моей памяти особо не запечатлелся короткий визит Максима Петрова, советника президента. Максим был по-своему толковым молодым человеком, но для меня всегда оставалось загадкой, по каким конкретно вопросам он консультировал президента. Судя по всему, круг этих вопросов был чрезвычайно широк, ибо на заседаниях правления и рабочих совещаниях он мог высказаться практически по любой теме.
Беседа с Максимом получилась рваной и невнятной. Максим начал говорить что-то о том, что он не может профессионально реализоваться и полностью раскрыться как советник президента и давно мечтает заняться какой-нибудь конкретной работой. В перерывах между телефонными звонками я отозвался в том смысле, что порыв этот весьма похвален, за чем же дело стало? Я нужен президенту как советник, грустно пояснил Максим. Ответ мой был уклончив и дипломатичен: что-то в духе "Президенту, конечно, виднее". Максим спросил моего совета, как ему быть. Я благословил его на откровенный разговор с президентом на тему "Пора дать дорогу молодым, или Дайте чем-нибудь порулить!". Кажется, Максим ушёл вдохновлённым. С какой стати Максим приходил именно ко мне, я всерьёз поразмышлять не удосужился.
А вечером мой помощник Татьяна Феликсовна принесла мне на визирование проект приказа о подчинении мне управления стратегических исследований и мониторинга рынков.
– Это что ещё за ерунда? – оторопел я.
– В секретариате мне сказали, что ты разговаривал с президентом и должен быть в курсе, – пояснила Татьяна Феликсовна.
– Стоп-стоп-стоп! – нахмурился я. – Здесь какая-то ошибка! Я разговаривал с президентом, и он поручил мне курирование всей банковской собственности и матчасти… Про всякие исследования и мониторинги речи не было!
Татьяна Феликсовна подняла брови.
– Президент решил отдать тебе курирование ДУСМО? – изумилась она.
– ДУСМО? – Я наморщил лоб, соображая. – Это у нас что?
– Департамент управления собственностью и материального обеспечения, – отчеканила Татьяна Феликсовна. – Обычно президент всегда сам курирует это направление.
До меня стало доходить.
– Управление стратегических исследований и мониторинга рынков, – прочитал я. – УСИМР… Вот, блин!
Стало доходить и до Татьяны Феликсовны.
– А ты что подумал, это означает? – поинтересовалась она.
– Управление по собственности и материальным ресурсам, – уныло признался я.
– Остроумно! – не без яда заметила Татьяна Феликсовна. – Весьма креативная расшифровка. Только уж если союз "и" решил включить в аббревиатуру (хотя это у нас не принято), то и предлог "по" тоже следовало бы!
– Н-да, – покачал я головой. – УПСИМР. Бред!
– Так ты визируешь приказ или как?
– Эти стратегические исследователи и мониторы – сплошные дармоеды! – сердито заявил я. – Наши аналитики давно всё это умеют делать, и гораздо лучше. Давай сформулируем президенту встречный проект приказа: управление это к чёрту расформировать, а его сотрудников перевести в наш аналитический отдел к Валентину.
– Их там немало, – предупредила Татьяна Феликсовна.
– Вот и разберёмся, – кровожадно пообещал я. – Устроим аттестацию, лишних сократим, денег сэкономим. Президент обожает оптимизацию расходов…
Альтернативный проект приказа ушёл в секретариат президента в тот же день. Через два дня президент этот приказ подписал.
Вечером того же дня ко мне заглянул грустный Максим Петров.
– Ну что, разговаривал с президентом? – спросил я.
– В тот же день, – ответил Максим и вздохнул. – Так хорошо поговорили! Он мне пообещал целое управление… А сегодня выяснилось, что моё управление расформировали!
Выражение моего лица осталось непроницаемым.
– УСИМР? – сочувственно уточнил я.
– Ага, – печально кивнул Максим. – Опять я зависаю советником…