ГАРДЕЗИ (вздыхая). Нет, Оленька, там на этикетке просто должны быть две буквы – Хи О. А марка не имеет значения. У Серго дерьма не водится…
ОЛЬГА (кивая). Поняла. Сейчас организуем.
(Ольга уходит. Появляется Серго.)
ГАРДЕЗИ (оживляясь). О, лёгок на помине!
СЕРГО (с парой красочных пакетов в каждой руке). Андрей, очередная партия подарков.
ГАРДЕЗИ (утомлённо). Сколько можно! Почему под Новый год все считают своим долгом мучить себя и других этими конфетно-спиртными обозами?
СЕРГО (прислоняя пакеты к груде похожих в углу). Так традиция, слушай! В знак благодарности за плодотворное сотрудничество или в качестве извинения за сорванные сделки…
ГАРДЕЗИ. Здорово формулируешь.
СЕРГО (выуживая плитку шоколада из пакета). Так я столько всего наслушался и начитался! Поздравления да открытки. Причём однообразно. Уже поташнивает…
ГАРДЕЗИ. Тебя от шоколада уже рвать должно! Надеюсь, не пил пока?
СЕРГО (с обидой). Обижаешь, да? С утра, между прочим, не пью. Исключение только – первое января.
ГАРДЕЗИ. Вот и славно! Поедешь к Питерсону.
СЕРГО (давясъ шоколадкой). К этому американцу? Я думал, мы с ним не дружим!
ГАРДЕЗИ. Недальновидно мыслите, Серго Шалвович! Мы дружим со всеми.
СЕРГО (взмахиваяруками). Пойми и меня, а? Он говорил, что мы у него деньги своровали! Как я могу после этого ехать и поздравлять его с Новым годом?
ГАРДЕЗИ. Когда это он такое говорил?
СЕРГО. А когда мы с него комиссию за обнулённые счета списали…
ГАРДЕЗИ. Ага. Припоминаю… Вот и помиримся заодно.
СЕРГО. А без меня нельзя обойтись? Пусть лучше Юрка едет!
ГАРДЕЗИ. Почему – Юрка?
СЕРГО. А он с Питерсона комиссию списал – вот сам пусть и мирится.
ГАРДЕЗИ. (поразмыслив). Ладно, никто не поедет. Отправим с водителем.
СЕРГО (одобрительно). Мудрое решение!
ГАРДЕЗИ. Ты хотя бы бутылку хорошего коньяка выделить можешь?
СЕРГО. Для Питерсона?
ГАРДЕЗИ. Хочешь сказать, что у тебя бутылки "Экстра олда" не найдётся?
СЕРГО (с жаром). Андрей, у меня дефицит! И так уже – всё, что нам прислали благодарные контрагенты, мы уже распределили по клиентам. Представляешь, из-за скупости нашей бюджетной службы мои контрагенты обеспечивают подарками моих клиентов! Себе ничего не оставляю…
ГАРДЕЗИ. Ой ли?
СЕРГО. Обижаешь, да? Все пакеты выпотрошены! Разве что в твоих покопаться…
ГАРДЕЗИ. Но-но!
(Появляется Ольга.)
ОЛЬГА (с растерянностью). Андрей Викторович, у Серго пусто! Всё по клиентам распределено…
СЕРГО (торжествующе и печально одновременно). Вот видишь!
ГАРДЕЗИ (укоризненно). Плохо работаешь, Цатава! Нарушаешь торговый баланс! Почему вывоз спиртного превышает ввоз?
СЕРГО (философски). Жадные трезвенники…
ГАРДЕЗИ (задумчиво). Значит, говоришь, это Юра принял решение списать с Питерсона комиссию?
СЕРГО. Не в моих правилах ябедничать…
ГАРДЕЗИ (сердито). Цатава!
СЕРГО. Да, это Юра.
ГАРДЕЗИ. Ага. Вот Юра и поделится. (Обращаясь к Ольге.) Оля, экспроприация у Серго отменяется. Конфискуем у Сахарова.
СЕРГО (разглядывая потолок). Я, кстати, видел на столе у Юры красивую коробку "Чивас Ригал".
ОЛЬГА (с любопытством). А это "Экстра олд"?
ГАРДЕЗИ (вздыхая). Оленька, это виски, а не коньяк.
СЕРГО. Для американца в самый раз!
ГАРДЕЗИ. Оля, действуй! Изымаешь коробку, оформляешь красиво и с водителем отправляешь к Питерсону… Адрес тебе Серго даст. И приложи наши визитки.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ (ВЕЧЕРНЕЕ)
ТРАДИЦИЯ
ЮРА (разъярённый голос вне кабинета). Какая сволочь стащила мой виски?
ОЛЬГА (испуганный голос вне кабинета). Я… Но мне сказал Андрей Викторович!
ЮРА (появляясь). Андрей, какого чёрта?
ГАРДЕЗИ (хладнокровно). Что-то случилось?
ЮРА. На хрена тебе мой "Чивас Ригал"? Ты же коньяк пьёшь!
ГАРДЕЗИ. За кого ты меня принимаешь? Я не для себя.
ЮРА. А для кого?
ГАРДЕЗИ. Для несчастного и обездоленного мистера Питерсона, с которого ты содрал три шкуры…
ЮРА. Чего-чего?
ГАРДЕЗИ. В подарок мы ему отправили твой "Чивас Ригал". С наилучшими пожеланиями и в качестве жеста доброй воли.
ЮРА (крутя указательным пальцем у виска). Ну, ты совсем…
ГАРДЕЗИ (с беспокойством). А что, что-то не так?
(Сахаров не успевает ответить, потому что раздаётся телефонный звонок. Гардези берёт трубку.)
ГАРДЕЗИ (в трубку). Слушаю! О, мистер Питерсон! Приветствую вас. Нет, что вы, ваш русский почти безупречен… Что, простите? А, это мы в знак доброжелательности и в качестве скромного дара в связи с наступающим Новым годом… Как? То есть как – полупустая? Бутылка полупустая? А это точно от нас? В коробке? И визитки наши? Одну минуту, я сейчас уточню… (Гардези отключает микрофон в трубке и обращается к Юре.) Что за херня с твоим виски?!
ЮРА (возмущённо). А не херня – заниматься конфискацией в моё отсутствие?
ГАРДЕЗИ. Почему бутылка полупустая, я спрашиваю?!
ЮРА. Потому что я из неё пью!
ГАРДЕЗИ. А почему она в коробке?!
ЮРА. А чтобы к ней не прикладывались посторонние! Костик у нас любитель отхлёбывать…
ГАРДЕЗИ. Ольга! (Появляется перепуганная Ольга. Гардези смотрит на неё долгим взглядом, затем безнадёжно машет рукой. В затруднении смотрит на телефонную трубку.) Ну, и что мне ему сказать?
ЮРА (мстительно). Скажи, что пить много виски – вредно!
(Гардези отмахивается, несколько секунд размышляет и решительно возвращается к разговору с Питерсоном.)
ГАРДЕЗИ. Мистер Питерсон! Всё стало на свои места. Мне подсказали, что у нас с вами были некоторые недоразумения в уходящем году… Да-да. Вот поэтому вы попали под наш традиционный ритуал с полупустой бутылкой… Сейчас объясню. Это… м-м-м… так называемая "бутылка мира". Да, именно так. В знак примирения в России обычно принято распивать бутылку водки пополам. Но мы сделали эту традицию несколько более цивилизованной. Во-первых, это хороший виски, а не водка. Во-вторых, мы коллективно распили полбутылки за ваше здоровье… Что? Нет, что вы! Как полагается – в бокалах со льдом… Теперь ваша очередь. Если вы готовы забыть все наши недоразумения, то со временем разопьёте с коллегами оставшуюся половину и в подтверждение пришлёте нам обратно пустую бутылку… Нет, это не имеет значения… Конечно! Это мы тоже обсудим. Но сначала – пустая бутылка! Да-да, такова российская деловая традиция… Разумеется! Буду очень рад! С наступающим Новым годом!
(Гардези кладёт трубку.)
ЮРА (недоверчиво). Неужели прокатило?
ГАРДЕЗИ (назидательно). Мистер Питерсон в России недавно. Мистер Питерсон смирился даже с наглым списанием комиссии с его обнулённых счётов. Скажи мне, Юра, почему бы мистеру Питерсону не поверить в такую странную русскую традицию? Ведь у индейцев была трубка мира… А чем мы хуже индейцев?
ЮРА (гордо). Мы гораздо лучше. Мы осознаём, что курить вредно. Однако виски, на мой взгляд, лучше пить чистым – безо льда.
ГАРДЕЗИ. Думаю, у тебя ещё будет шанс познакомить мистера Питерсона со всеми нашими традициями…
ЮРА (усмехаясь). Уж будьте покойны – водку пить научим! От наших дружеских пол-литра никуда не денется…
ГАРДЕЗИ. Аминь!
(Занавес.)
Нет предела совершенству
Депутат Государственной думы, член комитета по кредитным организациям и финансовым рынкам, побарабанил пальцами по столешнице своего рабочего стола, устало посмотрел на меня и сказал:
– Андрей Викторович, это несерьёзно.
Я поудобнее устроился в кресле для посетителей и ответил депутату Госдумы лишь безмятежным взглядом.
Мы помолчали.
– Это уже пятое обсуждение, – драматичным тоном проговорил депутат.
Я пожал плечами и улыбнулся со всевозможнейшим обаянием.
– Вы представляете, какой шум поднимется на экспертном совете? – повышая голос, возопил депутат. – Вы хотите вносить поправки уже в пятый раз!
Я вздохнул, развёл руками и сочувственно покивал.
– Этот законопроект мы мурыжим уже третий год! – надрывно произнёс депутат. – В то время как банки и финансовый рынок ждут этот закон! Он внесёт, наконец, ясность в чёртову уйму вопросов! Все в один голос твердят, что пора навести порядок…
– Да кто же спорит? – с готовностью отозвался я. – Этот закон действительно очень важен для нас!
Депутат всплеснул руками.
– Так за чем же дело стало? – воскликнул он. – Пора вносить законопроект на рассмотрение Думы!
Я наклонился вперёд и задумчиво поворошил страницы законопроекта, разложенные на столе депутата с моей стороны.
– А у наших юристов есть замечания, – веско изрёк я.
– Ну какие ещё замечания! – расстроился депутат. – Примем хотя бы в первом чтении…
– Так не пойдёт! – возразил я. – Это же серьёзная юридическая работа! Это вам не антинатовские декларации сочинять…
– Не понимаю! – возвёл очи горе депутат. – Мне же вас рекомендовали как очень конструктивного эксперта…
– И совершенно верно рекомендовали, – сухо заметил я. – Но любое дело должно быть сделано качественно. Мы тут с вами, понимаете ли, поторопимся, а профессиональным участникам рынка потом расхлёбывать наши сомнительные компромиссы…
– Сомнительные компромиссы… – безнадёжно пробормотал депутат.
– Так что давайте дружненько продолжим законотворческую деятельность, – бодро предложил я, – и соберём экспертный совет где-нибудь… м-м-м… через месяц… или два?
Депутат уставился на меня долгим испытующим взглядом.
– Гардези, – вдруг мрачно сказал он, – не зарывайтесь.
– Это вы не зарывайтесь, – холодно ответил я и тут же широко улыбнулся. – А вы, кстати, в курсе, что в нашем банке совершенно фантастические условия по доверительному управлению активами VIP-клиентов? Инвестиционный портфель с гарантированной доходностью и льготные тарифы…
Депутат посмотрел на меня томным взглядом.
– А народных избранников, – вкрадчиво добавил я, – мы считаем VIP-клиентами по определению…
* * *
Выйдя из здания Госдумы через Георгиевский переулок на Большую Дмитровку, я сел в ожидавшую меня машину и немедленно позвонил с мобильного телефона юрисконсульту нашего банка.
– У тебя месяц на подготовку новых поправок к законопроекту, – сообщил я ему радостную новость. – По-моему, времени предостаточно.
– Да хоть полгода, – без энтузиазма отреагировал юрисконсульт. – Я иссяк.
– Что значит – иссяк? – посуровел я. – Нужны поправки!
– Андрей Викторович, я уже пять раз выдумывал поправки и даже поправки к собственным поправкам! У меня уже не хватает фантазии, что ещё там совершенствовать!
– Всегда есть что совершенствовать, – отрезал я. – Совершенству, как известно, нет предела.
– Это в теории, – парировал юрисконсульт. – А на практике лучшее – враг хорошего.
– Ты мне ещё тут афоризмами побалуйся, – проворчал я. – Твоё дело – юриспруденция, а не риторика. А моё дело – бизнес, а не юриспруденция и не риторика! Так что предел совершенству наступит тогда, когда я тебе скажу, понял?
– Понял, – печально ответил юрисконсульт и после паузы нерешительно спросил: – И чего вы так замучили этот законопроект, Андрей Викторович? Неужели вам так сильно будет мешать этот закон?
– Да не так уж сильно, – признался я. – Но хочется, чтобы было поменьше тех, которые придётся нарушать. – Я нервно зевнул. – Так что будем его совершенствовать, пока я не придумаю, как нам его обходить, не нарушая…
– Это уж вы сумеете, – уважительно сказал юрисконсульт.
– Попрошу без компрометирующих намёков, – одёрнул его я. – Работай давай. Через три недели жду от тебя очередного чуда законотворческой мысли. Чтобы на экспертном совете все буквально охренели от нашего совершенства…
– Охренеют они от нашей наглости, – предположил юрисконсульт.
– В наше время это одно и то же, – заметил я и дал отбой.
Буква регламента
(Миниатюра)
Действующие яйца:
Андрей Гардези, вице-президент банка, по совместительству – генеральный директор дочерней фирмы банка.
Роман Чикунов, сотрудник управления безопасности банка, телохранитель Гардези.
Милая девушка, секретарь тендерного комитета.
ГАРДЕЗИ. Давайте внесём ясность. Вы отказываетесь выдать мне конкурсную документацию?
МИЛАЯ ДЕВУШКА (с искренним сожалением). Да, таков регламент.
ГАРДЕЗИ. При чём тут регламент? Мы оплатили конкурсную документацию, вот копия платёжного поручения. Вот учредительные документы компании-заявителя, вот протокол. Видите, я её генеральный директор!
МИЛАЯ ДЕВУШКА. Всё верно, я же не спорю. Но в регламенте сказано, что необходимо предъявить документ, удостоверяющий личность. А вы отказываетесь…
ГАРДЕЗИ (перебивает). Я не отказываюсь! Ну забыл я паспорт! Почему это для вас так принципиально? Зачем мне вас обманывать и выдавать себя за гендиректора? Вот зачем?
МИЛАЯ ДЕВУШКА (проникновенным тоном). Может, и незачем, но понимаете…
ГАРДЕЗИ (перебивает). Что вы так боитесь за эту вашу конкурсную документацию, будто это сверхсекретное досье?
МИЛАЯ ДЕВУШКА (проникновенным тоном). Да я не боюсь! Но, понимаете, в регламенте сказано, что конкурсную документацию я вправе выдать (цитирует, глядя в какие-то бумаги) "…только руководителю организации-заявителя либо его доверенному лицу, действующему по доверенности… Личность получателя документации устанавливается на основе соответствующего документа, удостоверяющего личность, как-то: общегражданский паспорт, заграничный паспорт, военный билет, паспорт моряка…"
ГАРДЕЗИ (перебивает). У меня нет времени мотаться за паспортом! И паспорта моряка у меня нет! (Копается в карманах.) Вот! Банковский пропуск сойдёт?
МИЛАЯ ДЕВУШКА (заглянув в бумаги, с сожалением). Нет, не предусмотрено.
ГАРДЕЗИ. Он же с фотографией! Сличайте!
МИЛАЯ ДЕВУШКА (с искренним сочувствием). Ну не предусмотрено же…
(Драматическая пауза.)
МИЛАЯ ДЕВУШКА (вздохнув). У вас печать вашей организации-заявителя с собой?
ГАРДЕЗИ (поворачиваясь к телохранителю). Рома! У нас печать с собой?
РОМАН. Так точно, шеф!
МИЛАЯ ДЕВУШКА (задумчиво глядя на Романа). А паспорт, молодой человек, у вас с собой?
РОМАН (настороженно). С собой. А что?
МИЛАЯ ДЕВУШКА (протягивая Гардези чистый лист бумаги, с выражением цитирует, глядя в какой-то документ). "…Конкурсная документация выдаётся на руки только руководителю организации-заявителя либо его доверенному лицу, действующему по доверенности…"
ГАРДЕЗИ (зажав двумя пальцами чистый лист бумаги, мрачно смотрит на милую девушку). Ну и что вы хотите… (Вдруг осекается, хлопает себя по лбу.) Рома, дай твой паспорт! (Берёт лист бумаги и некоторое время, шёпотом чертыхаясь и сверяясь с паспортом Ромы, пишет что-то от руки.)
МИЛАЯ ДЕВУШКА (одобрительно). Приятно иметь дело с сообразительными людьми…
ГАРДЕЗИ (заканчивая писать). Рома, дай печать! (Шлёпает печать и торжественно вручает исписанный лист милой девушке.) Вот, примите доверенность генерального директора Гардези Андрея Викторовича на его доверенное лицо Чикунова Романа Петровича.
МИЛАЯ ДЕВУШКА (с улыбкой глядя на Романа). Ваш паспорт, молодой человек? (Сверяет данные паспорта с текстом доверенности и, удовлетворённо кивнув, придвигает к Гардези стопку документов.) Вот конкурсная документация, господину Чикунову нужно расписаться в получении…
ГАРДЕЗИ (кладя конкурсную документацию в портфель и доверительно склоняясь к милой девушке). А если я всё-таки не Гардези и доверенность липовая?
МИЛАЯ ДЕВУШКА (кладя расписку Романа в лоток на столе и пожимая плечами). А вот про это в регламенте ничего не сказано…
Окончательный анализ-3
Ну, и как понимать эту хренотень?
Этот вежливый вопрос я адресовал Валентину начальнику нашего аналитического отдела. Мы стояли в нашем дилинге у торговых терминалов, на экранах которых наблюдали очередную локальную катастрофу отечественного фондового рынка. Цены акций падали столь стремительно, что продавать уже было бесполезно, а покупать, судя по всему, еще рановато.
Валентин трагически молчал.
Сидящий за терминалом Костя, шеф-трейдер по ценным бумагам, обернулся и сообщил очевидное:
– Уже полчаса мочат всё подряд.
– Вижу, – сквозь зубы отозвался я.
Серго, глава отдела продаж, застонал:
– Вчера закупили по полной программе! Семь новых клиентов! Я даже боюсь посчитать, в каких они минусах…
– Хочешь, посчитаю? – сочувственно предложил Костя, хватаясь за калькулятор. – Вчера влили примерно десятку… Ага… Минус пятьсот двадцать! – с готовностью сообщил он мрачному Серго, взглянул на монитор и поправился: – То есть уже минус пятьсот сорок…
Серго зарычал и повернулся к Валентину:
– Ты зачем ходишь на наши утренние брифинги, а? Мы же тебя как умного и знающего человека спрашиваем: что будет с рынком? Ты же нам говорил: акции должны расти! Ты говорил: великолепная квартальная отчётность! Ты говорил: на всех развивающихся рынках бурный рост!
– Так ведь так оно и есть! – горячо воскликнул Валентин, заливаясь краской. – Я же аналитик, а не ясновидящий! Все фундаментальные и технические показатели…
– Да пошёл ты со своими показателями знаешь куда! – взревел Серго. – А на показатели сегодняшних отчётов для моих клиентов не захочешь посмотреть? Они же меня спросят: Серго, дорогой, а почему вы, козлы такие, купили вчера, когда всё было очень дорого, а не сегодня, когда всё очень дёшево?
– Скажи им, что это наш фондовый рынок со всеми его невменяемыми рисками! – Валентин стал как-то странно подёргивать головой, я даже стал опасаться нервного срыва. – Я не понимаю, с чего вдруг все стали так агрессивно продавать! И никто не понимает! Я обзвонил аналитиков – все в полном недоумении…
– Не-до-умение! – презрительно процедил Серго. – Полное!
– Андрей, – обратился ко мне Валентин, – я прошу оградить меня от грубого темперамента этого неандертальца…
– Заткнитесь оба! – устало попросил я и наклонился к Косте. – Ты с брокерами разговаривал? Рынок-то что говорит?
– Рынок говорит всё что угодно, – философски изрёк Костя. – Мне назвали десяток поводов, но всё это старьё, уже давно отыграно. Никаких свежих новостей я не услышал. И главное – никто не признаётся, кто начал слив акций. Все кивают друг на друга.