- Понимаешь, - сделал он глоток, - Мухин из тех людей, которые особо не запоминаются. Вот и сейчас, я пытаюсь представить себе его лицо, и кроме его бороды, ничего не вижу. А так, работящее мужика, пожалуй, и не найти…. И еще, Миша, - усмехнулся Шубин, - похоже он в какую-то веру ударился. В христианскую, какую другую, не знаю. А почему так решил? Раньше он и матом, при случае загнет, трехэтажным, а сейчас, ни-ни. Какие-то словечки стали заумные проскальзывать, Мужики смеются, - от брата-ученого поднабрался.
- Вот ты говоришь, брат приходил к нему в гараж. Как часто? - спросил Шубин.
- В прошлом году мало. А вот, в этом году, особенно в последнее время, пожалуй, часто. Все думали, наверное, будет устраиваться к нам на работу. Придет, отойдут в сторону, присядут, поговорят. Потом идут в гараж. Иван все там показывает, объясняет. А вот в последний раз, пришел какой-то не такой, как всегда. Похоже, после хорошего будуна и заросший…. И не поверишь, так стал похож на младшего брата, что, если бы разгладить его морщины, да волосы отпустить побольше, пожалуй, и не отличить.
- Да, вот еще, что, - Шубин потянулся к пачке с сигаретами, - c Мухиным недавно произошел довольно интересный случай. То ли он был после хорошего будуна, или из-за похорон, оформления наследства, или долгого отсутствия, не знаю…. Короче, собака Рекс, которого он со щенячьего возраста нянчил, едва не покусал его.
- Как это?
- А так. Пришел Иван на работу, подошел, как всегда, к Рексу, и как всегда, дает ему принесенные косточки. Тот тоже, как всегда, хвостом повилял, а потом, друг шерсть дыбом, и как зарычит на Ивана…
- Даа-а-а, - протянул Васьков, - это действительно странно. Немного помолчав, он неожиданно улыбнулся, поблагодарил Шубина за обстоятельную информацию и, кивнув в сторону официанта, предложил:
- По соточке? Рабочий день давно закончен. А так, за встречу…
- По соточке, так по соточке, - ответно улыбнулся Шубин, - можно и с повтором!
Они посмотрели друг на друга и захохотали.
Пешеходов было мало. Лениво помахивая небольшим портфелем, Павел медленно вышагивал по аллее. Покосившись через левое плечо назад, повернул на пешеходную дорожку, идущую к автобусной обстановке. Терпеливо пропустив вперед ветерана, с трудом втиснулся в разогретую и пропахшую потом автобусную коробку. Оказался последним и потому прижатым к двери. Наблюдения за собой не заметил. Даже если оно и велось, то очень профессионально.
На "конечной", как всегда было оживленно. Смешавшись с пешеходами, прошел вперед, и резко свернул к дороге, у обочины которой стоял ожидавший его "джип".
Спустя около получаса, он уже был на знакомой даче. Беседка, к которой его подвели, пряталась среди абрикосовых деревьев. А прямо перед ней, разбросав ярко-зеленые ветви, кудрявилась молодая рябинка.
Только разместился за столиком, и полез в карман за сигаретами, появился Лустенко. Обменявшись рукопожатием, сел напротив Павла и, кивнув на портфель, спросил: "Привез?".
Внимательно просмотрев бумаги, положил их перед собой, закурил и, только потом улыбнулся:
- Неплохо, Паша, неплохо. Сразу видно профессионалов.
- Плохих не держим. Каждый проработал в "наружке" не менее десятка лет. Так, сказать, как вышли на пенсию, сразу ко мне. Значит, годится? - кивнул он на бумаги.
- Я же сказал, Паша, неплохо, - неожиданно довольно сухо ответил Лустенко, и, замолчав, задумался.
- Ты вот, что мне скажи, - он снова посмотрел на Павла. - Ты - то сам, что думаешь об этом? И какое мнение тебе выдали твои старички-профессионалы? Они же наверняка, что-то тебе сказали.
- Ну, как тебе сказать…. Судя по тому, как вел себя объект наблюдения, его раздражительность в беседе с собеседником, встреча с его стороны, наверняка была вынужденной. Встречу явно назначал его собеседник.
- Похоже, так, - кивнул Лустенко и, поправив на носу очки, взял один из просмотренных уже документов.
- Так, так, - пробормотал он. - Мусенков Иван Иванович, год рождения. Ага, вот. До недавнего времени подсобный рабочий аптеки N 14…. Так. А это, похоже, информация нашего друга Васькова, - улыбнулся он, бросив взгляд на Павла. - Проходит по связям с лицами, занимающимися незаконным оборотом наркотиков, а если быть точнее, с подозреваемыми…
- Стоп! А это что?! - Лустенко оторвал взгляд от документа, и посмотрел на Павла. - Как это ночью умер? Чьи данные?
- Участкового, коротко отвел Павел, прикуривая сигарету.
- Слушай, Паш, а тебе не кажется это странным?
- Кажется, - кивнул тот. - А если ты внимательно просмотрел сводку моих старичков-наружников, то должен был бы обратить внимание на довольно странное поведение "Объекта" за столом. Пока Мусенков бегал в кусты отливать, тот делал какие-то пасы руками над бокалами с пивом.
- Может быть, отгонял ос, ты же знаешь, они любители пива.
- Может быть, - согласился Павел.
- А диагноз? - Лустенко снова заглянул в бумагу. - Так, так. Сердечная недостаточность…. И что ты на это скажешь, - посмотрел он на Павла.
- То же, что и ты.
- Ладно, - кашлянул Лустенко, откладывая бумаги в сторону, - разберемся. А это твоим "старичкам" за работу, - протянул он Павлу конверт.
- Ты же уже давал, - заметил Павел, нерешительно протягивая руку.
- Бери, бери. Это аванс на будущее…
- Ну, если так, - согласился Павел, и не спеша, спрятал пакет в карман.
Павел медленно поднимался по лестничному маршу. На этот раз лифт работал, но он решил пройтись пешком.
Медленно, словно ожидая, что кто-то чужой мог находиться в квартире, он открыл дверь, и осторожно прикрыв, закрыл на замок. Переоделся в спортивный костюм, подошел к окну и приоткрыл створку. Качнулась тюлевая шторка, и сразу пахнуло свежестью.
Солнце садилось. Его лучи, казалось, собравшись в один пучок, били прямо по смотревшим во двор окнам. Какое-то время, понаблюдав за мальчишками, гоняющими по площадке мяч, прошел в залу, и устало опустился в кресло. Он мысленно вернулся к встрече с Лустенко. В том, что тот использует его и Васькова в основном втемную, его не удивляло и, тем более, не обижало. Будь он на его месте, поступил бы точно также.
- Виктор Иваныч? Хромов говорит. Как ты и предполагал, муравейник зашевелился. Начался прессинг.
- Заместитель генерального?
- Он. Зря тогда его пожалели…
- Об этом потом. А на него кто?
- Ссылаясь на просьбу городской администрации, просили в рейс направить опытного водителя со стажем. И назвали фамилию Мухина. Якобы его им его рекомендовал кто-то с нашего хозяйства. Вот я и решил, - заместитель генерального директора. Есть еще один такой, опытный, - Шубин. Вот и весь запас "закордонников". Остальные, как ты знаешь, в ходе этой перетрубации, разбежались, кто на автобусы, кто куда…. Короче, в другие автохозяйства. А набранная молодежь ничего не имеет - ни опыта, ни знаний, а главное, ни загранпаспортов. А поездка, говорят заказчики, важная и срочная…. Вот так - то.
- А эти двое, паспорта имеют?
- Имеют.
- А в поездки всегда идут парой?
- Да, парой. А вот второй, Шубин, как назло приболел. На больничном сейчас.
- Жаль…
- Что жаль?
- А то, что второй заболел…. Ну ничего, выход есть, Федор. Завтра к тебе придет оформляться на работу опытный водитель-дальнобойщик. И с загранпаспортом все в норме. И стаж солидный, и рекомендации все есть. С генеральным я все сам улажу. Ты не вмешивайся. Делай так, как будто это для тебя новость.
- Тогда другое дело, - успокаиваясь, пробормотал Хромов. - Слушай, а как ты узнал, что за первого ходатайствует городская администрация?
- С чего ты взял?
- А догадался…
- Ладно, при встрече попытаюсь все пояснить.
Подняв трубку телефона внутренней связи, Вяльцев набрал нужный номер.
- Я жду тебя, Фрол, ты готов доложить? - тихо проговорил он.
Выслушав ответ, он положил трубку на аппарат, устало прикрыл глаза и откинулся в кресле. Когда через какое-то время их открыл, увидел перед собой Стропилина.
- Сколько мы с тобой вместе, Фрол? - улыбнулся, распрямляясь Вяльцев.
- Много, - невозмутимо ответил, тот, как всегда усаживаясь без приглашения в кресло.
Он давно привык к этой, ничего необязывающей словесной игре, которая ведется уже много лет, и в которой оба знали в ней свою роль. Вот и сейчас, поддерживая ее, Вяльцев улыбнулся, и сказал ту фразу, которую уже знал Стропилин: "Вот и я говорю, Фрол, что много и, никак не могу понять, как ты умудряешься появляться всегда незаметно, словно приведение".
Стропилин молчал. Он знал, что за этой шутливой репликой, сразу последует серьезный разговор.
И точно. Расслабленный тон мгновенно превратился в жесткий. В голосе шефа звучала, если не сталь, то что-то близкое к этому.
- Какие новости от Сейфуллина? - посмотрел он на Стропилина.
- Работает, Иван Петрович, работает…. Выяснил, что Веригин нас обманывал. Тетрадь у него…
- Значит, все же ссучился крысятник хренов, - не выдержав, выругался Вяльцев.
- Выходит так, - согласился Стропилин.
- Где он прячет тетрадь?
- Его помощник, который работает на нас, сообщил, что тетрадь или дома, в тайнике, или в сейфе, в рабочем кабинете. По крайней мере, он ее видел там не так давно.
- Ему можно верить?
- После того, как с ним поработал Сейфуллин, думаю, да.
- Ты докладывал мне, что нашел лаборанта, который работал с профессором и который может расшифровать эти записи.
- К сожалению, Иван Петрович, Веригин убрал и его, и сделал это человек, который помогает и нам.
- Как его фамилия?
- Мохов.
Стропилин понял, что Вяльцев забыл, что Мохов был у них в прошлом году, однако напоминать шефу об этом, не стал.
- Передай Сейфуллину, что бы сделал все, чтобы тетрадь была у нас. И как можно, быстрее. И еще, что ты думаешь, предпринимать с Веригиным?
- Он сейчас работает по интересующему нас автохозяйству. Думаю, пусть дело доведет до конца, а там посмотрим.
Очнувшись, Павел понял, что заснул прямо в кресле. Часы показывали полночь. Он прошел в спальню, включил ночник, разделся и лег в постель. Заложив руки за голову, уставился в потолок. Он попытался проанализировать информацию, которую получил не так давно от Васькова, которую завтра же должен довести до Лустенко.
Неожиданно он потерял нить. Отвлек его от размышлений обыкновенный паучок, который занимался на потолке своей рутинной работой. Вот он побежал в одну сторону, вот в другую, а вот он остановился…
Павел прикрыл глаза и попытался вернуться к последней встрече с Васьковым…. Васьков поделился тогда с ним своим анализом информации, которая на первый взгляд могла показаться абсурдной…
…Мухин такой, и Мухин другой…. А вдруг это и на самом деле близнецы, а непросто братья? Близнецы, которые решили "поиграть", как, например, в школе, в подмену? Нет, - вздохнул, Павел, - по-моему, это все фигня…. Он снова открыл глаза, и уставился в потолок. Паучка, там уже не было. Закрыл глаза, и снова мыслями утонул в информации Васькова. Васьков утверждает, что лаборант по документам старше своего брата Ивана, на полтора года…. А если, все же?.. Тогда, кто есть, кто?.. Нет, фигня это все, - снова вздохнул он и, повернувшись на правый бок, попытался заснуть.
Ясное утреннее небо неожиданно потемнело. Неизвестно откуда навалившаяся на город мрачная свинцовая туча, вдруг вспыхнула яркой молнией, и почти сразу раздался ужасающий грохот.
Зонтика с собой не было, и пока добежал до офиса, промок до нитки. В кабинете ждал начальник отдела кадров агентства Валя Москвин, как и он, Павел, отставной военный.
- Ни хрена себе, - хрюкнул он, увидев перед собой всколоченного Павла, с которого ручьем текла вода.
- Ладно, "ни хрена себе", ты лучше дай полотенце, да распорядись насчет горяченького чая.
Пока Павел приводил себя в порядок, дежурный охранник успел принести термос с чаем.
- Паша, - подождав, когда тот втиснется мокрым задом в свое потертое кресло, и сделает глоток чая, - обратился к нему Москвин, - тут какой-то тип хотел поиметь тебя по телефону.
- Даже так? - Павел внимательно посмотрел на Москвина. - И что он хотел? - Он не думал, что это может быть Васьков, или Лустенко. Тот и другой никогда не звонили ему на служебный.
- Что он хотел? - Москвин подошел к столу. - Хотел, говорит, побазарить с твоей персоной лично
- "Побазарить", говоришь…. Из братков, что ли?
- Да нет, это я так сказал…. Просто, говорит, нужно поговорить с тобой лично. Обещал перезвонить.
Резкий телефонный звонок заставил обоих вздрогнуть. Павел поднял трубку и, прежде чем ответить, выразительно посмотрел на Москвина. Тот моргнул глазами и неопределенно пожал плечами.
- Слушаю вас. - Выдержав паузу, тихо произнес Павел.
- Павел Александрович? - услышал он тихий вкрадчивый голос.
Павел поймал взгляд Москвина и, выразительно покосившись на трубку, в подтверждение тому, что говорит именно тот, о котором он говорил, кивнул головой.
Москвин, ткнув себя пальцем, кивнул в сторону двери. И не дожидаясь, что скажет Павел, вышел из кабинета.
- Я слушаю вас, - снова повторил Павел и добавил. - Если вы хотели услышать Павла Александровича Калинника, то это действительно я…
- А вы осторожны, Павел Александрович, - глухо проурчала трубка.
- Жизнь заставляет, - сухо сказал Павел, и сразу спросил: "Кто вы, и что вам нужно? И простите, у меня мало времени…".
- Видите ли, Павел Александрович, я хотел бы с вами встретиться наедине. Так сказать, "тет-а-тет".
- Так в чем дело? - Павел дернулся в кресле. Он почувствовал, что насквозь промокшие брюки крепко присосались к сидению кресла. - Приезжайте ко мне в офис. Если адрес вам неизвестен, я объясню. Да, вот еще что…. Вы не назвали себя.
- Да, вы правы, - трубка мгновение помолчала. - С вами говорит Сейфуллин Ринат Рустамович. Я в вашем городе, в командировке…. А адрес вашего агентства мне известен. Но мне хотелось бы с вами встретиться на нейтральной основе. Машина за вами придет в любое указанное вами место, и туда, куда укажете.
- Извините, - слегка помедлив, спросил Павел, - но я никак не пойму, зачем вам нужна встреча именно со мной.
- Да, конечно, - сразу ответила трубка. - Мне собственно, нужна встреча с известным вам Лустенко Виктором Ивановичем. А выйти на него я могу только через вас.
- Простите, а кто такой, Лустенко Виктор Иванович? - начал, было, Павел, но его тут же перебили:
- Я понимаю вас, Павел Александрович. На вашем месте я поступил бы также. Но смею вас заверить, что вы не просто знакомы с Луценко, вы учились с ним вместе в высшей школе КГБ, той, что находится рядом с Белорусским вокзалом. А также мне известно, что Лустенко сейчас также как и я, в командировке, в вашем городе, и вы не так давно имели с ним встречу.
Это была уже наглость и, Павел, с трудом сдерживаясь, чтобы не нагрубить абоненту, спросил:
- Зачем вам нужен Лустенко?
- Мне необходимо обсудить с ним очень важный, интересующий нас обоих вопрос.
- Если вы так хорошо обо всем осведомлены, не понимаю, зачем вам нужен я в качестве посредника? Вы же сами можете выйти на него.
- Во-первых, я не знаю номера его телефона. А передать просьбу о встрече через вас, в телефонном варианте, просто невозможно. И вы знаете почему, вы же профессионал.
- Хорошо, - сухо ответил ему Павел. - Перезвоните мне через час. За это время я постараюсь на него выйти.
Сейфуллин отключил мобильник и, откинувшись в кресле, облегченно вздохнул. Он долго взвешивал все "за" и "против", прежде чем решиться на эту встречу. Информация о том, что за интересующим его автохозяйством стоит некто из конкурирующего концерна, он получил от Мохова. Потом, правда, чтобы получить более объемную информацию, пришлось немного потратиться, но ничего не поделаешь, игра стоила свеч. Чтобы начать серьезную игру с противником, Сейфуллин любил всегда составлять личное мнение о том, только сам. А без личного контакта, это было невозможно. Теперь оставалось ждать, примет его предложение Лустенко, или нет.
Звонок Павла застал Лустенко в привокзальном кафе, на одном из железнодорожных полустанков километрах десяти от города. Он так был увлечен обсуждением какого-то вопроса с двумя молодыми людьми, что не сразу обратил внимание на переливчатую трель мобильника.
Несколько минут он слушал не перебивая, и только потом, коротко сказал: "Соглашайся. Поставь условие, чтобы тебя забрали у твоего офиса. Выслушай его внимательно, но в рассуждения не ввязывайся…. Промурыжь немного, и только потом скажи, что на встречу я согласен, но на "моей" территории. Где? Скажешь, сообщим позднее.
Лустенко спрятал телефон в карман, извинился перед молодыми людьми, с которыми в принципе были решены все вопросы, попрощался и покинул кафе. Уже, будучи в автомобиле он отдался размышлениям. Сказать, что он не ждал встречи с Сейфуллиным, пожалуй, нельзя. Конечно, сомнения были, но в итоге он оказался прав.
Информацию о том, что в городе появился представитель корпорации "Росметаллэкспорт", Лустенко получил сразу. Правда, как показало наблюдение, деятельность Сейфуллина была несколько пассивной. Встреч, заслуживающих внимания, никаких. Но чувство, что противник развернул активную деятельность, не покидало его. И вот, пожалуйста, подтверждение этому, выход того на Павла. Небольшая, но победа одержана. Первым не выдержали нервы у Сейфуллина. Какая имеется информация о нем? К сожалению, пока довольно скудная.
…Взвешивая все детали предстоящей встречи с очень серьезным противником, Сейфуллин задумчиво смотрел в окно. Чашка с уже остывшим любимым зеленым чаем, так и стояла не тронутой. Он уже курил вторую сигарету. С интересом наблюдая, как дрожа, поднимается к потолку бестелесное колечко дыма, он неожиданно стал вспоминать свое прошлое. Он всегда приходило к нему, когда он был один…
…Еще совсем недавно он жил спокойно и стабильной жизнью в независимом суверенном Таджикистане. Там он руководил филиалом могущественной корпорации "Росметаллэкспорт", которую возглавлял товарищ Вяльцев, известный в этой солнечной республике, еще с советских времен. Тогда-то и свела судьба его, мало кому известного Сейфуллина, с этим незаурядным человеком.
Появился Сейфуллин в столице Советского Таджикистана в середине восьмидесятых после окончания юридического факультета Ростовского государственного университета, конечно же, по распределению. Начинал помощником прокурора одного из районов Душанбе, да так там и прижился.
Окружение, которое в самом начале было удивлено явным несоответствием его армянской внешности и татарской фамилии, узнав истину, оставило его в покое.
А причина была в его предках…. Его мать, когда ей исполнилось восемнадцать, вышла замуж за сына друга своего отца, - следователя городской прокуратуры Еревана, Рустама Муратовича Сейфуллина, - потомка казанского купца Сейфуллина, появившегося и осевшего в Ереване, еще в начале двадцатого столетия. И хотя потомки его давно ассимилировались, они продолжали из поколения в поколение нести фамилию "Сейфуллин", и давать рождавшимся мальчикам, татарские имена. Таково было завещание прародителя.
В середине восьмидесятых судьба ничем непримечательного следователя Сейфуллина, неожиданно резко меняется.