- Эх, Лора, Лора, - вздохнул Павел, открывая глаза. Он почувствовал, как тоскливо защемило под левой ложечкой. Посмотрев на мерцающие, на небе маленькие звезды, поднялся со стула, прошел на кухню, налил полстакана коньяка, выпил, и снова вышел на балкон. Где-то там внизу, у подъезда, гавкнула собака и сразу замолчала. Павел сел на стул, снова достал сигарету. Мысли об Афганистане не отпускали. Он уже знал, теперь от них никуда не уйдешь. Сколько раз уже было такое. Как вспомнишь, так пока кто-то не отвлечет, так и будешь снова мыслями там, снова будешь переживать пережитое. Он вздохнул, и снова закрыл глаза…
…Проскочив мост, под которыми пенились грязные потоки вешних вод, Виктор протяжным сигналом поприветствовал ребят советского блокпоста и, прибавив скорость, выскочил на этот пресловутый "дуршлаг". Уазик летел зигзагами, попутно обходя встречающиеся на пути рытвины и воронки.
Павел знал состояние дороги за охраняемой зоной. Когда-то прекрасная автомобильная, с асфальтовым покрытием трасса, соединяющая аэропорт со столицей провинции, давно превратилась в настоящий дуршлаг, по обе стороны которого чернели остовы искореженных и закопченных от гари останков того, что когда-то было танками, бэтээрами и просто автомобилями.
Он также знал, - убавить скорость нельзя. Притормози, и сразу можешь оказаться под минометным обстрелом. Но, слава Богу, повезло, - никто не обстрелял, и на "итальянку" не напоролись.
Городок встретил их уханьем двух гаубиц. Установленные около КПП, за внешним ограждением городка, они вели методичный обстрел "зеленки". Как объяснил Виктор, квадратно гнездовым способом. Орудийные расчеты были только в плавках и защитного цвета панамах. А потные и бронзовые от загара тела, делали их похожими на индейцев.
Сорокапятилетний советник командира 2-го Армейского корпуса правительственных войск генерал-лейтенант Пчелинцев, как объяснили на КПП, находился в городке.
Павел на виллу генерала отправился один.
Всегда суровое и бесстрастное лицо Пчелинцева, с недавно появившемся на подбородке шрамом от осколочного ранения, светилось самым обыкновенным человеческим радушием. Хорошо зная Павла, он без всяких предисловий, пригласил его отобедать.
Павел прекрасно понимал его. Ежедневно торчащему, то в штабе корпуса, то в городке, то на боевых позициях, и видя одни и те же лица, генералу естественно хотелось пообщаться с человеком, только что прибывшим из Кабула. Узнать от него какие ни есть новости, возможно даже конфиденциальные. Но, увы, Павел вынужден был разочаровать его.
Подробно, со ссылкой на Представителя, и просьбой соблюсти конфиденциальность, он подробно рассказал о цели своего прибытия.
Генерал слушал Павла, не перебивая. Затем молча, поднял трубку телефона внутренней связи, и коротко сказал: "Зайди, Егорыч".
Положив трубку, пояснил:
- Я вызвал советника начальника разведки полковника Фоменко. Он со своим подсоветным и планировали эту операцию по перехвату каравана с оружием. Сейчас спросим, что можно сделать.
Полковник Фоменко появился через пару минут. Доброжелательно поздоровался с Павлом, с которым был хорошо знаком, без приглашения опустился в одно из свободных кресел, и выжидающе посмотрел на генерала.
- Иван Егорович, - Пчелинцев, кивнул на Павла. - Подполковник сейчас тебе передаст просьбу Представителя КГБ в Афганистане полковника Грибова. Подумай, что можно сделать, чтобы решить этот вопрос.
Павел, с небольшими упущениями, повторил Фоменко то, что уже довел генералу.
Полковник внимательно выслушал Павла, и неожиданно улыбнувшись, посмотрел на генерала:
- Константин Борисович, вопрос этот, по своей сути, уже решен.
- Как решен!? - не понял генерал.
- Дело в том, Константин Борисович, - вы же знаете, я сегодня немного задержался с полковником Сатикуллой. Так вот, он мне рассказал, что буквально несколько часов назад его сотрудник получил информацию, что американцы с караваном героина отправлены назад в Пакистан. А караван с оружием продолжает идти к пункту своего назначения.
- Информация перепроверена?
- Пока нет, Константин Борисович, но Сатикулла меня пока не подводил. Взвод коммандос продолжает находиться в засаде. Завтра к ним в пять утра вертушкой убывает советник командира бригады майор Попов. Я сегодня утром вам обо всем докладывал. Вот с ним и отправится подполковник, - кивнул в сторону Павла Фоменко.
- Ну, вот, Павел Александрович, - генерал посмотрел на Павла, все проблемы и решены.
- Разрешите, товарищ генерал доложить Представителю. Можно с вашего ЗАСа?
- Конечно, конечно, звони, а ты, Егорович, останься. Мало ли какие вопросы появятся у Представителя.
Соединение произошло сразу. Павел коротко доложил Представителю сложившуюся ситуацию, и спросил, какие будут дальнейшие указания. Выслушивал их минут пять. Затем коротко ответить "есть", и положил трубку.
Посмотрев на генерала, сказал:
- Представитель доволен полученной информацией, но дал команду перепроверить ее мне лично. Иными словами, Константин Борисович, нужно ваше разрешение, чтобы я присутствовал при взятии каравана сорбозами коммандос.
- Ну, как, Егорыч? - посмотрел он на полковника Фоменко, - тебе решать. Твои подсоветные будут брать караван.
- В принципе, я не против, - полковник пожал плечами, - тем более утром в тот квадрат идет вертушка с Поповым. Но если что с ним случится, с кого спросят? - он покосился на Павла.
- Я могу написать расписку, - попытался выдавить тот улыбку.
- Все, хватит! - подвел черту генерал. Какая к черту, расписка! Вот что, полковник, - стальной взгляд заставил советника начальника разведки подняться с кресла, - обеспечь, чтобы подполковник завтра был на борту вертолета. И поставь задачу Попову, что тот отвечает за него головой. Все. Ты, полковник, свободен.
Оставшись наедине с Павлом, он подошел к нему и положил на плечо руку.
- Будь осторожен, Павел, - впервые он назвал его по имени. - Знаю, что не останешься, поэтому и не предлагаю. Но на следующий раз, так просто не отпущу, - улыбнулся он, крепко пожимая ему руку.
Через пять минут уазик уже мчался в обратном направлении. Когда до "зеленки" оставалось метров пятьдесят, Виктор резким движением руки притянул к себе лежащий на правом сидении автомат и, полуобернувшись к Павлу, крикнул:
- Пашка! Смотри за "зеленкой!
- Что!? - не понял тот, который мыслями был уже, где-то там, в горах.
- За "зеленкой" смотри, мать твою!.. - снова прокричал Анатолий, - духи там!..
…И точно, как "накаркал", - вспоминали они вечером за ужином, перебирая детали пережитого.
…Гоня на скорости, какую позволяла развить разбитая вдрызг дорога, Виктор вдруг резко затормозил. От неожиданности больно ударившись, Павел едва не перелетел через спинку переднего сидения. Едва успел взглядом выхватить мелькнувшую перед ветровым стеклом белую струю, как по ушам резанул гулкий грохот ДШК.
- Твою дивизию… приплыли! - только успел подумать он, как машина с ревом рванула вперед.
- Стреляй! Твою мать!.. Чего ждешь!? - словно издалека донесся до него голос Виктора.
- Куда? - заорал в ответ Павел, передергивая затвор автомата.
- По "зеленке! По "зеленке" пали!
Только успел дать очередь, как снова грохот ДШК. Машине резко вильнула и, осев, на правый задний скат, остановилась.
Павел, так и не понял, как оказался лежащим в пыльной канаве за машиной рядом с Виктором.
Он лежал с автоматом, а Виктор сжимал в руке "ТТ". Автомат так остался в машине, рядом с коробкой передач.
- Во бля, - с хрипом выдавил он, размазывая по лицу грязный пот, - скат пробили, суки.
Повисла гнетущая тишина. Над ними даже порхнула небольшая похожая на скворца птичка. Вокруг царило спокойствие, будто и стрельбы-то никакой не было.
- Выжидают курвы, - сплюнул Виктор куда-то в сторону, и, поворачивая голову к Павлу, неожиданно громко чихнул.
- Ну, ты даешь, - дернулся от неожиданности Павел, так и заикой можно остаться…. Будь здоров!
- Спасибо, буду, - просипел, отплевываясь тот, и словно оправдываясь, добавил, - полная глотка пыли.
- Что делать будем? - тихо спросил Павел, осторожно выглядывая из-за ската в сторону "зеленки".
- Вот и я о том же, - снова чихнув, повернулся к нему Виктор.
- Ты вот что, Паш. Сейчас осторожненько переберись к заднему скату, и короткими очередями бей по "зеленке". Нам нужно их увидеть. А то, бляха - муха, слепые как котята, ни хрена не видим. Нужно заставить их стрелять.
Замолчав, он осторожно повернулся на бок. Достал из карманов две гранаты и положил перед собой. Затем, снова тяжело вздохнув, добавил:
- Как только засечем, начинай бить беспрерывно, а я в это время попробую достать их гранатами.
Все произошло именно так, как и говорил Виктор. Только Павел выпустил по "зеленке" несколько очередей, как метрах в двадцати от дороги зашевелился кустарник, и почти сразу пргремела пулеметная очередь. Фонтанчики пыли пробежали почти перед самым лицом Павла. Забыв обо всем, он резко вскочил и прильнув к кузову, выпустил по шевелящейся зеленной массе почти весь магазин. Неожиданно, эта шевелящаяся масса окуталась облаком, из которого вдруг в разные стороны полетели какие-то тряпки, палки, и еще не понятно что, и только потом раздался грохот взрыва… И тишина.
- Иди сюда, - донесся до Павла голос друга. Павел выглянул из-за кузова, и взяв автомат на изготовку, осторожно шагнул из-за машины.
Виктор стоял там, где совсем недавно шевелились кусты, дымящиеся сейчас пороховой вонью.
- Иди, не боись! - махнул он Павлу рукой, трогая при этом ногой какое-то тряпье.
- Ну, вот и все, - как-то обыденно с какой-то тоскливой усталостью посмотрел он на подошедшего Павла. - Хватило и одной гранаты.
- Это надо же, совсем пацаны, - с явным сожалением вздохнул он, поворачивая тяжелым американским ботинком изуродованные взрывом тела.
- А этого ты достал, - вытаскивая у одного из них из под рубашки висящий на груди мешочек с документами, покачал он головой - как швейной машинкой прошелся. Затем пряча мешочки с документами в карман, хрипло добавил:
- Поэтому нам и повезло, что это пацаны. Будь на их месте настоящие муджи, еще неизвестно, чем бы все закончилось.
Донесшийся рокот, заставил их посмотреть на дорогу. Из-за холма на скорости вылетел окутанный клубами пыли бэтээр.
- Ну, вот и помощь, - оживился Виктор, и со словами, - пойду встречу, а то эти мужики и по своим могут долбануть, - выскочил на дорогу.
С бэтээром прибыл капитан, с ним шестеро бойцов. Они на ходу скатились с брони, и с оружием наизготовку подскочили к Виктору.
- Ну, как вы, товарищ подполковник? - прерывисто дыша, остановился капитан перед Виктором. - Стрельбу аж в городке было слышно. Товарищ генерал нас отправил.
- Нормально, Коля. Вот возьми бумаги тех пацанов, - Анатолий кивнул в сторону "зеленки". И протягивая капитану, мешочки с документами, добавил, - скажи бойцам, чтобы их тела положили на броню. Да, и ДШК с патронами пусть прихватят. И вот еще что, - Виктор вытащил из кармана грязный платок и высморкался, - скажи бойцам, чтобы на уазике заменили пробитый скат. Запаска на месте. А мы пока перекурим.
Павел в изнеможении повалился на чахлую придорожную траву, и с какой-то отрешенностью посмотрел на небо. Солнце уже было в зените и безжалостно превращало окружающий воздух в раскаленную смесь пыли и пороховой гари.
- На, закури, - устало протянул пачку сигарет Виктор.
- Спасибо. Не тянет.
- Бывает, - согласился тот и, пряча пачку в карман, опустился рядом.
- Послушай. А что они будут делать с духами? - Павел кивнул на бойцов привязывающих тела к броне.
- Передадут в корпус. А там похоронят по мусульманским обычаям. У них, Паша, свое отношение к погибшим…. Одним словом, мусульмане…
Павел не отвечая, прикрыл глаза. Голова гудела. Там словно была наковальня, по которой кто-то беспрестанно колотил молотом. Не стал поддерживать разговора и Виктор.
- Товарищ подполковник! Все готово! - подскочил к ним с запачканными лицом и руками боец.
- Спасибо. Пробитый скат возьмите с собой, и приведите в порядок. Завтра приеду и заберу, - закряхтел Виктор, поднимаясь на ноги.
- Смотри, бля, что наделали, - показал он подошедшему Павлу на идущие по низу правого борта кузова пулевые пробоины, - словно швейной машинкой прошлись. Слава Богу, бак не зацепили, а то бы хана. Сейчас у летчиков шпатлевку придется клянчить, чтобы все замазать. Пойдем к бэтээру, похоже, они все закончили.
- Спасибо, ребята, - Виктор пожал капитану и бойцам руки. То же проделал и Павел.
- Провожать не надо, - отмахнулся Виктор от предложения капитана, теперь уже вряд ли кто тронет.
Дорога была абсолютно пустынной. Видимо услышав перестрелку, желающих проехать по ней, не нашлось. Правда, навстречу все же попалась одна старенькая грузовая тойота, кузов которой до отказа был набит вооруженными афганцами. Поймав настороженный взгляд Павла, который на этот раз сидел рядом с Виктором, тот, возгласом: "Ополченцы!", - развеял все его страхи.
Уазик на скорости въехал в дворик виллы и, окутанный клубами пыли, замер.
Встретившие их сорбозы, увидев бегущие по кузову пулевые пробоины, окружив Анатолия, оживленно загалдели. Павел подошел к бассейну, и устало опустился в прятающийся под ветвистой акацией, шезлонг. Полузакрыв глаза, он с безразличием наблюдал, как Виктор с пожилым сержантом пытаются запустить дизель. Наконец, после звучного хлопка, пулеметом затарахтел пускатель и, почти сразу, вычихивая клубы вонючего дыма, размеренно загугукал сам агрегат.
В ванной был не долго. Смыв всю гадость, въевшуюся в тело за сутки, Павел с удовольствием натянул чистую смену белья, как всегда предусмотрительно прихваченную с собою. Старая, уже постиранная, висела здесь же, на веревке. Мерно гудел электронагреватель, из которого, шипя и булькая, выливалась в ванну горячая вода.
- Витя! Иди купаться! - крикнул он в полуоткрытую дверь ванной комнаты, и, не дожидаясь его появления, скрылся в "гостевой" комнате.
Блаженно растянувшись на хрустящей белоснежной простыне, Павел, незаметно для себя, заснул.
Снилось что-то бессвязное, хаотичное. И вдруг в этом хаосе раздается голос Али Бабаевича из кинофильма "Джентльмены удачи":
- Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста!
Павел открыл глаза и непонимающе уставился на стоящего перед кроватью посвежевшего, в чистой голубой рубашке, синих джинсах, улыбающегося Виктора.
- Ну, чего вылупился? - хохотнул тот. Тебе же говорят, - кушать подано…
- Ни хрена себе, - буркнул окончательно пришедший в себя Павел, вскакивая с постели.
- Сколько времени!? - крикнул вдогонку скрывшемуся за дверью Виктору.
Не расслышав ответа, быстро натянул на себя спортивный костюм, а на босые ноги, приготовленные другом, тапки.
Кто прошел Афганистан, тот знает офицерский ужин. Знает напитки, закуски, которые традиционно украшали столы. Ничем от них не отличался и этот, приготовленный Анатолием.
В центре карточного столика, застеленного сложенной вдвое чистой простыней и, предусмотрительно накрытой сверху полиэтиленовой пленкой, высилась литровая бутылка, наполненная какой-то желтоватой жидкостью. Рядом стояли бутылки с "фантой" и "колой". Тут же, на шампурах, источали неповторимый аромат, и заправленные известными только афганцам специями, еще дымящиеся шашлыки. Остальное перечислять не имеет смысла. Это был уже устоявшийся во всех офицерских компаниях, где отсутствовала женская рука, натюрморт, - консервы, отварной картофель, селедка, зелень, хлеб, и уже перенятое афганцев угощение, - орешки.
- Ну, Паша, давай, за то, что живы, и за то, что будем жить! - поднял рюмку Виктор.
- Давай, Витя, за нее, которую мы сегодня едва не потеряли, - поднял свою рюмку Павел.
Выпили стоя.
- Да-а, такого я еще не пробовал, - хватая ртом воздух, с трудом прохрипел Павел.
- Это персиковая настойка, - усмехнулся Виктор. - Настояна не медицинском. Аборигены научили. Крепость за шестьдесят. Это только первая идет комом, - хохотнул тот, снова наполняя рюмки.
- Когда завтра вылетаешь? - пережевывая редиску, спросил Виктор. - Пока ты общался с генералом, мне кое-что успел шепнуть Фоменко.
- Вот трепло, - беззлобно выругался Павел, и добавил, - в пять надо быть на афганской вертолетной стоянке.
- Тебе повезло, что будешь вместе с Поповым, - заметил Виктор, потянувшись за шашлыком.
- Знаю, парень надежный, - согласился Павел, пережевывая ароматное жгучее специями мясо.
- Ну и шашлык… Слов нет, - жмурил он от удовольствия глаза, снимая ртом очередной кусок с шампура.
- Да, Витя, - переводя дыхание, Павел вдруг вспомнил встречу с моджахедами, - почему они нас, все-таки, не размазали? Мы же для них были, как куропатки для охотников.
- Значит, не имели на то "приказу", - скаламбурил Виктор, сочно хрустя редиской.
- А на кой хрен тогда им это было нужно? - удивленно посмотрел на друга Павел.
- Ну, это как сказать, - Виктор снова наполнил рюмки. - Ты обратил внимание, где они устроили засаду? Нет? Вот то-то и оно. Рядом, где они устроили лежку, шел съезд на грунтовку, идущую вглубь "зеленки"…
- Короче говоря, - разъясняю непонятливым, - Виктор посунулся к столу, - им был нужен наш уазик, или, как они его прозвали, - джип. Муджи любят его за высокую проходимость, выносливость, и простоту обслуживания. А, "размазывая" нас, они бы "размазали" и уазик. А так, - тяжело вздохнул Виктор, - может быть, наше с тобой время еще не подошло…
Время летело незаметно. За чередованием тостов под хорошую закуску и болтовню, - "обо всем, и ни о чем", не заметили, что наступила полночь.
- Так, - взглянул на часы Виктор, - пора завязывать. Уже наступило завтра. Сейчас пойдем перекурим. Здесь все приберет Махмуд и проветрит. А то видишь, что тут, - кивнул он на плавающие по холлу слоистые облака табачного дыма, - бой в Крыму, все в дыму, и ни хрена не видно.
Виктор прихватил чадары, - себе и Павлу.
- Возьми, - протянул он один Павлу, - ночью ты знаешь, колотун, так что не помешает…
Чадары, это большие куски тонкой шерстяной ткани, чем-то напоминающие собой обыкновенные одеяла. Афганцы набрасывают их на себя, как правило, в холодное время суток.
Было действительно прохладно. Неумело набросив на плечи чадар, Павел, поджидая Виктора, остановился под навесом.
Двор освещался единственной электрической лампочкой, спрятанной под металлический абажур, грибом торчащий на столбе, рядом с гудящим дизелем.
Появившийся Виктор, бросив на ходу, - я сейчас, - направился в сторону сидящих вокруг костра сорбозов. О чем-то переговорив, подошел к дизелю, что-то подкрутил. Дизель резко увеличил обороты, пару раз чихнул, и почти сразу заглох. И сразу, будто все провалилось в тихую, мерцающую огромными звездами, ночь.
Подняв к ним голову, Павел неожиданно почувствовал себя в этом пугающем неведомой глубиной мире, такой ничтожно маленькой песчинкой, что ему стало жутко.
- Мистика какая-то, - встряхнулся он, и посмотрел в сторону костра. Там, освещенные мерцающими бликами его пламени, о чем-то беседовали Виктор и пожилой сержант.