Темнота вокруг была настолько густой, что буквально в нескольких метрах от костра, ничего не было видно. Однако, уже знакомый с особенностями афганских ночей, Павел был уверен, еще немного, и появится луна, которая сразу все изменит.
И действительно, словно доказывая кому-то его правоту, из-за густой ветвистой кроны старой акации, появился яркий, мерцающий своим неживым светом, огромный диск. В свете его неожиданно воскресли и кустарники, и деревья, бросающие вокруг себя сказочные сгустки теней, а крокодил, вырезанный из ствола засохшей акации, выглядел совсем как настоящий. Под навесом натянутого на колья брезента, четко нарисовались силуэты подошедших к костру сорбозов, Стоявший на камнях огромный казан, источал неповторимый аромат знаменитой афганской шурпы. По двору слоились пестрые тени акаций, кустов барбариса, гранатов.
Что-то еще сказав сержанту, Виктор махнул рукой, и подошел к Павлу.
- Пойдем к бассейну, там уютней, чем здесь.
Разместились у самой кромки воды в легких тростниковых креслах. Закурили. Из бассейна, словно подмигивая, на них смотрели луна и огромные звезды. Оба молчали. Каждый думал о чем-то своем.
- Витя, - первым нарушил молчание Павел, - я давно хотел тебя спросить, ты не боишься жить здесь один? За тебя муджи могут дать хороший бакшиш.
- Не боюсь, - помолчав, нехотя ответил Виктор. - Слушай, - неожиданно спросил он сам, - а ты не удивлялся, что в корпус и назад, а это пять километров, наш генерал ездит на своей раздолбанной "Волге" с одним только водителем и без всякого сопровождения?
- Удивлялся, - ответил Павел.
- Ну, и что?
- А ничего.
- Вот то-то и оно, что ничего. Командир корпуса, он же губернатор провинции, Олюми, прямо заявил старейшинам: "Если хоть один волос упадет с головы какого-нибудь советника, а генерала в особенности, виновные и все их близкие и дальние родственники, будут уничтожены". Вот и вся наша охрана.
- А как же тогда сегодняшнее нападение, и шрам на подбородке генерала.
- Ну, - Виктор отбросил в сторону потухшую сигарету, - за генерала, например, нападавшие и их родственники уже поплатились, а мы, мы с тобой, хрен его знает, наверное, такие маленькие люди, на которых можно и глаза прикрыть. А в принципе, Паша, я к своей безопасности давно отношусь философски, - "что на роду написано, то и будет…". А когда это случится, знает только он, - Виктор ткнул рукой в небо.
- Я смотрю, Витя, ты верующим стал, - тихо, и совсем не осуждая, заметил Павел.
- Возможно, - согласился тот - Я только здесь, в Афгане, понял, каждый человек во что-то верит, только далеко не каждый себе в этом признается. Я, Паша, ночами здесь многое передумал и переворошил из прожитого и пережитого. И может быть далеко не все, но кое-что для себя уяснил. Уяснил то, что в своей жизни человек совершает ошибок больше, чем ему отведено. Но это лишь сугубо мое личное мнение, - вздохнул Виктор и замолчал.
Костер уже давно прогорел. Под лунным светом было видно, как один из сорбозов, повесив автомат на грудь, медленно прохаживается вдоль ограждения…
…Павел вспомнил, как просыпался в Афгане новый день. На востоке, за отрогами древнего Гиндукуша, занимается заря. И только что ярко светившие звезды, как-то сразу, тускнеют. Еще немного, и они совсем исчезают с небосвода…
Залаявшая где-то там, у подъезда собака, отвлекла Павла от воспоминаний. Он поднялся со стула, посмотрел вниз. По дорожке удалялась фигура запоздавшего пешехода. Собака еще пару раз лениво взлаяла и замолчала. Снова наступила тишина.
Павел прошел на кухню, выпил еще немного коньяка и вернулся на балкон. Сел на стул и вновь посмотрел на небо. Мысли снова вернули его туда, в Афганистан. На этот раз на память пришли события, когда он попал в переделку на перевале Саланг…
Тогда он долго не мог выбраться из Хайратона, где находился в командировке. Не было ни бортов…ничего. Наконец повезло. В Кабул шла колонна с продовольствием.
Начальник колоны от греха подальше, как-никак Павел представитель КГБ, запрятал его в один из двух бэтээров сопровождения…
…Шли по серпантину, забираясь все выше и выше к пресловутому перевалу Саланг. Бэтээр, в котором находился Павел, шел замыкающим, и духи ударили сразу по нему.
Бой был скоротечным, где-то около получаса, не более. Часть шедших впереди машин были объяты пламенем. Шла ужасающая перестрелка, гремели гранаты…
Он вдруг четко вспомнил глаза моджахеда, который тогда стрелял в него…
…Павел выскочил тогда из пылавшего бэтээра через задний люк вслед за сержантом Мишкой Васиным. Познакомились в бэтээре…
…Опустошив на звук стрельбы половину магазина, Павел упал на дорогу. Мишки нигде не было. Он вспомнил, как выпав из бэтээра, они рванули вперед, а когда попали под пулеметную очередь, разбежались в разные стороны. Мишка тогда лежал за скатом, стоявшего впереди КамАЗа. Павел вспомнил, как подполз к нему. Афганка того в двух местах была вспорота, оттуда торчали клочья нательного белья. Мишка Васин был мертв. Его рука покорно дергалась от попадавших в нее пуль.
Павла страшно припекало пламя горевшего сзади бэтээра. Откуда-то, от головы колонны, неслись возбужденные крики, стрельба, уханье гранат. Похоже, там шла рукопашная. Он выскочил из-за своего зыбкого укрытия, держа палец на спусковом крючке автомата, даже не слыша, что стреляет, побежал вперед. Столкновение, непонятно с кем, отбросило его в сторону. Он уже хотел было выругаться на того, кто с ним столкнулся, но от неожиданности замер. Перед ним, вытаращив от испуга глаза, стоял запыхавшийся моджахед. Черный зрачок его автомата смотрел прямо Павлу в лицо. Сколько мгновений они рассматривали друг друга, чтобы что-то сообразить, сказать трудно. Он не слышал автоматной очереди, только видел, как моджахед, со смертельной тоской в глазах, медленно оседает на землю. Моджахеда срезал пробегавший мимо боец. Спасителя своего, Павел, к своему стыду, даже не пытался разыскать…
…Павел тяжело вздохнул, поднялся со стула и прошел в спальню. Начинался уже рассвет понедельника, а перед выходом на работу нужно было, хотя немного, но поспать. Уже в постели Павел долго лежал с закрытыми глазами, но сон не приходил и все. Он снова оказался там, в Афгане, в провинции Кандагар…
…Уазик на вертолетную площадку тогда подкатил к 5.00. Их поджидал советник командира бригады коммандос, майор Попов.
С Владиком Поповым Павел познакомился в прошлую командировку. Его общительность, смелость и решительность, уважение, с которым относились к нему в бригаде афганцы, поразили тогда Павла. Поздоровались. Виктор бросил взгляд на часы, извинился, что проводить не сможет, - спешит в зенитно-ракетную бригаду, и, пожелав удачного полета и успешного возвращения, укатил. Попов с Павлом направились к вертолету. Хотя борт и был афганским, экипаж был советский. К ним сразу подошел командир вертолета. Попов представил его Павлу, как майора Васина Егора Петровича. Второй пилот представился капитаном Никитой Мухиным. Борттехник, - старшим лейтенантом Иваном Губенко. Павел представился экипажу сам. Попов и майор сразу приступили к деловому разговору. Павел, увидев, что обсуждаемая тема к нему не имеет никакого отношения, ушел в курилку. Пыхтя сигаретой, он с интересом наблюдал, как перед раскрытой картой, которую достал из планшета майор, оба горячо обсуждали, где лучше делать посадку. Попов, который излазил этот район вдоль и поперек на земле, доказывал свое, майор, который неоднократно проводил там десантирование, - тоже свое. Наконец раздался дружеский смех. Павел понял, что сторонами наконец-то достигнут компромисс, поднялся и направился в их сторону.
Оторвавшись от земли вертолет, какое-то время завис над площадкой, затем резко пошел вправо и вверх. Сразу куда-то исчезли аэродромные постройки, люди, техника.
Вертолет шел на малой высоте. Павел наблюдал в иллюминатор, как пересекли ленту пустынной еще поутру дороги, и пошли в сторону темнеющей вдали горной гряды. Попов с борттехником сидели на противоположной лавке, и о чем-то оживленно беседовали. Павел прошелся по ним безразличным взглядом, поправил лежащий на коленях автомат, и прикрыл глаза.
Очнулся от непонятного шума. Борттехник суетился около закрепленного на треноге пулемета, ствол которого почти упирался в закрытую дверцу люка. Отодвинь ее, и пулемет готов к стрельбе. Подскочивший к Павлу Попов, сбивчиво прокричал что-то в ухо. Единственное, что уловил Павел, - вертолет попал под обстрел.
Не успел Попов от него отпрянуть, как вертолет будто ударили тяжелым молотом. Клюя носом и заваливаясь на левый борт, он едва не перевернулся. Страшный треск и скрежет, где-то там, где двигатели и винт, и почти одновременно с этим, мощный удар о землю.
Павел лежал, уткнувшись головой в бортовой иллюминатор, который на данный момент стал полом. То, что до недавнего времени было люком соединяющим кабину с салоном, было смято, и оттуда густо валил удушливый дым.
- Живые есть? - прохрипел перемеживаясь с кашлем голос майора Васина.
- Кажется да, - с трудом пробормотал пытающийся подняться на четвереньки, лежащий рядом с Павлом Попов.
- Вы живы, товарищ подполковник? - коснулся он плеча Павла.
- Ага, - промычал тот. Только, кажется, морду расквасил.
- Значит живой! - обрадовался пробравшийся к ним майор Васин.
- Мухин, Губенко! - вы живы!? - крикнул он, и снова закашлялся.
- Живой! - откуда-то сбоку донесся голос борттехника, который с трудом подавляя кашель, добавил, - правда, вот с рукой, что-то.
Второй пилот объявился сам. Выбравшийся из кабины через форточку, он прокричал откуда-то снаружи:
- Быстрее выбирайтесь! Сейчас все взлетит к чертовой матери!
Вертолет, а точнее то, что от него осталось, скособочась лежал на боку. Его покореженный винт упирался в скалу. А буквально рядом, метрах в пяти, под обрывом, гудели потоки талой воды. По обе стороны зажатого скалами пространства, где и лежал скособочась окутанный пламенем вертолет, клубился туман. Из открытого бокового люка выплескивалось пламя.
- Немедленно назад! - вдруг оттолкнул в сторону Павла и Попова, Васин. - Сейчас все к хренам взлетит!
- А где Губенко? - остановился он остекленевшим взглядом на втором пилоте.
- Там сидит, за скалой, кивнул тот в сторону валуна. Похоже, командир, у него рука сломана.
- Ну, как ты? - спросил он своего бортача, когда все собрались за валуном.
- А хрен его знает, - поморщился тот, - то ли вывих, то ли перелом…
- Мужики! - неожиданно крикнул, стоящий у обрыва Попов. - Давайте сюда, тут под обрывом небольшая площадка. Там оставаться нельзя. Поверьте мне, старому вояке, взрывной волной снесет все, и валун и нас!
Через мгновение все сидели под обрывом, почти у самой кромки бурлящего потока. А еще через мгновение, раздался мощный взрыв, потом какой-то вой и грохот. Затрещали выстрелами патроны в оставленном оружии, загремели разрывами НУРсы. Над головами летели камни и ошметки того, что совсем недавно было вертолетом. Все это с силой ударялось в нависавшую над рекой, отвесную стену, и мгновенно исчезало в бушующем потоке.
Как только все стихло, Попов выглянул наверх.
- Можно вылазить, - повернулся к сидящим на корточках друзьям по несчастью.
- Итак, - подходя к тому, что совсем недавно было вертолетом, заметил Павел, - надо решать, как выбираться из этого бедлама.
Все в растерянности смотрели на дымящиеся останки вертолета, куски разваленного взрывом валуна, который совсем недавно был их укрытием, и молчали. Площадка, где они стояли, с одной стороны была зажата базальтовыми скалами, с другой, крутящимся водопадом горной реки.
- Владик, давай карту, - посмотрел на Попова Павел, прижимая платок к кровоточащей щеке, - надо принимать какое-то решение.
Чуть в строне, Попов попытался разложить то, что осталось от карты, которая была у него в кармане. Под самой скалой, Мухин перетягивал бинтом индивидуального пакета руку Губенко.
Подошел майор Васин.
- Не мучайся, - сказал он Попову, доставая из наколенного кармана летного комбинезона планшет с картой, - у меня карта лучше, чем у тебя.
Присев рядом на камень, внимательно посмотрев на Павла и Попова, он ткнул пальцем в карту:
- Мы должны быть, где-то в этом квадрате, - сказал он. - В двадцати километрах отсюда, вот здесь, - он достал из нагрудного кармана куртки простой карандаш и сделал кружочек, - кишлак Аташхон.
- Ты должен хорошо знать это место, Владик, - бросил он взгляд на Попова. - Я недавно высаживал там тебя с сорбозами.
- Как же не помнить, - кашлянул тот, - конечно помню. Мы брали там караван с оружием из Пакистана. Там и сейчас базируется взвод сорбозов. Если повезет и доберемся до них, там и свяжемся по рации с бригадой.
- Да-а, рация, - с сожалением крякнул Павел, выискивая в помятой пачке целые сигареты, и угощая ими Попова с Васиным.
- Ну и хрен с ней, с рацией, - буркнул, прикуривая Васин, - все равно горы отсюда не пропустят сигнала. Так что есть рация, нет ее, один хрен. И наверняка там, на КП, уже шум подняли, поэтому ждать вертушку нужно.
- Александрыч, наверное, пора выдвигаться, - посмотрел на Павла Попов. Давай, командуй…
- Э нет, Владислав, - Павел внимательно посмотрел на него, - командовать придется тебе. Ты единственный из нас профессионал с солидным боевым стажем, и знаешь, как выпутываться из подобных ситуаций. Так что давай, командуй, если что не так, мы с майором, - он кивнул на Васина, - подскажем.
- Как скажешь, Александрыч, - пожал тот плечами, и сразу подобравшись, обвел всех взглядом.
- Сначала давайте разберемся с оружием. Кто, что имеет. Так, понятно, - обвел он всех взглядом. - Один "ТТ", к нему две обоймы с патронами, - это у меня. Один автомат, и два спаренных к нему магазина, - посмотрел он на Мухина, - четыре пээма, и по две обоймы к каждому.
- Автомат отдашь мне, - посмотрел он на Мухина. - Мы с твоим командиром пойдем впереди, товарищ подполковник за нами, а ты и Губенко, будете замыкающими.
- Ну, мужики, вперед, - скомандовал он, - Скоро стемнеет, а нам нужно как можно быстрее выбраться из этого хренового ущелья. До темноты, нужно найти какую ни есть пещерку, а то околеем к едрене фене. Оружие держать наготове. Те, кто нас "подстрелил", могут находиться рядом.
Все молча, поднялись на ноги. Попов еще раз обвел всех взглядом, посмотрел на небо, бросил взгляд на часы, блеснувшие на руке циферблатом, подмигнул поскучневшему Губенко и, со словами, - с Богом, - первым шагнул в сторону темнеющего между скал провала.
- Ну, вот, Балашиха и пригодилась, - усмехнулся про себя Павел, вспомнив тренировочный лагерь КГБ в Подмосковье, занятия по выживанию на так называемых "курсах по совершенствованию офицерского состава", бессменным руководителем которых был тогда легендарный полковник Бояринов, погибший в декабре семьдесят девятого при штурме дворца Тадж - Бек…
Уже стемнело, когда они неожиданно наткнулись на темный провал между бесформенными глыбами песчаника.
У Попова с Васиным, фонари тогда сохранились. А у Павла он остался в сумке, которая сгорела в вертолете.
- Товарищ подполковник, - услышал он голос Губенко, возьмите мой.
Павел повернулся. Губенко протягивал ему свой, плоский гэдээровский фонарик.
- Спасибо, Ваня, - поблагодарил его Павел, и вслед за Поповым и Васиным пропал в провале.
Костра не зажигали. Да и не смогли бы, вокруг никакой растительности. Ночью никто не спал. Нестерпимый холод не давал сомкнуть глаз.
Утро наступило также внезапно, как и ночь. Если верить карте, которую они рассматривали, кишлак, куда они стремились, был где-то рядом.
И снова в путь. Идти становилось заметно легче, - предгорье постепенно превращалось в равнину. Лучи поднявшегося над предгорьем солнца, казалось, насквозь прожигали одежду.
Вдруг, словно по команде, все остановились. Явственно доносился характерный шум двигателей вертолета. Он, то удалялся и почти пропадал, то становился ближе и громче.
- Я же говорил, нас будет искать, - вскинулся Васин, задирая голову в сторону, откуда доносился рокот.
- Похоже, советское звено подняли на поиск, - поддакнул Попов, задрав в ту же сторону голову.
Но вертолет, вместо того, чтобы лететь в их сторону, неожиданно развернулся, и стал удаляться.
- Смотрите, смотрите! Возвращается! - закричал Мухин, показывая рукой в небо.
Но повернувший было в их сторону вертолет, снова, словно на что-то наткнувшись, сверкнул на солнце матово серым боком, сделал вираж, и снова пошел в сторону дымящихся маревом скал.
- А ну, мужики, тихо! - неожиданно скомандовал Павел.
Где-то, почти рядом, раздались характерные разрывы снарядов и гулкие очереди ДШК. Потом все стихло.
Все переглянулись.
- Похоже, между сорбозами и духами - прокомментировал перестрелку Попов. Поймав удивленный взгляд Васина, пояснил:
- У духов артиллерии нет. А это разрывы снарядов! Вот так-то, авиация! - Хлопнул он по плечу непонимающе смотревшего на него Васина.
- И внимательно посмотрев по сторонам, неожиданно скомандовал, - всем приготовить оружие! В любое время могут появиться духи.
- Ну и что ты на все это скажешь, - посмотрел на Попова Васин. Он нервно жевал во рту пустой мундштук из янтаря. В руке его тускло поблескивал видавший виды облезлый "ПМ".
- Что ты имеешь ввиду? - Попов бросил на майора тяжелый взгляд.
- А эту перестрелку.
- Трудно сказать, но однозначно, долбанули каких-то духов.
- Так это и ежу понятно, - усмехнулся Васин.
- Ну, если понятно, то на кой хрен ты мне задаешь эти вопросы, Егор? - нахмурился Попов и повернулся в сторону, откуда только что доносилась стрельба.
- Какого черта, - чертыхнулся про себя Павел, ставший невольным свидетелем этой перепалки. Он уже хотел было, как старший по званию и служебному положению, их осадить, но благоразумно промолчал. Все были на взводе. Выпустили пар, и хорошо. Прервав нездоровое молчание, он предложил продолжить движение. Попов, сразу его поддержал.
Так толком не отдохнувшие и голодные, - "НЗ" экипажа, - шоколад, давно был съеден, продолжили путь.
По карте, которую снова внимательно просмотрели, километрах в пяти от кишлака, протекала река, Васин, неоднократно пролетавший над ней, уверял, что она не широкая. Правда, о глубине ее, сказать он, конечно, ничего не мог.
- Да хрен с ней, рекой, - не выдержал Попов, - главное нам на духов не напороться.
Васин оказался прав. Вскоре они действительно оказались на берегу реки. Течение было сильным. Мутные талые воды водоворотом вкручивались в ее крутые каменистые берега.
Ширина реки, на глаз, была метров десять, не больше. Но вот, какая ее глубина, сказать, к сожалению никто не мог. Надеясь обнаружить брод, решили идти вдоль течения, по берегу. Если верить карте, они были где-то рядом с кишлаком, который дугой опоясывала эта река.
Местность, по которой шли, была мало примечательна. Скалы, голые камни, россыпи щебня. Лишь кое-где пробивался невзрачный кустарник. Как-то незаметно спряталось солнце, от реки сразу потянуло холодом. А тут еще и ветер поднялся.