- Я сам за себя, - отрезал Норман, - но всегда - за закон. Джереми мне, скажу честно, очень несимпатичен, но и против него я тоже не пойду - иначе после выборов не видать мне моей должности, как своих ушей. Так что сам соображай, парень. Но мой тебе совет, причем бесплатный: уезжай отсюда, и как можно скорее. Пока Джереми еще не мэр, у тебя есть шанс, а потом…
- С удовольствием смотался бы, - честно признался я, - хоть сию секунду, но, к сожалению, не могу: трейлер сломался, а денег на ремонт нет. Вот и вкалываю уборщиком, - я кивнул на швабру, которой с самого утра драил полы, - чтобы заработать немного. А потом, как только починю машину, скажу всем "до свидания"!
- Ладно, парень, - вздохнул Стив, - я тебя предупредил. Если не можешь сейчас смыться, то по крайней мере веди себя тише воды, ниже травы. И постарайся не попадать в разные истории, а то мне придется упечь тебя за решетку - ради общественного порядка и спокойствия.
С этими словами Нортон кивнул Лонгу и покинул магазин, а я продолжил начатое дело - полировать полы.
Следующие несколько дней прошли более-менее тихо. Днем я прилежно мыл коридоры и туалеты, а вечером мы с Люси ходили в киношку или смотрели телик у нее дома. Чампа я больше из трейлера одного не выпускал - от греха подальше. Пес смотрел на меня печальными глазами и тяжело вздыхал, но я был непреклонен - посиди, дружок, взаперти, это для твоего же блага: очень не хочется, чтобы тебя забрали в приемник для бездомных животных или того хуже - застрелили.
И вот наконец наступила долгожданная пятница - я получил честно заработанный чек и отправился в банк, чтобы обналичить. Этих денег должно было хватить для начала ремонта, и при удачном стечении обстоятельств я мог бы смотаться из этого городка уже через неделю. Я твердо решил: как только трейлер приведут в порядок, тут же удалюсь, причем по-английски - ни с кем не попрощавшись.
Единственным человеком, кому я скажу "до свидания", будет Люси. Я решил, что даже подарю ей что-нибудь - недорогую цепочку, скажем, или колечко (если, конечно, останутся бабки). Люси мне определенно нравилась: не лезла с дурацкими разговорами, когда я приходил после работы уставший, не мешала смотреть телевизор, хорошо относилась к Чампу. Что еще нужно? Но строить с ней более серьезные отношения я все-таки не хотел - не тот я человек, чтобы вить семейное гнездо и заводить детей. Особенно после недавних событий в Парадизе… Свобода для меня, как говорится, превыше всего.
…Когда я добрался до банка, перед заветным окошком уже стояла небольшая очередь - человек пять-шесть. Впереди меня топталась толстая тетка с двумя девочками (одной - года три, другой - лет пять-шесть). Дети то и дело дергали ее за платье и канючили: "Мама, мне жарко… Мама, пить хочу! Мама, где здесь туалет?"
Через пять минут меня стало от них тошно. Ненавижу детей - те еще уроды: сначала сидят у тебя на шее, тянут последние деньги, а потом, в старости, когда ты в них по-настоящему нуждаешься, сваливают куда-нибудь, не пишут и даже не звонят. Не говоря уже о том, чтобы помочь родному папаше материально… В общем, настроение у меня было хуже некуда - измотался, обалдел от дикой жары и пыли, да тут еще эти спиногрызки…
Стрелка часов над окошком кассы неумолимо приближалась к пяти часам - времени закрытия, и я уже начал немного нервничать - успеть бы. Очень не хотелось откладывать ремонт трейлера еще на несколько дней - осточертел мне этот Катарсис, надоел хуже горькой редьки.
Очередь между тем потихоньку двигалась. Я уже начал прикидывать, какие детали мотора заменю в первую очередь, как вдруг двери банка распахнулись и в зал ввалились несколько девиц. Выглядели они странно: в мешковатых комбинезонах (вроде тех, что носят грузчики), на лицах - резиновые звериные маски. Но, несмотря на эти ухищрения, сомневаться в том, что это были именно девицы, не приходилось - такой лак на ногтях могли иметь только женщины, да и прически выдавали. И вообще - фигура, движение, жесты…
Налетчицы размахивали дамскими пукалками 22-го калибра. Не бог весть какое оружие, конечно, но дырку в животе проделать может, особенно с близкого расстояния.
Одна из девиц сразу же ткнула пистолетом охраннику в грудь, и тот повалился в кресло. От испуга секьюрити выпучил глаза и задрал обе руки выше головы. Оказывать сопротивление он и не думал - не тот человек, чтобы изображать из себя героя. Между прочим, правильно поступил: только дураки рискуют жизнью ради чужих денег. Кроме того, все банки и кассы застрахованы, и в случае ограбления им возместят убытки. Мужик, видимо, это прекрасно понимал, а потому и не рыпался.
Дамочки дружно завопили: "Это ограбление, всем лечь на пол!" - и стремительно разбежались по залу, взяв на прицел немногочисленных посетителей и персонал банка.
- О, господи! - тяжело вздохнула толстая тетка, стоявшая передо мной. - Опять эти экофанатки!
- Кто? - не понял я.
- Да дуры, которые борются за права животных! - пояснила женщина. - Они у нас вроде местных знаменитостей - то бродячих кошек и собак из приемника выпустят, то коров с ранчо украдут и гулять отпустят - мол, свободу парнокопытным! А что потом этих бедных буренок койоты сожрут, их не волнует.
- А что они здесь делают? - удивился я. - Мы же не животные, нас спасать вроде бы не нужно…
- Наверное, деньги им понадобились, - предположила тетка, - чтобы акции свои идиотские проводить. Экспроприация экспроприаторов, так сказать…
Я удивился начитанности тетки, но промолчал.
Это диалог, кстати, мы вели, уже лежа на животах. Моя собеседница еще в начале ограбления ловко шлепнулась на пол, прижав к себе детей. Я незамедлительно последовал ее примеру - упал рядом, прикрыв на всякий случай голову руками.
- И куда только смотрит полиция! - задал я риторический вопрос. - Они что, вообще ничего не делают?
- Да им все по фигу, - пояснила тетка, - пусть эти дуры освобождают кого угодно, хоть кроликов, хоть обезьян, лишь бы людей не трогали. Копы у нас обленились до безобразия, только и думают, как бы кофе в участке попить да бейсбол спокойно посмотреть.
- А мэр и городской совет? Почему они не чешутся?
- Да им тоже глубоко фиолетово, - вздохнула женщина, - не их же грабят! Бывшему мэру вообще эти экологини очень нравились - после каждой акции о Катарсисе писали во всех газетах и даже снимали репортажи для телеканалов. Отличная реклама, как ни крути! Мэр своей мордой на страницах газет постоянно светился и обещал, что лично отыщет и отшлепает этих негодниц, а сам ничего не делал. Да зачем ему? Он интервью направо-налево давал и за счет этого свой рейтинг поднимал, а что еще политику нужно? Хотел славы, известности, урод! Втихаря ждал новых налетов, чтобы потом получше пропиариться…
- Да, не любили вы бывшего мэра… - констатировал я.
- Было за что, - зло огрызнулась толстуха, однако эту тему развивать не стала.
Я решил прояснить еще один вопрос:
- Ну, а фермеры? Они-то вроде страдают от экологинь…
- Вовсе нет. Им страховые компании все убытки возмещают, так что им это даже выгодно - напишут в заявлении, что украли сто отличных дойных коров, поди проверь! Этих буренок, тощих да полудохлых, может, и было-то всего штук пять-шесть. Да кто станет спорить, когда такая шумиха в прессе!
Я немного удивился отношению местных властей к беззаконию (все же грабеж и уничтожение чужой собственности - это серьезные преступления), но промолчал: в Катарсисе, как я уже понял, были свои представления о том, что такое хорошо и что такое плохо.
Между тем события продолжали развиваться. Одна из девиц держала на прицеле охранника (совершенно напрасный труд, с моей точки зрения, он и не пытался что-то предпринять), вторая контролировала зал, а третья, наставив пистолет на кассиршу, ждала, пока та выгребет деньги из сейфа и положит в мешок. Еще одна грабительница ожидала сообщниц снаружи - недалеко от входа я заметил припаркованную машину и женскую фигуру в ней. Правильно, чтобы побыстрее потом смыться с награбленным…
Интересно, думал я, успела ли кассирша подать сигнал тревоги? И как скоро прибудут наши доблестные защитники закона? И появятся ли они вообще?
Я начал потихоньку наблюдать за грабительницами и понял, что их предводительницей была та, что держала под прицелом зал. Дамочка то и дело поторапливала подругу, опустошавшую кассу, и следила за входными дверями. Я назвал ее про себя атаманшей.
Девица очень хороша - стройная фигурка, которую не мог скрыть даже мешковатый комбинезон, ярко-рыжие волосы. Что-то в ее облике показалось мне знакомым, где-то я ее уже видел… Вот только где?
Пока я размышлял над этим фактом, ситуация в зале внезапно изменилась: в дверях неожиданно показался молодой полицейский - тот самый, что приезжал вместе с Биллом Коули спасать меня от Ника Перлиса. Я даже вспомнил его имя: Дик Даркин.
Какого черта его сюда принесло, думал я. Может, просто ехал мимо и увидел что-то необычное? Вот и решил на свою голову заглянуть, проверить…
Дик мгновенно понял, в чем дело, и полез в кобуру за пистолетом, но не успел. Атаманша подскочила к толстухе, лежавшей рядом со мной, приподняла ее за волосы и приставила к виску пистолет.
- Даже не думай, - крикнула она Даркину, - не то вышибу этой тетке мозги! Слушай меня внимательно, парень: аккуратно достань пистолет и положи на пол…
Даркин правильно оценил ситуацию и послушно выполнил требование атаманши: достал пистолет, положил под ноги и слегка подтолкнул по направлению к налетчице. Потом лег на живот и заложил руки за голову. Атаманша отфутболила пистолет в угол и крикнула напарнице у входа:
- Посмотри, что на улице происходит!
Та выглянула в окно и показала жестом - все чисто.
- Отлично, заканчиваем, - приказала атаманша.
Я по-прежнему лежал на полу, но теперь был вынужден заботиться еще и о детях толстухи - они, как только мать оказалась в руках атаманши, инстинктивно прижались ко мне. Положение было, прямо скажем, не очень: мы лежали на самом виду, почти посередине зала. Надо было что-то срочно предпринимать.
Воспользовавшись моментом, пока атаманша глядела в другую сторону, я начал осторожно подталкивать детей к столу, стоящему в углу (на нем лежали бланки заявлений), и сам пополз следом. Не слишком надежное укрытие, думал я, но выбирать не приходится. Мамаша, к голове которой все еще был приставлен пистолет, одобрительно кивнула.
Налет на банк мог закончиться вполне благополучно - в том смысле, что никто не пострадал бы, - если бы наши доблестные стражи порядка не решили проявить служебное рвение.
У входа раздался вой полицейской сирены - прибыла легкая кавалерия. Я выругался - чертовски не вовремя! Нет бы подождать пару минут, пока налетчицы покинут банк и оставят заложников в покое. Теперь ситуация значительно осложнилась.
Как только раздался вой полицейской сирены, атаманша крикнула "Всем назад!" - и первая отбежала в глубь зала, прикрываясь толстухой. Девица у входа взяла в заложники охранника, а еще одна - Дика Даркина.
С улицы раздался знакомый голос капитана Нортона:
- Эй, вы, в банке! Немедленно сдавайтесь! Выходите по одному с поднятыми руками! И чтоб без глупостей!
- Это вы без глупостей! - взвизгнула в ответ атаманша. - У меня заложники! А ну быстро отойдите от двери, чтобы мы могли выйти, а то я буду стрелять. И начну с вашего сотрудника…
Нортон замолчал - видимо, соображал, что делать. Ситуация складывалась нетипичная - еще никогда экологини не захватывали заложников и уж тем более не угрожали убить полицейского. Сцена напоминала настоящий триллер, к которому местные копы были явно не готовы. Наконец Нортон крикнул:
- Ладно, мы отходим, но и вы должны проявить добрую волю - отпустите заложников или хотя бы женщин с детьми!
- Никаких переговоров! - крикнула в ответ атаманша. - Прочь от дверей или я стреляю! Запомните, капитан, эти трупы будут на вашей совести!
Нортону такая перспектива совсем не понравилась. Одно дело - коровы, и совсем другое - заложники. Тут дело вполне могло обернуться плохо, и тогда с должности точно сняли бы.
- Не делайте глупостей, мы отходим! - снова подал голос капитан.
Сквозь окно я увидел, как полицейская машина медленно отъезжает от банка. Нортон остановился на противоположной стороне улицы - чтобы можно было видеть двери. Атаманша кивнула напарницам - выходим, и первой пошла к двери, толкая перед собой толстуху. Но все опять пошло не так, как планировалось: мамаша от страха внезапно лишилась чувств и повалилась прямо на руки атаманше.
Та выругалась, бросила толстуху на пол и обернулась в поисках нового прикрытия. Ее взгляд упал на меня с девочками. Она быстро подошла к столу, под которым мы прятались, вытащила младшую из сестер и, держа ее прямо перед собой, двинула к двери. Малышка пронзительно закричала: "Мама, мамочка!" - и заревела во весь голос.
Даркин, до этого ни во что не вмешивающийся, внезапно отпихнул девицу, державшую его под прицелом, и бросился наперерез предводительнице - спасать ребенка. Та немедленно выстрелила, причем с близкого расстояния. Пуля попала Даркину в ногу, и он, схватившись за ляжку, со стоном повалился на пол.
Атаманша хладнокровно оглядела зал (нет ли еще желающих?) и повернулась к Дику - ее пальцы на спусковом крючке побелели, глаза под маской сузились. Я понял, что она разозлилась не на шутку. Надо было срочно спасать Дика.
Скажу прямо: мне полицейские не нравятся, более того - встреча с ними обычно сулит мне кучу неприятностей, но убивать копа, да еще при исполнении прямых служебных обязанностей, я считаю неправильным. Поэтому я решил помочь Даркину, тем более что под угрозой оказался и маленький ребенок.
Я, конечно, не герой и не стремлюсь попасть на первые полосы газет, но когда вижу, что невинным людям угрожает опасность, всегда вмешиваюсь. Причем чисто машинально - сначала что-то делаю, а потом уже соображаю. Это, кстати, самое правильное решение: пока будешь долго думать, может произойти непоправимое, а так работают одни лишь инстинкты, и они у меня отличные.
Я вскочил на ноги, схватил стол, под которым мы прятались (благо он оказался легким, из пластика), и швырнул его в атаманшу. Та инстинктивно подняла руки, закрывая голову. На это я и рассчитывал: женщины всегда в драке прикрывают голову - берегут лицо.
Малышка выскользнула из рук атаманши, я поймал ее на лету, резко развернулся и понесся назад, за второй девочкой. Каким-то чудом мне удалось схватить ее за руку, и мы втроем влетели за деревянную перегородку, отделяющую служебную часть помещения от основного зала.
Раздались выстрелы - это Даркин дотянулся-таки до своего пистолета. В атаманшу, правда, он не попал, но напугал изрядно: она мгновенно вылетела наружу, а за ней - и все остальные девицы. Причем так спешили, что бросили мешок с деньгами. Через пару секунд взревел мотор - это рванулась с места машина налетчиц. Полицейская тачка с воем понеслась за ними.
Наконец все стихло. Я подождал немного, потом осторожно выглянул из-за перегородки - все, кажется, спокойно. Дик сидел, прислонившись к стенке - живой и почти невредимый, - остальные заложники стали потихоньку шевелиться и оглядываться, все еще не решаясь подняться.
Я привел, как мог, в чувство мамашу, вручил ей зареванных малышек и занялся Даркиным. К счастью, ранение оказалось легким - пуля лишь слегка задела ляжку. Дик был бледен, но улыбался - еще бы, такое приключение! Будет о чем рассказать девушке.
- Молодец, Дик, - подбодрил его я, - ты спас нас всех! Потерпи еще немного, скоро прибудет помощь.
- Нет, это ты молодец, - возразил Дик, - если бы не швырнул в эту дуру столом, я бы сейчас с тобой не разговаривал.
- Ладно, потом сочтемся, - миролюбиво произнес я, хотя слова Дика мне были очень приятны. Не каждый день доводится спасать жизнь человека, а тем более - полицейского.
Наконец вернулись наши стражи порядка - все тот же капитан Нортон с Биллом. Они помогли Дику подняться и доковылять до машины. Стив велел отвезти его в больницу, а сам занялся расследованием происшествия. Хотя, собственно, расследовать тут было нечего - он все сам прекрасно видел. Тем не менее капитан, расположившись в кабинете управляющего, начал выслушивать показания свидетелей. Ему помогал сержант Коули - он составлял протоколы.
Процедура оказалась довольно долгой - Билл не торопился, явно наслаждаясь возможностью показать себя. Не каждый месяц случаются налеты на банк, тем более в таком захолустье! Коули подробно расспрашивал каждого посетителя и тщательно записывал: кто где стоял, что делал, кого видел. Потом отпускал, предварительно взяв обещание явиться на следующий день в участок, чтобы еще раз все повторить, для верности. Когда очередь наконец дошла до меня, Билл иронически хмыкнул и произнес:
- Знаешь, Чувак, я уже привык к тому, что где ты - там и дерьмо. Скажи честно, это ты все организовал?
Я сделал оскорбленное лицо:
- Ты что, Билл, ты же видел - меня взяли в заложники. Я был, можно сказать, жертвой. И вообще - эти психованные дуры чуть не пристрелили меня! Еще немного - и во мне стало бы на несколько отверстий больше, чем требуется.
- Ладно, Чувак, я тебе верю, - примирительно произнес Билл, - сам видел ваши с Диком подвиги, но для протокола давай все сначала и с подробностями. И не спеши, я же записываю!
Я изложил все события (по крайней мере, так, как я их видел), не забыв, разумеется, подчеркнуть героические действия Дика. Коули тщательно все фиксировал, время от времени уточняя детали. Я отвечал честно - хотел побыстрее все закончить и отправиться домой. Но когда речь зашла об описании внешности атаманши, я на минуту задумался. Что-то мне подсказало, что не стоит делиться с Коули некоторыми своими подозрениями. Поэтому отделался лишь самыми общими фразами.
Наконец допрос закончился, и Билл, взяв с меня честное слово, что наутро я явлюсь в участок и снова все расскажу, милостиво махнул рукой - вали отсюда! Я поблагодарил и вышел на улицу.
Свои честно заработанные доллары, я, между прочим, так и не получил: кассу после налета сразу закрыли - на учет. К счастью, чек остался при мне и даже не помялся. Я тяжело вздохнул и направился в бар к Люси - немного успокоить нервы, а заодно рассказать о сегодняшнем приключении, подчеркнув, конечно, уже свои героические поступки. Надо же покрасоваться!