- Сейчас утро. Договорились. Завтра вечером я жду сценарий. Максим, - Дима взглянул на Абалова, игравшего в фильме местного "крестного отца", Кроху, - ваша роль была шире, не так ли?
- Была, - согласился тот и улыбнулся невесело. - Отличная была роль. Правда. Не хуже, чем у Марлона Брандо. Но была.
- Такой и останется.
- Простите, Дмитрий Вячеславович, насчет сроков. Я имел в виду… - бормотнул было Андрей, но Миша предусмотрительно взял его за рукав.
Он дольше других членов группы знал Диму и поэтому лучше представлял, когда можно спорить, а когда стоит промолчать.
Дима повернулся к актерам. В зале присутствовали только исполнители главных ролей. Паренек, игравший Диму, еще несколько человек.
- Ребята, вы поработали замечательно. Молодцы. Вадим, пошли. - Дима кивнул советнику. - Да, еще… - Он указал на Даниила, повернулся к директору группы - забавному лысеющему толстяку. - Северьян Януарьевич, расторгните контракт с этим человеком и подыщите нового режиссера. И хорошего монтажера. Посмотрим, что из отснятого материала можно спасти.
- Подожди, Дима, - опешил Миша. - Ну, зачем ты так сразу…
- Миша, - уже от двери сказал тот, - этот фильм снимается на мои деньги. Не Госкино нам средства выделяет, а я выкладываю их из своего собственного кармана. И если ты думаешь, что я стану оплачивать людей, воспринимающих кинопроизводство исключительно как средство пополнения семейного бюджета, - пусть даже это твои друзья, - ты глубоко ошибаешься. Я просмотрел отснятый материал. Он мне не понравился. В фильме может быть неудачный план. Неудачный эпизод. Неудачная сцена. Здесь - неудачный режиссер. Разговор закончен.
Дима и Вадим вышли из зала.
- Ну и как тебе? - спросил Дима, когда они вышли на улицу и направились к Диминому "БМВ".
- Дим, зря ты на них накинулся. Нормальный фильм получается. Ботва схавает.
- Вадим, мне не нужен нормальный фильм, пусть даже я с ним смогу выйти на ноль. Мне нужен фильм хороший, способный приносить прибыль. Понимаешь? - Дима снял машину с сигнализации. - Чтобы его не хавали, а в очередях за билетами стояли. Чтобы кассеты с точек разметали в момент. Чтобы не я бегал за телевизионщиками, умоляя показать фильм в прайм-тайм, а они за мной. Вот чего я добиваюсь.
- Ты прямо голливудским магнатом стал, - улыбнулся Вадим.
- Нет, Вадим, не стал. В Голливуде все проще. Можно снять десять плохих фильмов, потом один хороший. И продать те десять в нагрузку к этому одному. А у нас так не получится. У нас на десять отличных один средний - и то много.
- А когда ты год назад этой лажей занялся, я думал, у тебя ничего не получится, - признался Вадим.
Год назад Дима взялся продюсировать Мишиного "Гамлета". Он откупил права на постановку и, заняв деньги у отца, доделал фильм. До сих пор Дима считал, что ему повезло. Помогло проснувшееся вдруг нахальство, спавшее до этого мирным сном на протяжении девятнадцати лет. Картина, как ни странно, пошла. Была куплена крупной европейской кинокомпанией для мирового проката, несколько частных телесетей приобрели право на показ фильма по кабельным каналам, а американцы даже закупили права на съемку ремейка. Дима не только вернул средства, вложенные в рисковую картину, но и заработал сумму, почти в десять раз превысившую расходы. Более того, он все еще продолжал получать роялти с мирового проката. Наверное, американская картина сделала бы куда более серьезные сборы, но Дима был рад и этому. Для российского кинематографа прибыль даже в пару миллионов долларов - уже большой успех, а тут…
- Дмитрий Вячеславович? - прозвучал за спиной Димы солидный раскатистый баритон.
Дима оглянулся. Перед ними стоял высокий дородный мужчина. Внушительная осанка. Благородная седина украшает холеное, чисто выбритое лицо. Острый нос, чуть обвисшие щеки. Под глазами наметились мешки, но массажистка очень постаралась, чтобы они были почти незаметны. Взгляд ощупывающий, пронзительный. Не любил Дима такие взгляды. Одет мужчина в очень дорогой костюм. Из-под обшлагов хрустяще-белой сорочки хвастливо проглядывал настоящий "Ролекс", золотая булавка поддерживала синий, в строгую серебряную полоску галстук. Золотые же запонки. Маникюр. Одним словом, выглядел мужчина на миллион в свободно конвертируемой валюте. Меньше и предлагать стыдно. Да и бессмысленно. Все равно не возьмет.
За спиной мужчины топтался гороподобный охранник, безликий, как казенный матрас. Чуть в стороне была припаркована черная "Ауди" со скромным правительственным номером и синей мигалкой на крыше.
Вадим автоматически потянул руку под пиджак. Гороподобный охранник моментально шагнул вперед, тоже запуская руку под темно-серую, явно импортную, полу.
- Ну-ну-ну, - успокаивающе пробормотал мужчина. - Не будем горячиться. Вы - Дмитрий Вячеславович Мало, я не ошибся? - он улыбнулся милой и приветливой улыбкой каннибала.
- Не ошиблись, - кивнул Дима. Ему еще ни разу не приходилось общаться с правительственными чиновниками, и он, признаться честно, слегка растерялся. - Чему обязан?
- Я - Козельцев. Владимир Андреевич Козельцев. - Мужчина достал из кармана серебряную визитницу, выщелкнул карточку, протянул. - Прошу вас, Дмитрий Вячеславович.
Был он какой-то слишком изысканный. Такими бывают институтские профессора, и то редко. Дима подумал, что подобная подчеркнутая, старомодная вежливость - не более чем способ сбить его с толку. Дезориентировать. Тем не менее взял карточку, покрутил в пальцах.
- "Козельцев Владимир Андреевич. Помощник депутата Государственной Думы, советник Правительства РФ по вопросам экономики и реформ…" - Дима улыбнулся, сунул визитку в карман. - Где вам их печатают, Владимир Андреевич? Надо будет тоже заказать себе пару сотен. Для понта.
Козельцев держал пинки хорошо. Вежливая улыбка не сползала с его губ ни на секунду.
- Боюсь, Дмитрий Вячеславович, с вами там даже разговаривать не станут.
- Почему? - Дима сделал удивленные глаза. - С вами же разговаривают. Впрочем… Знаете, у меня визиток нет. Не удосужился как-то. Да и деньги переводить на картон не считаю нужным. Они у меня считаные. Однако, невзирая на данное обстоятельство, не я приехал к вам, а вы ко мне. И, кстати, назвали меня по имени и отчеству. А вообще… Владимир Андреевич, давайте оставим понты для мальчиков.
Соврал Дима. Были у него визитки и по качеству ничуть не хуже. Но за год Дима усвоил правило: никогда нельзя судить о людях по двум вещам - визиткам и костюмам.
Получив отлуп, Козельцев едва заметно напрягся, но быстро совладал с собой. Улыбнулся еще шире.
- Простите, что отрываю от. важного разговора, однако у меня к вам, Дмитрий Вячеславович, срочное и совершенно неотложное дело. Очень важное, - добавил он.
- Хорошо, давайте поговорим. - Дима оглянулся. - Мы здесь будем разговаривать?
- Я бы предложил вам пообедать.
- Боюсь, что у меня нет на это времени. Если я начну обедать в десять утра, моему бизнесу быстро придет конец.
- В таком случае давайте просто прогуляемся. Разговор не займет много времени. Пару минут, не больше, - Козельцев сделал приглашающий жест.
- И ради пары минут вы готовы были убить час на обед? - не удержался от сарказма Дима. - Шикарно живете, Владимир Андреевич.
- Статус обязывает, - ответил тот и медленно зашагал вдоль ряда машин.
Гороподобный охранник и Вадим пошли следом, выдерживая подобающую дистанцию. Честно говоря, рядом с охранником советник выглядел довольно забавно.
- Дмитрий Вячеславович, - размеренно проговорил Козельцев, закладывая руки за спину, - насколько мне известно, вы занимаетесь кинобизнесом?
- Совершенно верно, - подтвердил Дима.
- Судя по всему, делаете определенные успехи?
- Я бы не назвал это успехом. На данный момент закончена и выпущена всего одна картина.
- "Гамлет", - кивнул Козельцев. - Как же, как же, наслышан. Критика была к вам более чем доброжелательна.
- Заслуженно, - ответил Дима. На лесть, тем более грубую, он и раньше не клевал. - Владимир Андреевич, мой статус ниже вашего, поэтому я не могу позволить себе расходовать время понапрасну. Перейдем к делу, если не возражаете.
- Отнюдь, - благодушно ответил Козельцев и посмотрел в небо. - Итак, Дмитрий Вячеславович, вы выпустили в прокат "Гамлета", не потрудившись согласовать работу с держателем авторских прав. То есть со мной. Я приобрел фирму Эдуарда Александровича.
- Вы что-то путаете, Владимир Андреевич, - улыбнулся Дима. - Я заключил договор с Эдуардом Александровичем, первым продюсером. Он уступил мне все права на картину.
- На картину - да. - Голос Козельцева потяжелел. - Вы имели право использовать рабочий монтаж и ранее отснятый материал. Но это все. Ваш договор не предусматривал передачу прав на музыкальное оформление, на сценарий, на эскизы костюмов и декораций. Даже договора с актерами и режиссером оказались двойными.
Дима кивнул. Он знал об этой "дыре". Правда, всплыла она слишком поздно, когда Эдуард Александрович трагичным образом отправился к праотцам. Перезаключить договор, понятное дело, возможным уже не представлялось. Мертвые бумаг не подписывают. Единственное, на чем строил расчеты Дима, - продюсерский центр Эдуарда Александровича, "Интерсинема", являлся самой обычной ширмой для отмывания денег. За пять с лишним лет своего существования центр выпустил всего одну короткометражку. Так что вряд ли у кого-нибудь возникла бы необходимость рыться в старых договорах.
Как выяснилось, возникла.
- Не будем ходить вокруг да около, Владимир Андреевич, - сказал Дима. - Я понимаю, что вы намерены предложить мне поделиться полученной прибылью. И на какую же сумму вы рассчитываете?
- Скажем… Десять миллионов долларов. Мне кажется, это справедливая цифра. Как по-вашему, Дмитрий Вячеславович? - безмятежно щурясь на солнце, произнес Козельцев.
- По-моему, вы шутите, - спокойно ответил Дима. - Десять миллионов долларов - это практически все, что я получил за "Гамлета". Большая часть денег вложена в дело. Выдернуть их я не смогу, даже если бы очень захотел. Как вы понимаете, невозможно продать часть фильма. Я мог бы заплатить за права… скажем… миллион.
- С другой стороны, Дмитрий Вячеславович, - словно бы не слыша, продолжал Козельцев, - я мог бы отсудить у вас все: недоснятые фильмы, права на получение дальнейшей прибыли от "Гамлета", еще несколько фирм - в качестве покрытия долга.
- Это спорный вопрос, - заметил Дима.
- Нет, не спорный. - Козельцев остановился. - Поверьте на слово, у меня очень хорошие знакомства в очень высоких кругах. Я могу не только разорить вас, Дмитрий Вячеславович, но и усадить лет на пять за решетку.
- Каким образом?
Голос у Димы стал скучным и будничным. Он терпеть не мог, когда на него пытались давить.
- Например, представив в органы показания двух секретарш Эдуарда Александровича. Обе девушки описали одного и того же молодого человека, приходившего к Эдуарду Александровичу накануне и в день убийства. Этот молодой человек странным образом похож на вас, Дмитрий Вячеславович. - Козельцев повернулся к Диме лицом, уставился ему в глаза. - Я даже не поленился нанять специалиста, чтобы тот составил фоторобот убийцы. Хотите взглянуть? Пока эти доказательства лежат без движения. Но только пока… - Козельцев вздохнул. - Дмитрий Вячеславович, мы оба знаем, что это вы убили Эдуарда Александровича. Учитывая же род занятий вашего отца, суд будет к вам более чем суров.
- Одну минуточку, Владимир Андреевич. - Дима удивленно вскинул брови. - Вы хотите сказать, что кто-то в моей семье занимается противозаконной деятельностью?
- Я не просто хочу это сказать, Дмитрий Вячеславович. Я это говорю.
- Владимир Андреевич, - задумчиво спросил Дима, - а вы не боитесь? По-моему, вы и сами не представляете, какую кашу завариваете.
- Вы что же, угрожаете мне? - Козельцев нахмурился. - Я, Дмитрий Вячеславович, играю только наверняка. Мне известен каждый шаг любого из членов вашей семьи. Я знаю, сколько и кому вы платите в органах и ФСБ. Я знаю, что неделю назад вы подписали контракт с "Парамаунтом" на осуществление совместной постановки. Я даже знаю, кто является вашим поручителем. И все это я могу разрушить в одно мгновение. Поручитель от вас откажется. Ваши люди в органах будут арестованы по закону о борьбе с коррупцией. Членов структуры вашего отца, Вячеслава Аркадьевича Мало, включая и его самого, задержат. Как, впрочем, и вас. И даже если вы через пару лет, проведенных в СИЗО, все-таки убедите суд в своей невиновности - в чем я, откровенно говоря, очень сильно сомневаюсь - и выйдете на свободу, у вас не останется ничего. Но! - Козельцев выудил из кармана тяжелый золотой портсигар, достал сигарету, прикурил от золотого же "Дюпона". - Мне невыгодно, чтобы правоохранительные органы вдруг стали проявлять к вам повышенный интерес. Подумайте сами, неужели спокойствие вашей семьи и ваше имя не стоят каких-то десяти миллионов долларов? Деньги, по большому счету, это всего лишь груда резаной бумаги. Вы сможете заработать куда больше. Если, конечно, сможете.
Дима кивнул. Да, Козельцев был прав. Диме сейчас неприятности были ни к чему. До сих пор ему удавалось сохранять имидж безупречного бизнесмена, но стоит начаться уголовному делу, все пойдет прахом.
- Хорошо. - Дима задумчиво помял подбородок. - Я понял суть вашего предложения. Мне понадобится какое-то время, чтобы его обдумать, посмотреть, удастся ли достать нужную сумму. Позвоните мне, скажем… завтра, и я дам вам окончательный ответ.
- Договорились, - расплылся Козельцев. - Мне характеризовали вас как очень здравомыслящего молодого человека. Не сомневаюсь, вы примете правильное решение.
- Я тоже очень на это надеюсь.
- Да, и еще. На тот случай, если решение вдруг окажется неправильным… В случае моей скорой и внезапной гибели или получения тяжелых увечий документам, о которых я упоминал, будет дан ход. Они хранятся в надежном месте, так что не трудитесь их искать. Всего доброго, Дмитрий Вячеславович.
Козельцев, не протягивая руки, повернулся и зашагал к "Ауди". Дима же остался стоять, задумчиво глядя ему в спину.
- Дим, что случилось?
- Проблема, - проговорил медленно Дима.
- Что такое?
- Поехали, поговорим по дороге.
Они сели в "БМВ", выкатились со стоянки.
- Вадим, подними всю информацию на этого человека, - сказал Дима, когда машина миновала Садовое кольцо и покатила по Тверской к окраине. - Напряги все наши завязки. Меня интересует абсолютно все. Где бывает, с кем общается, что ест, с кем спит, семья, дети, увлечения, как проводит досуг, сколько пьет. Одним словом, любые подробности. - Он вытащил из кармана визитку, протянул советнику. - Держи. Здесь его данные.
- Думаешь, не туфта? - с сомнением поинтересовался Вадим, пробежав глазами надпись на визитке.
- Похоже, "обзывала" на картонке фуфлыжные. Для фасона. Но сам Козельцев Владимир Андреевич уровня реального. Иначе откуда правительственную машину взял? Номера левые вешать побоялся бы.
- Может, нанял водилу? На часок? Чисто для развода?
- Вряд ли. Не стал бы водила за нами топтаться, как пес цепной.
- Слушай, объясни хотя бы, что за предъяву этот лось тебе выкатил?
Дима в двух словах обрисовал советнику ситуацию.
- Хм… - Вадим подумал, покачал головой. - И что ты думаешь делать?
- Не знаю пока. Десять миллионов долларов мне сейчас не собрать никак. Свободных денег у меня просто нет.
- Тогда он сольет тебя ментам.
- В том-то и дело.
- А если его завалить?
- Тоже нельзя. Слишком высокий уровень. Менты в это дело вцепятся двумя руками. На нас выйдут достаточно быстро. К тому же он скорее всего оказывает разным людям нужные услуги. Волна пойдет, с нас спросят реально.
- И ты думаешь, что он не соврал насчет документов?
- Думаю, нет.
- А может, послать его подальше? Продюсер-то эвон когда помер. Год назад. Где этот Владимир Андреевич раньше был со своими секретаршами? А следаку забашляем реально, чтобы дело замял.
- Не получится, Вадим. Следак-то прикормленный будет. Он нам за "забашляем" еще по трешнику сверху накинет. - Дима подумал, покачал головой. - Завязки-то у Козельцева этого покруче наших будут. Нет, Вадим. Послать его не получится. Завалить тоже. Поищи лучше секретарш этих. Узнай, что они написали в своих показаниях. Когда, кто при этом присутствовал, кто заверял. Заплатим им деньги, пусть напишут встречные заявы, что их вынудили показания левые дать. Типа под стволами.
- Нет базара, брат. Я их найду, - пообещал Вадим. - Если они еще живы. - В кармане советника требовательно и настырно зачирикал мобильник. Вадим достал телефон. - Да. Да, брат. Нет, все нормально у нас. А что случилось? Кто? Ладно, братела, поглядим, что тут можно сделать. - Он убрал телефон в карман. Хмыкнул. - Борик звонил. Что-то странное творится на белом свете.
- Что такое? - спросил Дима, глядя в зеркальце.
- "Смольновцы" объявились. Борзеть начали. Насчет авторынка предъявы кидают. Забили стрелку "папе" на втором километре, у мотеля, на пять вечера. Базары тереть. Тревожная стрелка явно. - Вадим потер пальцами лоб. - Борик сказал, звон идет, на мочилово они нацелились. Спровоцируют наших на ссору, а там само покатится… Может быть, имеет смысл подтянуть ребят?
- Не стоит, - покачал головой Дима. - Можно как-то стрелку продинамить?
- Дим… - Советник нахмурился. - Они сразу бычиться начнут. Станут звенеть по городу, что у Крохиной бригады личина играет. Да и по понятиям, если мы стрелку продинамим, авторынок нам придется отдать без базаров. "Папа" такой кусок не выпустит. Лучше уж этой борзоте хвост прищемить реально. Ох, Дим, что-то не нравится мне, как дела поворачиваются. Сперва Козельцев этот. Теперь "смольновцы" наехали. Да разом, почти минута в минуту. С чего бы?
Дима задумался. Они с отцом разделили сферы ответственности. Дима занимался абсолютно легальным бизнесом. Открыл несколько ресторанов и кафе, пару магазинов. Прибрал к рукам казино, авторынок и пару рынков продовольственных, ранее принадлежавших структуре Смольного. И, разумеется, держал кинопродюсерский центр. Свое детище. Любимое детище.
Его холдинг располагал собственной службой безопасности, в которой теперь работала большая часть пехотинцев из отцовской структуры. Помимо этого, имелся отдел разведки и контрразведки, возглавляемый действующим сотрудником УФСБ. Достаточно высокопоставленным, надо заметить, сотрудником. Собственно, протекцию своему бывшему начальнику составил их человек из "конторы".
Комичность ситуации заключалась в том, что ФСБ проводила "внедрение своих сотрудников" в холдинг с целью "получения оперативной информации о деятельности криминальной структуры", возглавляемой его, Димы, отцом. Холдинг же никаких контактов с бригадой не поддерживал. Даже договор на охрану заключался не с отцом, а с его фондом. Димина фирма была легальной и абсолютно законопослушной. Ну, может быть, какие-то мелочи, но кто сейчас без греха?