- Тетя, - сказал мальчик, - я устал и хочу есть.
- Давай постучимся в какой-нибудь дом. Может, кто-нибудь откроет, напоит нас, даст еды, что-нибудь объяснит.
Ольга стала стучаться во все ворота подряд, но они не отворялись.
- У меня нет сил идти дальше, - сказал ее маленький спутник. - Если бы мама была в этом городе, мы бы встретили ее. - Он готов был расплакаться. - Тетя, а ты не моя мама?
Сердце Ольги сжалось, она прижала к себе мальчика и, не сдерживаясь, зарыдала…
Ее слезы упали в ручей, и мгновенно малыш и город исчезли.
Ольга даже не успела испугаться, когда чьи-то руки сзади схватили ее и потащили к стоявшим поодаль лошадям.
Избив Скифа, душманы привязали его к суку дерева, так что он почти висел над землей, а сами расположились отдохнуть на небольшой полянке здесь же, в дубовой роще.
Каждый был занят своим делом: кто чистил оружие, кто разводил костер, кто дремал, положив автомат на землю рядом с собой. Некоторые, в том числе вожак отряда по кличке Меченый, наблюдали за допросом Скифа, который вел широкоплечий, коренастый моджахед.
Молчание Скифа злило его. Он вынул из-за пояса большой нож и концом его лезвия стал водить по груди пленника.
- Послушай, мушавер, если ты и дальше ничего не скажешь, для начала я вырежу тебе вот здесь красную звезду. - Моджахед сверкнул глазами. - Смотри, какой нож острый!
Показывая взглядом на нож, душман разжал пальцы. Нож упал, воткнувшись в землю совсем рядом с ногой Скифа.
Меченый посоветовал:
- Подогрей-ка этого кафира!
- Придется! - ухмыльнулся коренастый и пошел к лошадям.
Краем глаза Скиф вдруг увидел, как брошенный кем-то из-за ближайшего дерева нож надрезал веревку. Достаточно было одного его рывка, чтобы она лопнула. Он исподтишка огляделся: кроме него никто ничего не заметил.
Широкоплечий взял камчу и, похлопывая ею по ладони, направился обратно - "подогревать" пленника. Ему оставалось сделать всего несколько шагов, как вдруг Скиф сильным ударом ноги под рукоятку воткнутого в землю ножа расчетливо направил нож в душмана. Нож, проделав замысловатую траекторию, буквально впился в широкую грудь бандита. Тот закричал и упал ниц.
От неожиданности все вокруг замерли. В ту же секунду из-за деревьев выскочили бородачи. Скиф узнал в них стражей Гинду. Он думал, что, сбежав, навсегда распрощался с ним. Но нет, он был нужен стражам Гинду. И только живым: ведь он единственный, кто знал, где погребены маманды.
Нападение стражей Гинду оказалось столь неожиданным, что, несмотря на их малочисленность, они без труда справились с душманами. Несколько человек сдались в плен. Среди них был и Меченый.
Как только Скифа освободили от веревок, из-за деревьев показалась Ольга, сидя верхом на коне. Она подскакала к Скифу и прямо с седла бросилась к нему на шею.
Они стояли, обнявшись, когда к ним подошел старший горец, тот самый, который не так давно вместе с Мурабом и другими стражами Гинду брал Скифа в плен. Ответив на его приветствие, Скиф сказал:
- Теперь, когда я нашел ту, за кем сюда пришел, и мы с нею вместе, можете быть спокойны - я покажу вам место, где находятся ваши маманды.
Старший произнес с достоинством:
- Мы это давно поняли и, чтобы не потерять вас, шли за вами по пятам от самого стана Хабибуллы.
- Тогда в путь! К ущелью Красных волков, пока солнце еще высоко… А этих, - Скиф кивнул в сторону связанных душманов, - возьмем с собой. Там как раз для них есть подходящая работенка…
Лишь к концу дня измученные жарой всадники доскакали до ущелья, где Скиф со своими товарищами принял неравный бой с отрядом Хабибуллы, в котором погиб Василек…
Скиф без труда нашел валун, за которым тогда переждал камнепад.
- Сюда! Я нашел то место! - крикнул он горцам.
Все спешились и сгрудились возле завала, преграждавшего горную дорогу.
Из-под камней исходил тошнотворный запах.
- Тюки завалило вместе с верблюдами, - объяснил Скиф. - Надо разгребать камни.
Обойдя завал, он остановился у места, где зловоние ощущалось особенно сильно.
- Начать лучше отсюда…
Самые тяжелые камни откатывали пленные душманы, но потрудиться пришлось и всем остальным. Наконец, из-под завала показались начавшие разлагаться трупы верблюдов и большие тюки. Работа пошла быстрей. Вскоре из тюков были извлечены кожаные мешочки с мамандами и гора драгоценностей. Их разложили на большом плоском камне, и они заиграли на солнце всеми цветами радуги. Чего тут только не было! И золотые монеты, и драгоценные камни, и разные ювелирные изделия, и предметы домашнего обихода из благородных металлов.
Но стражей Гинду все эти богатства не интересовали. Они в благоговении застыли перед серебряными тарелочками и большим серебряным подносом. Расчерченный пересекающимися прямыми и эллипсообразными линиями, поднос по краю был расписан какими-то таинственными узорами. Теперь и все восемь маманд в кожаных мешочках находились в руках стражей Гинду.
Они были счастливы. Старший горец обратился к Скифу:
- Ты нам вернул маманды. А потому все это, - он кивнул в сторону сокровищ, - принадлежит тебе. Бери, что хочешь.
Скиф переглянулся с Ольгой.
- Будет чем расплатиться за вертолет, - сказал он.
- За какой вертолет? - не поняла Ольга.
- Я угнал вертолет, чтобы добраться до тебя. Но его пришлось взорвать.
Меченый, услышав, что сказал Скифу старший из стражей Гинду, тотчас подошел к нему и вкрадчиво заговорил:
- Послушай, мушавер, в плену у Хабибуллы находятся твои соотечественники. Мы для Хабибуллы ничего не стоим, и он не будет менять их на нас, своих воинов. Но он их наверняка обменяет, если вместе с нами ты отдашь ему и эти сокровища…
Скиф рывком притянул к себе Меченого и спросил:
- А если ты врешь? Про моих соотечественников?
- Да поразит меня Аллах! Не сойти мне с этого места. Можешь спросить у них…
Он махнул рукой в сторону других пленных.
Сбившиеся в кучку моджахеды, до этого настороженно наблюдавшие за всем происходящим, оживились, зашумели, закивали головами, выкрикивая:
- Он правду говорит!
- Он не врет!
- Я их своими глазами видел!
Скиф тихо спросил у Ольги:
- Ты видела у Хабибуллы кого-нибудь из наших?
Так же тихо она ответила:
- Из наших я никого там не видела. Правда, ходить по лагерю мне не разрешали. Но вполне возможно, что пленные у Хабибуллы есть.
- Если так, ты не будешь возражать, чтобы все это отдать за пленных? - Он окинул взглядом сокровища.
- Не буду.
Скиф повернулся к главному из стражей Гинду:
- Спасибо за предложение. Но лучше обменять все это на наших людей, захваченных Хабибуллой.
Тот крепко пожал Скифу руку.
- У тебя большое сердце. Блеск золота не помутил твой разум. Мы проведем тебя кратчайшим путем к стану Хабибуллы. Можешь на нас положиться.
Уложив в два мешка драгоценности, стражи Гинду повели Скифа с Ольгой и пленников к лагерю душманов. Тропа вывела их к становищу кочевников.
- Кучи! - презрительно бросил Меченый на своем языке, но его никто не поддержал. Видимо, все с уважением относились к нелегкому труду этих людей, всю жизнь кочующих с огромными стадами.
Приподнятые пологи шатров позволяли наблюдать их быт. На коврах или прямо на земле сидели и лежали мужчины в белых одеждах и чалмах, бородатые, горбоносые, глаза их сверкали в полутьме. Вооруженный отряд, несомненно, вызвал у них тревогу, но на их лицах это никак не отразилось. Они смотрели выжидательно, но без испуга, без тени подобострастия. Это были взгляды уверенных в себе людей. В шатрах громоздились груды шкур, мешки с мукой. Горели очаги. Женщины с распущенными волосами в длинных красных одеждах колдовали над медными котлами, качали люльки либо в стороне от шатра работали на примитивных ткацких станках. Дети разного возраста в одних рубашонках, босые и чумазые, пасли скотину или возились друг с другом, катаясь по земле. Собаки с обрубленными хвостами и ушами, большие и свирепые, лежали у шатров, готовые по первому знаку хозяев задать трепку пришельцам. Но хозяева молчали, предпочитая не связываться с вооруженными горцами и со странными шурави, куда-то везущими пленников-душманов.
К концу дня в кровавых лучах заходящего солнца показался кишлак Хабибуллы. Стражи Гинду заняли позиции на склоне горы, а Меченого отпустили в кишлак на переговоры с главарем.
Ольга спросила у Скифа, глядя вслед удалявшемуся Меченому:
- Как ты думаешь, он вернется?
- Вернуться-то он вернется, - ответил Скиф. - Главное, чтобы он все точно передал Хабибулле и не рассказал о том, что нас мало. Хабибулла в таком случае попытается отнять сокровища, не отдавая пленных.
- И такое возможно?
- "Восток - дело тонкое!" - улыбнулся Скиф. - Помнишь?
- Помню… Что тогда мы будем делать?
- Стражи Гинду знают горы как свои пять пальцев. Боя принимать не будем. Но пленным я не позавидую…
- Убьют?
- Ну не таскать же им такую обузу по горам, - пожал плечами Скиф. - На войне душа быстро грубеет. Смерть волнует, только если это смерть близкого человека.
Хабибулла возлежал на атласных подушках в комнате, сплошь устланной дорогими коврами, и курил кальян с опием. Низенький старинный столик из красного дерева был уставлен блюдами и подносами с фруктами и восточными сладостями. Тут же стояли серебряный кувшин с вином и недопитый хрустальный бокал.
В углу комнаты сидели два музыканта - один с зурной, другой с ногаром. Три девушки в прозрачных одеждах танцевали нечто среднее между танцем живота и твистом.
Увидев Меченого в разорванной одежде, грязного и избитого, Хабибулла сделал знак, и музыканты с танцовщицами вмиг исчезли.
Хабибулла приподнялся с подушек и встревоженно посмотрел на подручного, уже зная, что с его отрядом случилось несчастье.
- Что случилось? Где отряд?! - вскричал он.
Меченый рухнул на колени.
- Мы поймали этого бешеного капитана, жену которого мы похитили…
- Тогда где же капитан? Он освободился и перебил твой отряд? - Хабибулла догадался, что Меченый проиграл поединок со Скифом. - Мало он здесь натворил? Тебе надо было сразу его убить!
- Халед решил его допросить и выбить сведения, которые могли нам пригодиться. Но капитан убил Халеда его же ножом…
- А вы где были? - вскинулся Хабибулла. - Смотрели?
- Стражи Гинду окружили нас и почти всех перебили. - Меченый виновато опустил голову.
- Выследили все-таки! - мрачно произнес Хабибулла. - Не могут простить, что я отнял у них маманды.
- Капитан вернул стражам Гинду маманды. Они в награду отдали ему все твои сокровища, оказавшиеся под завалом.
Хабибулла вскочил на ноги и со злостью так пнул Меченого, что тот повалился на ковер.
- Негодяй! И ты, наверное, помогал этому шурави грузить их в мешки? - прорычал Хабибулла.
Тучи над Меченым сгущались.
- Выслушай меня! Я пришел к тебе с предложением! - взмолился он.
- Говори. - Хабибулла чуть успокоился, однако не снял руки с рукоятки пистолета, заткнутого за кушак.
- Капитан предлагает тебе выменять у него твои сокровища на пленных шурави! - со страхом произнес Меченый. Он мог вместо ответа получить пулю. Однако Хабибулла неожиданно обрадовался возможности получить свои сокровища в обмен на жизнь врагов, которых он уже собирался убить. Всех пленных содержали в пещерах, но теперь, после разгрома, учиненного в кишлаке Скифом, Хабибулла лишился четырех пещер и держать пленных ему было негде.
- Согласен. Где состоится обмен?
- Здесь, неподалеку.
- Отнять нельзя? - Глаза Хабибуллы коварно сверкнули.
- Ты лишишься еще четырех человек, - решился высказать свое мнение Меченый, хотя главарь внушал ему смертельный страх. - Стражи уйдут, они знают горы не хуже нас. И сокровищ тогда уже точно не вернуть. Я с трудом уговорил капитана на обмен.
Угроза потери сокровищ сделала Хабибуллу покладистым. Он приказал вывести из пещеры пленных.
Ранние сумерки уже окутали горы, когда из кишлака вышла небольшая колонна пленных в сопровождении всадников, которых возглавлял сам Хабибулла. Замыкал процессию Меченый.
Когда колонна подходила к большому камню, возле которого была назначена встреча, Скиф и три стража Гинду отправились ей навстречу, ведя под уздцы лошадь, груженную двумя мешками с сокровищами Хабибуллы. Сблизившись, обе группы остановились по разные стороны камня. Скиф, пристально глядя на Хабибуллу, кивнул в сторону мешков, свисавших с обоих боков лошади.
Хабибулла чуть заметно шевельнул рукой. Несколько всадников мгновенно спешились. Подбежав к лошади, они сняли мешки, подтащили их к большому камню и с усилием положили на камень таким образом, чтобы их можно было получше рассмотреть. Меченый кинжалом разрезал веревки. Проверив содержимое мешков, он дал знак Хабибулле, и тот уже самолично подъехал и осмотрел сокровища, после чего дал знак охранникам отпустить пленных.
Один из пленных бросился к Скифу:
- Не узнаешь?!
Какое-то мгновение Скиф всматривался в его лицо, затем, схватив мужчину за плечи, стал радостно трясти:
- Лешка! Ты?.. Черт бы тебя побрал!.. А мы уже тебя похоронили…
- Значит, долго буду жить! - В глазах Алексея стояли слезы.
Моджахеды погрузили мешки на своих лошадей. Стражи Гинду внимательно наблюдали за ними. Хабибулла спросил Скифа:
- Мушавер, а где твои пленные?
- Их освободят, как только мы мирно разойдемся, - спокойно ответил Скиф.
Хабибулла усмехнулся.
- Мушавер, у тебя есть возможность стать богатым и свободным. Не упусти случая! Переходи на мою сторону. Будешь настоящим воином.
- Ты кого называешь настоящими воинами? Тех, кто, изменив присяге, разбойничает на дорогах и собственного народа боится?.. В страхе ты даже сюда полвойска привел… - Скиф кивнул в сторону всадников.
Его слова задели Хабибуллу. На какой-то миг его глаза вспыхнули яростью, но он быстро овладел собой.
- Я, может быть, как ваш Христос, с двенадцатью апостолами сюда явился…
- С той лишь разницей, что наш Христос оживлял мертвых, а ты убиваешь живых. Не изменяй своей вере, Хабибулла! Я вот своей не изменяю - предателем никогда не буду.
Хабибулла поднял коня на дыбы и прокричал с угрозой в голосе:
- Смотри, ты сам выбрал себе долю! Дважды я никогда не предлагаю!
Развернувшись, он пришпорил коня и поскакал прочь во весь опор. Прибывшие с ним и освобожденные из плена Скифом душманы еле поспевали за ним.
Теперь Скифу надо было решать, как пробираться к своим. В честность Хабибуллы он не верил. В горах их могла ожидать засада.
Старший страж Гинду предложил:
- Я приглашаю тебя и твоих соплеменников в гости. Отдохнете, а потом вместе придумаем, что делать дальше.
- Спасибо за приглашение! Мы принимаем его. Можешь ли ты сначала выполнить одну мою просьбу?
- Говори!
- Отдай нам оружие моджахедов!
Старший страж Гинду задумался.
- Я отдам оружие, но оно вам сейчас вряд ли поможет, - сказал он твердо. - Вы не знаете горы так, как знает их Хабибулла, и ему не составит труда догнать тебя и твоих соплеменников еще до перевала. Обогнав вас, он устроит засаду и навяжет бой. Идемте с нами, наберетесь сил, а там видно будет…
Скифу ничего не оставалось, как согласиться с его доводами. Он и его освобожденные товарищи двинулись вслед за стражами Гинду, которые несли с собой радостную новость о возвращении маманд.
…Весь последующий день Хабибулла вынашивал планы мести. Он не прощал обид и смывал их всегда только кровью. Еще утром пришел моджахед, посланный им проследить за передвижениями горцев и Скифа с освобожденными пленными.
- Все ушли к стражам Гинду! - сообщил он.
- И пленные?
- Да. Стражи отдали шурави автоматы, отнятые у наших.
- Маманды у них?
- Старший вез кожаный мешок и не выпускал его из рук.
Хабибулла задумался.
- Собирай совет! - приказал он. - В пещере.
Развернув карту, Хабибулла приступил к изложению плана действий:
- Я хочу напасть на стражей Гинду!
Особого удивления это сообщение не вызвало. Все знали о давней ненависти Хабибуллы к вождю горных стражей.
- Все должно быть неожиданно… Я ударю отсюда… А ты, Ахмет, пойдешь с Кадыром. Со своими людьми засядешь у Ослиной морды и будешь ждать. Когда мы начнем, бронемашины перекроют им дорогу к отступлению.
Хабибулла говорил минут двадцать.
- Главное, - сказал он под конец, - захватить маманды.
- А что делать со стражами Гинду? - спросил Ахмет.
- Ни один из них не должен от нас уйти. Ответите головой.
- Сегодня большая Луна, - заметил Кадыр, - идти будет легко!..
- Выдвигаться начнем через три часа после полуночи, - завершил совещание Хабибулла.
Скиф и Ольга верхом подъехали к ручью и, пока их кони пили воду, решили прогуляться. Наметанным глазом Скиф заметил заросли рододендрона.
- Закрой глаза и отвернись! - приказал он Ольге.
Через полминуты он стоял перед женой с охапкой диковинных цветов. Открыв глаза, Ольга ахнула:
- Таких цветов мне не дарили даже на свадьбу!
- Здесь вообще много такого, чего нет у нас. Посмотри на этот цветок. Ты, наверное, и не знала о нем. А я слыхал, но до Афгана ни разу не видел. Это голубой тибетский мак, редчайшее растение.
- Тибет там? - Ольга показала на северо-восток.
- Нет, там - на востоке. Знаешь, как называют пространство за Гиндукушем местные жители? Страна, где собираются феи…
Ольга все еще рассматривала тибетский мак.
- Мак - и редчайшее растение?
- Этот - да. Голубой тибетский мак - предмет зависти любого собирателя гербариев.
- Но по внешнему виду это тот же мак с наших лугов: те же листья, такие же лепестки…
- Нет, его лепестки горят ярко-голубым цветом, а при определенном освещении дают пурпурные блики. Его тычинки и пестик желтые, а не черные, как у красного мака. - Скиф задумчиво посмотрел на Ольгу. - Знаешь, мне кажется, этот цветок - доброе предзнаменование!
Скиф и Ольга вернулись к ручью. Едва касаясь губами его зеркальной поверхности, не сгибая коленей, кони пили воду.
- На Кубани, - улыбнулась Ольга, - говорят, что хорошие кони, когда пьют, никогда не сгибают коленей.
- А у нас на Дону говорят, - в тон ей отозвался Скиф, - что лучшие жены те, у которых шея длинная, ноги стройные, талия узкая, грудь - во! А глаза при этом голубые, голубые!..
Они рассмеялись и, прижавшись, стали осыпать друг друга страстными поцелуями.
В обратный путь Скиф и Ольга отправились не скоро. Только когда солнце, качаясь в перьевых облаках, стало клониться к закату, они, оседлав лошадей, не спеша тронулись в дорогу. Какое-то время ехали молча, слушая журчание ручья и пение птиц. Наконец Скиф, собравшись с духом, начал:
- Оля, вчера и сегодня я много думал и решил: тебе лучше с ребятами вернуться к нашим. Я же пока не могу…
От столь неожиданного заявления Ольга онемела. Ее волнение передалось лошади. Сама же всадница словно отключилась, будучи не в силах пошевелиться.
Скиф продолжал: