Пытаясь разгадать загадку, что же на самом деле подразумевалось под "Индией", мне нужно было учесть тот факт, что наряду с процессом накопления знаний, происходило и накопление ошибок. А также приукрашивание географических описаний.
Отважный путешественник, исследовавший неизвестную и малодоступную прежде землю в Азии, например, мог описать ее красочно и увлекательно, как "далекую страну в Азии" – то есть как "Индию в Азии".
Спустя некоторое время его дневник, испещренный краткими путевыми заметками, попадал к кабинетному ученому, работавшему, скажем, в Мадриде Однако наш ученый уже жил в позднее средневековье, когда название "Индия" уже закрепилось за ее современным местоположением. А прежний смысл слова "Индия" как "далекая страна" уже был основательно подзабыт.
И наш кабинетный ученый, как и всякий трезвомыслящий человек, искренне полагал, что пред его глазами одно из первых древних описаний путешествия в Индию в ее современном понимании. Чтобы сделать повествование своего предшественника более полным, он дополнял его новыми сведениями, действительно достоверными.
Стремясь повысить интерес к получившемуся таким образом, новому рассказу, ученый муж добавлял несколько живых подробностей: о кентаврах, людоедах, гигантских обезьянах ростом с многоэтажный дом. Причем для пущей убедительности можно было искренне признаться, что он сам едва не погиб в пасти саблезубого тигра.
Жюль Верн! Знаменитый французский писатель, почти всю свою творческую жизнь посвятивший созданию многотомной серии романов "Необыкновенные путешествия", сам никогда не выезжал в дальние страны, не опускался под воду на "Наутилусе", не сражался с чудовищными животными, не путешествовал вокруг Луны.
Воображение переносило его на другие континенты. Он видел события так отчетливо, что, описывая их на бумаге, создавал у читателя впечатление реального присутствия.
Во время напряженной работы над книгой, Жюль Верн использовал огромное количество источников: записки исследователей и искателей приключений, официальные отчеты и дневники участников экспедиций…
Свою "Историю…" Жюль Верн писал в шестидесятых-семидесятых годах прошлого века. Прошло всего лишь сто лет, а как далеко продвинулась вперед наука! Даже лучшие труды самых известных ученых того времени значительно устарели и сохранили, главным образом, лишь библиографическое значение. Отдельные страницы "Истории…" могут показаться наивными в свете современных научных данных, а объяснение целого ряда исторических фактов – поверхностным и неубедительным. Множество ошибок закралось и в описание маршрутов путешествий и датировке событий. Эти погрешности были перенесены из тех источников, которыми пользовался тот или иной автор, в том числе с итальянских, немецких и португальских переводов старинных текстов.
Я представил себе честолюбивого европейского ученого, который в тиши кабинета создает нечто подобное жюльверновскому роману, опираясь при этом на реальные путешествия своего предшественника, жившего лет триста-четыреста назад! Его книга становится бестселлером и живо расхватывается благодарными читателями.
Проходит некоторое время. Источники, лежавшие в основе труда мудреца, забываются, исчезают с лица земли. Как исчезла литература этрусков и кхмеров Камбоджи. И, таким образом, свою самостоятельную жизнь начинает повествование мадридского академика, в свою очередь становясь источником, спустя сотни лет, уже для нас, живущих на исходе второго тысячелетия.
Первым человеком, который ввел в западноевропейский оборот само слово "Индия" – то есть "далекая страна" – был Марко Поло.
2
Итальянский путешественник тринадцатого века, родом из Венеции, он совершил поездку длиной в четверть столетия по самым отдаленным уголкам планеты. Когда после столь продолжительного отсутствия, Марко Поло вернулся домой, почти забывший родную речь, с бронзовой кожей, опаленной под знойными лучами солнца, – то его не узнали даже ближайшие родственники.
Дом оказался занят многочисленными представителями семейства Поло, которые встретили незнакомца с явным недоверием, долго не соглашались пустить его на порог.
Охотно рассказывая о своих приключениях на Востоке, он особенно часто упоминал о богатствах великого хана Хубилая, который управлял миллионами подданных. Соотечественники скептически отнеслись к его рассказам, прозвали Марко Поло "господин Миллион",
Да и как можно было относиться к его рассказам о "хвостатых людях", живущих в горах, и людях с песьими головами.
– Я видел огромное количество драгоценных камней, – с жаром уверял Марко рассевшихся вокруг него сограждан, слушающих о невероятных похождениях и приключениях при уютно потрескивающих дровах в камине промозглым осенним вечером. – Самый красивый на свете рубин – длиной в человеческую руку. Красный, как огонь, дорогой настолько, что его не купить ни за какие деньги. Великий хан, скажу вам по правде, присылал к этому царю своих гонцов с предложением выкупить рубин, предлагал взамен один из самых больших своих городов. Но царь не соглашался: рубин – вещь семейная, дедовская, ни за какую цену уступить фамильную реликвию нельзя.
Когда между Венецией и Генуей разгорелась междоусобная война, Марко Поло поручили командовать кораблем. Попав в плен, знаменитый путешественник получил довольно сносные условия заключения. Знатные генуэзцы охотно принимали пленника в своих домах, но, в конце концов, ему надоело рассказывать. Чтобы дать возможность всем желающим ознакомиться с его приключениями, он в тюрьме продиктовал свой рассказ пизанцу Джону Баптисту Рамусио.
Спустя год Марко Поло отпустили на свободу. Он благополучно вернулся в Венецию и женился. После чего его следы затерялись.
Биографы затрудняются даже в определении точной даты смерти, имея на руках лишь духовное завещание Марко.
Считается, что записки венецианца оказали исключительное влияние на развитие географических знаний. До середины восемнадцатого века его трудом, распространявшимся под названием "Книга чудес мира", пользовались для установления торговых путей в Индию, Китай и Центральную Азию. Но еще большую роль книге Марко Поло суждено было сыграть в истории открытия Нового Света, так как его удивительные рассказы о чудесных странах Востока, изобилующих невероятными сокровищами, побудили европейцев предпринять поиски морских путей в Индию и к берегам Китая.
В истории с Марко Поло, меня, впрочем, смущали некоторые странные и труднообъяснимые факты.
Первый факт. Человек, который первым ввел в обращение термин "Индия", не оставил после себя ни одного достоверного портрета, даже в карандашном наброске.
Факт второй. Могила Марко Поло якобы находится в церкви Св. Лоренцо в Венеции. Однако, до наших дней она не сохранилась. Можно только предположить, что ее уничтожили при реконструкции церкви в конце шестнадцатого века. И я не мог выдвинуть ни одного убедительного объяснения, почему венецианцы столь грубым образом обошлись с местом последнего приюта своего знаменитого соотечественника.
Третье. Марко Поло происходил из очень знатного рода, следы которого почему-то полностью исчезли в начале пятнадцатого столетия.
Далее. Первое печатное издание его книги появилось не в Италии, а в Германии. Не на итальянском, а на немецком языке. Даже сегодня неизвестен тот язык, на котором Марко Поло написал свою книгу. Одни доказывали, что на латинском, другие уверяли, что на французском, третьи предполагали венецианский диалект. Оригинал книги не сохранился!
Далее. В книге, написанной Рамусио, сам путешественник упоминается только в третьем лице. Рамусио был опытным литератором, и я не сомневался в том, что оригинальный текст Марко мог оказаться сильно измененным под пером профессионального романиста.
Шестое. Как с доверием можно относиться к описаниям Марко Поло, если он, рассказывая о Китае, ни разу не упомянул ни Великой Китайской стены, ни знаменитого чая, ни иероглифического письма. При том, что он семнадцать лет прожил в Поднебесной империи! Кстати, страницы его путевых заметок странно напоминают целые фрагменты из книги мусульманского автора Рашида Дина. Скептики горячо уверяли, что путешественник, оставивший потомкам описание множества мельчайших деталей китайской жизни, но "забывший" упомянуть об исключительно важных ее основах, вовсе не был в Китае. Просто он добрался до Константинополя, где и просидел все время в библиотеке, почерпнув свои сведения о далекой стране из арабских и персидских источников.
Наконец, седьмое. Средневековые путешественники, и Марко Поло в их числе, часто упоминали о государствах, как об островах. В те времена так называли все далекие и неизвестные земли, для достижения которых требовалось длительное морское путешествие. Термин "остров" в том смысле, в котором мы его сегодня употребляем, появился значительно позднее.
Вернемся к "Индии".
Христофор Колумб с книгой Марко Поло в руках искавший новый западный путь в Индию, сам не подозревая того, открыл новый континент, получивший позднее название "Америка".
Но вначале он был окрещен "Индией"!
Европейские путешественники, также трепетно относившиеся к книге своего знаменитого путешественника, давали посещаемым ими землям названия из маркополовского сочинения.
Остров Ява, например, так описан у Марко:
"Там восемь королевств и восемь королей, носящих короны. Все жители - идолопоклонники, и в каждом королевстве свой собственный язык. На острове огромное изобилие сокровищ, дорогие пряности, ароматические масла…" Ничего более точного и характерного Поло не сообщает – ни о вулканах, ни о названиях городов.
Ничего!
Мы не можем быть уверены, что открытый португальскими мореплавателями шестнадцатого века остров Ява является именно тем, о котором говорил Марко. Важным было только то, чтобы туземцы – то есть местные жители вновь открытых земель – не оказались против новых названий. Но что могло понимать первобытное население заброшенных диких островов, благоговейно почитавшее белых богов с крестами и молитвенниками (вариант: книгами Марко) в руках?
Насколько серьезно мне следовало относиться к тому фрагменту рукописи Марко Поло, в котором утверждался исключительно важный факт, способный повлиять на направление моих поисков:
"Абиссиния - это большая страна, и называется она серединной, или же второй Индией. Правителем страны является христианин".
Даже помня о том, что средневековое понимание "Африки" в некоторых хрониках существенно отличалось от современного, я не мог не принимать во внимание тот факт, что Абиссиния, родина царицы Савской и Менелика, иногда обозначалась на картах как Великая Индия Эфиопии. А на атласе середины шестнадцатого века, Эфиопия была отмечена как местопребывание пресвитера Иоанна!
3
Легенда о царстве повелителя западных государей – пресвитере Иоанне – представляла собой романтический рассказ о том, что в далеких краях находилось огромное и могущественное христианское государство, управлявшееся сильным и мудрым монархом.
Многие средневековые предания о царстве Иоанна подчеркивали его фантастическое богатство и неоспоримое политическое превосходство перед западными государями. В итальянской новелле тринадцатого века рассказывается о подарке пресвитера императору Фридриху. Иоанн подарил ему драгоценный камень, стоивший больше, чем вся империя Фридриха, и предложил придворную должность в своей стране. Из рассказа можно было сделать вывод о том, что император Фридрих не только не оскорбился этим предложением, а наоборот – был очень доволен.
Имя легендарного царя было совершенно неизвестно вплоть до начала двенадцатого столетия – века, в котором крестоносцы оккупировали священный город Иерусалим. Захватчики управляли им в течение восьмидесяти лет, пока не были изгнаны сарацинами. Историки единогласны в том, что именно в тысяча сто сорок пятом году впервые упоминается о "христианине, живущем где-то на востоке, обладающем огромными армиями и несметными богатствами", готовым якобы предоставить свои войска для защиты Иерусалима.
Двадцать лет спустя начинает циркулировать письмо, приписываемое авторству самого Иоанна, адресованное "различным христианским царям, особенно императору Константинополя Мануилу". Сегодня считается, что оно было написано на арабском языке. Однако перевод не сохранился, исследователи располагают лишь латинским переводом.
Письмо начиналось так:
"Пресвитер Иоанн, всемогуществом Божьим и властью Господина нашего Иисуса Христа Царь царей, Повелитель повелителей, желает другу своему Мануилу, князю Константинопольскому, здравствовать и благоденствовать".
Сам тон этого послания вызывал удивление своими покровительственными и снисходительными нотками. Еще большее изумление возникло у меня, когда я обнаружил, что… на католическом Западе письмо было воспринято, как нечто само собой разумеющееся и не повлекло никакой критики в адрес "Царя царей".
В письме Иоанн заявлял, что богатством и мощью он превосходит всех царей света. Под его властью находятся три Индии и гробница святого Фомы, а царство простирается через пустыню Вавилона до Вавилонской башни. Оно состоит из семидесяти двух провинций", каждая из которых управляется царем. Пресвитеру Иоанну подчиняются амазонки и брамины. Чтобы пересечь его территорию в одном направлении требуется четыре месяца…
В царстве, по уверению Иоанна, много удивительного: течет одна из рек рая; здесь реки приносят золото и драгоценные камни; здесь собирают перец… Тут же находится таинственное песчаное море, в которое впадает каменистая река, а за ним обитают десять еврейских племен, которые, хотя и имеют собственных царей, тем не менее подчинены могущественному христианскому правителю.
Любопытно, что в одной ранней латинской рукописи "Письма пресвитера Иоанна", написанной, вероятно, в Англии, сообщается, что при дворе пресвитера имеются люди изо всех стран мира. Среди личных слуг царя были англичане, прислуживавшие ему за столом. Среди его телохранителей – не менее одиннадцати тысяч посланников туманного Альбиона; а каждый новоприбывающий во дворец англичанин, будь то клирик или рыцарь, принимается в рыцарский орден.
Папы и христианские короли в течение всего двенадцатого века тщетно пытались установить союз с монголами или пресвитером Иоанном.
Двенадцатью годами позже знаменитого послания, приписываемого непосредственно властителю таинственного далекого государства, появляется еще один любопытный документ. А именно – письмо папы Александра Третьего к "великому царю индийцев, священнейшему из священнослужителей".
Среди географических карт, которые показывал мне Джон Леклер, год изготовления уверенно прочитывался лишь в шести случаях из сорока девяти. Это были наиболее поздние карты. На остальных – год или вообще не проставлялся, или же его трудно было разобрать из-за очень мелких и полуистертых непонятных надписей.
На знаменитой карте Фра Мауро превосходно читалась дата: тысяча четыреста пятьдесят девятый год. На ней были обозначены известные к тому времени страны.
Среди них – большой город внутри страны, носящей сегодня название "Эфиопия" с надписью: "Резиденция пресвитера Иоанна"!
Я взял чистый лист белой бумаги и в колонку выстроил: 1145 год - первое упоминание о пресвитере Иоанне в хрониках.
1167 год – появление письма, якобы написанного самим пресвитером. 1177 год – письмо папы Александра III
XIII столетие – книга Марко Поло, где он упоминает об Абиссинии-Эфиопии – как о "второй или середин ной Индии".
XIV столетие – свидетельство флорентийского путешественника Симона Сиголи о "престо Джованни, управляющем Индией, которая граничит с Египтом. Джованни – хозяин Нила"
1352 год – задолго до поездки Альвареша францисканский исследователь Джованни Маричполли замечает в своей книге: "В Эфиопии живут негры и называется она землей пресвитера Джонни". XVI век – посылка португальцами первого официального посольства в Эфиопию. Делясь впечатлениями о шестилетнем пребывании в стране у Красного моря, один из участников миссии, Франциско Альвареш дает своим воспоминаниям красноречивый заголовок: "Правдивая информация о странах пресвитера Иоанна индийского". При этом, Франциско упорно именует императора Эфиопии "пресвитером".
Можно ли было на основании вышеизложенных фактов сделать вывод о том, что именно Эфиопия стала той страной, куда переправили Ковчег Завета? Был ли пресвитер Иоанн тем самым христианским правителем "Индии", который владел Ковчегом? Не этим ли объясняется то благоговение, с которым отзывались о нем европейские государи, признавая его необыкновенную силу, могущество и превосходство?
"Увы, – с грустью подумал я, – вопросы. Одни только вопросы и предположения".
У меня было смутное чувство, будто что-то очень важное ускользнуло от моего внимания, просочившись сквозь пальцы. Я решил, что мне необходимо снова встретиться с директором Каирского национального музея.
Глава двенадцатая. ТАЙНА ХИРАМА
1
У хорошо знакомого мне входа в Каирский национальный музей я покрутил своим журналистским удостоверением перед носами двух полицейских-охранников.
– Я пишу сценарий о самых замечательных музеях мира, – нагло улыбаясь, солгал я. – Без рассказа о вашем хранилище древностей нам не обойтись. Мне нужно пройти к доктору эль-Салеху.
– Вам назначено? – лениво спросил один из полицейских с лицом, изрытым оспой. Мой монолог не произвел на стража закона ни малейшего впечатления.
– А как же, – солгал я во второй раз, надеясь, что он не станет перепроверять.
Охранник повертел в руках мое журналистское удостоверение, исследовав его вдоль и поперек. Наконец, он протянул его обратно с видимым сожалением, что удостоверение не оказалось просроченным или фальшивым.
– Проходите, – отрывисто бросил он, сделав разрешающий жест.
Я быстро взбежал по мраморным ступенькам лестницы, ведущей на второй этаж. Без труда отыскав дверь кабинета директора в пустой на тот момент приемной, я коротко постучал. Не дожидаясь разрешения я распахнул дверь и вошел.
Доктор Хасан сидел за своим столом и что-то писал. Вернее, он занимался этим несколько мгновений назад, ибо, увидев меня он вначале застыл, как Будда. Затем Хасан бросил шариковую ручку на стол с такой силой, что, перекатившись, она упала на пол.
– Маклин, – мрачно произнес Хасан глядя на меня, как если бы перед ним явился главный персонаж фильма о вампирах, – вы гоняетесь за мной, как зоолог за бабочкой.
– Не сомневался, что вы обрадуетесь моему повторному визиту, – бодро сказал я. – У меня к вам несколько вопросов.
Директор музея искоса посмотрел на меня сквозь чуть приспущенные на нос очки.
– А вы уверены, что у меня есть на них ответы?
– Мы поищем их вместе, – нежно проворковал я, глядя на него влюбленными глазами.
– Я очень занят. У меня нет никакого желания тратить время на разговоры.