Вот из зарослей этого кустарника и вылетел огненный шар гранатометного выстрела, взвихрившееся позади беспорядочной мешанины ветвей и листьев облако пыли, поднятое струей обратного пламени и отработанных газов, четко показало местонахождение позиции стрелка. Для Стасера в этот момент время будто остановило свой бег, замедлилось почти до нуля, но и сам он словно впал в ступор, став вдруг в одночасье чудовищно неловким, медлительным и уязвимым. Ему казалось, что ярко светящаяся комета с тянущимся сзади дымным хвостом движется к нему навстречу уже целую вечность, невыносимо долго летит, прожигая раскаленным ядром уплотненный горячим ветром поток встречного воздуха. Заключенная в тюрьму черепной коробки отчаянно билась об ее стенки паническая мысль о том, что надо что-то делать: стрелять, отдавать команды, вывалиться на ходу из машины… Нейроны мозга судорожно слали импульсы по свитым в жгуты нервам, отдавая телу приказ за приказом, пытаясь заставить его действовать, подчиняться, бороться за жизнь, искать путь к спасению… И как в тяжелом ночном кошмаре, слишком неповоротливые мышцы отчаянно не успевали выполнить ни одной из поданных им команд. Он уже был готов разрыдаться от охватившего его ужаса и неожиданного бессилья такого ловкого, тренированного тела, как вдруг наваждение схлынуло.
По ушам ударил резкий басовитый вой, и страшный огненный клубок пронесся мимо, тяжело ударив прямо в капот шедшей следом машины. От этого удара хаммер подскочил, как детский резиновый мячик, чуть не встал на попа и, наконец, с грохотом завалился набок. Пулемет задергался, забился в руках Стасера, сам по себе будто внезапно оживший наделенный собственной волей и переполненный дикой злобой, заставляющей его отплевываться свинцом. Лишь через несколько томительно растянутых мгновений Стасер осознал, что пока он был в этом нежданном тягучем как густой кисель ступоре, руки сами собой делали привычную работу, готовя оружие к стрельбе, разворачивая и наводя в нужную сторону. Первая очередь, будто гигантская коса, прошлась по кустарнику, из которого прилетел подарок, срубая чахлую листву, перемолачивая редкие ветви, поднимая вертящиеся пыльные смерчи. Краем глаза он заметил, как телохранитель пытается пригнуть голову Мактауба к полу, а тот, видимо не осознавая грозящей опасности, все вырывается и тянется к окну, чтобы увидеть происходящее. Из кустарника полетел ответный свинец, характерно задрожал и так перекаленный палящим солнцем воздух, а пару раз со стороны нападающих прилетели даже яркие мячики трассирующих пуль. Что-то тяжелое с лязгом долбануло в стойку прямо возле лица Стасера и противно взыкнув над головой рикошетом улетело куда-то вверх. Он не обратил на это внимание весь слившись в единое целое с пулеметом и в такт его рокоту выкрикивающий не то угрозы, не то оскорбления в адрес укрывающихся где-то в складках местности на склоне врагов. Где точно находятся хаджи, сколько их, он не видел. Только примерно, на каком-то неизвестном шестом чувстве представлял, куда надо направить изрыгаемую из пулемета лавину раскаленного металла, чтобы задавить, прижать к земле, заткнуть огневые точки противника.
- Наши! Наши в третьей живы остались! Вон на дороге! - хрипло прокаркал прямо в оглохшее от стрельбы ухо Чуча.
Стасер, на миг оторвавшись от пулемета, глянул назад. Действительно третий хаммер, жирно чадя черным дымом, валялся посреди дороги, выпятив в их сторону пыльное брюхо. А прямо перед ним на четвереньках стояла, оглушено мотая головой, все уменьшающаяся человеческая фигурка. И показалось Стасеру, что по обочине, вдоль полного мутной желтоватого цвета водой арыка бегут к этой фигурке несколько других, быстрых и ловких одетых в светлые развевающиеся на ходу одежды.
- Стой! Всем стой! - проревел он в воткнутую в нагрудный карман разгрузки рацию. - Первый, прикрой огнем! Я возвращаюсь за Третьим! Чуча, давай назад!
- Не сметь! - прервал его дрожащий голос с заднего сиденья. - Скорость не снижать! Мы должны уберечь господина инспектора! Я приказываю продолжить движение, иначе стреляю!
Чуча резко вдавил в пол педаль тормоза, и хаммер истошно завизжав заблокированными колесами, остановился, взбрыкнув задом, будто норовистый конь. Со стороны третьей машины донеслись короткие хлесткие сдвоенные очереди, по манере стрельбы и знакомому "голосу" автоматов было ясно - кто-то из своих там ведет бой, последний безнадежный. Возможно он ранен, контужен, наверняка уже окончательно простился с жизнью, понимая, что его бросили, что за ним не вернутся… А хаджи не спеша, обстоятельно пробираясь от укрытия к укрытию, зная, что добыча уже не уйдет, смыкают кольцо.
Стасер оглянулся. Красивый будто игрушка в детском магазине пистолет-пулемет плясал в руке телохранителя, перебегая с него на Чучу, тоже развернувшегося в пол-оборота назад. Глаза Стива с огромными во всю радужку зрачками светились безумием животного ужаса, губы нервно прыгали, мешая языку пропихивать между ними слова. Мактауд скорчился где-то под сиденьем прижимаемый к полу мощной дланью телохранителя. С первой машины громыхнул пулемет, молотя свинцовым градом по вершине холма, кого они там обнаружили, Стасер не видел, но похоже кто-то из хаджей там засветился, уж больно целенаправленно хлестали по гребню огненные плети очередей. В натянутом на левое ухо наушнике забился крик Хунты:
- Вы долго там еще вола тащить будете, уроды?! Перебьют же всех!
- Ну, поехали! Быстрее, или я буду стрелять! - голос Стива вибрировал на грани истерики.
"В таком состоянии и правда выстрелить может, - подумал Стасер. - Он же сейчас трусит отчаянно, а с перепугу люди бывает такое отмочат, на что в обычной жизни сроду не решились бы".
- Слышь, ты, мистер говнюк, или как там тебя… - нарочито спокойным, но так и звенящим от ярости голосом начал Чуча.
Но тут Стасер одним коротким обманчиво простым движением хлопнул ладонью по руке Стива сжимавшей оружие и, ловко вывернув ему кисть, завладел пистолетом-пулеметом. Лишь на доли секунды отвлекшийся на Чучину реплику телохранитель, похоже, даже не успел понять, что с ним случилось. Не давая ему опомниться, Стасер от всей души двинул стволом точно в правильную англо-саксонскую переносицу прямо промеж выкатившихся из орбит от удивления глаз и тут же для страховки добавил рукояткой чуть ниже уха.
- Ты забыл снять его с предохранителя, сынок, - наставительно произнес Стасер, наблюдая, как обмякает, валясь на сидение мускулистое тело охранника, и глаза его закатываются под расслабившиеся веки.
- Спили мушку, сынок! - в полном восторге проорал в голос Чуча, с невероятной грацией и быстротой, почти балетным пируэтом разворачивая на узкой дороге тяжелую машину.
- Что? - удивленно переспросил Стасер, на миг отрываясь от пулемета к которому уже успел вновь склониться и глядя в полубезумное пылающее веселой истеричной злостью лицо напарника.
- Анекдот такой есть старый про ковбоев! - захлебываясь и то и дело сбиваясь на нервный смех, прокричал Чуча. - Короче, молодой ковбой заходит в салун и начинает пальцы гнуть…
Стасер понятливо кивнул и, не слушая продолжения истории, приник к пулемету, грохнув длинной очередью в сторону перебегающих прикрывая друг друга все ближе и ближе к горящему хаммеру фигурок. Стрелять налево было чрезвычайно неудобно, приходилось буквально вывешиваться на ходу из машины, болтаясь над летящей с бешеной скоростью под колеса бетонкой доброй половиной туловища. Отчаянно пытаясь удержать равновесие и, не забывая при этом хоть изредка, хоть чуть-чуть поглядывать на прицельную планку. Весело зазвенела об стойки летящая из экстрактора гильзовая медь. На ходу не удалось сразу взять верный прицел и пули лишь взбили пылевые фонтанчики почти под ногами хаджей, однако намек был понят верно, и нападавшие дисциплинированно повалились мордами в землю, не пытаясь продвигаться дальше.
- А старик ему и говорит, мол, спили у своего револьвера мушку, сынок, очень большая мушка…
Голос Чучи долетает откуда-то издалека, будто с другой планеты, слова бессмысленным шумом бьются в звенящую от грохота барабанную перепонку, и оседают на ней, не проникая дальше в мозг, не рождая никакого отклика.
- Я, говорит, когда был молодой, тоже как ты пришел сюда наводить понты…
Следующие очереди начинают гулять уже среди лежащих. Хаммер подкатил так близко, что отчетливо видны их распластанные на песке, в тщетной попытке укрыться от грохочущей, визжащей смерти тела. Некоторые еще пытаются стрелять, но большинство, побросав оружие, лишь плотнее вжимается в землю.
- Так вот, тогда местные парни отобрали у меня револьвер, засунули ствол мне жопу и несколько раз провернули… - продолжает в голос орать, перекрывая пулеметный рев Чуча.
С гребня холма с противным шипением стартует очередной огненный шар и, раскаленным болидом несется навстречу их хаммеру. Кажется столкновение неминуемо, и Стасер в мгновенном смертельном ужасе крепко зажмуривает глаза, продолжая даже теперь давить на спусковой крючок, механически отмеряющим длину очередей указательным пальцем. Истошный визг тормозов, и инерция резкой остановки бросает его головой в лобовуху, хорошо, что надета каска, где-то в висках плывет колокольный звон. А перед открывшимися сами собой глазами застывает на миг коротким стоп-кадром взметнувшийся из арыка у дороги столб мутной желтой от ила и глины воды, и таящий в воздухе прямо перед капотом их хаммера дымный инверсионный след.
- Так что спили мушку, сынок! Очень большая мушка! - радостно гогочет Чуча, вновь посылая хаммер вперед прыжком достойным дикого мустанга.
А вот и третья машина. Зло ощерившийся, с неузнаваемо закопченным черным как у негра лицом, Крот, укрывшись за неестественно вывернутым и почему-то вращающимся, задранным вверх колесом лупит куда-то из автомата, в такт что-то маловразумительное выкрикивая. Рядом друг на друге вповалку, разбросав далеко в стороны руки и ноги, лежат двое гардов. "Трупы!" - беглым взглядом оценив неестественность и неудобство поз, понимает Стасер. Чуча как полоумный гудит клаксоном, жмет и жмет не переставая. Жалобный ввинчивающийся в мозги вой заставляет сжиматься где-то внизу живота и так напряженные мышцы, проникает в грудную клетку, давит ледяными пальцами страха и тревоги сердце, перехватывает дыхание…
- Прекрати! Прекрати, сука! - сам того не осознавая, орет Стасер.
- Пошел ты! Не видишь, он нас не заметил! - ревет в ответ Чуча.
И тут откуда-то с другой стороны чадящего посреди дороги хаммера выскальзывает гибкая быстрая тень.
- Ариэль! Ариэль, падла! Сюда! Сюда, бегом!!! - надсаживая горло, орет Чуча.
В этот момент и Стасер тоже узнает гарда и, на секунду бросив пулемет, начинает призывно махать руками. Ариэль же одним гигантским прыжком оказавшийся около все еще стреляющего, ничего не видя вокруг Крота, дергает того сзади за ворот. Буквально отдирает его голову от автоматного приклада и тычет в сторону подъехавшего хаммера. Крот вырывается, отпихивая неожиданную помеху, в какое-то мгновение Стасер ловит его полный бешеной злобы безумный взгляд, но постепенно пелена боевой ярости уходит, возвращая способность реально оценивать происходящее, и Крот коротко машет Ариэлю, указывая в их сторону, мол, беги, прикрою. Стасер облегченно переводит дух, вновь припадая к прицелу, однако не все так просто. Ариэль, вместо того, чтобы стремглав рвануться к спасительной машине, правой рукой цепляет за шиворот лежащего сверху мертвого контрактника и пытается волочить его за собой. Получается плохо, спутавшиеся ноги убитых не хотят расцепляться, и Ариэль, несмотря на все усилия, никак не может сдвинуть тело с места. Стасер лишь теперь замечает, что левая рука гарда висит безвольной плетью кое-как перетянутая у плеча грязно-бурыми от засохшей крови бинтами, еще он видит вздувшиеся от предельного напряжения жилы на его шее и перекошенное страдальческой гримасой лицо.
- Брось! Брось его, урод! Беги сюда сам!
Кто-то истошно кричит совсем рядом, лишь спустя несколько секунд, Стасер узнает свой собственный голос, сорванный до хрипоты и мерзко дрожащий. Ариэль, будто не слыша, продолжает упорно тянуть чей-то труп. Присмотревшись, Стасер узнает Барса, грудь контрактника разворочена, будто в нее попал снаряд, из кровавого месива вперемешку с сахарно-белыми обломками ребер торчат обожженные лохмотья брезента разгрузки, какие-то клапана, куски магазинов, лицо - сплошная кровавая маска.
- Брось его! Брось! Все равно не поместимся! - надрывается рядом Чуча.
На этот истошный вопль оборачивается Крот, быстро оценив положение, он, не глядя дает длинную очередь в сторону залегших хаджей и, подскочив к Ариэлю ударом приклада по руке заставляет его отпустить рубашку Барса. Мертвое тело безвольно валится на асфальт, Стасеру кажется, что он различил в окружающем грохоте глухой удар головы о камень. Ариэль пытается оттолкнуть Крота, вновь вцепиться в брошенный воротник. Но Крот заметно сильнее физически, а Ариэль ранен, после короткой борьбы он уступает, и Крот, подгоняя несильными толчками в спину, доводит его до нетерпеливо газующего хаммера и впихивает на заднее сиденье прямо на спину скорчившегося на полу Мактауба. Затем, быстро обежав машину, сам запрыгивает с другой стороны, вминая куда-то в центр образовавшейся сзади пыхтящей человеческой массы все еще находящегося в отключке телохранителя. Ноги Крота еще болтаются над дорогой, а Чуча уже рвет с места, как на автогонках.
- Держись, там сзади, уроды! Кто выпадет, больше подбирать не стану! - вопит водитель.
Заложив невозможный, напоминающий какой-то балетный пируэт, крутой вираж, хаммер, ревя мотором, и все набирая скорость, уносится прочь от места засады. Навстречу ему летят огненные трассы пулеметного огня прикрывавшей этот безумный маневр головной машины, вслед зло, будто сожалея об упущенной добыче, свистят пули хаджей. Вскоре место засады надежно скрывает очередной поворот дороги.
Только когда чадящая дымом искореженная гранатометным попаданием третья машина окончательно пропала вдали, Стасер позволил себе обернуться назад. Крот, размазывая по лицу прочерченную струйками пота копоть возился, пытаясь устроиться поудобнее, и одновременно не вывалиться из машины.
- Спасибо, командир, не думал, что вернетесь, - кивнул он обернувшемуся Стасеру. - Да не вошкайся ты, кабан! Отожрал задницу, только на танке ездить! - это уже относилось к начавшему приходить в себя и заворочавшемуся где-то под ботинками гарда Стиву. - А я уж подумал, того… Все, последний парад… Спасибо, командир, не забуду. Считай я твой должник теперь…
- Да ладно тебе, - неопределенно мотнул головой Стасер. - Дорога длинная, сочтемся…
Он перевел взгляд на бледное, перемазанное сажей лицо Ариэля, дергающиеся, кривящиеся в нервном тике губы, широко распахнутые, но ничего не видящие глаза.
- Ты как, парень?
- Бляди, - тихо и старательно выговаривает Ариэль, глядя куда-то вдаль поверх плеча Чучи. - Вы пацанов бросили. Хаджам оставили. Шкуры свои спасали.
- Они мертвые были, Ариэль. Погибли они, понимаешь, - пытается что-то объяснить ему Стасер, чувствуя, как к сведенному внезапной судорогой горлу подкатывает горький комок, а глаза начинает предательски щипать. - Если бы мы начали мертвых вытаскивать, тоже там бы остались. Мертвые они были, пойми!
- Да насрать мне! - неожиданно срывается на крик Ариэль, брызжет слюной в лицо Стасеру, скаля кривые, пожелтевшие от никотина зубы. - Мертвые?! Кто сказал?! Ты?! Ты что, доктор?! Ты, бля, хренов доктор?! Откуда ты можешь знать?!
Из глаз его брызгают слезы, и он размазывает их по лицу пыльным рукавом, оставляя на щеках грязные серо-коричневые разводы, плечи его начинают вздрагивать и он прячет лицо в ладонях, давясь судорожными всхлипами. Крот тянется через весь салон левой рукой, цепляет Ариэля за стриженный затылок и притягивает его голову к своему плечу, гладит жесткой мозолистой ладонью короткий ежик волос, баюкает будто капризного, но все же любимого ребенка.
- Ты прости его, командир. Не в себе он, сам не понимает, что несет. Прости…
Стасер молча кивнув отворачивается и лезет в карман за сигаретами, почему-то долго не получается выудить пачку, а когда она все же оказывается в руках, заплясавшие во внезапном треморе пальцы неловко рассыпают белые палочки сигарет по полу машины, переломав несколько из них пополам. "Тоже нервы. Нервы… Совсем ни к черту у вас нервишки, батенька!" Стасер, воровато оглянувшись, не заметил ли кто-нибудь, поспешно зажимает ладони под мышками, но и там чувствует, как сами по себя дергаются и трясутся вдруг зажившие собственной жизнью пальцы. Чуча с абсолютно непроницаемым выражением лица не выпуская руль, наклоняется, подбирая одну из упавших сигарет и молча сует ее в рот Стасеру, щелкает зажигалкой. Он непробиваемо спокоен, по-крайней мере с виду. Стасер, благодарно кивнув, полной грудью втягивает горько-пряный дым и, расслабленно откинувшись на спинку сиденья, прикрывает глаза. За закрытыми веками огненными мушками летят, подпрыгивая трассера, мечутся хвостатые кометы гранатометных выстрелов.
- Надо сообщить на базу, - нейтральным тоном замечает Чуча. - Пусть они свяжутся с пиндосами, чтоб этим пидорам с воздуха наваляли.
- Ага, так они там и дожидаются… Ищи теперь ветра в поле… Ладно, я сейчас, докурю и свяжусь.
Две машины несутся по теряющемуся в розовой пыльной дымке где-то у горизонта, рядом с краем земли, шоссе. До цели еще около сотни километров. Сто километров по красной зоне…