- История моя коротенька будет. Раз знаешь, что мы хранили, то и про чудищ-шоххотов слыхал, - батька согласно кинул, но Хозяин продолжал говорить, словно не заметил знака согласия. - Так вот, все хорошо было до весны этохо года, потому как старохо хомиссара сняли, а нового назначили. Старый-то был из местных - знал, что не стоит к нам приставать. Если ховорим, нет зерна, нет запасов - стало быть нет. На то наш уклад древний. Из этих мест он был, знал, что лучше по подвалам у нас не шарить, а то чехо найдешь, не снесешь. Слышал он и легенды о бохопротивных червях… Но то ли власти он не по вкусу вышел, то ли проштрафился, то ли проворовался, поставили его к стенке. А новый - Вощеев, он то ли из Питера, то ли из самой Москвы - бес их разберет. В общем, прислал он нам разнарядку на сдачу излишхов. А хакие у нас излишхи. Если б было чего, то непременно отдали бы, - и он снова недоверчиво покосился в сторону Василия, но тот стоически молчал. Что бы там ни случилось, сначала нужно было дослушать рассказ. "Сначала узнай все, а только потом делай выводы", - не раз говаривал ему Шлиман, и Василий считал, что в таком подходе к делу есть своя логика. - Tax вот, - тем временем продолжал Хозяин, - не поверил он нам. Прислал продотряд. То ли продухты искать, то ли расхулачивать. Мы и сам-то не поняли толхом. Выхнали нас всех из дома и ну "расхулачивать". Потом тайные похреба искать начали. А что у нас за тайны, сами знаете. Ну, искали, искали и нашли. Они-то решили, мы там зерно или что еще ценное прячем. Ахим - старец наш пытался их образумить, но худа там. Они его тут же при всех растеряли, - и вновь, замолчав, Хозяин покосился на Василия, но тот сидел молча, внимательно слушал.
Что-то в рассказе Хозяина не нравилось ему, настораживало, только он никак не мог понять что, не мог ухватиться за кончик манящей его ниточки, чтобы раскрутить клубок и "вывести врага народа на чистую воду".
- Так вот, после тохо как Ахима прикончили, попробовали они врата открыть. Сначала ничехо у них не вышло. А потом, хохда сообразили, в чем дело, печати Йох-Сотота сковырнули, врата и раскрылись…
- Значит, печати сорваны?
- Да, - кивнул Хозяин, и в голосе его прозвучала неподдельная печаль. - Сорваны, и нам их не восстановить.
- И теперь Врата только изнутри закрыть можно?
- Угу.
Батька Григорий печально покачал головой.
- Продолжай.
- А чего продолжать-то? - удивился Хозяин. - Они как печати с Врат сорвали, так оттуда и поперло. Весь продотряд тут и полех. А наши в лес убежали. Потом, когда шоххоты насытились и назад вернулись, наши из леса выбрались, то, что от людишек хородских осталось, захопали и в лес ушли, потому как шоххоты могут в любой момент из Врат вылезти или большевики из города карателей пришлют. А те уж точно разбираться не станут. Всех к стенке, и старых и младых…
- Стоп! - неожиданно взвился Василий, нацелив свои револьверы на Хозяина. - Стоп! Можешь больше лапшу нам на уши не вешать. Я тебя, гнида, сразу раскусил. Никакой ты не старовер. Говоришь слишком гладко, правильно…
- Убери свои пукалки, Василек, - усмехнулся батька. - Этот старовер пограмотней тебя будет. Москва, Питер? - он повернулся к Хозяину.
- Московский университет, математический фахультет. После этохо пять лет стажировался, сначала в Варшаве, а потом в Лондоне, - ответил коротышка.
У Василия аж челюсть отпала. Вот тебе и старовер в лаптях!
- Те, кто причастны к Высшим Кругам Власти - образованные люди. Это в нынешней смуте все перемешалось, породив множество чудовищных парадоксов, - продолжал батька Григорий. - Но в старые времена те, кому приходилось соприкасаться с мудростью древних богов, были людьми грамотными, так сказать, элитой нации.
"Что-то не очень Хозяин этот на элиту походит, хотя… чего на свете не бывает" - подумалось Василию.
- …А теперь вот непонятно, что делать? - спросил, как ни в чем не бывало, Хозяин, словно и не было никакой перепалки между батькой и Василием.
Григорий Арсеньевич хотел уже было что-то сказать, но не успел. На пороге появился Федот. Весь взъерошенный, глаза выпученные, размером с две плошки.
- Тама… - начал он, но задохнулся, не договорив, а потом начал заново. - Тама японцы…
- Говори толком, - потребовал батька.
- Там у ворот десятка три смураев, колотят, требуют, чтобы впустили, в ворота барабанят. Говорят, если не откроем, они ворота взорвут. И намеренья у них самые серьезные.
- А где же наши патрули? - удивился Василий.
- Там, где япошек нет, - развел руками Федот. - Что делать-то будем, а, командиры? Перебьют они нас. А если деру дадим, следом ломанутся. Им пакет нужен.
- Так отдайте, и дело с хонцом, - предложил Хозяин. - Это не наша война. Пусть вон новая власть с япошками воюет, а у нас и своих забот полон рот, - и тут он замолчал, а потом они с батькой уставились друг на друга, словно им разом одна и та же идея пришла.
- Давно шогготы питались? - поинтересовался батька.
- Последний раз дня три назад. Вылезли и напоролись… на псов. Да вы и сами видели…
Во дворе что-то загрохотало.
- Пробуют ворота вынести, - пробормотал Федот. - Уходить надо. Вчетвером мы их не удержим.
- Значит, так, - объявил, вставая батька, - ты с Федотом, - ткнул он в сторону Хозяина, схоронитесь где подале, чтобы черви до вас не добрались. А мы с Васильком с японцами разберемся, а потом, когда твари насытятся, я попытаюсь Врата закрыть.
Хозяин было попытался что-то возразить, но батька отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
- Я тебя не возьму, не хочу грех на душу брать, судя по ружьишку, боец ты никчемный. А Василия я знаю, сам учил. Он белке в глаз со ста метров попадет… Так что идти с Федотом. В случае чего, он тебя прикроет, а мы с Васильком делом займемся… Кстати, - неожиданно обратился он к Федоту, - сколько, на твой взгляд, - но договорить он не успел. Во дворе рвануло, и дом вздрогнул от накатившей ударной волны.
- Гранаты, однако, - заметил Федот.
- Выходит, времени у нас мало, а то и вовсе нет, - вздохнул батька. - Василий, за мной. А вы прячьтесь.
Но прежде, чем последовать за батькой вглубь дома, Василий подскочил к лесовику и, вытащив из-за пазухи окровавленный конверт, протянул его Федоту:
- Это то, за чем охотятся самураи. Береги, как зеницу ока. Если со мной что случится, то проберись к нашим и отдай начальнику первого же патруля, что аэроплан ищут, - а потом, чуть подумав, прибавил: - Ты смотри, не знаю, что там Григорий Арсеньевич задумал, но ежели что не так пойдет, ты руки в ноги и беги. Слишком много уже хороших людей за этот пакет погибло, и пилот, и командир, и Илья наш. Не оплошай Федот.
- Хорошо, - кивнул лесовик, пряча конверт. - Ты и сам, милок, берегись, а то с жутью свяжешься, жутко погибнешь.
Дом еще раз тряхнуло от нового взрыва.
- Василий! - откуда-то из глубины дома позвал батька. - Давай сюда, долго я тебя еще ждать буду!
И Василию ничего не оставалось, как последовать за батькой вглубь дома. Он проскочил несколько жилых комнат, потом оказался в огромной горнице, посреди которой в полу был широкий двустворчатый люк, ведущий в подвал. Батька уже открыл одну из створок и светил вниз лампой.
- Нам туда… - объявил он.
- И что? - замешкался Василий. Если честно, то он далеко не все понял из рассказа Хозяина, а замысел батьки и вовсе оставался для него загадкой.
- Там в подвале есть врата, которые ведут в… можешь называть это Преисподней… пространство между мирами, где обитают шогготы - отвратительные склизкие черви. Староверы охраняли эти врата, не давали тварям выбраться в наш мир. А вот твои приятели коммунисты открыли им дорогу. Так вот эти твари похуже оборотней будут. Видел, что они с собаками сотворили?
- А где они сейчас? - поинтересовался Василий и тут же понял, что более дурацкий вопрос он придумать не мог.
- Где? Вернулись назад… Тут, видишь, какая дилемма: шогготы не могут долго находиться в нашем мире, это причиняет им страшную боль. А там, где они живут, им нечего есть, поэтому если Врата открыть, то эти твари в наш мир не переселятся, а будут только иногда выползать на охоту. В данном случае нас это полностью устраивает. Накормим шогготов, чтобы они на какое-то время стали ленивыми и вялыми.
- Чем накормим? - не понял Василий.
- Ну ты, не строй из себя дегенерата, - начал сердиться батька. - Японцами, а ты кем думал. Или сам хочешь к ним на обед в виде первого блюда.
Василий только сегодня впервые услышал о шогготах, но того, что он узнал, вполне хватило, чтобы отбить у него всякое желание встречаться с этими тварями. И то, что батька выбрал его себе в напарники, ничуть не радовало. Уж лучше бы он взял старовера. Тот уж все знал об этих тварях.
- Пошли давай, - позвал батька, открывая вторую створку люка. - Пошли. Надо шугануть этих тварей, чтобы они пошевелились, - и начал спускаться в подвал. Василий осторожно последовал за ним.
Вниз вела широкая, скрипучая деревянная лестница. Огонек старой лампы не мог разогнать тьмы, и поэтому Василий двигался на ощупь, каждый раз сначала пробуя ступеньку ногой и лишь потом перенося на нее вес всего тела. Казалось, лестнице не будет конца. В какое-то мгновение Василию показалось, что они и в самом деле спускаются в царство Аида. Он повернулся, чтобы оценить пройденное расстояние, но люк в подвал, белый прямоугольник которого четко вырисовывался на черном фоне, оказался до обидного близко.
Неожиданно лестница закончилась. Василий остановился, а батька пошел вдоль стены, зажигая факелы. Через несколько секунд света оказалось достаточно, чтобы Василий смог оглядеться, вот тогда-то он чуть не задохнулся от удивления.
За свою переполненную приключениями жизнь Василий бывал в разных местах, но даже представить себе не мог, что существуют такие чудовищные залы. Потому что перед ним был не подвал, а настоящий зал. Каменный пол полированного гранита, стены, отделанные деревянными плитами, на которых через равные промежутки крепились факелы, высокий сводчатый потолок. Посреди зала возвышалось две каменные колонны, между которыми непонятно зачем висели ворота. Эти колонны можно было легко обойти, но и врата, и колонны, на которых они крепились, выглядели очень зловеще. А всему виной удивительные древние письмена, покрывавшие и колонны, и каждую из досок врат. В этих надписях было что-то и от древнеславянского, и от арабской вязи.
Где-то наверху раздался топот и приглушенные голоса. Японцы!
- Давай, Василий! - и, навалившись всем телом, батька начал толкать ворота. Судя по петлям, открывались они внутрь. Только внутрь чего? Куда они вели? Василий застыл, открыв рот, но свист пули, пролетевшей в нескольких сантиметрах от уха, привел оперативника в себя. Он резко обернулся и, вскинув руки, сделал несколько выстрелов, целя в верхнюю часть лестницы.
Там наверху кто-то безумно закричал, а потом вниз к ногам Василия скатился один из японцев. Но оперативник не обратил на него внимания. Он считал выстрелы. "Семь… Восемь…" Наверху взвыл еще один подстреленный "самурай". "Девять… Десять…"
На плечо Василия легла тяжелая рука батьки.
- Ворота открыты! Бежим!
И чисто интуитивно, повинуясь знакомому голосу, Василий вслед за батькой Григорием бросился под лестницу. В спину им ударила тяжелая волна зловония. Смрад был столь силен, что Василия едва не вывернуло.
- Быстрей! Быстрей! - подгонял батька, и ноги сами несли Василия вперед. Вот он и у лестницы. За ней, оказалось, оборудован был небольшой закуток с дверью. Батька протолкнул Василия через узкий и низкий дверной проем, проскочил следом за ним и задвинул щеколду. Теперь они были в крошечной каморке с двумя земляными стенами и одной железной, с крошечной дверью. Потолком служила обратная сторона лестницы. Через прорези между ступеньками они могли следить за происходящим. Но Василию было не до того. Забившись в дальний угол, он свернулся комочком и, выронив револьверы, трясся всем телом. Его буквально выворачивало, а вонь становилась все сильнее.
Батька же, прижав к лицу платок, чтобы хоть как-то защититься от смрада, наблюдал за происходящим. Какие ужасы видел он, Василий так и не узнал. А потом послышались чавкающие звуки, словно что-то огромное перекатывалось в густой грязи. Японцы наверху перестали галдеть. То ли они учуяли наконец запах, то ли их насторожили странные звуки, а потом что-то тяжелое мягкое ударило в дверь каморки. Но дверь была сделана на совесть. Василий услышал, как заскрипели ступеньки под тяжестью тел. Что-то ужасное ползло наверх. Несмотря на слабость, он хотел увидеть ужасных тварей, но не мог заставить себя поднять голову. Вместо этого судорожным движением он подтянул к себе оба револьвера, а потом что есть силы рванул подкладку своей куртки. Там в шов, идущий вдоль подола, были вшиты шесть пуль - шесть "заговоренных" пуль, которые он изготовил сам по рецепту батьки Григория. Эти пули могли достать любую нечисть. Ни одна тварь потустороннего мира не могла устоять перед ними, потому что вместо свинца в пуле с серебряной оболочкой была смесь чесночного сока и святой воды. Такая пуля могла уложить и колдуна, и вампира, и оборотня. Вот только сможет ли она остановить гигантских плотоядных червей? Но в тот миг Василий об этом не думал. Машинальными движениями он набивал барабан, а тело его то и дело содрогалось от приступов рвоты, только рвать больше было не чем - желудок был пуст.
Неожиданно где-то наверху закричали. Началась беспорядочная пальба. Шогготы добрались до японцев. Вот только остановят ли червей пули и штыки самураев? Судя по всему, нет, иначе батька не затеял бы всего этого. Рванула граната, потом вторая. И снова кто-то отчаянно завопил. А потом разом все стихло.
Второй револьвер Василий зарядил обычными патронами, и к тому времени, как он закончил, ему стало чуть легче. То ли вонь начала спадать, то ли привык он к ней. Неожиданно батька наклонился к Василию, протягивая платок.
- Вытрись и пошли.
- ?..
- Наверху все стихло, значит, япошек не осталось. С шогготами им не совладать, это еще те твари. Сейчас чудовища насытились и отдыхают. Самое время делать ноги. А то скоро они поползут назад, и вот тогда пахнуть будет по-другому. Сытый шоггот воняет много хуже голодного. Это день и ночь. Встретившись с сытым шогготом, ты сам себе в висок пулю пустишь, лишь бы избавиться от этого запаха… Знаю, знаю, что тяжело, но надо поспешать.
Батька помог Василию подняться, вытащил его из каморки и повел к лестнице. У подножия ее должен был лежать труп японского солдата, только теперь это был скелет с остатками плоти. Словно человека окунули в серную кислоту, но вынули, не дав до конца раствориться. И все это было покрытым толстым слоем вонючей полупрозрачной слизи. Точно так же, как и перила лестницы. Василий взялся было за них, чтобы помочь батьке, который чуть ли не тащил его волоком, но тут же отдернул руку.
- Ты за перила-то держись! - приказал батька. - Что за девичья брезгливость. Будешь тут у меня выделываться, так слизь шогготову станешь жрать на завтрак, обед и ужин. Давай… Давай… Что я тебе, носильщик?
И подталкивая Василия, который изо всех сил ухватился за перила, батька начал подниматься по лестнице. Несколько комнат, еще пара обглоданных тел, и они оказались в той же горнице, где разговаривали с Хозяином. Казалось, с тех пор прошла целая вечность, хотя на самом деле минуло разве что минут двадцать.
- Ну и где могли спрятаться твои приятели? - спросил батька и, не дожидаясь ответа, подошел к маленькому окошку и замер, разглядывая что-то во дворе.
- Они, скорее всего, на сеновале, где я первый раз Хозяина нашел, - заплетающимся языком ответил Василий. Но батька словно не слышал его слов. Он махнул рукой, подзывая Василия, а потом отступил от окна, уступая место.
- Посмотри. Зрелище поучительное. Так, наверное, выглядит преддверие ада.
Василий прильнул к крошечному окошку, и то, что он увидел во дворе, заставило его содрогнуться в новом приступе сухой рвоты.
Хотя давным-давно стемнело, двор был освещен десятком брошенных факелов. В их неровном красноватом свете он напоминал бойню. Повсюду лежали полурастворенные, залитые слизью тела, от которых вверх поднимались струйки зловонного пара. Но не это было самым страшным. Намного отвратительнее выглядели полуаморфные слизни, грязно-бурого цвета. Василий не смог бы сказать, в чем заключается отвратительная сущность этих тварей, но было в них нечто богомерзкое, нечто чуждое самой человеческой природе. И еще эти твари казались неуклюжими… "Неужели они не могли убежать? - подумал Василий, разглядывая трупы японцев. - Ведь эти слизни - твари неповоротливые". И тут же за спиной раздался голос батьки Григория:
- Ты не смотри, что они почти не движутся, я тебе с ними наперегонки бегать не рекомендовал бы. И еще, они плюются слюной. На кожу попадет, вмиг ноги отнимутся.
Слова батьки с трудом доходили до Василия, он был парализован ужасным зрелищем.
- А убить их можно? - наконец выдавил он.
- В теории, - ответил батька. - Лично я никогда не слышал о мертвых шогготах. Кстати, живут они много дольше людей - почти вечность. Правда, есть и плюс. Они все бесполы и не размножаются, иначе Земля давно бы превратилась в их обитель.
Василий от одной мысли об этом поежился. Представить мир во власти этих тварей… Бр-р-р-р! Перспективочка.
- А посему, когда они отползут назад, в свое логово, мне надо будет попробовать Врата закрыть… Кстати, как я видел, ты сноровки своей не потерял. Спасибо, что прикрыл, пока я с Вратами возился.
Последние слова Василий пропустил мимо ушей.
- Ладно, налюбовался красавцами и пошли до остальных. Надо подготовиться и переждать, пока эти твари уползут, а то они ведь и нами не побрезгуют.
Василий с усилием оторвался от окна… С одной стороны, зрелище ужасное, а с другой - глаз отвести нельзя. Не в первый раз он ловил себя на том, что все ужасное имеет и оборотную, притягательную сторону. Сначала он даже подозревал, что эта странная тяга к пугающему присуща только ему, но потом постепенно стал замечать ее и у других людей.
Пересилив себя, он направился прямиком к двери, через которую можно было попасть в сарай, но батька притормозил его, положив руку на плечо.
- Теряешь бдительность, Василек. Шогготы быстро ползают, но и японцы не дураки. Они, точно как и мы, могли где-то в доме спрятаться. Судя по следам, отсюда шогготы на улицу поперли, - и батька, опустив факел, посветил на пол. Василий опустил взгляд и только теперь увидел, что весь пол залит все той же отвратительной пузырящейся полупрозрачной слизью. Но возле двери, ведущей в сарай, слизи не было.
Заткнув за пояс револьвер с "заговоренными" пулями и взяв наизготовку второй с обычными, Василий осторожно шагнул к двери. Батька тоже приготовил оружие, но встал чуть сбоку, с тем, чтобы свет факела не высвечивал фигуру Василия, хотя будь за дверью японцы, Василий стал бы отличной мишенью.
Но за дверью никого не оказалось. Пройдя через несколько комнат, они подошли к двери, выходившей в сарай, и тут батька остановился, а потом, швырнув факел на пол, затоптал пламя. Василий уставился на него с недоумением. Вместо того, чтобы ответить, батька указал на тоненькую полоску света, пробивавшуюся из-под двери.
- Наши вряд ли стали бы лампы жечь, - тихо проговорил он.
Василий кивнул.
- Японцы?