- Что вам здесь надо? - повторил свой вопрос младший лейтенант. Недавняя спесь с него слетела, может, начальство популярно объяснило, что под личиной московского Шерлока Холмса скрывается коварный проверяющий из министерства. Операция нового министра МВД "Чистые руки" многих большезвездных начальников лишала насиженных мест. И теперь в любом приезжем москвиче готовы видеть эмиссара министра Куликова, особенно пугались те, у кого рыльце в пушку. Как у здешнего руководства.
- Мне надо, - наконец сказал я первое, что пришло на ум, - рыло тебе набить, щенок. Чтобы впредь был почтительным с незнакомцами. Понял?
Ничего себе тираду выдал, но выпад достиг цели, младший лейтенант начал заикаться:
- Вы… вы не посмеете. Я при ис…сполнении.
- Быдло ты, а не при исполнении, - напирал я на него.
От последних слов глаза младшего лейтенанта безумно расширились, а рот искривился гримасой бешенства. И он ударил первым. Но моя реакция не хуже, чем у их капитана. Кулак милиционера просвистел в сантиметре от моего лица, зато мой левый точно врезался в скулу, а правый смял нос, раздробив в хрящи. "Двойка" отбросила младшего лейтенанта к стене, но еще не вырубила его до конца.
Милиционер уже ничего не соображал. Размазав по лицу кровавые сопли, он снова бросился на меня, удар локтем в голову сбил его с ног, прямо на скамейку, которая под тяжестью тела разломалась в щепки.
Ошарашенный сержант шептал:
- Да вы че, ребята. Прекратите.
Но когда старший смены затих на бетонном полу, сержант схватил рацию, но больше он ничего сделать не успел. Вскинув ногу, я развернулся на триста шестьдесят градусов, тяжелый каблук зимнего ботинка, подобно снаряду катапульты, врезался сержанту в затылок. Выронив рацию, он рухнул под стол. Еще один удар каблуком - и рация разлетелась на множество осколков. Все, можно уходить.
Я бросился к выходу, предварительно плотно закрыв дверь в помещение - все-таки на дворе не май месяц.
На противоположной стороне улицы стоял "Шевроле-Блейзер", возле кованой ограды суетился Андрей Акулов, он кого-то поторапливал. Наконец из ворот вывалился человек в дутой ярко-красной куртке (лучший цвет для беглеца, еще бы на спину белый круг), с большим чемоданом.
- Ну как там? - спросил Андрюха, заталкивая на заднее сиденье чемодан нашего клиента.
- Считаешь, я не в состоянии договориться с двумя колхозниками? - удивленно проговорил я, залезая на переднее сиденье.
Андрюха закрыл дверцу, обежал машину и сел за руль, "Блейзер" сорвался с места, проехал немного вперед, круто развернулся и, набирая скорость, помчался обратно.
- Знакомься, Каскадер, наш клиент вице-мэр города Хребет-Уральский - Картунов Вадим Григорьевич, - проговорил Акулов.
Я повернулся лицом к пассажиру и протянул руку, представляясь:
- Глеб Кольцов.
- Очень приятно, - ответил Картунов, пожимая мою руку - у него была тонкая, не по-мужски мягкая ладонь.
При свете фонарей, то и дело озаряющем салон машины, я мог разглядеть клиента. На вид ему лет сорок пять - пятьдесят. Короткая стрижка, высокий лоб, прямой нос, глубоко посаженные глаза, прикрытые сверху белесыми бровями. Большой рот с тонкими бесформенными губами. От уголков рта к носу шли две глубокие морщины, явный признак смешливости. Весельчак парень. Подбородок широкой округлой формы. Из увиденного можно было сделать вывод: "Неглупый, но и не волевой. Не удивительно, что попал в такую историю".
"Шевроле" буквально летел по узким улочкам Хребта, прыгая на ухабах и поднимая брызги воды и льда, подобные взрывам гранат.
Повернувшись к Акулову, я сказал:
- Андрей, верни мне мой "шпалер".
- В "бардачке", - бросил мой напарник.
Я открыл "бардачок" и достал оттуда белую кожаную сбрую с моим "макаром" в подмышечной кобуре. Сбросив куртку, надел себе на плечи ремни сбруи. Щелкнули замки застежки на поясе, под левым плечом ощутил приятную тяжесть оружия. Когда вооружен, даже самую критическую ситуацию не оцениваешь как безнадежную.
Вот мелькнули последние городские постройки, впереди только гаишный КПП, и все… дорога на Екатеринбург, а оттуда на Москву.
- Ну, кажется, дело сделано, - весело прокричал Андрюха.
- Слава тебе, господи, - набожно перекрестился Картунов.
Я успел только сказать:
- На Украине говорят: "Не кажи "гоп""…
"Шевроле" выскочил из-за поворота прямо к КПП.
Возле приземистого здания, облицованного бледно-коричневой плиткой, с большими буквами ГАИ на крыше, стоял милицейский "жигуленок", рядом переминался автоматчик в бронежилете, надетом поверх шинели. А дорогу, ведущую из Хребта к трассе Тюмень - Екатеринбург, перекрывал "Икарус".
- Черт, твою мать, - нажав на тормоз и резко крутанув руль, выругался Акулов. Несмотря на свои габариты и вес, машина, как опытная фигуристка, развернулась на сто восемьдесят градусов и, набирая скорость, понеслась обратно в город.
Обернувшись, я глядел назад. Автоматчик вскочил в "Жигули", машина засияла разноцветными проблесковыми огнями и, оглашая окрестности воем сирены, рванулась за нами следом.
- Вот тебе и дело сделано, - буркнул я себе под нос - что толку всех заводить. Потом, посмотрев на Картунова, сказал: - Вы бы легли на сиденье. Не ровен час - стрелять начнут.
Картунов, не говоря ни слова, лег на широкое, как диван, заднее сиденье "Блейзера". Я повернулся к Андрюхе:
- Сейчас будет поворот, свернешь направо.
- И куда мы попадем?
- На той стороне ремонтное депо, - проговорил я, вспоминая макет города, который видел в местном музее. Но макет - всего лишь макет, надо было ознакомиться с маршрутом на местности. Думал, что обойдется. Не обошлось.
"Эх ты, оперативник, чекист, все напрочь забыл, чему учили. Расслабился, привык за толстосумами и их сучками следить. Совсем нюх потерял". Впрочем, корить себя уже не имело смысла. Нужно было использовать все возможности для того, чтобы уйти. В противном случае живьем нас отсюда не выпустят.
Не зная маршрута, Андрюха не мог по-настоящему "дать гари". "Шевроле" визжал тормозами, едва вписываясь в узкие повороты. Милицейские "Жигули", ревя форсированным двигателем, держались на расстоянии видимости, и нам никак не удавалось увеличить разрыв.
Мы въехали в совершенно дикий район: полуразрушенные избы, сараи, какие-то развалины, каменные коробки зданий складов и цехов депо.
- Вадим Григорьевич, где мы находимся? - срываясь на крик, спросил Акулов.
Катрунов, выглянув в окно, промямлил:
- Это район бывшей "нахаловки" возле депо, я здесь лет двадцать не был.
- Во черт, - выругался мой напарник. Мы выехали на какой-то пустырь. Под тяжестью лопнул лед, и машина едва не по самые оси провалилась в грязь бездорожья. Счастье, что это был вездеход, иначе - кранты.
Ревя натужно мотором и работая широкими вседорожными колесами, "Шевроле", подобно ледоколу, пропахал пустырь. Едва мы выехали на твердый грунт, как на другой стороне появился милицейский "жигуль". Из мигающей, как дискотека, машины выскочили двое стражей закона, они нерешительно остановились возле колеи, оставленной нашим "Блейзером", им такой подвиг не по колесам. Они быстро вернулись к своей машине и начали сдавать назад.
Мы возвращались обратно к центру. На освещенных улицах Андрей потушил фары и теперь ехал, ориентируясь по свету фонарей. Неожиданно на перекрестке он резко ударил по тормозам. В трех метрах перед нами пронеслась милицейская "Лада".
"Начали облаву по полной программе, - подумал я. - Подняли по тревоге все, что у них есть".
- Еще полчаса, - сказал Андрей, как будто угадав мои мысли, - и "мусора" плотно закупорят город. Вот тогда нам по-настоящему будет звездец. Или того хуже… Надо сейчас уходить.
- Давай прямиком, - сказал я, - попробуем уйти через Царское Село. Судя по макету, там есть дорога.
Но едва машина проехала перекресток, на заднем сиденье завизжал Картунов:
- Там нет дороги. Там сейчас песчаный карьер. Такой, что и танки его не переедут.
От страха у вице-мэра была замедленная реакция, но возвращаться было поздно, позади ревели милицейские сирены.
Мы обогнули в очередной раз Караульный курган, когда заметили несущийся нам навстречу патрульный "уазик".
- Пристегнись, - рявкнул мне Андрюха, рывком застегнув на себе ремень безопасности, и тут же вдавил педаль газа до упора - "Шевроле" по-звериному заревел, набирая скорость. Машины стремительно сходились, я сжал зубы и руками уперся в переднюю панель. Мгновение - и…
Водила "УАЗа" рванул в сторону, и мы разошлись буквально в полуметре друг от друга.
- Дурик, - выругался Акулов на милицейского водителя, - надо было машину ставить поперек дороги. Вот тогда мы бы точно влипли.
- Ты на чьей стороне? - разозлился я. Мы снова проскочили мимо милицейской башни с одной стороны и виллой Картунова - с другой. - Давай так, прямиком.
- Не надо, там карьер, - взмолился вице-мэр, он уже, наверное, жалел, что решился на авантюру с побегом.
- Сейчас не имеет никакого значения, что впереди, главное - вырваться, - проговорил Акулов. Он уже слился с машиной в одно целое, и больше для него никого не сущест вовало.
Вот и последний особняк, огороженный кирпичной стеной, грунтовая дорога, как граница Царского Села, а за ней чернела бездна карьера.
- Направо, - скомандовал я, - может, выезд есть через Красную Ниву.
Мы успели проехать какую-то сотню метров, как прямо перед "Шевроле" выскочил "уазик". Тот самый, с которым мы только что разминулись, видимо, водитель знал короткую дорогу. Патрульная машина ехала впереди, стараясь прижать нас к ограде одной из усадеб.
- Мать твою, блин… - ругался Андрюха, потом, скрипнув зубами, сказал: - Вадим Григорьевич, вы уж не серчайте, придется немного помять вашу машину. Не возражаете?
- Господи боже мой, какая машина, - причитал Картунов. - Тут бы самому остаться живым. - Впрочем, если бы он и не разрешил, это не имело никакого значения.
Андрюха вдавил педаль газа, "Шевроле" врезался в задний бампер "УАЗа". От удара нас тряхнуло так, что непристегнутый Картунов слетел с сиденья. Представляю, что там с милиционерами творилось…
Патрульная машина завиляла, как будто водитель не мог справиться с управлением. Акулов резко обошел "УАЗ" с правой стороны и, когда две машины поравнялись, резко крутанул руль влево. "Блейзер" всем корпусом ударил патрульную. Водитель "УАЗа" попытался затормозить, но было поздно. Еще один удар - и милицейская машина, скользнув по краю грунтовой дороги, прыгнула в черноту карьера.
"Знали бы эти пацаны, что против них серебряный призер гонок на выживание, вряд ли столь ретиво взялись бы ловить нас", - подумал я. Никто не предполагал, что все будет так. Но раз другие способы защиты, кроме агрессии, неэффективны, значит, надо быть агрессивным. В данном случае - прочь жалость, нас-то не помилуют, если поймают.
Мы ворвались на главную площадь поселка Красная Нива, на большой скорости проскочили мимо кинотеатра "Ударник". Здесь длинные дома-бараки сменились частным сектором: деревянными избами и небольшими кирпичными домиками, укрытыми за деревянными штакетниками. Уличные фонари тут были редкостью.
- Давай жми вокруг горы, - указал я на объездную дорогу вокруг Караульного кургана.
- Мы ведь опять въедем в город, - простонал сзади Картунов.
- Другой дороги нет, - буркнул Андрей, переключая скорость.
На следующем повороте нам на "хвост" сели милицейские "Жигули", и опять узость улочек, крутые повороты не давали Акулову разогнаться в полную силу.
- Суки, плотно сели на "хвост", - ругался Андрюха, но ситуация не менялась. "Жигули" больше чем на пятьдесят метров не отрывались от нас.
Наконец мы обогнули гору и выехали на прямую дорогу, ведущую к центру Хребта, там среди пятиэтажек можно попытаться укрыться. Главное сейчас - увеличить отрыв. Андрюха вдавил педаль газа, двигатель натужно загудел, увеличивая скорость.
- Твою мать, - выругался Акулов, - они стрелять собираются.
Я обернулся - с правой стороны милицейской машины через опущенное стекло выглядывала физиономия автоматчика. Он, видимо, приноравливался, как лучше целиться. С такого расстояния если он и не перебьет нас, то прострелит колеса. И вот тогда нам точно не уйти.
Опустив дверное стекло, я правой рукой из-под кур выхватил свой "ПМ".
- Ты что, решил выставить свой пугач против автомата? - спросил Акулов, он все еще пытался выиграть время, чтобы в последний момент сделать рывок и, прикрывшись громадой домов, оторваться от преследования.
- Сейчас не до шуток, - рявкнул я и сунул свою ногу между ног Андрюхи, надавил изо всех сил на педаль тормоза, а левой рукой рванул руль на себя.
"Шевроле", огромная махина, описал разворот на сто восемьдесят градусов и замер. Силой инерции меня вжало в спинку кресла, но едва машина развернулась в сторону преследователей, как я вскинул руку с пистолетом и начал стрелять.
Бух, бух - оглушительно загремели выстрелы моего "Макарова".
Первая пуля ударила в центр бокового стекла, и оно со страшным грохотом взорвалось, заставив патрульных милиционеров нырнуть в салон под защиту мотора. Вторая разбила кольцо левой фары, еще несколько пуль попали в капот, потом разлетелась на куски сверкающая разноцветными огнями мигалка.
Водитель "Жигулей" не выдержал, повернул руль, и обезображенная машина, свернув с дороги, выскочила на тротуар, разнесла в щепки деревянный забор и на полном ходу врезалась в поленницу. Двухметровый штабель дров, сложенный хозяином к приходу зимы, с грохотом обвалился, похоронив под собой патрульную машину.
В салоне нашего "Шевроле" стоял кислый запах сгоревшего пороха, мои попутчики ошеломленно молчали. Наконец, снова заводя мотор, Акулов восхищенно произнес:
- Ты, Глеб, самоубийца. А если бы он первый начал стрелять? Мы бы здесь и остались. Остановить машину перед стволом автомата…
- Хорош причитать, поехали, - меняя обойму в пистолете, проговорил я.
Что ему объяснять? То, что стрелять из автомата удобнее вслед, а из пистолета отстреливаться не очень… Разворот и остановка машины плюс моя стрелковая подготовка и боевой опыт были единственной возможностью уравнять шансы между преследуемым и преследователем. А преимущество мог дать только мой первый выстрел, и непременно в лобовое стекло. Психологический эффект был козырной картой.
Мы снова неслись по улицам Хребта, но на этот раз нас никто не преследовал.
- Странно все это, - угрюмо произнес мой напарник, - город как вымер. Где вся милиция?
- Что тут странного, прошло больше получаса, - сказал я, - шока от происшедшего уже нет. Сейчас они задействовали операцию "Замок", то есть перекрыли все выезды из города. Если до утра мы не попытаемся где-нибудь прорваться, утром они начнут прочесывать город.
- Какой же выход? - затравленно спросил Андрей. - Взять заложников и потребовать, чтобы нас пропустили?
- Если мы возьмем заложников, то из разряда районного ЧП дело перейдет в разряд государственного. То есть вызовут "Альфу" регионального подчинения, и нас порешат как террористов. Если мы даже попытаемся сдаться, то местное руководство в состоянии спровоцировать огонь как по нам, так и по антитерам, чтобы в ответ сделали из нас решето.
- Значит, выход один: бросить машину и попробовать просочиться через милицейские заслоны пешком.
- Нет, Андрюха, - ответил я, - мы бы могли предпринять такую акцию, если бы были вдвоем, а ведь с нами клиент, не приспособленный к тяготам кочевой жизни спецназа. К тому же и погода сейчас. В общем, без машины мы и суток не продержимся.
- Так что, сдаваться? - за моей спиной пробубнил Картунов. Сейчас он понял всю сложность своего положения: раньше хоть и был в заточении, но у себя дома. После попытки побега его шансы на жизнь сократились до нуля. Впрочем, наши тоже…
- Выход один, - сказал я, - будем прорываться.
- В какую сторону? - спросил Андрюха, управляемая им машина ползла по улице со скоростью черепахи.
- Будем действовать по принципу "два снаряда в одну воронку не попадают". Через КПП ГАИ мы пробовали прорваться, там дорогу перекрыл автобус. Сможешь его объехать?
- Думаю, смогу, - кивнул Акулов, потом спросил: - А почему ты думаешь, что менты не начнут стрелять?
- Стрелять они, конечно, могут начать, но главное, они уверены, что мы не рванем через этот пост ГАИ. Значит, он не усилен, людей у них не хватит. И второе: нас там просто не ждут. Пока сообразят, мы уже будем на трассе.
- Авантюра, - задумчиво произнес Андрей, - впрочем, сейчас уже все авантюра. - Он снова увеличил скорость.
- Потуши фары, - сказал я, когда из-за поворота должно было показаться здание КПП.
Поперек дороги все так же стоял междугородный красный "Икарус" с темным салоном. Зато в здании ГАИ горел свет. Ясненько, все там. Мы приближались к контрольно-пропускному пункту.
Чем ближе "Шевроле" подъезжал, тем четче было видно, что длинная туша автобуса плотно закрыла проезд не только по асфальту, но и по грунтовой обочине. Слева стояло здание ГАИ, за ним вздымался утес, поросший толстенными деревьями. Справа невысокий холм, поросший ельником. Практически эта дорога была плотно заблокирована одним автобусом, знало местное руководство, где поставить контрольно-пропускной пункт так, чтобы муха не пролетела.
Мы приближались к заслону, и Андрюха уже хотел спросить меня, куда ехать дальше, когда в дверном проеме здания КПП появился толстый старшина, которого я видел недавно на железнодорожном вокзале. Он шел, держась двумя руками за брюки, явно по нужде вышел. Но, увидев наш "Шевроле", мгновенно забыл про брюки и схватился за кобуру. Из-за большого живота вытащить его было нелегко.
- Газу! - рявкнул я.
Андрюха увеличил скорость и повернул машину направо. С ревом "Блейзер" врезался в ельник, ломая пушистые лапы зеленых красавиц, вырывая с корнем их тонкие стволы. Через секунду "Шевроле" взмыл на холм и перебросил свое грузное тело на другую сторону, подпрыгнул на рессорах, продолжая дальше уродовать ельник, и, оставив за собой просеку, наша машина с ревом выскочила на асфальт трассы Тюмень - Екатеринбург. Мы вырвались из западни.
- А-у-а, - орал как сумасшедший Андрюха, ему вторил Картунов. Я молчал, но мое сердце колотилось в груди как бешеное, судьба дарила нам еще один шанс. Надолго ли?
- Ну, Глеб, и нахуевертили мы в этом Хребте, - тараторил Акулов.
Обычно бойцы, первый раз попав в сраженье, потом долго не могут умолкнуть, пытаясь словами снять стресс от пережитого. Впрочем, прав Андрей, черт-те что мы натворили в этом городке - избиты пять сотрудников правоохранительных органов, четверо из которых офицеры, изуродованы две милицейские машины вместе с экипажами. Иначе, чем выразился Андрюха, и не скажешь. Да, велик и могуч русский язык…