- Главное, убедился я, что ты не ради славы и карьеры решил продолжать службу. Вижу, что сын - настоящий пограничник, верен семейным традициям.
9
Хасан вторично посетил Турка. Неспешный разговор проходил за чаем. Горный амир передал последние новости:
- Федералы захватили несколько пещер - самых удобных, расположенных недалеко от границы. Они были подготовлены для длительного пребывания в них наших воинов. До сотни человек в каждой могли разместиться. Все запасы, хранившиеся там, пограничники перетащили к себе в новый отряд. Нужны деньги для срочного оборудования новых пещер, закупок продуктов и боеприпасов.
- Сейчас это важнее всего. Только денег мало. Из моих посланцев в Панкисси вернулся только один. Более половины того, что он принес, я выделю тебе.
- Этого вряд ли хватит.
- Наши покровители рады помочь нам в трудный час, но они попали под жесткий контроль. Все их финансовые дела просвечиваются насквозь.
- Разве у них нет других путей доставки денег, оружия и боеприпасов?
- Пообещали в ближайшее время решить вопрос. Основным источником средств остаются наркотики. Героин самого высокого качества будет в основном идти, как и прежде, из Афганистана через Таджикистан. Это - главный канал. Активизируют и второй канал - пока он был запасным - через Иран, по Каспию в Астрахань, оттуда - в центр России. Главным образом, в Москву и Подмосковье.
- Но на устройство надежного канала через Каспий потребуется несколько месяцев, а нам оружие и, особенно, боеприпасы сейчас нужны! Нужны деньги, чтобы оплачивать службу воинов Ислама.
- Не горячись! Я думаю, есть еще один путь: захватить оружие и боеприпасы у самих неверных. И деньги тоже. От мер устрашения отступников и неверных следует переходить к более решительным действиям. Нужно организовать нападение на крупный город. Это должно принести джихаду тройную пользу. Пополним казну, запасы оружия и боеприпасов. Нагоним страх на неверных и свернувших с прямого пути Аллаха - пусть помнят, что всех их ждет неминуемая расплата. И, что не менее важно, возвысим свой авторитет в глазах наших спонсоров. Когда они увидят, что не напрасно тратятся деньги, то станут с большим усердием искать пути финансирования джихада. И, я в этом уверен, найдут их в самое ближайшее время. Есть ли у тебя возможности нанести подобный удар?
- Конечно, достопочтенный шейх, у меня есть свои люди почти по всей Чечне, особенно в Предгорье. Есть и город, в котором можно заявить о себе и есть чем поживиться. В нем - пограничный отряд, районное управление милиции с арсеналом оружия, управление ФСБ, гражданский и военный аэродромы. На аэродромах, правда, пока моих людей нет, но скоро будут.
- Тогда - действуй! Аллах благословит тебя. А у меня получишь любую поддержку, - отхлебнув из пиалы, Турок вернул разговор к самой больной теме: - Я вот чего опасаюсь. Если кто-то из моих связных, посланных за деньгами, попал в руки неверных, - не станет ли он разговорчивым? Думаю, лучше мне сменить дом. Здесь слишком много такого, что не вяжется с обязанностями скромного члена общественной организации и может насторожить незваных гостей, если они вдруг пожалуют сюда.
- Вряд ли стоит с этим спешить - ведь на случай тревоги есть надежное убежище в горах. А отсюда нетрудно уйти незамеченным: и бункеры готовы, и тайный ход. Нужно только выставлять дозоры на всех дальних подступах, чтобы они смогли вовремя предупредить тебя об опасности.
- Я это уже сделал.
- Тогда у меня есть еще один совет, почтеннейший. Следует убрать рабов, если они всё нужное сделали.
- Я ждал твоего прихода. Не мне же, шейху, этим заниматься.
- Благослови!
- Правоверный, принесший в жертву неверного, отпускает себе много грехов. Так учил нас наш учитель, святой Ваххаб. А если правоверный безгрешен, он отрешается от будущих грехов.
Они еще обсудили, откуда может исходить угроза и какие меры принять, чтобы ее предотвратить. Но у них даже мысли не возникало, что она зарождается у них под боком. Боевик, который узнал в одной из плененных девочек племянницу Рамзана, всё же рассказал ему об этом.
Засаду устроили у дороги перед аулом. Место удобное: всё вокруг - как на ладони, и дорога просматривается на довольно приличное расстояние. Разговаривали не таясь.
- Похоже, Турок почему-то в штаны наклал. Со всех сторон обложился засадами, как подушками. Интересно, с чего бы?
- Из Панкисси, - пояснил Рамзан, - связные, посланные за деньгами, не вернулись. Только я дошел. Боится, что, если попадут в руки неверным, могут выдать его. Хотя вряд ли.
- Если бы я попал в плен, то не стал бы держать язык за зубами, - напарник Рамзана понял, что сказал лишнее, и умолк. Как отнесется к этим словам Рамзан? Не передаст ли Турку?
Рамзан и в самом деле насторожился.
- Зачем так говоришь? Может, Турок приказал проверить меня? Скажу тебе: я верен джихаду.
Сначала - ни слова в ответ. Но Рамзан не успокоился:
- Так в чем дело?
- Турок - плохой человек.
- Разве можно так говорить? Он - казначей джихада. Возможно, не только нашего отряда, но и воинов Аллаха во всей Чечне.
- Но для него мы, чеченцы, - мусор. Слуги. Рабы его.
- Он рискует своей жизнью ради нашей свободы.
- Ради свободы сидеть в засаде, оберегая его похотливые утехи. Он собрал целый гарем из чеченских девочек.
- Шариат не запрещает иметь наложниц.
- Верно, не запрещает. Но только без насилия, по согласию с родителями, - продолжал упорствовать напарник. А потом и вовсе решился на полную откровенность.
- Я знаю, что ты душой и сердцем предан делу джихада. И я был таким - до какого-то времени. Я долго сомневался, смогу ли я тебе сказать правду, не рискуя быть казненным. Хочу открыть тебе тайну, которая вмиг перевернет твое сознание. Правда, я и сейчас не очень уверен, что, услышав мой рассказ, ты не передашь его Турку или Хасану.
- Я не продажная девка. Я действительно предан и шейху, и амиру, но давняя дружба с тобой превыше всего. Говори. Если я даже не буду согласен, тайна, которую ты доверишь мне, умрет вместе со мной. Аллах свидетель.
- Тогда слушай. Вместе с наложницами в гарем Турка была привезена твоя племянница, моя невеста.
- Что-что?!
- Твоя племянница.
- Почему - была?
- Теперь ее нет.
- Отпустили?
- Я просил это сделать, но все побоялись Турка. Но ты не перебивай, а слушай. Она, как можно судить, не захотела покориться Турку - он пырнул ее в живот кинжалом, после чего перерезал горло, как жертвенному барашку.
- О, Аллах! Разве такой изверг может называться правоверным?! Я убью его! Сейчас же!
Рамзан встал, сжимая автомат, но напарник с силой дернул его за полу камуфлированной куртки.
- Ложись. И слушай. У меня другой план мести.
- Какой может быть план?! Только - очередь в живот!
- А дальше что? Мучительная смерть? Я считаю, что нам во что бы то ни стало нужно остаться живыми и выступить свидетелями злодейств. Пусть весь чеченский народ узнает, кто толкает его на джихад.
- Но нас же тоже будут судить!
- Конечно. Но на суде мы расскажем всё и примем покаяние.
Не предвидя измены в своем окружении, Хасан, по воле Турка, взял в свои руки уничтожение важных свидетелей - рабов. Их заставили рыть для себя братскую могилу за бункером, между деревьями. Они не сразу догадались, для чего копают яму. Но тут один из боевиков грозно прикрикнул на особенно изможденного подневольника:
- Работай, лодырь! Себе могилу - и то вырыть как следует не хочешь! Отрежу голову!
Раздался гогот боевиков.
Могила вырыта. Старший из боевиков приказывает.
- Хватит. Вылезай!
Подсаживая друг друга, обреченные невольники выбрались наверх. Последнему, самому крепкому - он в основном подсаживал товарищей по несчастью - подали руку. К нему подошел старший:
- Ты отойди. Вон там стань.
Всех остальных поставили на колени у края могилы, связав им руки за спины. Хасан пошел в дом, доложил Турку:
- Все готово.
- Возьми фотоаппарат, - Турок указал на нишу, где хранилась камера. - Сделаешь снимки. Хотя дай-ка его мне. Я сам буду снимать.
Когда вышли, Турок, не спеша, выбрал место для съемки, Хасан встал так, чтобы попасть в объектив фотоаппарата. Устроившись поудобней, шейх распорядился:
- Начинайте!
Один из боевиков подошел к рабу, стоящему с края, ближе к Турку, схватив его за редкую бородку, задрал ему голову и перерезал горло кинжалом. Казненного столкнули в могилу. Потом расправились со вторым, третьим… К очередной жертве подошел сам Хасан, вынул кинжал из ножен:
- Ты хотел нашей земли - получи ее! Сгниешь в ней!
Когда трупы столкнули в могилу, старший из телохранителей приказал остававшемуся в живых:
- Зарывай! Разровняй и замаскируй так, чтобы даже я не смог отличить это место. Если тебе, конечно, дорога твоя голова.
Хасан подошел к Турку:
- Последнего тоже нужно убрать. Не стоит оставлять свидетеля.
- Он будет убит, когда нужно. Мои слуги знают свое дело. Нам же не стоит забивать этим голову. Сейчас поужинаем, после чего - в мой гарем. Выберешь любую наложницу.
Хасан с Турком направились к дому.
10
Пров Меркульев и Равиль Османов уютно расположились в креслах в дальнем холле госпиталя.
- Я, если комиссия разрешит, тоже на заставу. Заключу контракт, - делился своими планами Равиль.
- Может, в пограничный институт?
- Я и об этом думал. Но так считаю: успокоится всё на нашей земле и ее кому-то возрождать нужно будет. Вот там мои руки больше пригодятся. А на заставе смену я себе подготовлю. Обязательно.
- А я решил не снимать погон. Продолжу семейную традицию, буду и дальше границу охранять.
Разговор прервала медсестра, которая даже запыхалась, разыскивая их по госпиталю.
- Вас зачем-то вызывает к себе начальник госпиталя.
- Ну что, не будем отказываться от приглашения? - шутливо спросил Османова Меркульев и с улыбкой взглянул на медсестру. - Скажите, идут, мол.
У начальника госпиталя их поджидали толстячок, облаченный в ладно пошитый костюм, и женщина средних лет с блокнотом и авторучкой. Хозяин кабинета поприветствовал вошедших.
- Молодцы! Не только воевать умеете. Врачи докладывают, что идете на поправку, опережая все прогнозы медицины.
- Так оно и есть, - ответил Меркульев, - нам поскорее в строй нужно вернуться.
- В строй не обещаю, а вот в люди на время выпущу. Да не смотрите так удивленно. Вот сейчас снимут мерку, чтобы одеть по форме, и - вперед.
- Расправьте плечи, батенька, - попросил толстячок Меркульева и, не доставая главного орудия закройщика - портновского метра, принялся диктовать своей помощнице размеры. Взглянув на удивленного клиента, пояснил:
- Мой глаз, батенька, точнее любого метра. Все будет по высшему разряду.
То же самое закройщик проделал и с сержантом Османовым, заверив его:
- И у тебя фигура стандартная. Всё будет сидеть как надо. Иначе нельзя - в Кремле ведь будут вручать вам Звезды Героев.
А в то же самое время далеко от Москвы, в чеченских горах, обсуждали свои дальнейшие действия Рамзан и его напарник. Укрывшись в кустарнике, они уже почти не наблюдали за дорогой - все мысли о другом. Курбанов тверд в своем намерении самим свершить возмездие.
- Я все же не вижу иного способа, кроме убийства Турка. Вот сменят нас, и я отомщу ему.
- Не умно. Убив Турка, сами погибнем. Нужно выдать его властям. Пусть сам увязнет и сдохнет в паутине, которую наплел на нашей земле. У меня такой план: во втором от этого края аула доме живет кунак убитого Нуралиева и его жены. Он поможет нам известить Керима Нуралиева. Тот - подполковник милиции. Он уж решит, что нужно сделать. А мы ему поможем.
- Как же мы зайдем в тот дом, не вызвав у Турка подозрения?
- По пути домой, когда нас сменят. Турку сейчас не до нас. Ты же знаешь, у него гостит безродный охотник из этого аула, называющий себя Хасаном, да еще и горным амиром. Он уверен, что никто из местных его не выдаст.
- Риск большой. Будет ли от него польза?
- Если боишься, я пойду один. Я любил твою племянницу. Я ждал, когда она станет взрослой, чтобы взять ее в жены. Я отомщу за нее.
- Вдвоем - надежней. Да благословит нас Аллах.
Показалась смена, и друзья замолчали. Когда сменщики подошли, Рамзан отчитался за дежурство:
- Все тихо. Никто не выходил из аула и не входил в него. А как там?
- Рабов убрали, оставили одного. Хасан с Турком ужинают после вечерней молитвы. Хасан, похоже, ночевать останется.
- Никаких изменений на завтра нет?
- Пока нет. Вы после дневного намаза - опять здесь, в засаде.
- Ладно. Успеем, значит, отдохнуть.
Обстоятельства складывались удачно. Когда отошли от сменщиков подальше, напарник Рамзана молитвенно сложил руки:
- Аллах благоволит нам!
- Да, если нам согласятся помочь, то завтра, во время засады, посланец сможет незаметно уйти к Нуралиеву.
Подошли к нужному дому, постучали в калитку. Вышел довольно крепкий еще аксакал - сам хозяин. Спокойно впустил нежданных гостей во двор, хотя видел, что перед ним - боевики, а они без дела по аулу не шатаются.
- Если с миром, вы - мои гости.
- У нас нет времени, поговорим здесь, - ответил на приветствие аксакала напарник Рамзана. - Знаешь ли ты, что твоего кунака Нуралиева и его жену убили, а их внучку взял в наложницы захвативший их дом араб, которого все почему-то зовут Турком?
- Я знаю, что их увели в пещеру как заложников, чтобы их сын не навел на аул спецназ. Они - в руках у горного амира.
- Ложь! Их зарезали как жертвенных баранов.
- О, Аллах! Но почему я должен тебе верить?
- Я слышал своими ушами приказ безродного охотника, который теперь выдает себя за горного амира, видел своими глазами смерть отца и матери Керима Нуралиева, знаю, что дочь его в подневольных наложницах вонючего шакала.
- О, Аллах! - вновь воскликнул аксакал. - Как я понимаю, вы зашли ко мне не только для того, чтобы сказать, что кунак мой зарезан, а внучка его в грязных лапах поганца?
- Да, ты прав. Нам нужна твоя помощь, - вступил в разговор Рамзан. - Но дело очень рискованное.
- Охотник всегда был злым человеком. За свое злодеяние он должен понести кару. Чем я могу вам помочь?
- Нужно известить Керима о расправе над его родителями и надругательстве над дочерью.
- Не приведет ли он тогда в аул омоновцев? Не станет ли хватать невинных людей?
- Нет. Я в этом уверен. Он не станет врагом аула, - заверил напарник Рамзана. - Тебе нужно сходить к нему.
- Пойдет мой внук. Ему уже одиннадцать. Он ничего не перепутает.
- Но сможет он встретиться с Нуралиевым, чтоб ни одна душа об этом не узнала?
- Он - смышленый. Справится.
- Тогда - так: завтра после третьего намаза пусть выходит. В засаде за аулом будем мы с Рамзаном.
- А если что изменится? Не лучше ли ему пойти не по дороге, а стороной, лесом? И так же возвращаться?
- По пути к засаде мы постучим в калитку. Три раза. А возвращаться ему действительно придется скрытно.
- Что вы скажете, если вас спросят, зачем вы заходили ко мне? Вас могут увидеть те, кто сейчас в засаде.
- Зашли попить козьего молока.
- Кто вам поверит? Лучше решим так: вы зашли оставить мне деньги на сбережение, на тот случай, если что с вами случится. Чтобы я передал их вашим семьям.
- Это, действительно, выглядит правдоподобно. Но есть ли у тебя доллары?
- Есть.
11
На детской площадке в скверике возле многоэтажного дома, как всегда, весело копошилась детвора. Особенно шумно у горки: девчонки скатывались с нее с оглушительным визгом, а мальчишки - с гордыми ухмылками. У подъезда - нарядная группа. Родители Прова и Ольги, сама Ольга с букетом цветов, раскрасневшаяся от волнения. Отец Прова, одетый по полной форме, с орденами на кителе старого образца, нетерпеливо переминается с ноги на ногу:
- Что-то долго не едут. Опять пробки, наверное?
- На столе все закуски заветрят, - вздыхает мать Прова, но теща успокаивает:
- Кто в такой час на подобные пустяки внимание обращает?
Наконец подъехала черная "Волга", из которой первыми вышли водитель-прапорщик и генерал, торжественно распахнули задние двери. Пров и Равиль вылезают из машины ужасно смущенные - от такого внимания и от собственного блеска. На новеньких кителях - Звезды Героев.
Опережает всех Ольга. Сначала вручает букет цветов Равилю и, поцеловав его в щеку, виснет на шее Прова.
- Будет-будет, - в голосе матери Прова слышна наигранная строгость. - У вас еще всё впереди, успеете намиловаться. Пусти-ка меня сына поздравить.
Поздравления затягиваются, и мать Прова снова берет на себя роль строгой хозяйки:
- Ну, довольно! Вон даже детишки, глядя на нас, рты разинули. Марш все за стол. А вы, - обращается она к генералу, - не вздумайте улизнуть. Обижусь - вовек не прощу!
- С огромной радостью подниму фужер с шампанским за славных родителей, воспитавших Героя.
Виновников торжества усадили во главе стола. После очередной здравицы в свой адрес Пров не выдерживает:
- Ну, вы уж совсем захвалили нас с Равилем. Мы же всего-навсего исполнили свой долг.
- Что для сегодняшнего времени, - поднялся Дмитрий Иванович, - очень важно. Именно за честное исполнение долга я и предлагаю всем поднять рюмки. И - честно, до дна.
Призыв ветерана был услышан, после чего, закусив, мужчины отправились перекурить на лоджию.
Меркульев-старший почти сразу же завел разговор с генералом Протасовым.
- Как мне сын успел рассказать, много нового в погранвойсках задумано, а вот мы, ветераны, сомневаемся: не пшиком ли все закончится? Позвали бы нас, человек несколько, на границу, да показали бы, что там у вас за новинки. Может, и мы бы смогли что-нибудь путное присоветовать.
- Начну с того, что не только задумали, Дмитрий Иванович, а уже приступили к конкретной работе. Скоро, совсем скоро, преобразится граница. Расчет держим на контрактную службу. Поступит в ближайшее время в наше распоряжение новейшая техника. Через полгода с превеликим удовольствием приглашу вас, ветеранов. Пока же идет стройка, а это, можете представить, что такое. Да и среди офицеров действующих нет еще полного понимания того, насколько полезны кардинальные обновления. Многим боязно расставаться со старым и привычным.
- К чему все эти преобразования приведут - вот что меня волнует!
- Приведут они к цивилизованной границе, отвечающей требованиям международных стандартов.
- А раньше она не отвечала этим требованиям?