* * *
- Понятия не имею, о чем это вы. - Вполне естественно, что он тут же стал отрицать свое участие в шантаже.
Он по-прежнему лежал в прихожей на полу, только я перевернул его на спину, чтоб он меня видел. Я пошарил у него по карманам, достал мобильник и отключил. Все это время он смотрел на меня дико расширенными глазами. Но я был уверен: он сразу узнал меня, несмотря на темную одежду, низко надвинутую на лоб шапочку и измазанное грязью лицо.
- Так ты отрицаешь, что шантажировал мою мать? - спросил я.
- Отрицаю, - твердо заявил он. - Сроду не слыхивал такого бреда. Отпустите меня немедленно, иначе позвоню в полицию!
- Не в том ты положении, чтоб кому-то звонить, - сказал я. - Уж если кто и позвонит в полицию, так это я.
- Ну что ж, звоните, - сказал он. - И тогда посмотрим, у кого будет больше неприятностей.
- Ты это о чем?
- А ты сам попробуй сообрази, - ответил он, вдруг обретя уверенность.
- Тебе известно, каков максимальный срок наказания за шантаж? - спросил я.
Он промолчал.
- Четырнадцать лет.
Он и глазом не моргнул. Очевидно, что надеется на благополучный исход. Думает, что я постращаю его еще немного, потом отпущу и на этом все кончится.
Не знал, что ничего нельзя предполагать заранее.
Яна я предупредил, что уезжаю на всю ночь. Так что меня еще долго не хватятся. Время есть, спешить некуда.
Я оставил его на полу в прихожей и пошел на кухню, поискать чего-нибудь выпить. От долгого ожидания на улице разыгралась жажда.
- Отпусти! - крикнул он из прихожей.
- Нет! - крикнул я в ответ и положил его телефон на разделочный столик.
- Помогите! - закричал он уже куда громче.
Я быстро вернулся в прихожую.
- На твоем месте я бы этого не делал.
- Почему? - с вызовом спросил он.
Я сбросил рюкзак, висевший на спине, достал рулон скотча. Показал ему, затем отмотал небольшой кусок.
- Потому что тогда обмотаю тебе голову этой штукой. Ты этого хочешь?
Он умолк, и я снова пошел на кухню, достал из холодильника банку пива "Хейнекен". Отпил глоток, оставил немного пены в уголке рта и сплюнул на пол, возле его ног.
- Тебе известно, сколько человек может прожить без воды, вообще без всякого питья? - Он не сводил с меня расширенных глаз. - Сколько понадобится времени, чтоб хроническое обезвоживание вызвало у него отказ почек, а затем - неизбежную смерть?
Вопрос этот явно ему не понравился, однако испугал не слишком.
Я опустился на колени возле рюкзака и достал обрывок железной цепи с замком и кольцом. Показал ему, но по глазам было видно: Алекс не понимает, откуда все эти предметы, и не догадывается об их предназначении. Возможно, даже не понимает, что отсутствие какой бы то ни было реакции сейчас спасло ему жизнь. Да и у меня не возникло желания немедленно прикончить этого хорька, что вовсе не означало, что я не собираюсь его использовать.
- Диабетом болеешь? - спросил я.
- Нет.
- Повезло.
Я достал из рюкзака красную аптечку. В экспедициях ее прозвали "набором анти-СПИД". В небольшом отделении на молнии лежали два стерильных шприца, две иглы для подкожных впрыскиваний, трубки для внутривенных вливаний, иглы с нитками для зашивания ран, скальпели, а также три небольших стерильных пакетика с солевым раствором - для срочного устранения обезвоживания. Я купил эту аптечку много лет назад, когда в компании ребят-сослуживцев решил ради забавы предпринять восхождение на гору Килиманджаро. Она обеспечивала доступ к стерильному оборудованию в случае, если одному из членов команды требовалась срочная медицинская помощь в местах, где она бывала порой недоступна, особенно в больницах самых заброшенных уголков Центральной Африки, где вероятность подхватить гепатит или СПИД была очень высока.
К счастью, никому из членов нашей экспедиции аптечка не понадобилась, а потому благополучно вернулась вместе со мной в Великобританию нетронутой. А вот теперь вдруг пришлась очень кстати.
Я взял один из шприцов, прикрепил к нему иглу. Алекс внимательно наблюдал за этими действиями.
- Чего это ты делаешь? - впервые за все время в голосе слышалось беспокойство.
- Время принять инсулин, - ответил я. - Ты же не хочешь, чтоб я рухнул тут, прямо сейчас, в диабетической коме? Учитывая твое положение и все такое…
Алекс наблюдал за тем, как я открыл один из пакетиков с солевым раствором и подвесил его к перилам лестницы. К пакетику был приклеен ярлык с надписью "ИНСУЛИН" крупными печатными буквами, так что не видеть это он не мог. Я специально спросил его, не страдает ли он диабетом, и он ответил, что нет. Оставалось надеяться, что тип этот понятия не имеет о том, что настоящий инсулин всегда продается в одноразовых шприцах или небольших стеклянных ампулах. Надпись "ИНСУЛИН" я соорудил сегодня днем на принтере Яна Норланда. Выглядела вполне достоверно.
Я перелил немного прозрачной жидкости в меньший из двух шприцов, затем задрал черный свитер спереди, ущипнул кусочек плоти на животе и ввел раствор под кожу. Поднял голову и улыбнулся Алексу.
- И часто приходится делать это? - спросил он.
- Два-три раза на дню, - ответил я.
- А что это вообще такое, инсулин?
- Гормон, - ответил я. - Он позволяет мышцам использовать энергию глюкозы, что растворена в крови. У большинства людей он вырабатывается естественным образом, поджелудочной железой.
- А что будет, если не сделать?
- Уровень глюкозы в крови настолько повысится, что органы перестанут работать должным образом, и это неизбежно приведет к коме. А потом - и к смерти.
Тут я снова улыбнулся ему.
- Нам ведь этого не надо, верно?
Он не ответил. Наверное, больше всего на свете хотел, чтоб я впал в кому или помер. Но этого не случится. Сам я диабетом не страдал, но в школе у меня был товарищ, мальчик, который мучился этим самым диабетом чуть ли не с раннего детства, и я сотни раз видел, как он вводил себе инсулин с использованием специального шприца с тончайшей иглой, чтобы не было больно. Введение солевого раствора под кожу вызвало легкое пощипывание, но в целом было совершенно безвредно.
Я вернулся на кухню и подобрал с пола его дорожную сумку. Тяжелая. Внутри среди прочих вещей находился ноутбук и большая бутылка водки, купленная в "дьюти-фри", надо же, уцелела при падении на пол. Я поставил сумку на кухонный стол, достал компьютер, включил. Пока он разогревался, взял в прихожей стул с высокой спинкой, поставил у ног Алекса и уселся.
- А теперь, - сказал я, слегка подавшись вперед, - хочу задать несколько вопросов и получить на них ответы.
- Ничего не скажу, пока не отпустишь.
- Еще как скажешь, - заметил я. - Ночь впереди долгая.
Поднялся и пошел на кухню. Опустил шторы на окне, включил телевизор и уселся за кухонный стол перед компьютером Алекса.
- Эй! - крикнул он минут через пять.
- Да? - откликнулся я. - Чего тебе?
- Ты собираешься оставить меня здесь?
- Да, - ответил я и прибавил громкость у телевизора.
- Надолго?
- А сколько тебе надо?
- Надо? - прокричал он. - В каком смысле "надо"?
- Сколько тебе нужно времени перед тем, как начнешь отвечать на мои вопросы?
- Какие вопросы?
Я вернулся в прихожую, снова уселся на стул.
- Ну, к примеру, давно ли у тебя роман с Джулией Йорк? - спросил я.
Этого вопроса он явно не ожидал, однако отреагировал быстро:
- Понятия не имею, о чем ты.
Да, за последние полчаса мы не слишком продвинулись.
- Ладно, как хочешь, - сказал я. Встал и снова пошел на кухню, к компьютеру.
По телевизору шло футбольное обозрение, и я еще прибавил громкости, чтоб Алекс не слышал, как я стучу по клавишам.
Компьютер автоматически подсоединялся к беспроводному Интернету, и я одним щелчком клавиши открыл его электронную почту. Как-то не очень предусмотрительно с его стороны не защитить данные паролем. Я бегло просмотрел все входящие сообщения за последние две недели и переправил их на свой адрес e-mail. Затем проделал то же самое с папкой исходящих сообщений. Никогда не знаешь, насколько полезной может оказаться информация, даром что теперь полиция при обысках и арестах первым делом забирает жесткие диски.
Я покосился на экран телевизора, там продолжалась футбольная передача, и игнорировал жалобное завывание из прихожей.
- Отпусти меня, - просил Алекс. - Руки болят!
Я продолжил изучать монитор компьютера.
- Мне нужно сесть! - не унимался он. - Спина болит.
Я по-прежнему не обращал внимания на эти причитания.
И открыл новую папку в компьютере под названием "Гибралтар - Счета". В папке содержалось около двадцати файлов, я бегло просмотрел все и тоже отправил на мой компьютер.
Программа о футболе закончилась, настало время вечерних новостей. К счастью, среди них не было сообщений о насильном удержании в доме одного из обитателей деревни Гринхем.
Я щелкнул на кнопку поиска в стартовом меню и стал искать файлы, содержащие термины "пароль" или "имя пользователя". И вот появилось восемь ссылок, и я отправил их все на свой адрес электронной почты.
- Ладно! Хорошо! - донеслось из прихожей. - Отвечу на твой вопрос!
Сообщения из еще одной папки под названием просто "Гибралтар" благополучно перекочевали через киберпространство. Я проверил, не упустил ли чего, прежде чем удалить надпись "отправить", чтоб Алекс не догадался, что я скопировал его материалы. Затем я закрыл крышку ноутбука и уложил его обратно в дорожную сумку, которую положил на пол.
Вышел в прихожую, снова уселся на стул с высокой спинкой и грозно склонился над Алексом.
Но не стал задавать ему тот же вопрос, что прежде. Спросил совсем о другом.
- За что ты убил Родерика Уорда?
Он был потрясен.
- Я… я не… убивал, - пробормотал он.
- Тогда кто?
- Я не знаю.
- Так, значит, он все-таки был убит? - спросил я.
- Нет, - взвизгнул он. - Это был несчастный случай!
- Ничего подобного. Катастрофа была подстроена. Заранее.
- Сама катастрофа не была несчастным случаем, - сказал он. - А вот умер он по чистой случайности. Я пытался предупредить их, но было уже слишком поздно.
- Кого это "их"? - с любопытством спросил я.
Но тут он заткнулся.
Я достал из кармана сложенный листок бумаги, протянул ему.
Он смотрел на текст, недоверчиво округлив глаза.
Я знал слова, написанные там, наизусть, так часто смотрел на это послание на протяжении последних нескольких дней. Записка от руки была адресована миссис Стелле Бичер, проживавшей по адресу Оксфорд, Бэнбери-драйв, 26, записка, которую я нашел в куче почтовых отправлений, что лежали у мистера Хорнера в картонной коробке у входной двери.
"НЕ ЗНАЮ, ВОВРЕМЯ ЛИ ЭТО ДОЙДЕТ, НО ПЕРЕДАЙ ЕМУ: ТО, ЧТО ЕМУ НУЖНО, У МЕНЯ".
- Что нужно? - спросил я.
Он промолчал.
- И передать кому?
Снова без ответа.
- И как это понимать, "вовремя"?
Он молча смотрел на меня.
- Ты должен отвечать на мои вопросы, в противном случае не оставляешь мне выбора, кроме как… - Тут я умолк.
- Кроме как что? - испуганно спросил он.
- Убить тебя, - спокойно ответил я.
Тут я ухватил его за левую ногу и быстрым резким движением сорвал ботинок и носок. Потом взял липкую ленту и прикрутил ступню к лестничным перилам - так, чтобы он и шевельнуться не мог.
- Что ты делаешь? - завопил он, отбиваясь, но сопротивление было быстро сломлено.
- Необходимые приготовления, - ответил я. - Всегда очень тщательно готовлюсь, прежде чем прикончить человека.
- Помогите! - взвыл он. Но я оставил телевизор включенным на полную громкость, и жалобный его вопль утонул в какофонии рекламных роликов.
Однако, чтобы уж быть до конца уверенным, что никто его не услышит, я взял кусок липкой ленты и плотно залепил ему рот. Теперь он часто и тяжело дышал носом, жадно втягивал воздух, и ноздри его раздувались под расширенными от страха глазами.
- Вот что я скажу тебе, Алекс, - ледяным тоном произнес я. - Похоже, ты не в полной мере оцениваешь опасность ситуации, в которой оказался. - Он не мигая уставился на меня. - Так что позволь объяснить тебе. Ты шантажировал мою мать, заставлял ее выплачивать тебе каждую неделю по две тысячи фунтов на протяжении последних семи месяцев, уже не говоря о требованиях повлиять на исход скачек обманным путем. Иногда ты забирал деньги сам из ящика в почтовом отделении на Чип-стрит, иногда поручал это Джулии Йорк.
Я достал три снимка Джулии, сделанные из окна индийского ресторана, и поднес к его лицу. Рот у него был заклеен, так что о реакции судить было трудно, но лицо побледнело, и он переводил умоляющие глаза со снимков на меня и обратно.
- Ты, - продолжил я, - шантажировал мою мать, зная, что она не уплатила всех причитающихся с нее налогов. А это, в свою очередь, означает, что инкриминирующие ее налоговые документы находятся у тебя или же ты имеешь к ним доступ.
Я полез в рюкзак и снова достал свою маленькую красную аптечку. Алекс побледнел еще больше.
- Моя проблема заключается в следующем, - сказал я. - Если отпущу тебя, бумаги моей матери останутся при тебе. И даже если ты отдашь их, то знать и помнить все равно будешь.
Я достал из аптечки большой шприц, надел на него новую иглу и выкачал довольно приличный объем соляного раствора из пластикового пакета, что до сих пор был подвешен к лестнице, того самого пакета с надписью "ИНСУЛИН".
- Так что сам понимаешь, - добавил я. - Не будешь помогать мне, и у меня не останется другого выхода, кроме как заткнуть тебе рот навеки, чтобы не разболтал налоговикам.
Я приподнял шприц к свету, надавил на поршень и выпустил тоненькую струйку жидкости.
- Тебе известно, что инсулин нормализует функции организма? - спросил я. - Однако избыток инсулина приводит к потере уровня глюкозы в крови до катастрофически низкого значения, что, в свою очередь, вызывает явление под названием гипогликемия. Что приводит к судорогам, затем следуют кома и смерть. Помнишь, наверное, дело той медсестры, Беверли Элит, которая убивала детей в больнице Грэнтема? Журналисты прозвали ее Ангелом Смерти. Ряд жертв она убила именно при введении им слишком больших доз инсулина.
Я знал это, потому что загодя посмотрел в Интернете.
А потом дотронулся до его ступни.
- И еще. Известно ли тебе, Алекс, что если ввести инсулин между пальцами ног, то будет очень трудно, практически невозможно обнаружить крохотную точку от укола на коже? Как и наличие в организме самого инсулина, поскольку он вырабатывается естественным путем. Все будет выглядеть так, будто ты умер от сердечного приступа.
Это утверждение было не совсем точным. В современной медицине диабетиков практически всегда лечат синтезированным инсулином, и обнаружить его вполне возможно, потому как он отличается от нормальных продуктов жизнедеятельности.
Но откуда было Алексу знать о том?
- Ладно, - сказал я с улыбкой и поднес к нему шприц. - Между какими пальцами сделать укол? Учту любое твое пожелание.
Глава 16
Я боялся только одного - что он вырубится. Глаза закатились, дыхание стало еле слышным. Мне вовсе не хотелось, чтоб его сразил сердечный приступ от страха. Придется объясняться, да и цели я своей не достигну.
- Алекс! - громко окликнул я и заставил сфокусировать взгляд на своем лице. - Тебе всего-то и надо, что слушать и отвечать на мои вопросы. Но ты должен быть предельно честным и рассказать мне все. Понимаешь?
Он быстро закивал.
- Так ты согласен отвечать на все вопросы?
Он снова кивнул.
- Без утайки?
Опять кивок, и я, шагнув вперед, сорвал клочок клейкой ленты со рта.
- Итак, поехали, - начал я. - Кто убил Родерика Уорда?
Он не отвечал.
- Другого шанса у тебя не будет, - напомнил я.
- Да откуда мне знать, что ты не прикончишь меня, когда я все расскажу?
- Знать этого ты, конечно, не можешь, - сказал я. - Но разве есть выбор? И если я соберу о тебе достаточно информации, тебе тоже светят нешуточные неприятности, если посмеешь рассказать налоговикам о моей матери. Тогда у нас обоих окажется в руках оружие массового поражения. Стоит одному из нас рассказать властям, и это приведет к катастрофе, которая нежелательна для нас обоих. Ну, это как паритет ядерных держав, каждая сторона знает, что противник владеет оружием массового поражения, а потому никогда не рискнет применять его первой. Никто из нас не станет использовать информацию из страха быть уничтоженным.
- И все равно ты можешь меня убить, - мрачно заметил он.
- Да, - согласился я. - Могу, но только зачем это мне? Никакой необходимости, к тому же я не убиваю людей беспричинно.
По лицу было видно: он все равно мне не верит, и тогда я отвязал его ногу от перил, потом подхватил под мышки и подтащил к кухонной двери. Теперь он мог сидеть, упершись спиной в стену.
- Итак, - сказал я и снова уселся на стул с высокой спинкой. - Если не ты убил Родерика Уорда, тогда кто?
Я по-прежнему не был уверен, что он скажет, а потому небрежным жестом приподнял шприц и выпустил из иглы тонкую струйку жидкости.
- Его сестра, - сказал Алекс.
Я уставился на него:
- Стелла Бичер?
Похоже, он удивился, что я знаю ее имя. Но ведь я уже показал записку, отправленную им Стелле. Алекс кивнул.
- Зачем это ей понадобилось убивать брата?
- Она не хотела, - ответил Алекс. - Это был несчастный случай.
- Ты имеешь в виду, авария?
- Нет, - ответил он. - Родерик был уже мертв, когда попал в реку. Он в ванне утонул.
- На кой черт Стелле понадобилось заманивать его в ванну?
- Да она не то что заманивала. Они пытались заставить его сказать, куда делись деньги.
- Какие еще деньги? - спросил я.
- Деньги отца Фреда.
Я ничего не понимал.
- Фреда?
- Ну да, Фреда Саттона.
Сына старины Саттона. Человека, которого я видел на слушаниях по делу о смерти Родерика Уорда.
- Так Фред Саттон и Стелла Бичер были знакомы? - спросил я.
- Знакомы! - Он усмехнулся. - Да они жили вместе. Едва не поженились.
В Эндовере, подумал я, поближе к старине Саттону и его дому престарелых. Так, значит, переезд Стеллы Бичер в Эндовер не был случайным совпадением.