И пошел на гостей, оттесняя их к выходу. Все удачно разрешилось и пора бы оставить в покое товарищей отдыхающих – так следовало его понимать. Седой и понял. Он отступил к двери, счастливо улыбнулся и сказал, обращаясь к Юшкину:
– А вам – отдельное спасибо, товарищ Марецкий! Я благодарен вам – сами не можете представить как!
– Почему Марецкий? – неприятно удивился Юшкин.
– Ну как же! – в свою очередь, удивился седой. – Товарищи Марецкий, Китайгородцев…
При упоминании о Китайгородцеве он указал на парня, этого вертухая, но по выражению лица парня Юшкин понял, что тот такой же Китайгородцев, как он, Юшкин, – Марецкий.
– Ведь ваши товарищи сами настаивали, чтоб я записал в журнал, – бормотал подрастерявшийся седой. – Я говорю им: "Мы постояльцев не регистрируем. У нас турбаза вроде как закрыта". А они говорят, что все равно, мол, пиши. Марецкий и Китайгородцев. А разве не правильно?
– Правильно! – зло сказал ему вертухай – "Китайгородцев".
И решительно выставил непрошеных гостей за дверь.
* * *
Маша Мостовая не подвела. Ее материал о потомке старинного рода Тишковых занимал в иллюстрированном журнале несколько страниц, и особенно хороши там были фотографии. Можно было даже текст не читать, а ограничиться одними лишь иллюстрациями, чтобы понять, к сколь уважаемому роду принадлежит Марецкий и как трепетно он относится к памяти своих далеких предков. Все было на тех фотографиях: тлен запустения, покрывавший руины родового гнезда Тишковых; представители рода, глядящие на Марецкого с писаных крепостными художниками портретов; неправдоподобно новые памятники на запустелом деревенском кладбище смотрелись запоздалым, но благородно покаянным "прости"; сам Марецкий, сидящий за роялем, был величественно задумчив.
Публикация материала явно планировалась к визиту в Россию Патриции. И нужный эффект был достигнут. Когда в дом, где жил Марецкий со своей невестой, доставили несколько экземпляров журнала со статьей Маши Мостовой, Патриция, похоже, испытала очередное эмоциональное потрясение. Фотографии в журнале произвели на немку такое сильное впечатление, что она захотела увидеть все своими глазами.
– Я ничего не могу с нею поделать, – разводил руками Марецкий. – Патриция просто умоляет провезти ее по местам, так сказать, седой славы моих далеких предков.
– Мне надо все подготовить, – сказал Китайгородцев. – Думаю, что завтра мы управимся.
Впереди был вечер. И еще целая ночь. Достаточно времени для того, чтобы подготовить безопасный выезд.
Китайгородцев связался с шефом. Хамза пообещал дать людей и транспорт. Договорились, что непосредственно подготовкой поездки займется Костюков.
– Он у тебя? – спросил Хамза.
– Нет. Наверное, отсыпается.
– Сыграй ему побудку, – распорядился Хамза. – Иначе вы ничего не успеете.
Но голос у Костюкова, когда Китайгородцев его разыскал, был совсем не сонный.
– Я думал, ты спишь.
– Я на посту, – хмыкнул Костюков. – Что-нибудь срочное?
– Клиент хочет провезти невесту по своему личному "золотому кольцу". Развалины дома – краеведческий музей – деревенское кладбище. История рода в иллюстрациях.
– Когда? – осведомился понятливый Костюков.
– Завтра утром.
– Хамза в курсе?
– Я ему только что звонил. Он дает нам две машины и двух человек. Ну еще и мы с тобой. Ты план подготовь…
– Сделаю!
– Свяжись с местными, выясни оперативную обстановку…
– Сделаю!
– Еще метеопрогноз на завтра…
– Сделаю!
– С тобой приятно работать, – усмехнулся Китайгородцев. – Кстати, ты мою просьбу выполнил?
– Это ты по поводу джипов, на которых мадмуазель Марецкая прибыла?
– Да.
– Конечно, выяснил. По данным ГИБДД, машины с такими номерами числятся за службой безопасности корпорации "Сибнефтеальянс".
– Марки и модели машин совпадают с зарегистрированными в ГИБДД?
– Я проверил. Совпадают. Но что тебе тут не понравилось?
– Не то что не понравилось, а просто странно. С какой это радости охранная служба такой серьезной структуры взялась за выполнение заказов частных лиц?
* * *
Телохранитель Китайгородцев:
Четыре охранника на двух машинах. Нормально. Хотя для усиления неплохо было бы использовать милицейский наряд из местных. На раскрашенной бело-синей машине с мигалками. Чтобы она все время красовалась где-то рядом с нами. Беспроигрышный ход. Потенциальных злоумышленников отпугивает и заставляет держаться на почтительном расстоянии. Не любят киллеры и похитители людей работать в присутствии милиции. Надо бы поговорить с Хамзой. У него такие связи в милицейском ведомстве, что все может решить один его звонок… Но как быстро Инна Марецкая обзавелась охраной. Причем охраной профессиональной и очень толковой. Это стоит кучу денег, я расценки знаю. Она брату своему охрану обеспечила и себе тоже. Брат звезд с неба не хватает, если верить Маше Мостовой, и своих денег у него нет. У Инны Марецкой есть? Надо навести справки, какой оборот у магазина готовой одежды… С развалинами родового имения все понятно. Там место хорошее, поблизости нет никого, пути подхода-отхода легко просвечиваются. Возьмем это место в "квадрат", никого и близко не подпустим. А музей надо бы закрыть. Да, точно – закрыть. Санитарный день. Никаких посетителей. Договориться с директором музея – не откажет, наверное, многоуважаемому меценату и спонсору. Все-таки Марецкий дал денег музею… Дал денег… Черт побери, опять по логике вещей получается, что сестра за все платила. Ну не может у нее быть столько денег! Да, свой магазин. Да, свой бизнес. Но она ведь тряпками торгует. Пускай и безумно дорогими, но всего-навсего тряпками. А не нефтью. Нефтью… "Сибнефтеальянс" вдруг озаботился вопросами безопасности Марецкой. Вот вам и нефть. Марецкая имеет отношение к нефтяной компании? Является акционером? Нет, не то. А кладбище? С ним больше всего мороки. Могильные памятники. Деревья. Есть где спрятаться. На кладбище у нас будет самая тяжелая работа, там придется попотеть. Прочесать бы его предварительно. А что если так: на развалинах дома работаем с Костюковым. Там люди нужны, там нам "квадрат" замыкать, каждый человек на счету. Потом едем в краеведческий. А Костюков с кем-нибудь отправится на кладбище. У них будет час времени. Просветят его и будут ждать нас. Нормально. Это – нормально. Но в таком случае надо обязательно договориться о выделении милицейской машины. Позвонить Хамзе… А вот если не сама Марецкая имеет отношение к нефти? Ее муж. Или любовник. Надо бы узнать, кто ее самец. Тут логично получается. Есть человек, которому она небезразлична. Ей угрожает опасность. Когда он об этом узнает – немедленно выделяет охрану. "Немедленно" – это показатель. Кто может, приняв решение, тут же, без промедления бросить в бой проверенных бойцов? Только командир. То есть этот ее самец – не последний, наверное, человек в "Сибнефтеальянсе". Логично. Вот теперь схема выстроилась.
* * *
Сразу за границей Московской области их ожидала милицейская "девятка". Остановились. Костюков сходил, проверил. Все совпадало. Группа из областного УВД. Три человека. У них один "макаров" и два "калашникова". Но дороже, чем оружие, были милицейская форма и мигалки. А оружие и у Китайгородцева есть.
Патриция заинтересовалась.
– Это нас встречают? – перевел ее вопрос Марецкий.
– Можете сказать ей, что руководители области выслали навстречу милицейский экипаж, узнав о визите популярного композитора Марецкого, – без тени улыбки посоветовал Китайгородцев.
Марецкий засмеялся и перевел Патриции слова телохранителя. Преподнес все как шутку, девушка засмеялась в ответ, но по выражению ее лица можно было понять, что она почти поверила. Слишком много необычного происходило с ней в последние дни. А тут еще статья в иллюстрированном журнале.
Милицейская машина пошла впереди.
– Тянись за ними следом, – сказал Китайгородцев водителю. – Дистанция – двадцать. Так будет нормально.
* * *
Телохранитель Китайгородцев:
Она все время одна… Я никогда рядом с ней никого не видел… Даже на речной прогулке… Если бы у нее был муж… необязательно муж… Просто близкий человек… Он бы тоже прибыл к теплоходу… А никого не было… Тем не менее она приехала с охраной… Толковые ребята… На двух машинах… И еще машину сопровождения пустили по набережной… Это очень серьезно… И очень дорого… Если пользоваться этой услугой за деньги… Не по дружбе, так сказать… У нее нет таких денег… Не может быть…
* * *
Машина с Костюковым обогнала их небольшую колонну и пристроилась впереди милицейского экипажа. Костюков знал свое дело. Сейчас будет съезд с асфальта. А там – петлять по грунтовке до спрятавшихся в лесу развалин.
Марецкий что-то вполголоса говорил своей спутнице. Наверное, рассказывал о том месте, куда они вот-вот должны приехать.
Свернули с асфальтированной дороги. Машину сильно качнуло. Патриция счастливо и беззаботно засмеялась. Для нее сейчас начиналось русское сафари, ни больше ни меньше.
Пропылили по грунтовке, свернули в лес, здесь дорога сильно заросла травой. Патриция наблюдала за открывающейся перед ней картиной с непосредственностью ребенка, которому обещали доставить его прямо в сказку.
Машины с Костюковым уже не было видно. Сам он обнаружился лишь через время – в эфире. Костюковский голос в переговорном устройстве изрек:
– Чисто!
Значит, уже на месте и успел прочесать близлежащий кустарник.
– Понял! – ответил Китайгородцев.
Он даже спиной ощущал внимание своих притихших подопечных. Все было как в кино. А они по воле случая в этом кино оказались действующими лицами.
Костюковский автомобиль стоял у развалин. Сам Костюков уже маячил на пригорочке, обозревая окружающие окрестности.
Китайгородцев в переговорное устройство:
– Выходим!
Голос Костюкова:
– Понял!
Из машины. Дверь распахнулась на ходу. С этой стороны сидел Марецкий. Он легко выскочил из салона, предупредительно протянул руку своей невесте. Златовласая Патриция царственно ступила на траву. Милиционеры с интересом смотрели на происходящее из своей машины. Китайгородцев, успевая еще прочесывать взглядом окрестности, нетерпеливо махнул служивым рукой: "Из машины!" Те вспомнили наконец инструкции, данные им при встрече на границе области. Неспешно выбрались из машины, грозно топорща по сторонам стволы автоматов.
Марецкий что-то сказал своей спутнице и с печальным выражением лица указал на развалины. И Патриция нахмурилась, склонила голову. Так они стояли довольно долго – в окружении охраны и в то же время очень одинокие, какие-то далекие, оторванные ото всех и вся.
Гулял по верхушкам деревьев ветер, пели птицы да изредка в переговорном устройстве слышался хриплый голос Костюкова:
– Чисто!
На что Китайгородцев непременно ему отвечал:
– Понял!
Это проверка связи была, привычное дело. А так – никакой необходимости. В радиусе ста метров все видно как на ладони. Ни одной живой души.
Патриция подошла к Марецкому и прижалась. Получилось очень трогательно. В такие минуты никого посторонних не должно быть рядом. Даже телохранителей.
* * *
– Теперь на кладбище? – вопросительно глянул на Китайгородцева Марецкий.
– Теперь в музей.
У охраны свой план действий и свои предпочтения. Марецкий не возражал.
Китайгородцев распахнул дверцу автомобиля. Патриция нырнула в выстуженный кондиционером салон шаловливым ребенком. Краем глаза Китайгородцев увидел, как в свою машину забрался Костюков. Черт возьми, что же он делает! Как в тот раз в аэропорту. Ну куда спешит? Расслабился. Никого вокруг – и он про бдительность забыл. Марецкий сел в машину. Китайгородцев захлопнул за ним дверцу, махнул рукой милиционерам: вперед! Тоже все делают не так, как надо. Неслаженно получается. Даром что не свои. Всё вразнобой.
Взглянул на часы. Музей уже должен быть закрыт. Как раз сегодня утром договаривались с директором. Тот обещал к двенадцати часам выпроводить из музея посетителей, если таковые там окажутся.
В салоне негромко смеялась Патриция. Смех – как звон колокольчика. Мелодичный.
– Поехали! – сказал водителю Китайгородцев.
Машина с Костюковым сопровождала их до шоссе, а после обогнала и ушла вперед. Костюков, как и было договорено, должен зачистить кладбище – пока Марецкий с невестой побродят по музею.
* * *
Телохранитель Китайгородцев:
У Марецкого нет денег… У Инны Марецкой нет денег… Таких денег… Должен быть еще кто-то… У кого деньги есть… Милицейская машина слишком медленно едет…
– Второй! Увеличьте скорость!
В колонне не привыкли ездить… Да, о деньгах… Если у Марецкой кто-то есть, может, он делится с ее братом?.. Допустим, что нет… Но он обеспечивает Марецкую, а уж она помогает брату… В любом случае – кто-то третий…
– Скажите, Игорь Александрович, у вашей сестры есть знакомые в "Сибнефтеальянсе"?
Надо было видеть, как вытянулось у Марецкого лицо.
– Что, простите?
Даже на "вы" перешел – так растерялся.
– В "Сибнефтеальянсе"…
– Да-да, я понял. У нее там друг.
– Не последнее лицо, наверное? Да?
– Вице-президент.
Просто он слишком растерялся. Настолько сильно, что его можно было расспрашивать о чем угодно, ответил бы на любой вопрос.
– Извините меня за любопытство.
Вот теперь выстраивается схема… Конечно, таких больших денег Инна Марецкая не зарабатывает… Просто помощь друга… Или любовника… Хватает всем, даже Марецкому… Нефть… Нефтяники иногда жалуются… У них дела идут то лучше, то хуже, но в целом – все гораздо приличнее, чем у остальных… Валютные дела… Непересыхающий долларовый ручеек… Вице-президент… Запросто может выделить охрану… И деньгами помогает… У него есть деньги… Много…
– Еще раз извините, Игорь Александрович. Ваша сестра летит в Германию вместе с вами?
– Вы о той поездке, что намечается у нас с Патрицией?
– Именно.
– Инна прилетит на следующий день.
– С другом?
– А какая, прости, тебе разница?
– Этот человек из "Сибнефтеальянса" летит?
Наверное, Марецкий вспылил бы, но рядом была Патриция, он сдержался и бросил коротко:
– Нет!
Патриция проворковала ему что-то нежное. Но он никак не мог успокоиться.
– Есть темы, о которых мы можем говорить. А есть темы, о которых говорить не можем.
Китайгородцев развернулся, посмотрел в глаза своему собеседнику и ответил:
– Игорь Александрович! Вашей сестре угрожает опасность. Не вам, а именно ей. Я только сейчас это понял.
* * *
Двери музея были заперты. На них табличка "Музей закрыт". Пришлось стучать. Открыл сам Андрей Андреевич.
– О! Я вас жду! Добро пожаловать!
У него был вид человека, вдруг обнаружившего на пороге своего дома нежданных гостей, каких-то очень дальних родственников, которых с удовольствием не видел бы еще долго-долго.
– Кто из посторонних в здании? – быстро спросил Китайгородцев.
– Никого! Как договаривались!
Китайгородцев подтолкнул своего напарника. Тот торопливо пошел вперед, осматривая зал за залом. Бабушки-смотрительницы бросали ему вслед испуганные взгляды. Два метра роста, широк в плечах и лицом суров.
– Сразу пройдем в ваш фамильный зал? – предложил Марецкому Андрей Андреевич.
Был вежлив, но за вежливостью что-то скрывалось. Уж не затаенное ли раздражение?
Когда-то вступил в сделку со своей совестью, уговаривая себя, что действует в интересах дела, а позже обнаружил вдруг, что сделка оказалась невыгодной и крайне обременительной. Как интеллигентный человек, он трусил, не смея дать задний ход, но и выполнением принятых на себя обязательств тяготился и теперь сердился на себя самого, на окружающих тоже, только им старался неудовольствия не демонстрировать.
И Марецкий был не в духе. Шел через залы, взяв Патрицию за руку, но так он был тороплив и так невнимателен к своей спутнице, что казалось – тащит за собой провинившуюся девчонку, которой нужно задать хорошую трепку.
– Наш музей проводит научные изыскания, и в том числе отслеживает историю рода Тишковых – Марецких, – говорил Андрей Андреевич, обращаясь к златовласой спутнице Марецкого. – Род Тишковых сыграл большую роль в жизни этих мест, которые вы почтили своим посещением…
Патриция вежливо кивала ему в ответ, явно при этом не понимая ни слова. А Марецкий, погруженный в свои мысли, даже не потрудился объяснить экскурсоводу-добровольцу, что девушка не говорит по-русски.
В "зале Марецкого", как его окрестил про себя Китайгородцев, уже маячил охранник.
Андрей Андреевич забежал впереди гостей, встал перед ними с распростертыми руками, словно не хотел пускать дальше, и вкрадчиво произнес:
– Мы с вами находимся в зале, посвященном истории одного-единственного рода, одной семьи, которая заслужила такое право, которая жизнью всех своих представителей доказала, что имеет на это право…
Говоря, он обращался к Патриции. Марецкий по-прежнему не вмешивался.
– Сюда пройдемте, – предложил Андрей Андреевич.
Он увлек Патрицию за собой, а Марецкий поотстал. Обернулся к Китайгородцеву.
– Ты уверен, что не ошибаешься?
Все это время думал о сестре.
– Ей угрожает опасность, – сказал Китайгородцев.
– Там, в Германии?
– Думаю, что да.
– И что же с нею там случится?
– Вряд ли это будет убийство. Скорее всего – похищение.
– Зачем?
– Выкуп, – сказал Китайгородцев. – За нее потребуют выкуп.
* * *
Телохранитель Китайгородцев:
Связаться с Евдокимовым… Немедленно… Будет тревога… Если в Москве есть кто-то, кто за Марецкой присматривает… Если только заметят суету… Нет, пока никаких шагов… Пока нет плана – никаких шагов…