Мать Крота обладала незаурядной работоспособностью и энергией. Произведя на свет сына, она быстро дала под зад ленивому и пьющему супругу и одна воспитывала Ивана, умудряясь при этом держать грандиозное подсобное хозяйство: корову, свиней, кур, кроликов, уток. Анатолий ни разу не видел ее праздной или отдыхающей. Она все время носилась и носилась по дому, по двору, готовила, убиралась, стирала, кормила живность и при этом неустанно пилила сына за лень, а позже и за нежелание подарить ей внуков.
- А что это за чеченцы, объясни, - Стриж снова припомнил дневную стычку.
- Ну, как тебе сказать? Объявились сначала два брата, этот вот Алибек и старший его - Муса. Тот старше его лет на двадцать, солидно так держится. Перекупили бесхозный дом Мурая, бизнесом занялись, денег у них полно. А потом они, как тараканы, плодиться стали. Охнуть не успели, а их уже тут человек двадцать. Сначала тихо себя вели, скромненько так. Я же видел, они часто к нам в банк приезжали. Уж рассыпались-то, рассыпались, Джохара крыли как только могли. Но потом обжились. Центральный универмаг перекупили,
Абрамчик-то слинял вместе с деньгами. Машин понакупили. У них кроме этих двух еще "форд" и "вольво".
Гоняют на них как бешеные, сам сегодня заметил. По ночам особенно любят. Говорят, они в последнее время наркотиками приторговывают. Ты представляешь, умудрились из города цыган выжить! Весь Цыганский край пустой стоит.
Стриж присвистнул. Самый дальний и запущенный район города с незапамятных времен населяли цыгане.
Его так и звали - Цыганский край. Жить в подобных трущобах могли только романтики лесов, полей и карманов. К ним в любое время шли за дефицитным товаром: куревом, водкой, даже наркотой. Власти десятилетиями бились над этой проблемой и никак. А тут - сами!
- Они, похоже, уже все городское начальство скупили. У нас ведь городок маленький, все про всех знают.
Муса такие попойки закатывал местным властям - с ума сойти! Кстати, ты на кладбище видел рядом с могилой
Васильича целый ряд новых могил?
- Не обратил внимания.
- Это все ментовское начальство лежит. Начальник милиции, его зам, начальник ГАИ, местный комитетчик.
Вся верхушка. Недавно ездили на рыбалку да по пьянке зарулили в полынью.
- А чего это чеченцы к Ленке лезут? - снова перевел разговор Стриж. Ванька сразу поскучнел.
- Это грязная история. Девчонки шли втроем с дискотеки, подъехал этот Алибек. Ленку затащили, ну и…
- Ясно, - прервал его Стриж.
- Она подала в суд, но эти две крысы, ее подруги, сказали, что она сама к ним села. К Ленке сейчас многие плохо относятся, и этот придурок проходу не дает. Я уже раз ее отбивал.
Помолчали. Холод постепенно остужал разогретые тела, стало зябко.
- Пошли в дом, что ли?
- Пошли, - согласился Стриж. Уже одеваясь, он вдруг глянул на друга и сказал:
- Слушай, а ведь из нашего с тобой года немного народу осталось. Мы да Игорь еще где-то в Америке.
- Точно. Мурай, Цыпа и Витька в прошлом году пулю получили, - начал загибать пальцы Иван. - Булатов утонул, Петька умер от рака…
- Да ты что?! - прервал его Стриж. - Я и не знал.
- Уж полгода, он же в Чернобыль в свое время напросился, патриот хренов.
- Как же, всегда впереди!
- Вот его лейкемия и скрутила. Захаров по пьянке под поезд попал.
- Жалко, хороший был парень.
- Ну и Фрол. Этот тоже от водки сгорел.
- Да, глупо все. Пошли.
5
Хозяйка заждалась гостей.
- Ну, вы и париться! Я уж бояться стала, не угорели ли.
- Сходила бы проверила, спинку бы потерла, - невозмутимо бросил Ванька, сбрасывая наброшенную на плечи куртку.
- Ну, сейчас! - Лена высоко подняла брови и, фыркнув, пошла в зал.
Она снова преобразилась, успела завиться, подкрасила глаза, подвела их черным карандашом. Впрочем, косметики было минимум, только помада выгодно подчеркнула чувственный узор большого красивого рта.
Темно-бордовое трикотажное платье, гораздо выше колен и с глубоким вырезом на груди ничуть не хуже демонстрировало все достоинства ее фигуры, чем предыдущий наряд, столь сильно поразивший Стрижа.
Черные колготки и черные же лаковые туфли на высоченном каблуке довершали это убийственное для настоящего мужчины одеяние. Стриж даже головой тряхнул, отгоняя секундное оцепенение.
В зале уже манил белоснежной чистотой скатерти накрытый стол. Расположились кто как мог: Ивану с его габаритами по вкусу пришелся диван, Стриж устроился в кресле, а Лена, по праву и обязанности хозяйки, на стуле поближе к кухне. Первый тост был за Васильича, помянули каждый, как хотел: Иван водкой, Лена налила себе ликера, а Стриж, верный себе, соком. Давненько Анатолий не ел так много и вкусно.
Напробовавшись закусок, салатов и других яств, он одобрительно заметил:
- Хорошо готовишь.
- Старалась, - улыбнулась в ответ Ленка.
Она снова изменилась, это была уже женщина-"вамп". Ее улыбка, взгляд вполоборота, сам голос, низкий, волнующий, с вибрирующими тонами, - все это будоражило и пленяло. Больше стало плавности в жестах, блеска в глаза. А рельефная узорность губ как бы жила особой жизнью и высвечивала все мысли и чувства хозяйки.
Стриж чувствовал, как он постепенно пьянеет от нее. Это была одна из особенностей его души. Женщины заменяли ему и вино, и наркотик. Пригласив хозяйку на танец, он положил руки на гибкую талию и невольно провел чуткими пальцами вверх по спине. Ленка вздрогнула, отстранилась слегка, сказала требовательно:
- Не надо так делать.
- Почему?
- Ну… лучше не надо.
- Хорошо, - согласился Стриж, чуть отстранясь от девушки.
Соловый от спиртного Ванька лениво крикнул им:
- Хорошо смотритесь. Идеальная пара.
Ленка поперхнулась смехом. Стриж глянул на их отражение в темной полировке гарнитура и тоже усмехнулся. На шпильках она была почти на голову выше его. Ну, Стрижа это еще ни разу не остановило.
- А у тебя побыстрее что-нибудь есть? - спросил он Ленку.
- Сейчас будет. - Она подскочила к магнитофону, поменяла кассеты. Грянуло что-то очень импортное и сверхзабойное.
- Класс! - одобрил Анатолий и так крутанул хозяйку, что та чуть не врезалась в зеркальный шкаф. Стриж ее вовремя подхватил и развернул в другую сторону. Танцевать он толком не умел, но зато отдавался этому занятию со всей душой и энергией. Уже через пару минут Елена поняла, что с такими танцами она или сломает каблуки, или подвернет ногу. Пришлось избавиться от туфлей. "Вот так-то лучше", - усмехнулся про себя
Стриж.
Танцевала она хорошо. В отточенности жестов и плавности движений чувствовалась какая-то школа.
- Танцевальный кружок? - спросил он, не прерывая движения.
- Бери выше - балетный класс.
Она поднялась на цыпочки, головку по-балетному вверх, одну руку в сторону, толчок ногой, и оборот.
- Это называется фуэте, - прокомментировала сама и, перейдя на обычный танец, продолжила прерванную мысль: - Правда, всего два года.
- Все равно чувствуется. - Стриж опять крутанул Ленку, задыхаясь от сильного, влекущего запаха ее духов.
Музыка сменилась, они решили передохнуть. Хозяйка подняла свои невероятные туфли, спрятала их в один из шкафов стенки.
- Как ты на них только ходишь.
- Ну, это еще что! Мать мне на восемнадцатилетие купила белые свадебные туфли, там каблук еще больше.
- Это ж какого жениха надо к таким туфлям, баскетболиста? - невинно поинтересовался Стриж.
Настроение у Лены вдруг мгновенно испортилось. Она присела за стол, вытащила свою длинную сигарету, прикурила от горящей свечи.
- Был один такой.
- И что?
- Весь вышел.
Налив себе рюмку ликера, она толкнула задремавшего Крота:
- Вань, хватит спать! Давай выпьем.
- Ой, задремал, - Иван спросонья смешно таращил глаза. Почти на ощупь он нашел бутылку, плеснул себе водки, чокнулся с Ленкой и, влив в себя сорокаградусную жидкость, как томатный сок, с чувством выполненного долга откинулся на спинку дивана.
Стрижу не понравилось, как Лена пьет: отчаянно, одним махом.
- Ну ты даешь!
- Не нравится? Ванька научил - одним глотком.
Она налила себе еще рюмку, уже водки.
- Вань, да проснись ты! Давай еще выпьем.
- О, господи… - простонал очнувшийся Крот. - Всю ночь в карты резались на дежурстве, а теперь смаривает…
Но рюмку он глотнул исправно, как какой-то отлаженный, хорошо работающий автомат.
- Пойду я, пожалуй. - Иван стал выбираться из-за стола, шумно, с грохотом мебели, со звоном посуды. -
Завтра на рыбалку хочу сходить. Слушай, Толян, а может, и ты со мной? Пораньше за тобой зайду, одену как надо и айда на лед. Волгу проведаешь, отдохнешь на природе.
Глаза у Стрижа заблестели.
- А что, это, пожалуй, идея. Когда ты выспишься-то?
- Ну, как высплюсь, так и высплюсь. Часов в семь жди.
- Он раньше десяти не встает, - сообщила Ленка, продолжая дымить сигаретой.
- Ладно, годится.
Стоя в прихожей, они долго хлопали друг друга по плечам, говорили какие-то необязательные слова.
- Слушай, - перейдя на шепот и косясь в сторону оставшейся в зале хозяйки, спросил Стриж. - Ты не обидишься, если я с ней, ну, того…
- Я же тебе сказал… - начал Ванька своим звучным баском.
- Тс-с!.. Тихо ты! - шепотом выругал его Анатолий. - Ну, ладно, не обижайся потом.
- Скажешь тоже!
Перейдя дорогу, Иван привычным движением сунул руку через забор и отодвинул деревянную задвижку, которой мать на ночь закрывала калитку. Сделав три шага вперед он остановился и вполголоса позвал собаку:
"Мухтар". В эту же секунду что-то очень легкое скользнуло по его лицу, Крот услышал за спиной шорох, хотел оглянуться, но тут резкая боль сдавила горло, пережимая дыхание и ток крови. Он захрипел, попытался схватить удавку рукой, но прямо перед ним появилась чья-то черная фигура и холодное лезвие ножа, скользнув по ребру, плотно вошло в тело, остановив его большое сердце.
6
Ленка все так же сидела за столом, докуривая свою длиннющую сигарету. Перед нею снова стояла полная рюмка. Стриж поморщился, подошел к окну, открыл форточку. Потом сел рядом, обнял за талию.
- Ну, брось хандрить. Задел невольно больную тему?
Лена только кивнула головой.
- А я тебя, кажется, помню, - сказал Стриж, чтобы хоть как-то отвлечь девушку. - Такая маленькая худющая пигалица с двумя косичками в голубом платьишке. Ты все отца встречала, когда он на обед приезжал.
Ленка засмеялась, глаза у нее снова заблестели.
- О, эти голубые платья! У меня мать обожает голубой цвет, вот и порхала я все детство этаким голубым мотыльком.
Она говорила вроде бы смеясь, только сквозь смех проступала какая-то горечь. Потом встала, вытащила из книжного шкафа альбом с фотографиями, открыла его.
- Вот такую ты меня видел?
- Точно, - подтвердил Стриж, разглядывая фотоснимки.
- Непохожа? - спросила она.
- Не-а, - признался Анатолий.
В детстве она была просто гадким утенком: худенькая, невзрачная. С годами менялась, но не сильно. И только на цветных курортных фотографиях она была уже такой, как сейчас, с неуловимым шармом роковой женщины.
- Это на юге, в Сочи. Раньше каждый год выезжали куда-нибудь. Такие санатории, курорты! Папа ведь не последняя величина был в городе. Хорошо жили, дружно, спокойно, счастливо. А это я в Ленинграде, пытались меня в балетную школу отдать. Но… климат. Переболела раз, другой. Еле выходили. Так и не получилось из меня балерины.
- А хотелось?
- Не знаю. Сейчас не знаю. А тогда горела: Плисецкая, Уланова. Сорокиной не получилось.
Анатолий открыл страницу со странной фотографией - видно было, что Ленка отрезала кого-то стоящего рядом, осталась только большая ладонь на ее плече.
- Кого это ты откромсала? - спросил Стриж, показывая снимок хозяйке.
Та поморщилась:
- Именно его и откромсала, жениха своего.
- И чего так?
- Понимаешь, - Лена снова потянулась к пачке, вытащила сигарету и, катая ее в пальцах перед глазами, продолжила, - я жизнь свою делю на две части: до смерти папы и после нее. Все так изменилось. Раньше ни в чем не знали отказа, все было просто и легко, мама не работала. А как отец умер, она сразу сдала, постарела, болеть начала. И жених тут же откатился пятками назад, забавно, правда? Я уже училась. Чтобы окончить институт, пришлось продать машину. А сейчас вот думаю - зачем все это было? Месяц проработала в дурдоме под названием школа и сбежала.
- А сейчас чем занимаешься?
- Челночу. Мешок на плечи, две сумки в руки и вперед, за орденами. Продам шмотки - с месяц живу. Деньги кончаются - снова в столицу.
- И хорошо берут?
- Увы. У нас город пенсионеров и безработных. Да я бы бросила, но лекарства для матери очень дорого стоят.
Она снова открыла альбом на той странице, где были море и юг. Долго смотрела на свою фотографию около сочинских дельфинов. На ней она была такая счастливая, улыбающаяся, юная. Или освещение изменилось, или что-то в ней самой, но Стриж вдруг увидел легкие мешки под ее глазами.
- Лен, а сколько тебе лет?
- Такие вопросы женщинам не задают.
- Я знаю, ну а все-таки?
- Ну, допустим, я на десять лет моложе тебя, доволен?
"Двадцать пять, - произвел про себя несложные подсчеты Стриж. - И ни мужа, ни семьи".
Ленка закрыла альбом, подняла рюмку.
- Может, не надо, а? - задержав ее руку, попросил он.
- А если я хочу напиться? Растравила себе душу этими фотографиями. Живет вот такая счастливая дурочка, а потом раз обманут, два - предадут, а потом еще и еще раз. А там и совсем эти скоты вроде Алибека…
Стриж почувствовал, что сейчас она сломается, слезы на глаза еще не навернулись, но они были где-то рядом, а женских слез он боялся больше всего на свете.
- Черт, тогда давай выпьем вместе! - неожиданно предложил он.
- Ты же не употребляешь?! - удивилась Ленка.
- Ну, а сейчас вот захотел. Только не этого, - он отодвинул подальше водку, - вина хорошего, если есть, послаще.
- Сейчас!
Она убежала на кухню и скоро вернулась с красивой пузатой бутылкой.
- Токайское, любимое мое. Неужели в самом деле будешь пить?
- Пятнадцать лет не притрагивался, - сознался Стриж, вдыхая тонкий аромат желтоватого вина. - Давай за тебя, Лен. Чтобы у тебя все было хорошо. Ладно?
Они выпили сладковатое, похожее на густой сок вино, а потом Анатолий мягко притянул девушку к себе и начал целовать такой желанный бархат ее губ.
7
Все оказалось именно так, как и предполагал Стриж. В постели Ленка была неистова и ненасытна. Когда наконец кончился этот шторм чувств, Анатолий, успокоив дыхание и ощущая во всем теле блаженную немоту, повернулся к девушке. В полумраке неяркого настенного бра были видны только копна ее спутанных волос да белая полоска шеи. Он протянул руку, мягко опустил ее на волосы. Лена, слегка вздрогнув, повернула к нему раскрасневшееся лицо с шалыми, хмельными глазами, усмехнулась:
- Ну, не замучила?
- Да нет, живой, - бодро отозвался Стриж.
- Давно я так не отрывалась, уж извини.
- Ладно, я не внакладе.
Она посмотрела в сторону стола.
- Ты чего?
- Сигаретку бы…
Стриж недовольно покачал головой, поморщился.
- Курящая женщина - это ужасно.
Она засмеялась.
- Пять минут назад ты был другого мнения.
- И все равно, - стоял на своем Анатолий, - целовать курящую женщину - это словно…
- Знаю, знаю, - не дала докончить ему избитое сравнение Лена, - и все равно - целовался, да еще как. Я, вообще-то, недавно курю, раньше так, баловалась. Это уже после всех последних бед втянулась. Покуришь - вроде легче.
- Так и на иглу можно сесть.
- Скажешь тоже! - фыркнула Ленка. - Меня от одного вида наркошек трясет.
- Но выпить-то ты любишь, - гнул свое Стриж.
- Да, ну и что. Твое какое дело? - Ленка занервничала, чувствовалось, что она разозлилась, даже села в кровати.
- Ну, ладно, ладно, - успокоил он ее, - я ведь просто тебя получше узнать хочу. Что-то в тебе есть такое особенное. Не пойму.
- Чего ты не поймешь? - с интересом спросила Лена, поудобней устраиваясь на его руке.
- Ну, не такая ты, как все.
- И в чем?
- Да не знаю я! Сначала ты мне не понравилась. Потом удивила, ну это после драки. А уж вечером!..
Она довольно засмеялась, глаза заблестели.
- Уметь надо.
- И кто тебя научил?
- Не знаю. Природа. Правда, я лет до пятнадцати вообще жалела, что девчонкой родилась. Подружек почти не было, одни парни. С Ванькой вон в футбол играла, здоровая дурында. Ну, а потом… С одной стороны, хорошо, а с другой… Поулыбаешься какому-нибудь проводнику, сколько раз ведь без билета приходилось ездить, а потом в вагоне не знаешь, как от него отвязаться. А ты мне тоже сначала не понравился. Маленький такой, невзрачный. Я даже разочаровалась. Знаменитый Стриж, знаменитый Стриж - а тут полметра с кепкой.
- А ты что, высокая, что ли? Что-то не заметил.
Ленка от возмущения даже привстала с подушки, слегка шлепнула ладошкой по голове Стрижа.
- Нет, лежит где-то там под мышкой и еще выступает!
- Ладно врать-то. Во мне сто семьдесят два и в тебе, наверное, столько же.
Ленка, как была нагишом, соскочила с кровати, нашла на столе губную помаду и, подойдя к стене, старательно отмерила на светлых обоях мерку своего роста. Стриж с интересом наблюдал за ее действиями.
- Ну-ка, иди-иди, давай посмотрим, кто кого выше и на сколько.
Стриж, смеясь, встал с кровати и так же, не сильно стесняясь полного отсутствия какого-нибудь наряда, встал спиной к стене. Тут он долго дурачился, не давая Ленке произвести точные измерения: вставал на цыпочки, а то и подпрыгивал вверх. Перемазав вкривь и вкось всю стену губнушкой, она все-таки уловила момент и чиркнула метку его истинного роста.
- Ну, - восторженно закричала она, - смотри, видишь, я тебя выше!
- Разве на сантиметр-другой…
Стрижа вид голой Ленки, вся эта шутливая возня с нечаянными, но обжигающими прикосновениями, давно уже возбудили. Он притиснул девушку к стене и, прижимаясь к ее упругому телу, с улыбкой сказал:
- Ты не так мерила. И не там.
Она чуть вздрогнула, подняла и опустила свои руки на его плечи, обвила их кольцом. Он еще раз удивился, как легко и быстро Ленка загорается страстью. И прежде чем приникнуть к ее губам в долгом поцелуе, шепнул ей на ухо:
- Вот за что я люблю высоких женщин.
Сквозь пелену страсти в ее глазах мелькнула искорка торжества, и губы, барометр ее настроения, сложились в победную усмешку, но губы Стрижа и поднимавшаяся волна желания заставили забыть ее обо всем, кроме любви.