Но и у Веры не все так просто было в душе. В случае со Стрижом она чувствовала какую-то досаду. В чем-то он не укладывался в обычную схему ее отношений с мужчинами. К Вере, по мере осознания силы своей красоты, пришла и своеобразная степень тщеславия. Последнюю пару лет она точно знала, чего стоит ожидать от того или иного мужчины. Со Стрижом было по-другому. Она согласилась бы стать его любовницей, если бы он занял в городе место Шварца. Но в первую же их ночь она поняла, что такая карьера его не прельщает. И уже к утру она раздумывала, как бы повежливей дать Стрижу понять, чтобы он к ней больше не приходил. Увы, почему-то у нее не повернулся язык сказать эти простые слова. С досадой она ждала, что он придет вечером, но он не пришел. Ни в тот вечер, ни в последующие. А ведь она видела, что он вляпался в нее по уши, что это не наиграно, это всерьез. Он должен был прийти. И вот сейчас, случайно встретив Анатолия, она не преминула слегка уколоть его по поводу бананов как раз из-за этого непонимания и досады. Размышления ее прервал визг тормозов остановившейся рядом машины. Обернувшись, Вера улыбнулась и сделала шаг навстречу вышедшему из машины человеку.
А у башни в это время африканский пир шел горой. Первые восемь бананов Илья проглотил не жуя. Его еле уговорили снять с них кожуру. Остальные штук двенадцать он ел не спеша, тратя на каждый секунд по десять. Друзьям также перепало по парочке, впрочем, они не протестовали, их вполне устраивал процесс лицезрения рекордного поедания. Ошкурив последний банан, Илья задумался, затем выдал очередную выстраданную им философскую истину:
- Нет, и на бананах, наверное, можно прожить. Часа два. Потом захочется щей.
- Ну и проглот ты, Илья, - под общий смех сделал вывод Андрей.
- Негры вон их всю жизнь едят, да еще какие здоровые, - поддержал его Стриж.
Илья, невозмутимо откусив полбанана, критически осмотрел его со всех сторон и спросил сидевшего рядом Сергея:
- Серег, ты еще будешь? Что-то в меня уже не лезет.
- Сам добивай, откусил, а теперь подсовывает.
- Ты брезгуешь, что ли?
- Конечно, вдруг у тебя зараза какая-нибудь? Жрешь как слон, а худой как жираф.
Остальные двое также ответили отказом.
- Пошли его назад, в Африку, там мартышки с голоду пухнут.
- Возьми на память, зимой съешь.
- Засуши, суп сваришь.
В самый разгар веселья напротив резко затормозила серая "девятка". Выскочивший из нее Винтер был краток и озабочен.
- Слава Богу, вы здесь. Быстро собирайтесь, едем в аэропорт.
- В чем дело? - попробовал узнать Илья.
- Потом. Стриж и Андрей - ко мне в машину, - отмахнулся Винтер.
- Это мне еще и за рулем? - возмутился Илья, поднимаясь. Потом он глянул на злосчастный банан, и его чуть не вывернуло. Хотел было Илья его оставить на столе, но мысль о том, что тяжкий труд чернокожей Африки пропадет впустую, заставила его аккуратно упаковать розоватую мякоть обратно в кожуру и засунуть остатки банана в нагрудный карман. С этими сборами он немного припоздал и догнал "девятку" только на выезде из города, да и то благодаря ее задержке у светофора. Меж тем в машине шел интересный разговор.
- Что за спешка? - спросил Андрей.
- Окунь уезжает в Москву, вернется не раньше, чем через неделю. Надо тряхнуть его сейчас, нельзя упускать такую возможность.
- А как это сделать?
- Еще не знаю, сориентируемся на месте.
- Припугнуть?
- Пугать не стоит, но, как бы это сказать, произвести впечатление можно.
Они замолкли, каждый продумывал предстоящую ситуацию. Отвлекла их от этого промелькнувшая на встречном курсе кавалькада мотоциклистов. Стриж сразу узнал ехавшего на первом мотоцикле патлатого байкера.
- О, Серегин крестник проехал!
- Почему Серегин крестник? - удивился Винтер.
Стриж и Андрей подробно рассказали об истории с фальшивым мотоциклом. Винтер мотнул головой:
- Серега Потехин, мастер спорта по спидвею. Совсем спился, подлец. А знаете, какой парень был! Орел, любимец города! Хорошо, что сказали, приедем обратно, позвоню, чтобы его изолировали.
Парни переглянулись.
- Что, взять и просто так вот спрятать? - удивился Стриж.
- Зачем просто так, нет. За последние два месяца резко возросло количество краж мотоциклов. Обычно этим занимались подростки, покатаются да бросят, а тут исчезают без следа, и все тут. Но вот, похоже, кончик у веревочки показался. К тому же мне не нужны случайности.
Они появились в зале ожидания минут за пятнадцать до конца регистрации рейса. Винтер, единственный знавший банкира в лицо, показал удостоверение и нырнул за стойку регистрации в отстойник. Вскоре вернувшись, он покачал головой и рысцой пробежался по аэропорту в сторону ресторана. Заглянув в стеклянную дверь, он отошел в сторону и сказал, обернувшись к подошедшему Стрижу:
- Здесь, за столиком около окна. Жгучий брюнет в очках.
Василий Миронович Окунь не торопясь пил кофе. Он терпеть не мог топтаться в людных и душных накопителях, и всегда подходил к самому концу регистрации. В этом году ему исполнилось сорок пять. Основной чертой характера кандидата технических наук Окуня были безошибочный расчет и выверенный до тошноты педантизм, отразившийся, казалось, даже на его лице. Гладко зачесанные назад черные волосы в сочетании с тонким носом и впалыми щеками с просвечивающей синевой щетины гармонично дополнялись очками строгой формы. Оторвавшись от газеты, Василий Миронович глянул на золоченый "Лонжин" и определил себе еще три минуты относительного покоя. В эту секунду к его столику кто-то подсел. Подняв глаза, банкир увидел перед собой невысокого, широкоплечего парня с худощавым волевым лицом. Холодноватый свет его голубых глаз заставил финансиста подумать о том, что он, пожалуй, зря так рано отпустил охрану.
- Василий Миронович, - ровным голосом, в чем-то невольно копируя Винтера, заговорил Стриж, - у вас скоро самолет, но я вас надолго не задержу. У меня только один вопрос: кто сейчас из вашей финансовой гвардии командует в городе? Проще говоря - кто такой Князь?
Окунь отложил в сторону газету.
- А почему вы спрашиваете об этом меня?
- Но вы-то точно должны знать. Ведь именно он отрезал вам такую выгодную кормушку, да еще и заставил делиться наследством Боцмана и Шварца? Неужели не хочется поквитаться?
Лицо финансиста не отражало ничего, но в голове невидимый компьютер бесстрастно просчитывал вариант за вариантом. Конечно, очень заманчиво было бы рассчитаться с этими заезжими выскочками. В свое время они его очень здорово напугали. А с другой стороны, вполне возможна провокация. Откуда этот парень пришел, кто за ним стоит - неизвестно. Сведя все к итогу, он ответил своим бесстрастным, суховатым голосом:
- Ну, даже если я что-то и знаю, то не намерен делиться информацией с каждым встречным.
Он глянул на часы, поднялся со стула:
- А теперь мне пора, молодой человек.
- Не пожалейте потом, гражданин Окунь, - негромко сказал Анатолий, догнав финансиста у дверей, где он остановился, пропуская в ресторан трех веселых грузин с девицами.
Тот только рассмеялся. Негромкий, чуточку скрипучий смех банкира прозвучал издевательски злорадно. Окунь почувствовал, что от этого человека можно не ждать выстрела в подъезде, а остального он не боялся.
- Не пугайте, молодой человек, - сказал он на ходу, чуть провернув голову, - руки коротки.
- Руки? - переспросил Стриж. Они как раз дошли до широкой лестницы, ведущей на первый этаж. Воровато оглянувшись по сторонам, Анатолий убедился, что на них никто, кроме Винтера, не смотрит, и исподтишка пнул банкира, как раз шагнувшего на первую ступеньку левой ногой, по пятке правой ноги, отчего тот запнулся и, влекомый силой инерции, полетел вниз про лестнице головой вперед, щедро разбрасывая по сторонам свои вещи: газету, дипломат, очки, "Паркер" из нагрудного кармана, ключи, деньги. Прокатившись на пузе чуть не до середины лестницы, Окунь попытался привстать, но попавшая под руку собственная авторучка снова вернула его в исходное положение.
Стриж, заохав, подскочил к лежащему финансисту и, причитая, как родная мать, начал помогать тому подняться.
- Ну что же, Василий Миронович!? Осторожнее надо. В вашем возрасте, с вашим положением поберечься бы.
Топчась вокруг побагровевшего финансиста и засовывая ему в карманы всякую мелочь, Анатолий как бы ненароком раздавил его очки, но все-таки поднял их с пола, и даже попытался с извинениями водрузить их на нос пострадавшего. Видя, что Окунь сейчас разразиться бранью, а то и еще хуже, позовет милицию, Стриж на всякий случай напомнил ему:
- Время, время, Василий Миронович.
Окунь глянул на свой "Лонжин" и, издав какой-то рычащий звук, кинулся к стойке регистрации. С полчаса он проторчал в душном накопителе, все это время с душащей его злобой перебирая варианты мести. Выбравшись, наконец, на воздух, он с облегчением сорвал пропотевший пиджак и, отойдя чуть в сторонку от общей толпы пассажиров, достал из кармана сотовый телефон. Набрав нужный номер, Окунь дождался ответа и ласково поздоровался:
- Добрый день, ваше сиятельство.
- Василий Миронович? - удивленно ответил далекий собеседник. - Что за дурацкие шуточки? Вы вроде бы в Москву собирались?
- Буду часа через два. Но напоследок я тебя хочу порадовать. Один товарищ, зная твой титул, очень хочет узнать и твою фамилию. Я, конечно, не сказал, но имей в виду.
- Кто он, ты его раньше видел?
- Нет, невысокий такой крепыш, голубоглазый.
- Ясно. Что ж, спасибо, что сообщили. Счастливого полета, Василий Миронович, - вежливо распрощался с банкиром невидимый собеседник.
Сунув в карман телефон, Окунь удовлетворенно отправился к аэрофлотскому автобусу, подкатившему, чтобы отвезти к самолету заждавшихся пассажиров.
Между тем человек, разговаривавший с Окунем, откинулся на спинку кресла, с шумом выдохнул из легких воздух и негромко со злостью произнес:
- Ну, Беца… - Не докончив фразы, он резко выбросил вперед левую руку, словно уже бил невидимого противника.
19
Винтер, дождавшись конца разыгранной Стрижом сцены, отвернулся, молча пройдя мимо Андрея, вышел из аэропорта, сел за руль и, не дожидаясь остальных членов его команды, тронулся с места. Впрочем, вскоре он затормозил, дождался кавалькады мотоциклов, и как обычно просигналив, велел пристроиться к нему. Через пару километров он свернул на проселочную дорогу и заехал в какие-то кусты. Выйдя из машины, Винтер в сердцах хлопнул дверцей и неровной походкой стал расхаживать по поляне, дожидаясь, пока подъехавшие соберутся вместе. Убедившись, что все готовы ему внимать, Винтер заговорил негромким, но раздраженным голосом:
- Ну вот, наконец-то я могу поговорить с вами. Ребята, я, конечно, понимаю, что вы не профессионалы, но если вы уж взялись за дело, то будьте последовательны. Мне сказали, что вы не очень довольны всей этой историей с Пежо и Федором? Так?
- Не то, чтоб не довольны, но как-то… Может, лучше было сдать его властям? - ответил за всех Андрей.
Винтер достал из внутреннего кармана плотный белый пакет, вытащил оттуда несколько фотографий и протянул их друзьям.
- Это прислали на той неделе, когда стало ясно, что Пежо скрывается у нас.
Друзья с явным отвращением смотрели на жуткие по своему натурализму цветные снимки. Кадры импортных триллеров по сравнению с ними казались прилизанными и фотогеничными.
- Инкриминировался бы Пежо только этот случай, где он наследил, прямых доказательств по другим преступлениям нет, и я не уверен, что суд вынес бы смертный приговор. У нас сейчас и не такое прощают. Скорее всего, его просто бы заперли в психушку, у Пежо с детства подозрение в шизофрении. А вот это дело рук Федора, - Винтер протянул еще несколько фотографий. - Врач Самсонов. Вся вина в том, что польстился человек на хорошие деньги, согласился не сообщать в милицию о странном больном. Хороший, кстати, говорят, был врач. Двое детей. Жена видела Федора только с затылка, смогли бы мы доказать его вину на суде, еще неизвестно.
Аргументы Винтера явно подействовали на друзей.
- Теперь к вам, Анатолий Васильевич, - Винтер, чувствовалось, подавил в себе гнев, говорил ровным голосом, правда, при этом не смотрел ему в глаза. - То, как вы обошлись с банкиром, иначе как мальчишеством назвать не могу. Вы бы еще из рогатки в него пальнули.
Стриж, чувствовавший свою вину и поэтому также отводивший взгляд, поневоле хмыкнул, представив себе, как целится в прилизанный затылок Окуня из крупнокалиберной деревянной рогатки.
- А вот последствия этой выходки непредсказуемы, - продолжил Винтер. - Чем ответит банкир, неизвестно, но то что он обиды не прощает, это точно, я узнавал.
Он замолк, тяжело вздохнул. Стриж тоже перестал хихикать. Они наконец встретились взглядами, в глазах Винтера проскочила какая-то искра, секунду он еще попытался сдержаться, но потом не выдержал и от всей души захохотал:
- Солидному банкиру… подножку… и он как первоклашка пузом по ступенькам! И эти разбитые очки… с такой рожей… ой, не могу, сейчас взорвусь…
Стриж отчетливо вспомнил нелепую фигуру финансиста в позиции скольжения на животе и тоже дал волю чувствам. Его поддержал Андрей, правда, несколько более сдержанно. Он видел только концовку комедии, багрового от гнева банкира в перекошенных очках с треснувшими стеклами. Остальные двое с недоумением таращились на покатывающуюся компанию.
- Вы чего это заливаетесь? Хоть рассказали бы! - с обидой в голосе сказал Илья. Неожиданный смех друзей неизвестно по какому поводу этот вечный хохмач воспринял как личное оскорбление.
- Потом, - махнул рукой Винтер, вытирая слезы. - Надо ехать, искать подходы к Горынычу.
- К кому? - удивился Стриж.
- К Горынычу, - повторил Винтер. - Так иногда кличут Бецу. А вообще-то во всем этом виноват я сам. Надо было послать вас с Андреем, - он кивнул в сторону Казакова.
- Может, и так, - согласился тот.
- И пора к Наде заехать, - напомнил Андрею Стриж.
- Что за Надя? - навострил уши Винтер.
Анатолий коротко рассказал об идее с записной книжкой Вали Андреевой.
- Интересно, - оживился комитетчик, но вместо того, чтобы сесть за руль, он наоборот захлопнул открытую было дверцу и, сунув в рот сигарету, закурил.
- За всем этим делом я чувствую большие деньги. Такая конспирация Князя дорого стоит. - Он как бы размышлял вслух. - А большие деньги у нас делаются нефтью, наркотиками и оружием. И вот совсем недавно, буквально неделю назад, мы получили информацию, что в город поступила большая партия героина. Поступила и исчезла без следа. Зато отсюда, - он показал пальцем в землю, словно все это произошло именно здесь, в этих укромных кустах недалеко от дороги, - в столицу попала большая партия кокаина. Это я так, для информации. Каким-то образом произошел обмен. Так что поедем, навестим вашу подружку. Толя, сядь со мной, расскажешь подробней.
Через пару минут они уже неслись по дороге в город.
20
Надя, и без того шустрая, откровенно торопилась с уборкой. Ей не хотелось предстать перед Стрижом еще раз ненакрашенной и растрепанной. Она уже успела закрутиться на термобигуди, сменила трико на сшитые на заказ брюки, причем влезла в них с трудом, изрядно этому удивившись. И хотя сгибаться теперь приходилось с некоторым трудом, чего не сделаешь ради того, чтобы понравиться хорошему человеку! Она уже домывала, когда в дверь позвонили.
- Сейчас, я быстро! - крикнула Надя в сторону двери, срывая и отшвыривая на диван бигуди. Быстро продрав массажкой образовавшиеся локоны, она критично осмотрела себя в зеркало, чертыхаясь, содрала с бедер небольшой передничек, сунула его в один из шкафчиков прихожей и только тогда обернулась к двери. Распахнув ее, она разочарованно протянула:
- Ба, это ты, Верка! - Затем оглядела наряд племянницы, тот самый, в каком видел ее Стриж, и хмыкнула. - Ну ты сегодня просто пастушка.
- Нравится? - спросила Вера, проходя в квартиру.
- Ага, только что это ты по улице с настоящими цацками шляндаешь? Можно подумать, у тебя их целый чемодан.
- Да ладно. - Вера, усаживаясь в кресло, отмахнулась рукой. - Так иногда хочется щегольнуть!
- Дождешься, отрежут тебе голову вместе с твоим бриллиантиком, - ворчала Надя, энергично домывая прихожую.
- А ты ждешь что ли кого? - крикнула Вера, осторожно снимая свою элегантную шляпу.
- Да, одного знакомого, - ответила Надя и, судя по звукам, вылила грязную воду в унитаз.
- Надь, а это как, серьезно? Может, ты замуж выходишь, а я не знаю.
- Увы, и рада бы, да никак.
Между беседующими женщинами по-прежнему сохранялось изрядное расстояние и даже одна стенка, но это их нисколько не смущало.
- Надь, - нараспев протянула Вера, - а вот я, кажется, выхожу замуж.
- Так "кажется" или "выхожу"? - уже заинтересованно спросила ее хозяйка дома, появляясь в дверном проеме с полотенцем в руке.
- Выхожу. Через месяц свадьба, - повернув к Наде счастливое лицо, ответила племянница.
- То-то я гляжу, цветешь как черемуха. На свадьбу-то пригласишь?
Вера состроила странную гримаску.
- Понимаешь, он здесь не хочет, зарегистрируемся в Москве, а потом махнем на Гавайи или в Иерусалим.
- Ты смотри, вот это мешок подцепила! - восхитилась Надя. - Банкир?
- Предприниматель.
- Хрен редьки не слаще. Не обдурит? Попользуется да бросит. Квартиру случаем не предлагал продать? - насторожилась подруга.
- Да нет, ты что, - рассмеялась Вера. - Я ведь чувствую, что это серьезно.
- Присушила, - поняла Надя. Секретов у них между собой было мало, особенно в делах амурных. Связывала их и общая школа жриц любви.
- Ага. Вот смотри, вчера подарил, - расстегнув сумочку, она достала из нее маленькую коробочку, открыла ее. На черном бархате покоилось золотое кольцо с бриллиантом.
- Ух ты! "Тиффани", - с восхищением прочитала надпись на крышечке Надя. - Вроде бы настоящее. Проверяла?
- А как же! Мы ученые, - с улыбкой ответила Вера.
- Старый, поди, лысый, пузатый? - продолжала допрашивать дотошная тетушка.
- А вот и нет. Как раз наоборот. Молодой, высокий, красивый.
- Верка, да ты никак влюбилась? - удивилась Надя.
- Не знаю, - качнула головой Вера. - Может быть.
Затем она озабоченно глянула на часы.
- О, мне пора. Надь, я знаешь почему зашла. У тебя была моя кассета, ну та, шварцевская, отдай ее мне.
- Возьми, она там, в тумбочке под телевизором. Я не помню, кажется, номер семь.
Зимой Стриж, расправившись со Шварцем, реквизировал его архив, десять кассет с компрометирующими записями на всех работающих на того "ночных бабочек". Среди них была запись и на Веру.
Пока Надя занималась последней стадией наведения чистоты - заменой штор и тюля, Вера отыскала кассету, для точности прокрутила ее на "видике".
- А ты что, мне не доверяешь? - мимоходом спросила хозяйка дома, старательно вытягиваясь во весь свой небольшой рост с золотистым водопадом тюля в руках.
- Да нет, это он мне посоветовал ее забрать. Сказал, что если она попадет в плохие руки, то могут шантажировать уже его.
- А он что, знает про твое прошлое?! - Надя так резко обернулась к подруге, что чуть не упала с табуретки.