- Милая Валюша! Вот вы гордитесь, что приложили руку к нынешним преобразованиям, которые почему-то называются "демократическими". Неужели вы не понимаете, что только благодаря таким вот наивненьким цыпляткам, как вы, мы смогли забрать себе в руки такую власть? Вы думали, что, стоит разрушить что-то старое, и сразу на его развалинах вырастет что-нибудь прекрасное и замечательное? А вместо розового куста выросло разлапистое фиговое дерево, фиги на котором в вашу сторону произрастают отнюдь не съедобные. Ведь не я это придумал: революции затевают Преображенские, осуществляют их Швондеры, а плодами-то пользуются Шариковы! И эти Шариковы сметают потом и Преображенских, и Швондеров. Вот сейчас мы прочно берем власть в Чечне. Это только начало. Генеральная, так сказать, репетиция. На следующих выборах в России мы станем финансировать избирательную кампанию в пользу наших ставленников. Будьте уверены, мы сформируем в Думе свою фракцию, которая станет отражать наши интересы. И так, постепенно, заберем в свои руки всю власть. И тогда все эти ваши демократические преобразования, которыми вы так гордитесь, мы попросту свернем. Мы, конечно, ликвидируем нищету, потому что рабочую скотинку надо кормить. Но сделаем это не сами. Мы будем обеспечивать власть и жить на проценты-дивиденды. А все промышленные мощности продадим и сдадим в аренду иностранным фирмам. Пусть они и вкладывают свои средства в развитие нашей экономики… И все это благодаря таким идеалистам, как вы, милейшая моя демократочка!
Александр плел свой экспромт, заботясь только об одном: чтобы его бред выглядел пологичнее. Но тут он уперся в тупик, не зная, чем бы еще ее напугать. Ничего не придумывалось. Ему на помощь пришла удача. Тональность рева двигателей изменилась, самолет слегка клюнул носом и начал снижаться.
Валентина молчала. Максимчук снисходительно, но ласково потрепал ее по щечке, сел ровно и привалился спиной к борту самолета. Приближался неведомый ему Моздок, куда непонятно для чего переправляли этих камуфлированных ребят с автоматами.
Северная Осетия. Авиабаза Моздока.
19.30
Авиабаза Моздока Александра поразила. Такой концентрации боевой и военной техники он в своей жизни не видел еще никогда. Левее и правее "фонаря" командного пункта просторное поле было загромождено многочисленными машинами связи, антеннами различных видов, какими-то будками на колесах, палатками… По дорожкам сновали бронетранспортеры и "уазики" с маркировкой принадлежности к различным ведомствам. Все вокруг было густо оплетено колючей проволокой и завешено заборчиками из маскировочной сети. На летном поле виднелись ровные ряды вертолетов различных типов, горбатых штурмовиков "Су-25", бомбардировщиков-"дальников", транспортных самолетов… Всюду сновало множество военных, причем сухопутных - ничуть не меньше, чем авиаторов.
Максимчук был ошеломлен этой какой-то непонятной прифронтовой обстановкой. Он и в самой Чечне не ожидал встретить ничего подобного, представляя происходящие там события лишь как отдельные столкновения боевиков Дудаева с отрядами оппозиции. А тут вдруг, за сотню километров от Грозного…
Может быть, и в самом деле прав был генерал, когда послал сюда именно Максимчука, способного форсировать события по обнаружению и вызволению заложника? Потому что очень похоже на то, что здесь назревают какие-то более крупные события, по сравнению с которыми происходящие - не более чем легкая разминка.
"Или все же это обыкновенная база со всеми своими атрибутами, и я, - размышлял Максимчук, - напрасно сам себя пугаю какой-то неведомой опасностью?"
- Вы куда сейчас? - После своей вычурной речи в самолете Александр чувствовал себя перед Валентиной несколько неловко и теперь пытался подчеркнутой любезностью расположить девушку к себе.
- А что?
- Если вы собираетесь в Грозный, то могу составить вам компанию. Или предложить вам составить компанию мне - это уже как вам будет угодно.
Она заколебалась:
- Я даже не знаю…
- Ну, смотрите сами, - не стал настаивать Максимчук. - Если все упирается в то, что вы боитесь меня, то напрасно. Я придерживаюсь некоторых правил, переступать которые не намерен. Среди них, например, такие. Никогда не следует насиловать женщин - если захочет, сама отдастся, тогда и удовольствия получишь больше. Или такое: не трогай журналистов, они зарабатывают хлеб как умеют, делают дело, за которое им деньги платят… Это как в старом анекдоте про американский Дикий Запад: вывеска в салуне - "Не стреляйте в пианиста, он играет как умеет". Если вздумаете "настучать" на меня, не советую. Во-первых, это будет нечестно с вашей стороны, я ведь вам доверился, а во-вторых, это бесперспективно, задерживать меня пока что не за что, документы у меня в полном порядке… Да и не станут военные этого делать, заниматься полицейскими функциями они считают ниже своего достоинства… Ну, так что вы решаете?
- А где мы будем ночевать?
- Если вы остаетесь здесь, думаю, проблем не возникнет. Военные умеют принимать женщин, и можете даже не надеяться, что они вас изнасилуют. Если едете со мной, то не знаю, я в Грозном не бывал ни разу. Но гарантирую, что под открытым небом не останемся… Короче, решайте прямо сейчас, у меня времени нет. При любом вашем решении свои планы с вашими согласовывать я не собираюсь, здесь не останусь ни в коем случае. В Грозный отправляюсь прямо сейчас.
- А как?
- Вот этот вопрос я даже себе никогда не задаю заранее, - засмеялся Максимчук. - Главное - принять решение. А как его претворять в жизнь - подскажут конкретные обстоятельства.
Валентина решилась:
- Ну, была не была! Поехали!
Она была раскрыта перед Александром, как много раз прочитанная книга. Девчонка ужасно, до дрожи в поджилках, боялась ехать с ним, с человеком, который столько ужасного про себя понарассказывал. И в то же время очень многих женщин в подобной ситуации потянуло бы в подобное авантюрное приключение - путешествовать в обществе гангстера-головореза. Это ведь так романтично… Присутствовала и другая причина. Судя по возрасту и внешнему виду, по командировкам она вряд ли успела много помотаться. И потому ее тянуло, быть может, даже до конца и неосознанно, держаться поближе к опытному человеку, который вот так небрежно заверяет, что "под открытым небом ночевать не будем". Останься Валентина здесь одна, ей придется идти к кому-то из этих озабоченно снующих вокруг людей, постоянно ощущать на себе сальные мужские взгляды, просить местечко неведомо где и у кого, прекрасно понимая, что нужна она здесь любому начальнику не больше, чем выставка женских гигиенических принадлежностей… Присутствовала в ее решении и еще одна, тоже весьма немаловажная, причина: очень хотелось ей подготовить интересный, быть может, даже сенсационный материал для своего "ряда изданий, в том числе и зарубежных". Уже только для достижения этой последней цели она готова была рискнуть. Не понимая, в силу своей молодости, что выигрывает, рискуя, только тот, кто рискует, предварительно просчитав все варианты развития событий.
Александр, со своей стороны, далеко не был уверен, что поступает правильно, приглашая с собой Валентину. И все же интуиция, нюх оперативника ему подсказывали, что подобное знакомство может сослужить ему добрую службу. Кое-какие мысли по этому поводу у него уже появились. В Грозном через нее он сможет при необходимости получить выход в слои общества, в которые при других обстоятельствах путь ему был бы закрыт… Хотя, с другой стороны, и брать на себя ответственность за эту взбалмошную сумасбродную девчонку тоже не хотелось… Короче, решил он, как и всегда в такой ситуации: будь что будет, а дальше посмотрим. Главное - постараться не выпускать из рук контроль над ситуацией. А открыться ей при необходимости никогда не поздно…
Максимчук оставил Валентину с вещами, а сам перехватил какого-то летчика.
- Дружище, где тут ваши особисты размещаются?
Тот уставился насмешливо:
- Первый раз слышу, чтобы наших "молчи-молчи" разыскивали… Обычно они нами интересуются… Точно не знаю. Но здесь рядом отделение Федеральной службы контрразведки. Может, там?..
Александр провел Валентину в тенечек возле "фонаря" командного пункта, сам устремился к указанному зданию.
Там его принял какой-то крупный мужчина, представившийся Громовым. Максимчук уже слышал, что фээскашники при выполнении различных заданий oчeнь любят скрываться под вымышленными фамилиями, предпочитая всем именно "Громов". Мода у них такая…
Александр предъявил документы, в общих чертах объяснил, что ему нужно срочно добраться в Грозный для выполнения особого задания. Псевдо-Громов отнесся к просьбе с пониманием, лишних вопросов задавать не стал. Предупредил только:
- Ты там смотри, будь осторожен. Департамент государственной безопасности у них работает неплохо. Недавно одного нашего парня взяли. Шуму было…
Немного подумал, побарабанив пальцами по столу.
- Сразу и не сообразишь, как тебе помочь-то…
Потом решительно потянулся к телефону. Александр остановил его:
- Одну секундочку. Во-первых, нас двое. А во-вторых, если можно, в Москву позвонить…
Тот кивнул, указал на один из аппаратов. И сам тоже снял трубку:
- Дайте мне диспетчера по полетам!
…Первым делом, хотя было уже поздно, Максимчук позвонил в Управление. Беспокоился, что может никого не застать. Но ему повезло. Трубку поднял Поспелов.
- Сергей, - не стал долго рассусоливать Максимчук. - Я нахожусь в Северной Осетии. Прямо сейчас выезжаю на место. Оттуда связь будет только установленным порядком. Все это передай Струшникову и Самопалову. Все понял? Повтори!
Выслушав стажера, Александр остался доволен.
Потом, после небольшого колебания, видя, что контрразведчик по-прежнему разговаривает по внутреннему телефону, накрутил номер домашний. От расставания с женой остался неприятный осадок.
Ответил Женька, сынишка.
- Сынок, маму позови.
- А мамы нету дома. Она к кому-то ушла…
Поговорив немного с сыном, Александр повесил трубку. Называется, загладил…
Громов наконец опустил трубку.
- Значит, так. Вам повезло. Сейчас идет "вертушка" в южном направлении. Она вас подбросит до Беслана. Ну а там уже сможете сесть на поезд "Москва - Грозный". Вас это устраивает?
- Конечно! - воскликнул Максимчук.
- Погодите радоваться, - хмурился фээскашник. - Только за восемь месяцев этого года на территории Чечни было совершено сто двадцать нападений на поезда… Так что будь осторожнее, парень.
- Никуда не денешься, - развел руками Александр. - Ехать надо… Спасибо большое за помощь! Я поскакал.
Максимчук вышел из небольшого двухэтажного домика и поспешил к летному полю. Все складывалось удачно. И все же не отпускала досада, что жены опять не оказалось дома. Будто чем-то неприятным для нее квартира намазана…
Валентина нетерпеливо прохаживалась возле вещей, явно не зная, что делать. Сновавшие вокруг военнослужащие поглядывали на нее с интересом.
- Ну где же ты ходишь? - воскликнула девушка сердито, едва увидела Максимчука.
- Прости, задержался.
Девушка чутко взглянула на него:
- Что-то случилось? Ты чем-то расстроен?
- Да так… Пустяки… Ты скажи: доводилось тебе когда-нибудь летать на военном вертолете?
- Нет. А что?
- Сейчас полетаем…
Москва. Квартира Губермана.
17.00
- Яков Семенович, здравствуйте! Вы, наверное, меня не запомнили, вы позавчера в таком состоянии были… Моя фамилия Самопалов, капитан милиции Олег Владимирович Самопалов. А это наш стажер, курсант Сергей Поспелов. Мы занимаемся делом о похищении вашего сына.
- Здравствуйте, проходите, прошу вас.
Олег и Сергей переступили порог квартиры Губермана. Человека, у которого похитили сына. Который, как выяснилось, сам имеет какой-никакой вес в криминальной среде. Которому они сейчас помогали. И которого сейчас "прорабатывали" их коллеги.
- Прошу вас сюда, проходите уже в комнату… Разуваться не нужно, можно так, у меня не убрано. Присаживайтесь в кресла. Может быть, уже по рюмочке коньячку?
Самопалов качнул головой:
- Спасибо, не нужно. Разве что чашечку кофе…
- Я тоже, - подал голос Поспелов. И добавил, с внутренним напряжением глядя на Олега: - Чашечку кофе с глоточком коньяка.
- Да-да, конечно, - засуетился хозяин. - Вы посидите минуточку, я сейчас кофе уже приготовлю. Вот тогда с вами и поговорим.
Он, суетливо потирая пухлые руки, засеменил из комнаты.
- Я смотрю, наш пострел везде поспел, - повернулся к стажеру Самопалов. - Ты своей фамилии вполне соответствуешь. У нас ведь не принято у тех, с кем работаешь, спиртное распивать.
- Почему?
- По кочану. Потому что не принято. Правила такие неписаные существуют.
- То-то же, что неписаные… Эти ваши правила родом из застоя. Посмотрите любой фильм про западную полицию. Рюмка коньяка или бутылка пива там не считаются чем-то зазорным. А у нас все боятся, что же скажет княгиня Марья Алексевна…
В дверях показался хозяин, и разговор утих. Яков Семенович вкатил матовый стеклянный столик на колесиках - голубая мечта жены Самопалова. На нем теснились фарфоровые чашечки, блюдечко с нарезанным лимоном, тарелочка с ломтиками бисквита, рюмочки и бутылка "Чинзано".
- Извините, кофе растворимый, с классическим, извините, уже возиться недосуг.
- Что вы, что вы, Яков Семенович, мы и без того вас обременили…
Обменявшись взаимными любезностями, гости и хозяин расселись.
- Пока чайник вскипит, давайте по рюмочке… - предложил Губерман, разливая.
- Яков Семенович, - пригубив рюмку и закусывая лимоном, спросил Самопалов, - будьте добры, еще раз расскажите во всех подробностях, что предшествовало похищению, как оно осуществлено, какие у вас есть соображения по этому поводу. Короче, все, что вы думаете, подозреваете, знаете, о чем догадываетесь, предполагаете…
Губерман уныло покивал крупным носом:
- Да-да, конечно. Я понимаю ваш вопрос, гражданин следователь, я вас понимаю. Только сомневаюсь, что смогу вам чем-то по-настоящему помочь… Знаете, почему-то уже принято считать, что если еврей занимается бизнесом, то его можно считать "новым русским". Как будто эти бандиты не знают того, что есть бизнес и бизнес - и между ними уже есть две большие разницы. Вы уже меня должны понимать, Олег Владимирович. Я ведь не занимаюсь спекуляциями какими-нибудь, перекупкой-перепродажей. Мой бизнес честный, а потому и налогами облагается по самой полной программе. Так откуда уже у меня, бедного еврея, такая куча денег?.. Конечно, вы молчите! А я что должен делать? Вы уже думаете, что, если на меня "наехали", значит, я и в самом деле могу быть дойной коровкой? Как вы ошибаетесь, гражданин следователь, как вы жестоко ошибаетесь!
- Я ничего не думаю пока, Яков Семенович. Я просто сопоставляю факты. У вас произошла беда, мы пытаемся вам помочь, а потому на первом этапе следствия стараемся не делать выводы и строить предположения, наша цель - собрать как можно больше фактов.
- Да-да-да, конечно, простите меня, я уже очень волнуюсь за своего сынишку… Давайте еще по глоточку… Да вы не стесняйтесь, Олег Владимирович, сейчас уже не восемьдесят шестой с "горбостроевским" "полусухим законом"… Молодой человек, вам нетрудно будет пройти на кухню и взглянуть на чайник. Спасибо, что не отказываетесь… Если чайник вскипел, несите его сюда, прошу вас… Так что вас интересует, Олег Владимирович?
- Как вы узнали, что сына похитили?
- О, как я узнал! Как я уже узнал, хотите вы знать? Это было ужасно: мне позвонили. Позвонил кто-то по телефону. Я в мастерской был, телефон у нас там в будочке, меня к телефону позвали.
- У вас аппарат с определителем номера? - спросил вернувшийся с чайником и разливавший в чашечки кипяток Поспелов. Спросил, а сам быстро взглянул на Олега - правильно, мол, я спросил или вмешиваться нельзя?
- Нет, у нас простой аппарат, обыкновенный такой старый "наборник" с диском.
- Понятно, продолжайте, пожалуйста, - предложил Самопалов, помешивая ложечкой исходящий ароматом кофе кипяток.
- А в трубке голос грубый такой уже, злой. Говорит: ты, Губа… то есть ты, говорит, Губерман, у нас на крючке, потому что твой сын у нас. Готовь "лимон" баксами, а то, говорит, мы его… - хозяин хлюпнул мясистым носом, - моего мальчика…
- Успокойтесь, Яков Семенович. Мы сочувствуем вашему горю, но слезами ему, сами понимаете, помочь невозможно. Нам нужны факты.
- Да-да, конечно, я все понимаю. А потом он говорит: я тебе завтра позвоню, срок назначу. Ну вот, вчера он позвонил и назначил срок: в субботу, в двенадцать дня, у меня на квартире… И особо насчет вас предупредил: не вздумай, говорит, ментов звать, у нас уже страховка будет, если что заподозрим - сына своего в посылках по частям получать через почту станешь…
- Понятно. А что вы говорили о кавказцах, которые к вам заезжали за несколько дней до этого?
- С неделю назад ко мне в мастерскую заезжали какие-то трое крепких ребят. Все смуглые, с акцентом уже такие. Зажигание, говорят, барахлит. А там дела было - на пятнадцать минут. В общем, в мастерскую с такими пустяками уже редко обращаются. И при этом они спрашивали, до какого времени мастерская работает, все время говорили, что, наверное, доход хороший имеешь от этой мастерской. Я, конечно, отвечаю: какой тут доход… Если уже еврей занимается бизнесом, говорю, то все думают…
- Ясно. Вы кого-то конкретно подозреваете? Может быть, у вас есть враги, которые вам отомстить хотят за какие-то прошлые ваши с ними недоразумения? Может быть, у вас имеются какие-то денежные накопления, о которых кто-то посторонний знает?..
Губерман вильнул глазами:
- Да какие уже у меня…
- Подождите, Яков Семенович, я не о том сейчас. - Самопалов поднес к губам чашечку с кофе и внимательно наблюдал поверх ее края за реакцией Губермана. - Подумайте, кто из людей, с которыми вы сейчас или, быть может, в прошлом имели общие дела, мог остаться на вас в обиде и в отместку навести на вас вымогателей.
Губерман очень искренне развел руками: - Не знаю, гражданин следователь, даже не знаю, что и подумать…
Олег в какой-то момент усомнился: может, Сухостоев с каким-то умыслом специально на этого Губермана поклеп возвел? Но тут же отбросил эту мысль - ребята из второго отдела подтвердили, что этот скромный "бедный еврей" не так уж скромен и не столь уж беден. Да и Сухостоев, как ни верти, за свою жизнь боролся, ему врать особого резона не было.
Самопалов продолжал задавать Губерману профессиональные вопросы. Тот на них отвечал. А Поспелов между тем потихоньку потягивал "Чинзано". Нельзя сказать, что оно уж очень ему понравилось. Просто знал Сергей, что этот напиток стоит больших денег и неведомо, когда он сможет попробовать его в будущем.
Короче говоря, Поспелов слегка захмелел. А Самопалов этого не заметил.
- …Не знаю, гражданин следователь, не знаю, что и подумать, - мямлил Губерман.