Они подошли к торцу здания, и здесь Гарамов увидел, что к отелю подъезжают машины.
– Что было дальше?
– Эта девушка, Мэй Ин, тут же сказала ему что-то. И он как будто испугался. Сразу поклонился и отошел.
Значит, Мэй Ин приставлена наблюдать за Викой. В это время с дальней стороны к отелю подъехал открытый армейский вездеход. В нем совершенно спокойно сидели два японца в солдатской форме. За ними – цистерна-бензозаправщик и грузовик. Значит, Исидзима его не обманул: по позе японцев ясно, что их совсем не занимает, кто они с Викой и зачем стоят здесь. Вика поймала его взгляд:
– Бензин?
– Если бензин – можно плясать. Ты говорила, что на тебя еще кто-то смотрел. Кто?
– Какой-то японец. Очень страшный.
– Где?
– Когда я кипятила инструменты. Мэй Ин вышла на минуту, и я осталась одна. Это же подвал, там окно наверху. Я подняла глаза, а он сидит у окна на корточках. Смотрит на меня и молчит. Жутко смотрел. Сергей, ты понимаешь, я никогда не видела такого страшного взгляда.
– Он был молодой?
– Во всяком случае, не старый.
– Во что он был одет?
– В военную форму.
– Погоны не заметила?
– Он был без погон.
– В ботинках или сапогах?
– В сапогах.
– Что было дальше?
– Ничего. Он смотрел на меня несколько секунд, пристально смотрел. Потом встал и исчез.
Он попытался понять, что бы это могло значить: японец в военной форме без погон…
– Вика. Это окно, где ты кипятила инструменты, выходит назад? К роще?
– Ага.
Он остановился и посмотрел ей в глаза.
– Сергей, я боюсь! И за раненых, и за себя, и за…
Гарамов осторожно взял Вику под руку, повернул и спокойно пошел вместе с ней дальше.
– Что ты. Все будет в порядке. Ну? Возьми себя в руки.
– Я все понимаю, Сергей, но мне страшно. Прости, пожалуйста.
Он постарался улыбнуться как можно спокойней:
– С инструментами у тебя в порядке? Прокипятила?
– Прокипятила.
Они остановились. Вика попыталась что-то еще сказать ему глазами, но потом вдруг передумала.
– Тяжелая сумка?
– Нет.
– Тогда иди. Тебя ждут раненые. Иди, не бойся. Тут двести метров.
Она закусила губу, нахмурилась.
– Сама видишь – привезли бензин. Я должен выяснить у Исидзимы что и как. Скажи нашим, бензин уже здесь. И предупреди всех: пусть не высовываются. Сама тоже сиди в самолете, никуда не выходи без меня, хорошо?
Она кивнула.
– Иди. Я буду наблюдать за тобой, пока ты не поднимешься в самолет.
Вика повернулась, пошла сначала по дорожке, потом по песку, проваливаясь на каблуках и чуть перекосившись в сторону, чтобы удобней было нести сумку. Некоторое время Гарамов смотрел ей вслед, потом перевел взгляд на отель. В конце первого этажа он заметил в окне лицо официанта. По всей вероятности, этот семеновец и сидел в задней комнате. А что же тогда за японец в военной форме без погон, наблюдавший за Викой? Доверенное лицо Исидзимы или посторонний? Скорее всего, это один из тех контрразведчиков, которых так боится Исидзима. Если это так, то дело плохо – контрразведчик конечно же должен заметить, что Вика кипятила медицинские инструменты. Так или иначе, надо как можно скорей поговорить с Исидзимой.
Вика в это время подошла к самолету, остановилась. Подняв голову, что-то сказала, протянула сумку. Ее тут же подхватили. Затем кто-то подал Вике сверху руку и помог подняться.
Сидя над аппаратом ВЧ в кабинете Цутаки, лейтенант Итикава попытался вспомнить всех знакомых, которые у него были в Чанчуне. Знакомых было много, и многие из них работали в штабе армии, но все, кого он сейчас вспоминал, не годились: обращаться к одним было нескромно, другие не имели доступа к нужным сводкам, третьи могли помочь, но был риск, что они тут же сообщат об этом генералу Исидо. Наконец Итикава вспомнил: лейтенант Сугихара. Они вместе заканчивали одно училище, во время учебы дружили, а сейчас, насколько он помнил, Сугихара был порученцем полковника штаба армии Асада. Лучшую связь трудно было себе представить, поэтому Итикава тут же по ВЧ позвонил в Чанчунь, связался с аппаратом полковника Асада и после третьей передачи трубки – все-таки прямая связь – уже разговаривал с Сугихарой, которого сразу узнал по голосу.
– Сугихара, ты? Привет. Это Итикава Кэй, помнишь?
– Итикава?
Сугихара тоже сразу же узнал его голос.
– Вот так новости. Ты откуда? Тебе что? Нужда или просто вспомнил?
– Серьезное дело, если поможешь – с меня ящик американского виски. Не шучу. Надо выяснить одну вещь.
– Перестань. Во-первых, откуда у тебя ящик американского виски? Во-вторых, я все сделаю и так.
– Ты слабо представляешь мои возможности.
– Ладно, мне все про тебя известно. Говори, что нужно?
– У нас есть данные, что в пустынном месте между Дайреном и Люйшунем сегодня ночью приземлился транспортный самолет типа "Дуглас". Якобы по вызову генерала Исидо. Попробуй через своего шефа выяснить, с какого аэродрома мог уйти этой ночью такой самолет?
– По вызову генерала Исидо?
– Да, причем следует учесть, что это мог быть замаскированный вызов. Надо просто узнать, вылетали ли сегодня ночью с каких-нибудь аэродромов одиночные транспортники. А связываться с этими аэродромами я уже буду сам.
Почувствовав, что Сугихара замялся, Итикава сказал:
– Ну, что ты? К вам же поступают данные по всем трем родам войск.
– Тяжело. Шеф не любит, когда копаются в его бумагах. Слушай, а почему тебе не сделать проще – позвони сам этому Исидо. Он же рядом?
– Исидо не должен знать об этой проверке. Кроме того, не отсылай меня, пожалуйста, и в штаб ВВС – я только что звонил туда, но мне отказали. А я плыву, ты понимаешь? Страшно плыву. Если не узнаю, мне гроб. Помоги.
– Хорошо, – помолчав, сказал Сугихара. – Попробую что-нибудь сделать. Ты говоришь "Дуглас"?
– Да, "Дуглас" или "Цубаса", то есть этот тип самолетов.
– Ладно. Давай я запишу твой номер, и жди у телефона.
Итикава положил трубку и стал ждать. Он понимал, что если Сугихаре удастся заглянуть в сводки, которые по мере поступления из секретариата сам Сугихара лично кладет на стол своего шефа, полковника Асада, то будет все в порядке. В бумагах штаба должны быть все данные о ночных целевых вылетах. С другой стороны, Итикава понимал: они с Сугихарой занимаются сейчас тем, что на служебном языке называется разглашением военной тайны, и если Сугихара попадется на самовольном дубляже секретных данных, его по головке не погладят. Итикава волей-неволей подставлял сейчас под удар друга, но и ему были крайне необходимы данные о ночных вылетах. За невыполнение приказа майор Цутаки также взыщет и с него, лейтенанта.
Звонок Сугихары раздался через час. Он сообщил, что все это время выполнить просьбу приятеля ему "не давали обстоятельства"; Итикава расшифровал это так, что Сугихара ждал, пока шеф отлучится больше чем на двадцать минут. Сейчас же, сказал Сугихара, выдалась свободная минутка; Итикава перевел это, как "полковник ушел на совещание" – он просит его взять карандаш и записать следующее: в эту ночь с аэродромов императорских ВВС и других родов войск, в том числе погранвойск и жандармерии, было совершено сто восемь целевых одиночных самолето-вылетов, из них транспортных – тридцать четыре, а одиночных типа "Дуглас" или "Цубаса" – четырнадцать. Вылеты эти состоялись: три с аэродрома в Мукдене, четыре – из Чанчуня, по два – из Пхеньяна и Сеула и по одному – со взлетных площадок в Аньдуне, Гирине и Дайрене.
Поблагодарив Сугихару и напомнив, что обещанное виски за ним, Итикава начал связываться с базами. После долгих переговоров с диспетчерскими службами аэродромов – но это было уже легче, все-таки диспетчеры, а не оперативный дежурный генерального штаба ВВС – он исключил, как абсолютно не подпадающие под возможность вылета по приказу генерала Исидо, десять самолетов. Осталось четыре самолета, в которых можно было подозревать машину, которую – причем во всех четырех случаях замаскированно – мог вызвать этой ночью генерал Исидо. Один самолет, "Цубаса", вылетел в час ночи с аэродрома в Аньдуне. "Дуглас" поднялся в половине второго со взлетной площадки в Пхеньяне. Второй "Дуглас" взлетел в три в Гирине. И наконец, самый подозрительный – второй "Дуглас" – поднялся в три часа пятнадцать минут у них под боком, с Дайренского военного аэродрома.
Все это Итикава аккуратно изложил в докладной, перепечатав ее начисто на машинке, и положил на стол майора Цутаки, приписав также, что в интересах дела воспользовался связью по ВЧ из его кабинета.
Остановившись у края рощи, Исидзима осмотрелся. Справа на том же месте стоит "Дуглас". Бензозаправщик, ремонтная машина и вездеход уже у отеля; солдаты в вездеходе и о чем-то переговариваются. Он предупреждающе посмотрел на Тамуру, поднял руку: выходить из рощи пока нельзя. Тамура кивнул. Он сказал тихо:
– Господин Тамура, вам нужно выбрать какое-то другое имя. Конечно, вас здесь никто не знает. Но все-таки лучше, чтобы в отеле никто не мог догадаться, что вы летчик. Мало ли. Может быть, кто-то из служащих уже где-нибудь слышал о вас.
– Я понял вас, Исидзима-сан. – Тамура помолчал. – В школе меня дразнили Хиноки.
– Отлично. Значит, договорились: отныне вас зовут Хиноки-сан.
Тамура кивнул.
– Тамура-сан, вернее, теперь Хиноки-сан, держите себя так, как будто вы давно работаете в отеле. Видите этот самолет? Не исключено, что вам придется сесть за его штурвал.
– Ясно, Исидзима-сан.
– Еще один вопрос, господин Хиноки. Может быть, он покажется вам странным, но… вы разбираетесь в бриллиантах?
– В бриллиантах?
Этот вопрос явно был для Тамуры неожиданным.
– Да. Я спрашиваю вас об этом по поручению его превосходительства генерала Исидо. Как вы понимаете, личный разговор его превосходительства с вами на эту тему был бы сложен из-за его деликатности. Итак, вы разбираетесь в бриллиантах? Говорите прямо.
Тамура поклонился:
– Да, Исидзима-сан.
Директор отеля достал из кармана платок, развернул. Осторожно выбрал из складок крупный бриллиант. Протянул Тамуре:
– Возьмите. Возьмите-возьмите, господин Хиноки.
Тамура взял бриллиант.
– Я даю вам этот бриллиант пока для того, чтобы вы исследовали его. Что вы скажете?
Тамура молча разглядывал крупный сверкающий многогранник.
– Наверное, вам редко приходилось видеть камни такой величины?
Тамура не ответил.
– В бриллианте, который вы держите в руках, пятьдесят четыре и восемь десятых карата. Официально этот камень называется "Вторая звезда Пешавара". Его данные: топ-весселтон индийской огранки, высшего класса ВВСИ, грушевидной формы "маркиз", стодвадцативосьмигранник. Позвольте?
Он протянул руку, взял бриллиант у окаменевшего Тамуры. Аккуратно завернул в платок; вздохнув, спрятал платок в карман.
– Простите, господин Тамура. Его превосходительство просил показать вам сейчас этот камень, потому что вы должны знать, что бриллиант "Звезда Пешавара" будет вашим вознаграждением, в случае если вы поможете его превосходительству в трудной и сложной операции. Успех этой операции будет зависеть от вашего летного искусства. Нам с вами придется лететь довольно далеко, как я уже говорил, вот на этой машине.
Он вгляделся: кажется, летчик уже пришел в себя. По крайней мере, внешне Тамура снова выглядит непроницаемым.
– Простите, а куда именно, Исидзима-сан?
Директор отеля поднял глаза. Тамура смотрел на него в упор.
Судя по этому взгляду, можно сказать, что майор колеблется. Интересно, какие у него могут быть сомнения?
– Я попрошу вас следовать за мной. Нас примет его превосходительство генерал Исидо.
Вместе они вошли в заднюю дверь, поднялись по лестнице. Тамура молча шел рядом. Они прошли по коридору к номеру Исидо. У двери Исидзима прислушался, осторожно постучал, назвал себя. Вместе с Тамурой они вошли в прихожую. Дежурили Хаями и гигант Саэда.
– Что нового?
Саэда, поклонившись, показал набриолиненный пробор:
– Тихо, Исидзима-сан.
– Вацудзи не показывался?
– Нет.
– А Корнев?
– Тоже нет.
– А… – Он показал глазами на дверь. – Как?
Саэда посмотрел на Хаями, тот кашлянул.
– Его превосходительство позавтракали. Спрашивал вас. Кроме того, вас искал его превосходительство генерал Ниитакэ.
– Этому еще что?
– Не знаю. – Хаями отвел глаза. – Он вызвал Горо, а старик уже искал вас.
Если Вацудзи и Корнев не подавали никаких сигналов, значит, пока – кроме Масу – людей Цутаки в отеле нет. А что нужно этой старой развалине Ниитакэ?
– Господа. Хочу представить вам нашего нового сотрудника, господина Хиноки. Прошу принять его как равного в нашу семью. К нам прибыл еще один сотрудник, господин Гарамов, вместе с самолетом. Так вот, для господина Гарамова господин Хиноки должен быть нашим давним сотрудником. Давним. Вы поняли? Саэда? Хаями?
Все трое поклонились. Он подошел к двери, постучал.
– Да, я слышу. Входите, Исидзима, – отозвался Исидо.
Когда они вошли, генерал стоял у окна, на этот раз в полной форме бригадного генерала. Хозяин номера явно рассматривал перед этим вездеход. Директор отеля поклонился генералу. Тамура же вытянулся по струнке, щелкнул каблуками.
Исидо медленно подошел к ним. Вгляделся. Очень естественно сделал вид, что не узнал пилота.
– Новый сотрудник?
– Ваше превосходительство, – тихо сказал Исидзима, – извините, вы не узнали майора Тамуру.
Генерал усмехнулся:
– А ведь действительно это Тамура. Простите, майор.
Тамура поклонился. Исидзима посмотрел на Исидо, тот показал глазами: я помню наш уговор.
– Ваше превосходительство. Хочу нижайше напомнить: чтобы ваш план не стал достоянием чужих ушей, для всех, в том числе и для вас, этот человек теперь будет не господином Тамурой, а господином Хиноки.
– Прекрасно придумано. Значит, Хиноки-сан?
– Совершенно верно, Хиноки-сан. Ваше превосходительство, разрешите в общих чертах изложить майору ваше задание и лично его функции?
– Безусловно, Исидзима. Больше того, я требую.
– Слушаюсь, ваше превосходительство. Хиноки-сан, сегодня его превосходительство, вы, я и двое наших сотрудников должны вылететь на этом самолете. Думаю, вам не нужно объяснять, что цель полета и маршрут являются военной тайной. Взлет самолета произведете не вы, а другой экипаж. Однако вы должны быть абсолютно готовы к тому, чтобы в полете занять место пилота. Вам все ясно?
– Так точно, ясно.
– Сейчас будет производиться заправка самолета и мелкий ремонт. Все это время вы должны находиться поблизости, я покажу где. Кто бы ни спросил вас о цели вашего пребывания здесь, вы должны отвечать одно: ваша фамилия Хиноки и вы приняты в "Хокуман-отель" на работу официантом. Ни на какие другие вопросы отвечать не следует. Вам все ясно, Хиноки-сан?
– Ясно.
– Ваше превосходительство, как вы просили, я уведомил господина Тамуру о вознаграждении, которое ждет его в случае успеха операции.
– Прекрасно, Исидзима. И прошу вас почаще докладывать мне о ходе подготовки к полету. У меня все. Не буду задерживать вас, господа.
Пока они спускались вниз, к комнате официантов, Исидзима коротко объяснил пилоту то, что он должен был знать как штатный официант:
– Хиноки-сан, пока, к сожалению, вам придется заняться притворством. Вы, конечно, знаете в общих чертах, что такое "Хокуман-отель". И все-таки уточню: наш отель служит местом отдыха для высшего командного состава армии. Сейчас отдыхающих всего двое: бригадный генерал Исидо и генерал-полковник Ниитакэ. Подбор кадров в отеле, вплоть до судомоек, осуществляется только с ведома второго отдела. Поэтому вы должны знать, что ваша функция как официанта, за которого мы вас выдаем, – выполнение любых специальных и агентурных заданий.
Тамура кивнул.
– Подчиняться в этом качестве вы должны только мне. Кроме того, мои указания вам могут передавать остальные официанты или девушки, находящиеся в штате отеля. Больше никто. Девушек у нас в штате семеро, все они носят китайские имена, хотя китаянок среди них только две. Еще две – японки, а также три русские. Различить их легко: все японки носят кимоно, китаянки – халаты, а русские – платье с национальным орнаментом.
– Понимаю.
– Вот и отлично.
Они спустились и пошли по коридору первого этажа. Около входа в ресторан Исидзима увидел Горо. Старик в дневной ливрее медленно шел по коридору. Директор отвел Горо в сторону:
– Меня искал Ниитакэ? Зачем?
Горо спрятал глаза.
– Горо. Вы ведь могли догадаться зачем. Или вы считаете, что даром получаете мои деньги?
– Исидзима-сан, как вы думаете, чем может интересоваться генерал Ниитакэ?
Ясно, опять бабы. Черт, этого еще не хватало.
– Он что, кого-то увидел?
– Исидзима-сан, по-моему, он заинтересовался как раз тогда, когда мимо его окошка прошла новая русская девушка.
– Хорошо, Горо. У вас все?
– Все, если не считать, что вас только что спрашивала госпожа Мэй Ин.
– Что вы ответили?
– Что пойду искать вас.
– Она была спокойна?
– По-моему, да. Госпожа Мэй Ин сказала, что пойдет к себе.
Исидзима кивнул летчику, и они двинулись дальше. Перед самой комнатой официантов Тамура замедлил шаг. Исидзима повернулся к нему:
– Вы хотите что-то сказать, Тамура-сан?
– Да, Исидзима-сан. – Тамура поклонился. – В рацию, которая прибыла со мной, вмонтирован самопеленгатор.
Тамура сейчас не прятал взгляд, а смотрел в упор. Нет, он не врет. Это честный взгляд самурая. Значит, без людей Цутаки все-таки не обошлось. В рацию вмонтирован самопеленгатор. В принципе он допускал такую возможность, но то, что Тамура сказал ему об этом сейчас, именно сейчас, – огромная удача.
– Самопеленгатор? Вы не знаете, в каком именно месте?
– На складе нашего отдела в определенных целях подготовлено несколько раций, снабженных самопеленгаторами. Обычно они монтируются между блоками Ф-48 и Н-1. Думаю, что и в этой рации он находится там же.
Значит, он сомневался не зря. Тамура работает на Цутаки. И сейчас, увидев бриллиант и получив личное подтверждение Исидо, решил переориентироваться.
– Благодарю вас, Тамура-сан. Я в полной мере оценил эту информацию.
Тамура поклонился.
Оставив Тамуру в комнате официантов, Исидзима вышел вместе с Гарамовым. Пока они шли к стоящему перед отелем вездеходу, он еще раз перебрал для себя возможности, которые возникали в связи с тем, что он узнал о самопеленгаторе.
– Надеюсь, теперь вы довольны, господин Гарамов? Как видите, бензин прибыл.
– Я не буду доволен, пока мы не взлетим.
– Все было в порядке, пока вы сидели в дежурке?
– Да, если не считать некоторых мелочей. Во-первых, вы установили за мной слежку.
– Дорогой господин Гарамов, не будьте так подозрительны. Это не слежка, а охрана.
– Допустим.
– Не "допустим", а охрана. Во-вторых?
– Приставание к нашей медсестре – тоже охрана?
– Кто к ней приставал?
– Швейцар.
– Масу?
– Не знаю, как его зовут, но знаю, что, когда она поднималась по лестнице с Мэй Ин, этот швейцар кинулся к ней и напугал.