* * *
Шурик вел Хмеля по коридору.
– Где Маша? – спросил Хмель.
– Зачем она тебе?
– Поговорить.
– О чем?
– Как она. И вообще. Что там случилось. Я же ничего не знаю.
– Она говорит, что это ты в лесу там всех убил.
От неожиданности Хмель встал как вкопанный, и Шурик даже опередил его на пару шагов.
– Почему?! – вслух изумился Хмель.
– Она это слышала от тех пацанов. Ну, которые гонялись за тобой. Она проверить никак не могла. Да и вообще она такого страху натерпелась, что ей теперь не до размышлений. Намертво отпечаталось в башке, что это ты. Так что лучше бы тебе с нею теперь не видеться.
– Но это же не я! – запротестовал Хмель.
Он стремительно прозревал. Маша эту свою непоколебимую уверенность донесла до местных ментов… То-то они волками кровожадными теперь смотрят на Хмеля… И заперли его в этом пыльном кабинете-камере, где решетка на окне…
– Меня самого чуть не убили! – заторопился Хмель. – И не надо из меня делать виноватого!
– Да кто из тебя делает! – неискренне ответил Шурик.
Хмелю почудилось восточное коварство.
– Местные менты! – выпалил он. – Вот кто делает! Я ни слова без адвоката не скажу. Фигушки вы на мне медали заработаете!
Шурик вдруг быстрым движением взял Хмеля за ворот, привлек к себе и сказал с веселым бешенством в глазах:
– Какие на тебе заработаешь медали? Ты на себя в зеркало смотрел?
Хмель растерялся. Шурик его отпустил и произнес уже совсем другим тоном:
– Врать не буду. Они хотели все повесить на тебя. Ты их пойми: у них других подозреваемых нет.
Он словечко "у них" произнес с таким нажимом, что Хмель тотчас же спросил с надеждой:
– А у вас?
– А у нас есть, – сказал Шурик.
– Я вам не верю, – все еще сомневался Хмель.
– Это ты о чем?
– Все равно меня виноватым сделают. Вот он я, у вас, меня искать не надо. Навешать на меня собак, и дело раскрыто.
– Врать не буду, – снова повторил свою фразочку Шурик. – Мог бы ты пойти по делу обвиняемым. Сшили бы тебе его так умело, что хоть даже суд присяжных – все равно бы ты пожизненное получил. Но знаешь, почему никто на такое не пойдет?
– Почему?
– Есть запись покушения на тебя.
* * *
Шурик привел Хмеля в кабинет, где при свете тусклой пыльной лампочки мрачно покуривали местные милиционеры. На Хмеля они все так же смотрели кровожадными волками. Хмель подумал, что вот отвернись сейчас на секунду Шурик, оставь без присмотра Хмеля – местные съедят с потрохами.
– Посмотри-ка вот сюда, – сказали Хмелю.
Он увидел на столе распечатанный на копировальном аппарате снимок: человек в солдатской форме. Взгляд солдатика недобр. По этому взгляду Хмель его и узнал, хотя на фото человек был брит и у него здесь была короткая стрижка.
– Знаком он тебе? – спросил милиционер.
Хмель кивнул.
– Кто он? Как его зовут?
– Я не знаю, – пробормотал Хмель. – Я вообще думал – он упырь болотный. А он что – солдат?
Ну, конечно же, солдат!
– У него был штык-нож, – вспомнил Хмель. – Настоящий, армейский. И еще он так меня допрашивал…
– Он тебя допрашивал?
– Ага. Какая твоя часть… Воинское звание…
– Он дезертир. Уже месяц, как в розыске. Избил в части новобранца, должен был сесть, но не успели арестовать.
– Какой-нибудь десантник? – полувопросительно предположил Хмель.
– ДШБ.
– Чего? – не понял Хмель.
– Десантно-штурмовой батальон.
Да, выучка у него хорошая, это Хмель еще на болотах отметил.
– Убийца, – сказал милиционер. – Это он там, в лесу, похоже, всех мочил.
Он смотрел на Хмеля вопросительно. И вроде бы как Хмель должен был подтвердить.
– Я не уверен, – сказал Хмель.
– Да ну? – неприятно поразился его неуступчивости собеседник. – А кто же тогда?
– Эти, в камуфляже. В черных шапочках. Один меня хотел убить.
– Тебе не показалось?
Хмель задрал одежду и продемонстрировал синяк на своей груди.
– Он ударил меня ножом, – сказал Хмель. – А попал по монете. Остался синяк.
– А чего же не добил?
– Не успел.
– Почему? – спросил милиционер.
– Его убил десантник.
– Ну вот! – вкрадчиво произнес милиционер. – А ты говоришь – он не убийца.
Вздохнул.
* * *
– Они потому цепляются то к тебе, то к десантнику этому, что все это на поверхности лежит, – сказал Шурик.
Они вдвоем с Хмелем сидели в пыльном кабинете.
– А кого-то другого искать – у них пороху не хватает. Попробуй докажи, что были эти, в камуфляже.
– Они были! – сказал Хмель. – Я их видел!
– Только ты и видел, – пожал плечами Шурик. – Других свидетелей пока что нет.
– Еще этот видел… десантник, – Хмель едва не сказал "упырь".
– У него уже не спросишь, я так думаю.
– Почему? – насторожился Хмель.
– Потому.
– Вы думаете – его убили?
– Ты говорил: он хотел вычислить того, с кем ты по переговорнику общался.
– Да. А я сбежал.
– Вот и ему надо было бежать. А он туда сунулся. Переиграли его эти, в камуфляже.
– А может, это он их переиграл? – предположил Хмель.
– Тебя уже в Москве пытались убить.
– Ну и что?
– У кого были твои документы?
– У десантника.
– Вот и думай, – посоветовал Шурик. – Чтобы тебя так быстро разыскать в столице, надо было твои документы иметь и вообще много чего знать про тебя.
– Он знал!
– Десантник? И что – он отправился в Москву тебя убивать?
– Допустим.
– Он там, в лесу, провел рядом с тобой довольно много времени. Мог бы убить, если бы захотел. Но не убил. Это не он. Это другие.
За окном было темно. Жутко становилось, если туда глянешь.
– У них тут есть диван, – сказал Шурик. – Ты ляг, поспи. А завтра мы туда поедем.
– В лес? – обмер Хмель.
– Да ты не дрейфь! – сказал Шурик. – Пока я рядом, все у тебя будет в порядке.
* * *
Старый диван был обтянут растрескавшимся дерматином. Еще здесь было колченогое кресло с торчащим из-под обивки поролоном, стол, у которого столешница была в чернильных пятнах, на столе стоял пыльный графин без воды, под столом россыпь пустых водочных бутылок – комната психологической разгрузки, не иначе.
Шурик, оставляя здесь Хмеля, закрыл снаружи дверь на ключ.
– А если в туалет? – сердито осведомился Хмель.
Шурик не ответил. Были слышны его шаги. Он уходил. Хмель погасил свет. В зарешеченное окно заглядывала полная луна. Хмель лег на диван и отвернулся от окна, чтобы луну не видеть. Он долго не мог заснуть, а когда стал забываться, вдруг услышал волчий вой. Не удивился, потому что при такой луне, наверное, волки всегда воют. Только он не мог понять, ему это снится, или волки в действительности подошли близко к жилью.
Он открыл глаза и вслушался. Волки. Близко. До чего же жутко.
Сон как рукой сняло.
Только это не за окном. Это за стеной.
Не волки?
Хмель соскользнул с дивана и приник ухом к стене.
Не волки.
Плакал человек.
* * *
Утром завтракали вчетвером: Хмель, Шурик и те два милиционера, которые вместе с ними приехали из Москвы. Были свежие помидоры и огурцы, тушенка в банках, копченая колбаса, хлеб в пластиковой упаковке и картофельное пюре быстрого приготовления. Еще печенье, пряники и булки с маком. Все это занимало две картонные коробки. Хмель иногда бросал на эти коробки удивленный взгляд: надо же, еды полно, бери что хочешь. Он никак не мог забыть испытание голодом, которое ему довелось пережить в лесу.
Потом поехали на хутор. Кроме их машины, была еще одна – "Нива" с тонированными стеклами. Это местные милиционеры их сопровождали.
"Нива" шла впереди. И первой скатилась с асфальта на грунтовку, которая вела на хутор. Хмель занервничал.
– Знакомая дорога? – спросил Шурик.
– Угу, – ответил Хмель.
Таращился по сторонам, страшась кого-нибудь увидеть.
Шурик выглядел беспечным. Курил сигарету, пуская струи дыма в открытое окно. Когда они добрались до сгоревшей "Исудзу", Шурик велел остановить машину, вышел и Хмеля поманил за собой. И из "Нивы" вышли два милиционера. Шурик вопросительно посмотрел на Хмеля.
– Пацанов тех машина, – доложил Хмель. – На ней Серега хотел дать деру. Вот тут это дерево лежало, поперек дороги.
Но теперь дерево дорогу не перегораживало.
– Мы оттащили, – сказал негромко местный милиционер. – Когда приехали тут обстановку выяснить.
– В общем, караулили Серегу здесь, – продолжал Хмель. – Я его труп вон там видел. А потом он куда-то делся.
Шурик предложил пойти и посмотреть.
Трупа действительно не было. Но были следы. Натоптано изрядно.
– А я вот тут лежал, – продолжал свою страшноватую экскурсию Хмель. – Ночь была, я полз, и вдруг – сигаретный дым. Я понял, что это тот, кто убил Серегу.
Хмель повел милиционеров за собой. С первого раза они промахнулись, то самое место не нашли, поняли, что ошиблись, вернулись, теперь уже держась ближе к дороге, и тут обнаружили лежку. Мох был помят. Здесь не было ни одного окурка, но нашелся пепел – много.
– Окурки он с собой забрал, – сказал Шурик, тщательно обследовав место засады. – Следов не оставляли. – Повернулся к Хмелю: – Ты вообще тут видел какие-нибудь пачки сигаретные? Или другой какой мусор?
– Упаковки от еды! – вспомнил Хмель.
– Где?
– В ранце.
– В каком ранце?
– Ну, такой, который носят за спиной. Он был у того парня в камуфляже, который меня чуть не убил. И в ранце мы нашли упаковки от продуктов. Много. Я еще подумал тогда, зачем он с собой все носит, почему не выбросил.
– Потому и не выбросил, – сказал Шурик. – Они старались не оставлять здесь следов.
* * *
Хутор выглядел покинутым. Дверь в дом распахнута. Двери сараев настежь. Одно из окон дома разбито. Через некоторое время тут все будет, как в тех вымерших деревнях, подумал Хмель, с тоской обозревая печальную картину. Обитатели хутора были последними, кто цеплялся за жизнь в этом проклятом месте. Не зацепились. Не смогли.
– Зачем вы снова привезли меня сюда? – пробормотал в отчаянии Хмель.
Шурик понял, в каком он находится состоянии, примирительно произнес:
– На этот раз все не так страшно. Как приехал, так и уедешь. Считай, что ты в командировке.
Милиционеры осмотрели дом, осмотрели сараи. Хмель бродил за ними грустной тенью.
Тут была кровь. И в доме, и во дворе. Бурые пятна. Шурик их так тщательно изучал, что со стороны казалось: обнюхивает.
– Девчонка говорила, дед увидел что-то через окно, – сказал он местным милиционерам. – Через какое?
Ему показали. Окно выходило во двор. И здесь же, во дворе, были пятна крови.
– Еще собака тут лежала, – вспомнилось Хмелю.
– Где? – обернулся Шурик.
– Там, за сараем.
– Пошли, – сказал Шурик.
Собаки не было.
– Вот тут, – показал рукой Хмель.
– Живая?
– Думаю, что нет.
– Ни одного трупа, – процедил сквозь зубы Шурик. – Всех прибрали, даже пса.
– А как же! – всполошился Хмель. – Вон там есть свежая могила! За мной идите!
Он пошел в направлении кладбища, которое за многие годы обустроил здесь дед.
– Я там прятался, следил за домом, – тараторил Хмель. – И вдруг смотрю: я лежу на свежей могиле…
Он не успел дорассказать, потому что они уже пришли.
Неглубокая могила была разрыта. Пусто. Только разбросанные комья не успевшей высохнуть земли.
Шурик вопросительно посмотрел на Хмеля. Тот пожал плечами.
– Была могила, – сказал Хмель. – Холмик такой, все как положено.
* * *
Пока милиционеры осматривали окрестности хутора, Хмель скучал. Сел в траве, привалившись спиной к бамперу "Нивы". Пригревало солнце. Если закрыть глаза и не видеть больше этот хутор, можно попробовать себя уговорить поверить, что не все так уж плохо. Хмель попробовал, но до конца себя не уговорил, потому что его отвлек посторонний звук. Это был плач, похожий на вой. Точно такой, какой Хмель слышал прошлой ночью. Он обеспокоенно завертел головой. Это в машине. Хмель попытался заглянуть в салон через тонированное стекло, но увидел только свое отражение. Тогда он распахнул дверцу. И обнаружил Машу. Она на заднем сиденье сжалась в комок и ревела, пытаясь задушить в себе этот тоскливый вой. Хмель так растерялся, что не сразу нашелся что сказать.
– Не плачь, – пробормотал он наконец.
Ему казалось, что Маша смотрит на него со страхом.
– Это не я, – сказал Хмель. – Поверь, что это был не я. Меня самого чуть не убили.
Он вдруг вспомнил слово, которое употребляла Маша.
– Я сам тут едва не пропал, – сказал Хмель.
* * *
В последующие три часа Хмель увидел еще два сгоревших автомобиля: "Ниссан" и "УАЗ".
– На войне как на войне, – приговаривал Шурик.
Хмель в душе с ним соглашался. Неплохо они тут поиграли в войнушку. Очень на настоящую похоже.
– Кто жег? – спросил у Хмеля Шурик.
– Я не знаю.
Потом они осмотрели две деревни. Во второй Хмель признал ту, где они с упырем вели радиоигру с неведомым Грибником-фронтовиком.
– Вот там, – сказал Хмель и пошел по траве. – Мы лежали с этим… Десантник который…
Он сумел найти то самое место. Здесь трава была помята, и чуть в стороне – тоже.
– Тут мы с ним прятались, – рассказывал Хмель. – А вон там, – он показал рукой, – он убил какого-то типа с ружьем.
В том месте, когда они туда пришли, действительно трава была вытоптана. И еще там были следы крови.
– Я там и оставался, – сказал Хмель. – Во-о-он там. По переговорнику общался с одним из них. А десантник сначала был со мной, потом сюда уполз.
– Зачем? – не понял Шурик.
– Засада, типа. Он мне сказал, что этот, с кем я разговариваю, – не один. Кто-то должен быть еще. Один меня забалтывает, другой по звуку вычисляет. Вот десантник и решил подкараулить этого второго.
– А ты вроде как наживка, – догадался Шурик. – Ловля на живца.
Хмель нервно дернул плечом в ответ.
– А может, этот, которого десантник завалил, – он и был тот, с кем ты разговаривал? – спросил Шурик.
– Нет. Этот уже тут лежал. А с тем я как ни в чем не бывало продолжал базарить.
– Значит, ты лично видел двоих. С третьим разговаривал, – загибал пальцы Шурик. – Уже, получается, трое. А сколько их вообще могло бы быть?
– Не знаю.
– А десантник что-нибудь говорил по этому поводу? У него какие были соображения?
– Щас! – заторопился Хмель. – Я вспомню! Значит, так. Он мне сказал… Мы здесь как раз были, – показал себе под ноги. – И он сказал, что если этот третий выйдет к нам, покажется, не побоится – это значит, что еще тут кто-то есть кроме него.
– Но он не вышел к вам, – понимающе глянул Шурик.
– Не вышел.
– Тогда получается, что трое. Хотя и не факт.
* * *
Хмель показал, в каком направлении уполз десантник, когда он его видел в последний раз. Оставленные десантником следы сохранились. Они привели к деревне, но тут уже было не понять, куда упырь отправился дальше.
Прошлись по всем постройкам. Не нашли ничего, что заслуживало бы внимания. Тогда Шурик снова привел всех туда, где несколько дней назад прятался в траве Хмель, расставил своих коллег цепочкой, и они дважды прочесали заросший травой участок: сто метров туда, сто метров обратно. На обратном пути один из местных милиционеров наткнулся в траве на вязаную шапочку. Черного цвета. С прорезями для глаз.