- Ничего себе! Вот это винтовочка. С глушителем… Да на ней весь приклад в метках! Неужели она действительно столько людей угрохала? Мужики, пятьдесят семь человек!
Дашу перевязали и уложили на солдатскую плащ-палатку. Один из солдат накинул сверху ее маскировочную сетку. Десантники вернулись, прочесав окрестные холмы. Доложили лейтенанту о трех убитых чеченцах, показали захваченный миномет с комплектом мин и три автомата:
- Снайпер наш парень. Он их всех снял из винтовки. Мы проверили ранения на телах.
Лейтенант поправил:
- Это девушка.
Ребята запереглядывались, покачивая головами. Палатку подняли за углы. Рядом с Волынцевой положили ее винтовку и понесли к колонне.
К лейтенанту подошел начальник колонны, подполковник Губанов и тот передал ему слова девушки. Подполковник вызвал радиста и приказал:
- Свяжись с Аргуном и попроси на связь майора Стаценко из ГРУ. Скажи срочно!
Солдат одел наушники, поставил на землю пятнистую рацию и присел перед ней на корточки. Слегка покрутил ручки сверху. Через пару минут откликнулся сам майор:
- Стаценко на связи. Кто говорит?
Солдат протянул наушники офицеру:
- Подполковник Губанов. Мы нашли раненую женщину-снайпера на высотке у разбитого блокпоста, не доезжая двух километров до Джалки. Она просила найти вас и передать: "Шайтан задание выполнил".
Взволнованный голос спросил:
- Как она?
Подполковник сунул наушники лейтенанту, ведь тот знал о женщине чуть больше. Парень ответил:
- Крови много потеряла. Лежит без сознания. Мы ее с собой забираем. Через двадцать минут, если все хорошо пойдет, будем в Аргуне.
Стаценко гаркнул в трубку:
- Медик среди вас есть?
- Только санинструктор.
- Так пусть этот парень постарается сделать все возможное и невозможное, девушка должна жить! Едьте быстрее, я сейчас наши посты предупрежу и вас не будут проверять. Назовите номер колонны и количество машин…
Связь прервалась. Подполковник посмотрел на бледное лицо девушки на плащ-палатке:
- Интересно, кто она такая, раз разведчик так забеспокоился? Грузите ее в машину и осторожно! Устройте поудобнее. Документов при ней нет? Не смотрели?
- Только жетоны на шее, почему-то четыре штуки, золотая цепочка с янтарем и наколка морской пехоты на плече.
Подполковник поморщился:
- Ничего не снимать! Ладно, поехали!
Солдаты привязали маскировочную сетку к металлическим ребрам каркаса кузова. Внутрь положили несколько бушлатов и осторожно уложили Дашу в этот импровизированный гамак. Сверху тоже накрыли парой бушлатов. Колонна тронулась в путь.
На особо тряских местах, когда гамак начинало слишком сильно раскачивать, десантники придерживали его руками, не заботясь о собственной безопасности. Почти все они прибыли в Аргун с многочисленными ушибами и синяками.
Майор Стаценко бегом рванулся навстречу солдатам, которые несли плащ-палатку с Волынцевой. Остановил их. Не обращая ни на кого внимания, упал на колени перед раненой, взял ее руку в свои, повторяя:
- Даша, Дашенька! Очнись!
Поднял голову и посмотрел на солдат:
- Она не приходила в сознание?
- Нет. Только звала пару раз какого-то Артема…
Майор вскочил на ноги, обернулся назад и крикнул:
- Алексей, вот она! Забирай и в наш госпиталь!
Из-за машин появился капитан с двумя рослыми парнями и настоящими медицинскими носилками. Ни слова не говоря, разведчики переложили девушку на носилки и бегом понесли к палаткам. Капитан что-то тихо сказал майору. Тот, подумав, ответил:
- Действуй. Мне с подполковником надо поговорить.
Стаценко подошел к Губанову и тот невольно вытянулся, хотя и был старше по званию. Майор устало спросил, присев на полуразбитый ящик:
- Где вы подобрали Дашу?
- До станции Джалка мы не доехали всего километра два, когда нас начали обстреливать. Это случилось возле разбитого блокпоста. На дороге разорвались две мины, а третья почему-то рванула на пустынном холме. Затем раздались несколько автоматных очередей и все стихло. Меня это заинтересовало. Выстрелов снайпера мы не слышали - винтовка у нее оказалась с глушителем. Кстати, вот сумка с принадлежностями и винтовка! Заберите. Солдаты обнаружили трупы трех чеченских боевиков неподалеку на склоне. Миномет, ящик мин и три автомата, не считая запасных рожков, гранат и пистолетов. Оружие мы забрали. Если вас интересует, сейчас принесут.
Стаценко задумчиво протянул:
- Она все-таки уничтожила "артиллеристов"…
Подполковник помялся, а потом все же спросил:
- Простите, товарищ майор, кто она и кто такой этот "Шайтан"? Мы больше никого в округе не обнаружили.
Он грустно улыбнулся:
- Она и есть "Шайтан". Слышали такую кличку? Ее дали Даше сами чеченцы. Исмаилов за ее поимку уже двадцать тысяч долларов обещает. Почему-то только за живую…
Подполковник удивился:
- Я всегда считал, что это выдумка и собирательный образ всех наших снайперов. Мои солдаты с ума сойдут от радости, если узнают, что спасли самого Шайтана.
Майор вздохнул:
- Это, к сожалению, горькая правда. Лучший снайпер - девушка. На самые опасные задания отправляю ее. Сегодня она ранена в четвертый или пятый раз. Только о том, кого вы подобрали по дороге, лучше никому больше не рассказывать. Просто парень-снайпер и все. Договорились?
Губанов кивнул:
- Договорились. Я все понял.
Подполковник и майор пожали друг другу руки и разошлись. Стаценко легко подхватил сумку и снайперскую винтовку, приставленную к колесу КАМАЗа. И через мгновение скрылся за машинами.
Когда Юрий появился в госпитале, Волынцеву уже унесли в операционную. Капитан Самохин и два разведчика, Тихоня и Сашок Горяев, стояли и ждали его возле операционного шатра. Офицер сообщил:
- Хирург сказал - плечо раздроблено пулей и крови много потеряла. Состояние тяжелое, но сделает все, что сможет…
Алексей помялся, а потом тихо произнес:
- Стрелять она больше не годится. По словам хирурга, как минимум полгода уйдет на выздоровление. И с рукой не понятно, Борис Васильевич предполагает, что действовать она будет лишь частично.
Стаценко отпустил разведчиков и отмахнулся:
- Да черт с ним! Главное, жива. У нее и так на прикладе винтовки сплошные надрезы. А ведь винтовка уже вторая. А сколько не отмеченных, один Бог знает. Мы отдаем приказы, а она выполняет…
Оба замолчали. Майор вытащил папиросы и закурил, резко и нервно затягиваясь. Пару раз оглянулся на операционную палатку, откуда слышалось звяканье металла и приглушенные голоса. Самохин вдруг наклонился к нему вплотную и тихо спросил:
- Вы ее любите, Юрий Григорьевич?
Юрий кивнул и отбросил недокуренную папиросу в сторону. Посмотрел подчиненному прямо в глаза и тихо произнес:
- Давно люблю…
- А она?
- Относится, как и к остальным.
Алексей констатировал:
- То есть, никак не относится. Приказ - исполнение… Почему она такая нелюдимая? Словно смерти ищет. Я тут попробовал ребят расспрашивать, такое о себе услышал, не приведи Бог! Хорошо хоть рожу не набили…
- Ты у нас всего полтора месяца, а они с ней воюют плечо в плечо уже больше года. Они поклялись никому и ничего о ней не рассказывать. Но я расскажу кое-что…
"Дашу я узнал, когда ей было тринадцать лет. Влюбился в нее еще тогда, молодым лейтенантом. А она совсем ребенком была! Потом ее отца перевели на другую заставу и я потерял ее из виду. Женился, потом развелся.
Сюда она следом за своим женихом пришла, а он моим заместителем был. Артем Новиков на два месяца раньше прибыл. Не помню точно, что там произошло в части, хотя Артем и рассказывал, только ее к нам прикомандировали, по контракту на год. Мы тогда в Ведено располагались. Я ее не узнал, а Даша меня узнала.
Ребята поначалу к ней подкатывались, хихоньки-хахоньки. А она - ноль эмоций! А когда приставать стали, сразу троих в наш госпиталь унесли. Волынцева сержант морской пехоты и была командиром отделения. К тому же владеет восточными единоборствами. Куда там нашим молодцам! И подкованные вроде в драках, да слабоваты против нее оказались. Побитых парней заело и они попытались дело против нее завести, да я закрыл. Съездил куда надо и все рассказал в подробностях…
Волынцева, в первые рейды с Шахтером ходила, пока не ранили его. На себе тащила пять километров. По горам… Попробовал ее с Лесником в пару поставить, она ему фонарей навешала за сорванное задание и одна стала в рейды ходить. Особенно в те районы, где снайпера чеченские появлялись. Артем вернулся из госпиталя через два месяца и ожила Дарья. Грусть в глазах пропала. Ты ее такой не видел! С чеченцами на рынке любила поговорить. Абсолютно другой человек: общительная, веселая, а как пела! Любили они друг друга. Все это знали. Ребята берегли Дашку пуще себя в боях. Новиков обещал свадьбу на улицах Грозного устроить, когда нас туда отправят, да не успел…
Рядом с нами находились солдаты-срочники. Они часто просили разведчиков на базар сходить: продуктов купить, курева. Им самим нельзя было уйти.
В тот день, как я думаю, Артема просто оглушили со спины и уволокли в горы. Дарье я запретил поиск, ребята ее связали по моему приказу, но она все равно ночью ушла. Распутала веревки и ушла. Захватив только винтовку и четыре патрона, что в кармане оставались после дневной охоты. Я утром по ее следам взвод разведки кинул. Не имел права этого делать, да только она мне дороже погон. Да и ребята рвались на ее поиски. Уж как они меня упрекали! Вот они мне потом все и рассказали, что сумели по следам узнать, да по крикам ее бредовым.
Дело было прошлой осенью, в сентябре. Пять суток Дарья лазила по горам, а разведчики за ней. Только никак они ее поймать не могли. Только начнут расстояние сокращать, она следы запутает! Добывала оружие и пропитание у чеченских боевиков. Видимо кого-то из них ей удалось разговорить. Первые два дня она была доброй. Убивала лишь тех, кто ей мешать пытался. У Шамриева пятерых боевиков уничтожила гранатами за то, что попытались ее поймать. Бешеного Ризвана чуть кондрашка не хватила от такой новости. Мы поймали одного боевика из его отряда, тот рассказал, что Шамриев скакал по земле хлеще зайца, топал ногами и брызгал пеной у рта во все стороны. Именно Ризван отправил для ее уничтожения одновременно шесть снайперов. Обратно никто не вернулся.
Нашла она останки Артема на вторые сутки. Чеченцы ему глаза выкололи, живот распороли. Еще живому налили в нутро бензина и подожгли. И все на ее глазах Она в прицел смотрела, да расстояние слишком велико было. Боевиков было девять. Она завалила труп камнями от зверей, а сама двинулась по следу. В тот день Даша стала такой, какой ты ее видишь теперь.
Она настигла их на четвертый день. Как ей удавалось незамеченной посты чеченские миновать, одному Богу известно! Из моих разведчиков двое не вернулось.
Четырех бандитов она из винтовки пристрелила, а пятерых, когда патроны кончились, ножами убила. Мои парни видели это своими глазами. В бинокли от начала до конца всю схватку видели. Страшно, говорят, смотреть было, как она на них с голыми руками пошла. Чеченцы оружие опустили, когда увидели, что у нее ни винтовки, ни автомата, ни пистолета нет. Спокойно ждали, когда подойдет. Не боялись они ее, а зря!
Через несколько секунд все было кончено. Волынцева перерезала троим шеи, а двоих ножами в глотку приколола, как свиней. Ребята говорили, что кровища хлестала прямо на нее со всех сторон и ей было все равно. На лице ничего не изменилось. Да ты и сам видел не раз ее ножик на щиколотке: тридцать пять сантиметров длины и острее бритвы, а с другой стороны пила сделана. Видел у нее на груди цепочку с янтарем и еще два жетона? Они принадлежали Артему. Даша забрала их с одного из трупов и с тех пор не расстается.
И снова она тогда от моих разведчиков ушла. Оружие боевиков забрала, а винтовку свою оставила, ее ребята потом принесли. Свою дорогу назад к мертвому Новикову буквально усеяла трупами боевиков. В дело шло все: ножи, автоматы, гранаты. Она набрела на отряд Асланбека Исмаилова, когда уже подходила к временной могиле Артема. Что точно произошло, до сих пор неизвестно: то ли она наткнулась на них, то ли они ее первой обнаружили?
Не поверишь - отряд отступил в горы и понес довольно ощутимые потери. Мы потом узнали это от пленного боевика из отряда Исмаилова. Дашка стояла в полный рост на их дороге, седая, страшная, с окровавленным лицом и стреляла, пока рожок в автомате не опустел. Асланбек тогда и назвал ее "Шайтаном". Разведчики видели, как отряд уходил. Они нашли ее на трупе Новикова, всю израненную. Чуть живую, но доползшую до него и даже сумевшую разобрать некоторые камни.
Принесли ко мне в палатку в бессознательном состоянии, окровавленную, бредившую и седую. Останки Артема тоже принесли, завернув в плащ палатку наглухо: тело уже начало разлагаться. Принес тот, кого я считал чуть ли не врагом Даши - Тихоня. Ведь это она его евнухом сделала! Через месяц Тихоня убил своего приятеля Резаного за то, что тот собирался Дашке в спину выстрелить. Я долго ничего не знал, думал на чеченцев, а потом прапорщик Гуськов рассказал правду. Это он номерной штык-нож из тела вытащил и по номеру узнал, кто убийца. Не виню Тихоню… Я бы и сам убил Резаного за нее.
Новикова успели отправить на родину, в Курск и похоронить, когда Волынцева наконец очнулась. Все это время она находилась в Ханкале в госпитале. Я не стал отправлять ее в Махачкалу, боялся слишком долгой разлуки с ней. Я в госпиталь трижды ездил. Не уронила ни слезинки, когда я сообщил ей о похоронах Артема, только глаза потухли. Меня мороз по коже продрал от ее тогдашнего взгляда! Не было в нем ничего человеческого.
Даша сбежала от докторов на четвертой неделе, едва оправившись. Попутными машинами добралась до Ведено. Молча вошла в мою землянку в больничном халате и чужом бушлате сверху, спокойно сказала:
- Мне нужна винтовка, масхалат и новое обмундирование. Сухой паек и боезапас на неделю.
Я попробовал ее отговорить:
- Даша, ты очень слаба еще. Тебе винтовку не поднять. Отдохни!
Она молча взяла мой автомат и коротко сказала:
- Пошли…
Привела меня к обвалившейся стене, обгоревшим обломком нарисовала на ней маленький кружок. Отошла на двести шагов и дала короткую очередь. Кружок исчез. Вместо него в камне зияла дыра. Ее лицо было искажено ненавистью, когда стреляла. Словно не камень был перед ней, а отряд "духов""…
Рассказ Стаценко был прерван выскочившей из операционной медсестрой. Та со всех ног бежала к палатке разведчиков. Ее белый халат впереди был в крови. Майор крикнул:
- Что произошло?
- Срочно нужна кровь второй группы, резус отрицательный. Дарья истекает кровью, доктор никак не может ее остановить!
- У меня вторая и резус - минус.
Медсестра вернулась:
- Тогда скидывай куртку, рубашку и со мной пошли!
Стаценко за пару секунд освободился от одежды и сунул ее в руки капитана:
- Держи! Найди ребят со второй группой крови…
Прямое переливание доктора обычно стараются не делать, но тут случай был исключительный. Майор лежал за низенькой ширмой на более высоком столе, чем Даша. От его левой руки за эту белоснежную перегородку убегал по желтоватой трубочке ручеек живой и теплой крови. Над ширмой мелькали головы хирурга и ассистентов. Возле майора тоже находилась медсестра, постоянно спрашивающая:
- Голова не кружится?
И он каждый раз отвечал:
- Нет.
Женщина часто выглядывала за перегородку и тогда он ее спрашивал:
- Кровь не остановили?
Она каждый раз отрицательно качала головой. Наконец из-за ширмы раздался усталый голос хирурга:
- Остановили, слава Богу! Заканчивайте сами. Ну-ка, взглянем, кто у нас донором был?
За ширму заглянуло круглое лицо с воспаленными красными глазами, в покрытом кровавыми пятнами халате и прозрачном фартуке. Светлые ресницы захлопали удивленно:
- Юрий Григорьевич, вы?!? Анна Николаевна, вы бы хоть предупредили, что кровь сдает сам начальник разведки!
Стаценко спросил:
- И что бы это изменило, Борис Васильевич? Или у меня кровь не такая, как у всех?
Врач в досаде махнул рукой:
- После сдачи крови надо отдыхать хотя бы сутки, а вам - какой отдых! Мы бы солдата или контрактника нашли… Анна Николаевна, сколько крови взято у Юрия Григорьевича?
- Почти триста грамм. Сейчас я уберу трубки…
Плотная здоровая медсестра протянула руки, чтобы вытащить иглу из вены, но майор ухватил ее руку другой рукой и чуть отодвинул в сторону:
- Сколько еще надо крови?
Хирург ответил:
- Грамм сто, а потом подсоединим физраствор и глюкозу.
- Тогда берите у меня эти сто грамм!
Женщина вопросительно посмотрела на врача, а тот внимательно посмотрел на лежавшего мужчину с твердо сжатыми губами. Подумал и кивнул:
- Берите, раз майор настаивает.
Развернулся, чтобы уйти, но Стаценко остановил:
- Борис Васильевич, Даша будет жить?
Хирург сдвинул марлевую маску с лица вниз и вздохнул:
- Будет-то будет… Только не уверен, что вполне здоровой. Пуля оказалась со смещенным центром тяжести. Войдя в плечо под углом, она раздробила плечевую кость и ключицу, разорвала мышцы и застряла возле шейной артерии. Я извлек пулю, ее нельзя было оставлять в теле… Это великое счастье, что артериальное кровотечение началось у меня на столе, а не по дороге сюда. Собрал осколки костей и сделал все, что мог для вашей подопечной. Теперь дело за ней. Организм молодой, но полностью ослабленный физически и душевно. Она не борется за жизнь. Вы бы слышали только, как билось ее сердце во время операции! Мои медсестры измучились, проверяя ей пульс и прислушиваясь к дыханию. Можно было подумать, что на столе лежит труп. Эта девушка работала на износ. Надо в Махачкалу везти.
Майор тихо сказал:
- Я знаю, что на износ, но не в силах остановить. Даже если я приказываю остаться, она все равно уходит. Однажды я приказал ее связать и вы помните, что из этого вышло. За последний год она не ночевала в палатке ни одной ночи. Отправлять ее в Ханкалу даже в таком тяжелом состоянии бессмысленно. Дашка чуть оправится и сбежит оттуда. И не дай Бог, если не вернется к нам! Она ненавидит чеченцев. Догадываетесь, Борис Васильевич, что произойдет?
- Но поймите и вы меня, Юрий Григорьевич. У меня совсем мало коек для раненых. Вокруг одни мужчины. Не могу же я выделить целую палатку для одного человека? Ее просто некуда положить!
Стаценко твердо сказал, как отрезал:
- Ко мне в палатку положим. Пополам разделю ее брезентом или простыней и положим. Даше нельзя быть среди чужих, когда очнется.
Хирург пожал плечами и вышел, поняв, что военного не переубедить. Майор тихо спросил медсестру:
- Могу я сейчас поговорить со своим заместителем? Капитан у палатки должен стоять.
- Только через стенку. Внутрь нельзя.
- Тогда попросите Алексея подойти к стене. Пожалуйста.
Медсестра сразу же вышла. Из-за брезента вскоре раздался голос Самохина:
- Юрий Григорьевич, я здесь.