- Скажите, - теперь уже человек из Генпрокуратуры спрашивал более корректно, даже как-то ласково, - а как вам все это удалось собрать?
- Как удалось? - Горецкий криво улыбнулся. - Хобби. И бывшая специальность - я почти пять лет проработал следователем прокуратуры. Хотя и не оперативный розыск, но все-таки... Ладно, будем надеяться, что тот материал сослужит вам хоть какую-то службу. Прощайте. Вам лучше уйти прямо сейчас, а я покину этот дом позже. Незачем подставлять хорошего человека.
Покинув дом "хорошего человека" минут через десять после ухода московского гонца, Горецкий, перед тем, как усесться в свой скромный "Форд-сьерра", осторожно огляделся по сторонам. Он не заметил ничего подозрительного, но что-то подсказало ему: "Пасут".
Горецкий никогда не был паникером. Со стороны он вообще производил впечатление человека чуть ли не беспечного. Так что если уж его посещало чувство неосознанной тревоги, то этому чувству следовало доверять полностью.
Он так и поступил. Покружив по центру города, а потом, чуть ли не ободрав бок какому-то "жигуленку", Горецкий втиснул свой автомобиль в ряд в тот самый момент, когда на светофоре после зеленого уже горел желтый свет, газанул, проскочил перекресток, вызвал вполне предсказуемую реакцию водителя "Жигулей" ("Чтоб ты, падла, перевернулся!") и вылетел на относительно свободный от машин проспект, выходящий за черту города.
Тут же обнаружились и преследователи. Они ехали в темно-сером "Ауди". "Ничего, что "Ауди", поглядим, что впереди", - то ли Горецкий уже где-то слышал эту дурацкую присказку, то ли она только что пришла ему на ум.
А впереди уже маячила хитрая дорожная развязка. Несколько дней назад Горецкий там проезжал, и он знал, что дополнительная "прелесть" состояла в том, что на дороге, идущей перпендикулярно продолжению проспекта - уже внизу, под мостом - велись ремонтные работы. И хотя велись они, судя по всему, достаточно давно и могли в течение этих нескольких дней уже и завершиться, Горецкий, памятуя о том, что в стране; под названием Россия никогда ничего не делается слишком быстро, рискнул все же поймать преследователей в ловушку именно на дороге под мостом.
Почти не снижая скорости, он свернул вправо, покатил вниз. Теперь он не был виден преследователям. Знак, изображающий треугольную кучу и согбенную фигурку с лопатой, был на месте. За деревянным щитом, на котором висел знак, должна быть настоящая, не нарисованная куча гравия а за ней - раздолбанное асфальтовое покрытие и вырытая в земле яма. То ли здесь оползень какой то случился или вымоина под асфальтом образовалась, то ли какую забытую коммуникацию срочно отрывать понадобилось.
Проехать здесь мог либо самоубийца, либо человек, хорошо знающий дорогу. Самоубийцей Горецкий не был, он просто объехал справа бетонную опору моста, потом свернул влево перед следующей опорой, выезжая снова на дорогу - уже за вырытой ямой. Правда, проделал он этот трюк на скорости километров семьдесят в час и посчитал за чудо, что не врезался во вторую опору моста - асом вождения Горецкий себя не считал.
А теперь - ходу по совершенно свободной дороге. Секунд через тридцать Горецкий оглянулся. За ним никто не ехал. Тогда он свернул на дорогу, идущую параллельно той, по которой только что выехал из города.
* * *
10 сентября, пятница.
Южнороссийск.
Около девяти вечера в квартире Епифанова зазвонил телефон.
- Привет большому начальству, - послышался в трубке слегка скрипучий, но довольно приятный баритон. - Не узнал, да? Это Горецкий. Я не из города звоню, наверное, поэтому плохо слышно. Еле пробился к тебе. Ты вообще-то очень занят?
- Дима, ты вообще на каком свете живешь?! - Горецкий почувствовал, что Епифанов, что называется, на взводе, хотя он редко "заводился". Уж он-то знал, что Горецкий живет на этом свете и ни на минуту о данном факте не забывает.
- Витя, что-то случилось? - вопрос звучал, как утверждение.
- Случилось многое. А по телефону я тебе могу очень мало сказать, В общем, сегодня утром Петляков погиб.
- Что-о?! Где? Каким образом это случилось?
- Убили его. Из своего дома выходил, на работу направлялся.
- То-то я звоню ему всю вторую половину дня, никто трубку не берет.
- Лида с дочерью ушли к матери Бориса. Той очень худо. "Скорую" вызывали, но в больницу не свезли. А зачем ты собственно звонил Петлякову?
- Да затем же и звонил. Я ему звонил вчера вечером, говорил с ним, он... Слушай, нам обязательно надо встретиться. Только вот по телефону мы опять же не должны об этом договариваться.
- Дима, я не совсем понимаю... - события прошедшего дня и в самом деле почти лишили Епифанова возможности что-либо понимать.
- Слушай, Викташа, слушай. Вспомни-ка хорошенько, говорит тебе что-либо такое слово, как "Дунай". Вспоминай события пятнадцатилетней давности. Ассоциации у тебя должны возникнуть типа: "О шея лебедя, о грудь, о барабан", что означает два-три-ноль. А с "Дунаем" что связано?
- Вспомнил, - вздохнул Епифанов. "Дунаем" непонятно почему называли "пивную точку", которую они совместно с Горецким посещали, как теперь казалось, в незапамятные времена. Эту "точку" снесли тоже достаточно давно, не меньше десяти лет прошло. Теперь там какая-то контора, кажется.
- Это хорошо, что ты вспомнил, Давай-ка мы с тобой там завтра встретимся, Часов эдак...
* * *
10 сентября, пятница.
Южнороссииск.
- Слушайте мeня внимательно, - Клюев поднял на клиента немигающий взгляд. - Вот эту штуку мы прикрепим к вашей одежде, лучше всего под воротником сзади Чисто, сухо. Желательно только, чтобы вас не хватали за шиворот. Эта вещица стоит довольно больших денег, так что желательно ее сохранить.
- А если они станут меня обыскивать? - мужчина с мягкими, словно размытыми чертами лица, с грустными глазами за стеклами очков вовсе не был похож на акулу бизнеса. Клюев подумал, что наверное, определение "лох", даваемое вымогателями и разного рода жуликами подобным типам, очень верно отражает сущность последних - это, возможно, ощущается только на уровне подсознания: говорящие на разных языках одинаково смеются, произнося "Ха-ха-ха", и одинаково фыркают, ощутив внезапный холод. Лох, лох, лох...
- Эту штуку практически невозможно обнаружить даже с помощью специального прибора. Вряд ли у них такой прибор будет. Но без мини микрофона никак нельзя, мы должны быть достаточно близко от вас, чтобы не потерять из вида.
К таким хитростям приходилось прибегать потому, что неизвестные, похитившие жену клиента и требующие за нее выкуп, установили довольно нетрадиционные условия контакта: клиент должен просто ехать по достаточно приблизительно оговоренному маршруту с невысокий скоростью. Все остальное решат за него. Клюев был почти уверен, что клиента собираются надуть, то есть, и деньги забрать,и жену не отдать. "Затейники, мать их перемать", - без особой радости подумал он.
Вообще-то вымысел "наехавших" можно в общих чертах спрогнозировать. "Тойота" клиента оборудована радиотелефоном. В месте, которое вымогатели сочтут подходящим, они его и остановят.
Но данная схема, как оказалось, получила развитие: "Тойоту", как и предполагал Клюев, остановили, но владельца быстренько пересадили в другой автомобиль, темно-зеленый "Форд-скорпио", после чего два объекта разъехались в разных направлениях.
Если учесть еще одно условие, которое поставили похитители - сумку с деньгами оставить на заднем сиденье "Тойоты" - то задача наблюдателей усложнялась.
Однако сидевший за рулем обшарпанной, видевшей виды "Волги" Клюев ни секунды не раздумывал - он поехал вслед за "Фордом".
Вскоре "Форд" свернул в квартал "хрущоб", запетлял по улочкам, вдоль которых разрослись каштаны, клены, акации, посаженные, наверное, еще в те времена, когда появились здесь неказистые железобетонные коробки. Но "джунгли" скорее упрощали, чем усложняли задачу преследователям.
Вот "Форд" остановился перед одним из домишек, и Бирюков услышал в наушниках:
- Уже приехали, да?
Это клиент, неплохо усвоивший роль наивного придурка, выдал необходимую для определения создавшейся ситуации фразу.
- Приехали. - ответил густой голос, в котором скользила ленца и насмешка. - Никодим, погляди-ка еще раз по сторонам, мы никого лишнего не привезли?
Послышался шорох, потом едва различимый щелчок, и другой голос, звучавший потише и глуше, произнес:
- Вроде бы никого.
- Я вас уже предупреждал и еще раз предупреждаю, - снова зазвучал голос вязкий и густой, словно каша-размазня, - если вы вздумаете играть с нами, то это будет последняя азартная игра в вашей жизни! Вперед!
Теперь снова шорох, потом через некоторое время звук захлопнутой двери.
- Пора! - сказал Бирюков, и они с Клюевым спешно покинули "Волгу".
Быстро выйдя из-за угла, Клюев резко сбавил ход и сразу весь преобразился - теперь это был этакий простой до умиления парняга пролетарско-казацкого происхождения, не испорченный интеллектом и воспитанием и посему предельно раскованный.
- Ш-шо ты там все слушаешь, бля? - это уже относилось к Бирюкову, который шел, слегка пошатываясь и по-дурацки пританцовывая в такт музыке, слышной только ему в наушниках плейера.
Клюев хлопнул Бирюкова по плечу, тот шатнулся с заметно большей амплитудой, но устоял на ногах и, улыбнувшись улыбкой дебила, погрозил приятелю пальцем.
- Ф-фуцаны! - услышал Бирюков в наушниках.
Это произнес второй похититель, шедший вслед за жертвой и бросивший на "фуцанов" презрительный взгляд из-за плеча.
Обладатель сочного голоса, крупный мужчина в кожаной куртке, шел первым, за ним "лох", а длинный парень, окрестивший так нелестно Бирюкова с Клюевым, замыкал цепочку. Все правильно, только очень наивный мог поверить сейчас в то, что состоится выдача заложницы. Неизвестно, верил ли в это "лох", но инструкции Клюева он выполнял старательно - все время обнаруживал свое существование звуками, то покашливая, то теребя воротник, под которым сидел "клоп".
Они вошли в подъезд. Клюев обнял Бирюкова за плечи и тихо, но внятно произнес:
- Теперь считай ступеньки.
И Бирюков весь превратился в слух.
Когда раздались щелчки, напоминающие звуки, издаваемые ключом, который проворачивается в замочной скважине, Бирюков сказал:
- Это на третьем этаже. Точно на третьем.
- Лады, - кивнул Клюев.
Наблюдатели все так же не спеша дошли до следующего подъезда, сделали вид, что пытаются рассмотреть номера квартир на жестянке с облупившейся краской, потом повернули назад и вошли в тот же подъезд, в который с полминуты назад вошла троица.
А в одной из квартир - теперь предстояло узнать в какой именно - на третьем этаже между тем происходили события, озвучиваемые "клопом".
- Лиза! - это голос "лоха".
- Тише, тише! - это голос старшего из пары вымогателей-похитителей. - Как и обещали, мы сохранили вашу супругу в абсолютной целости и сохранности.
- Но...
- Было бы просто неосмотрительно с нашей стороны давать ей полную свободу, оставляя одну в незнакомой квартире. Во-первых, женщины любопытны, во-вторых, взбалмошны.
"Черт побери! - подумал Бирюков. - То ли у меня слуховые галлюцинации, то ли еще что, но мне все время кажется, что я где-то слышал этот голос. Да и по виду мне этот здоровяк кого-то напоминает."
- Если вы так настаиваете, мы ее сейчас развяжем, - звучал сочный тягучий голос, - потом все вместе сядем и поговорим, как старые знакомые. Никодим, развяжи даму.
Клюев вытащил из кармана чувствительный микрофон направленного действия и прослушал сначала квартиру слева - тихий монотонный голос, наверняка радио на кухне. Теперь квартира напротив. Есть! Сняв наушники с головы Бирюкова и сравнивая звуки, доносившиеся из устройства, соединенного с направленным микрофоном, Клюев убедился: "лох" и его похитители находятся здесь.
Сделав знак Бирюкову и спрятав понадежней дорогостоящий микрофон, Клюев сунул руку в карман брюк и снял с предохранителя пистолет.
Бирюков тоже спрятал "плейер" и посмотрел на приятеля. Клюев едва заметно кивнул.
Это только в кино удается с первого раза снести с изящной небрежностью дверь, сделанную из ДВП и сосновых реек. Спецназовцы для подобных целей используют увесистый молоток. Нет, несмотря на кажущуюся ветхость, дверь "хрущевской" квартиры требует к себе достаточно серьезного отношения.
Отмерив себе небольшой, шага в два разбег, Бирюков рванулся к двери, подпрыгнул и шарахнул йоко-гери в дерматиновое покрытие.
Бутерброд упал маслом вверх. Дверь распахнулась сразу и настежь, унося с собой часть притолоки в виде деревянных щепок и стального паза, куда входил язык замка.
Двумя секундами позже Бирюков "отоварил" кулаком по лбу таращившегося на него здоровяка в кожаной куртке. Только сейчас Бирюков заметил модную "трехдневную" бороду на лице этого молодого мужчины.
- Тихо, ти-хо! - приказал Клюев "Никодиму", выхватившему ТТ, но не решавшемуся сделать выстрел.
По лицу "Никодима" пробежал зеленоватый "зайчик", скользнул по глазу, остановился на лбу. Очень это удобная штука - австрийский пистолет "Глок-18". В трубку-стержень возвратной пружины вмонтирован источник лазерного излучения. Нажмешь на спуск и можешь не убирать палец с крючка до тех пор, пока девятнадцать пуль калибра 9 мм "парабеллум" не попадут в то место, куда указал луч лазера. Можно произвести и девятнадцать одиночных выстрелов, но сейчас переключатель на пистолете Клюева стоял в положении непрерывной стрельбы.
Неизвестно, знал ли "Никодим" обо всем этом, но "зайчик" явно заворожил его. ТТ упал на пол.
Ненашев, когда автомобиль остановился в очередной раз, прислушался и приоткрыл крышку багажника. Он все боялся, что самодельный блокиратор соскочит, замок защелкнется и тогда ему без посторонней помощи не выбраться. А уж от кого такая помощь может исходить, гадать не приходится. Век бы такой помощью не пользоваться.
Какой-то парк. Куда же это они приехали?
Через несколько секунд Ненашев смог определить свое нынешнее местоположение. И он сразу откинул крышку багажника кверху, потом, пружинно разгибаясь, выбросил наружу ноги, а вслед за ногами и все свое гибкое тело.
Водитель тоже выбрался из автомобиля. Он путешествовал в более комфортабельных условиях и, очевидно, поэтому не очень спешил оставлять транспортное средство. Звук, возникший сзади, привлек его внимание. Водитель быстро оглянулся... и получил сокрушительный удар в челюсть.
Все это происходило на очень тихой улочке нового района, прозванного в народе "бедным". Здесь, на окраине городского парка, выросли трех- и четырех этажные особняки, сюда проложили хорошее шоссе - вoт почему после последнего поворота Ненашев почти совсем не ощущал качки и тряски в своем "плацкарте".
Бросив мимолетный взгляд в салон и обнаружив, что заветная сумка лежит на прежнем месте - на заднем сиденье, а ключей нет в замке зажигания, Ненашев сказал:
- Вот ведь cyченыш!
Порывшись в карманах "сученыша", который, казалось, не подавал признаков жизни, и обнаружив там газовый револьвер "Умарекс" (точная копия настоящего), который он оставил владельцу, Ненашев, наконец, нашел и ключи.
Бросив прощальный взгляд на особняк, напротив которого они остановились, Ненашев сел в автомобиль, завел мотор и, осторожно объехав тело, распростершееся на асфальте, укатил с места происшествия.
- Вот так-то лучше, - одобрительно сказал Клюев, когда "Никодим" бросил оружие. - Вам не надо помогать? Сами справитесь? - это уже относилось к клиенту.
Тот закончил развязывать супругу, изящную шатенку, одетую в кожаную куртку "болотного" цвета и красное шелковое платье. Она только втягивала воздух ртом, освобожденным от тугой повязки (в качестве последней похитители использовали ее же разноцветную косынку) и громко всхлипывала.
- Машину вам вернет чуть позже наш товарищ, - продолжал Клюев. - Вы должны позвонить по известному вам телефону, и он сразу же объявится, приедет к вам. А сейчас вам лучше уйти отсюда.
Клиент, обнимая пошатывающуюся супругу за плечи, вывел ее из квартиры. Бирюков прикрыл за ними входную дверь - насколько ее можно было теперь прикрыть.
- Ребята, - обратился Клюев к "крутым" (точнее, к одному из них, поскольку второй еще не пришел в себя), - да ведь вы какие-то дилетанты, честное слово. Николаич, если тебя не затруднит, подними пистолет этого засранца. И второго обыщи.
Когда Бирюков перевернул второго, он сразу вспомнил, где он раньше видел это лицо и слышал этот голос. И кличку он вспомнил - "Подлосник". В его группе был высокий крепкий парень, которого сам Бирюков прозвал Лосем, а кто-то вслед за этим прозвал Подлосником - не Лосенком - другого юнца из группы, который был чуть пониже и пожиже Теперь Подлосник прибавил в весе не менее двадцати кило, заматерел. Да и борода не позволяла издали узнать в нем розовощекого курносого отрока.
- Хм, - сказал Бирюков, извлекая из внутреннего кармана куртки Подлосника "макаров". - Номер спиленный, как и следовало ожидать. Ты его не помнишь? - спросил он Клюева, кивая на распростертые на грязноватом линолеуме сто восемьдесят пять сантиметров и сто десять килограмм.
- Нет, - помотал головой Клюев.
- Это называется - дороги, которые мы выбираем. Случайно встретил, теперь вот его. Он примерно твоего, возраста, чуть помоложе. И, как оказалось, порядка на два менее способный, чем ты.
Напарник Подлосника, длинновязый малый, стриженный "под горшок", что придавало его голове сходство с головкой мака, только ошалело хлопал глазами, не понимая, о чем же идет разговор.
Тем временем Подлосник замычал и открыл глаза. Со времени его "отключения" прошло не менее трех минут. Он попытался вскочить на ноги, но пошатнулся и опустился на корточки, опираясь руками о пол.
- Э, парниша, - заботливо сказал Бирюков. - После нокаута нельзя так резко двигаться. Эй ты, пойди-ка сюда! - это уже относилось к длинновязому. - Руки подними!
Он профессионально похлопал его по бокам, по пояснице - есть шустряки, которые носят оружие на спине, заткнув его за пояс сзади. Нет, похоже, что Клюев прав - дилетанты.
- Теперь сходи на кухню, намочи там полотенце или тряпицу подлиннее и принеси сюда. Да не вздумай убегать - я тебя, когда догоню, похлеще отмудохаю, чем его!
Длинновязый безропотно подчинился.
Клюев присел на стул, стоявший у противоположной стены, и наблюдал за происходящим. Выглядел он заинтригованным.
Длинновязый вернулся из кухни, держа в руках мокрое, сероватого цвета полотенце.
- Посади его вон туда, - Бирюков указал на продавленный диван, покрытый какой-то тряпицей, - а полотенце обмотай вокруг головы.
И опять приказание Бирюкова было исполнено беспрекословно и точно.
Настала очередь Подлосника узнать Бирюкова. Точнее, узнал-то он его раньше, но только сейчас обрел достаточную ориентацию в пространстве и внятную дикцию.
- Шеф, - прохрипел он, - ну разве ж можно так больно бить?
- Только так и нужно, Подлосник, - наставительно сказал Бирюков. - Слушался бы ты меня лет десять назад, получился бы из тебя человек. А сейчас из тебя даже рэкетира путного не вышло.