"Генеральный прокурор Российской Федерации В Степанков направил Президенту письмо, в котором он обратил внимание на незаконность действий подчиненного ему Главного управления охраны. Несколько дней назад вице-президент А, Руцкой не был допущен сотрудниками управления в свой служебный кабинет в Кремле".
- Ну и что? - спросил Епифанов, машинально отметив про себя, что цена на бензин в Москве составила на Аи-92 и А-76 соответственно 140 и 130 рублей за литр, хотя собственного автомобиля у него не было.
- А то, что кышнут скоро вашего шефа, и тогда жди расформирования, как при товарище Сталине. Или переподчинят министерству юстиции, как новый его глава Калмыков требует. Господину Генеральному прокурору надо бы занимать более последовательную позицию, а то у него и Дунаев друг, и Баранников друг, и даже Якубовский почти что друг, и в то же время он за Руцкого заступается, правда, не слишком активно. Я не могу сказать: "Ну их всех к матери Бени", потому что сам влез в большое дерьмо под названием политика. Ты знаешь, почему погиб Петляков?
- Догадываюсь, - глухо произнес Епифанов.
- Ни хрена ты не догадываешься, господин советник юстиции, - Горецкий со злостью ударил ладонью по рулю автомобиля. - В том, что он погиб, наверное, и моя вина есть.
- Твоя?!
- Да. В общем, был у него один знакомый тип. Они учились когда-то вместе. Карьеру только по-разному сделали. Тот приятель Бориса теперь в Генеральной прокуратуре служит, а для Борьки пост главного мента города оказался вершиной карьеры - теперь это уже точно можно констатировать, Я не буду рассказывать о том, как Борька меня со своим московским приятелем свел. Они, Главная прокуратура, сейчас под вице-премьера копают, под его связи с теневиками и прочими мафиози. Вот я ему и выдал историю трогательных отношений главы "Тристана" Полякова и нынешнего вице-премьера Бурейко, как говорится, в письмах и фотографиях. Фотографии в таких делах, конечно, на фиг не нужны, а вот платежные поручения, факсы, счета-фактуры, накладные, расписки - эти сурово-прозаические документы обладают куда более мощной взрывной силой, нежели фотографии обнимающихся друзей с подписью на обороте: "Вова Поляков и Вова Бурейко - друзья". Нда-а! - Горецкий яростно поскреб согнутыми пальцами густую черную с проседью бороду. - Да пусть бы они и дальше воровали, хер с ними. В России испокон веков воруют, Борьку вот уже не вернуть. Ведь я ему, Петлякову, давно рассказал про досье свое гребаное. Ему с полгода назад цена намного более высо кая была, вот тогда бы им, служителям закона, и приехать.
Нет, мое дело, конечно, собачье, я то знаю, что стену башкой не прошибешь. Я не слишком и переживал, что они интереса к моим материалам не проявляют. Значит, думаю, другие интересы. А какие у них интересы могут быть? Хрен их знает... С воровством, похоже, только депутаты Верховного Совета на своих сходняках борются, да еще Шурик Руцкой "чемоданчиками" пужает. Эти телешоу да газетные публикации сейчас совсем мало что значат, Кто нынче масс-медиа особенно верит?
Епифанов промолчал.
- То-то же... Нужен человек в мундире с большими звездами. Чтобы взял за шкирку любого из этой шайки великих реформаторов - да в Матросскую Тишину или в Лефортово. Только ведь и от "посадки" толку мало - этих мудил-гэкачепистов сажали да выпустили. Теперь уж навсегда выпустили, окончательно и бесповоротно. В какой раз суд отменяется...
Да, но ведь самое главное, что щеголь тот московский, друг Борьки, произвел на меня впечатление пустышки. Останься он где-то в провинции, сидеть бы ему в майорах, если бы он, конечно, на дочке какого-нибудь начальника не женился. Конспиратор хренов! Инкогнито! Коммерческий директор инвестиционной компании. Фиг его знает, как он теперь сам выкрутится, ведь это же он "хвоста" за собой притащил к дому Петлякова, я-то хорошо проверялся.
- Не выкрутится он, - сказал Епифанов, глядя перед собой.
- Что? - Горецкий резко повернулся к нему, взгляд его был недоверчивым. - Ты-то откуда знаешь?
- Дима, ети твою мать, ты, наверное, забыл, чем я по службе занимаюсь. Как фамилия твоего "инкогнито"!?
- Сейчас вспомню... Колобов? Нет. Елки-палки, ведь смотрел же его "ксиву", даже две. Балабин?.. О! Есть -Лобанов!
- Все правильно, коммерческий директор инвестиционной компании "Стинвсст" Лобанов. В "Интуристе" ночью - с четверга на пятницу - концы отдал. Я бы этот случай и не отметил, да шум поднялся, коллеги его из столицы вчера прикатили. А так-то у меня дел - выше головы. За прошедшие сутки по области больше десятка насильственных смертей, война самая настоящая идет, озверел народ. Ага, значит, ты через Петлякова на этого Лобанова вышел? И он прямо на встречу с тобой прикатил?
- Ну, наверное, - пожал плечами Горецкий - Я не знаю, где он там у вас фиксировался.
- В том-то и дело, что нигде он, как ты говоришь, не фиксировался. Ты же сам сказал - инкогнито. Вот, наломал дров, а мы за все отдувайся теперь. Они, эти супермены из Москвы, хотели тут всем вдуть по первое число, всех разогнать грозились. А чего орать-то? Вообще мы их на место поставили: Во-первых, если Лобанов действовал на собственный страх и риск, то и вся ответственность полностью на него ложится. Во-вторых, смерть его наступила от обширного инфаркта. Никакой химии в организме не обнаружено, алкоголя только в желудке мизер, да шоколада. У нас тут ведь тоже не валенки на своих местах сидят, люди подобных смертей навидались - на несколько диссертаций хватит. Какого, спрашивается, хрена было суперагентом прикидываться? Да и ты, блин, разоблачитель... Газет ты много читаешь, вот что я тебе скажу. Позавидовал, небось, тем, что компромат чемоданами собирают, да публикуют всякие пузыри мыльные. У нас, что ли, головы не так привинчены, как у столичных прокуроров?
- Витя, ты же сам прекрасно понимаешь, что не мог я к вам обращаться. Игра в одни ворота, честное слово. У вас скандалы за скандалами. Гляди-ка: сначала твоего самого главного шефа, Савина, кинули, потом Ковалева. Я уже молчу про тех, кто застрелился, потому что по самые некуда в организованную эту преступность влез. Ну, отец родной, какая же вам вера? И фраер этот, царствие ему, конечно, небесное, по той же причине, небось не стал "светиться".
- Конечно, - проворчал Епифанов, - везде чисто, у нас только нечисто. А с чего ты, собственно, взял, что "хвост" был, что следил за вами кто-то? Привиделось тебе, скорее всего.
- У меня, Викташа, один хороший принцип есть - лучше пять минут побыть трусом, чем потом всю жизнь покойником. Не привиделось мне, в том-то и дело. И кокнуть меня запросто могли, как Борьку вот...
- Да не из-за этого Бориса убили, не из-за этого! У него врагов было - рота целая.
- Витя, но ты посмотри: про материалы, что у меня были, только три человека и знали - я, Борис и Лобанов. Бориса нет и Лобанова нет. Тут поневоле начнешь думать о том, что Бог троицу любит. Документы-то, что я ему передавал, хоть целы?
* * *
12 сентября, воскресенье.
Южнороссийск.
Кондратьев в очередной раз позвонил Полякову. Сейчас глава "Тристана" оказался на месте.
- Нам бы встретиться надо, - заявил Кондратьев.
- У тебя возникли какие-то идеи? - смесь издевки, недоверия, которое он не считал нужным скрывать, звучали в голосе Полякова.
- Будем считать, что да, - Кондратьеву и тон, и сам собеседник не нравились, но он решил раз и навсегда покончить с проблемой.
- Ладно, я буду ждать тебя в своем офисе. Ровно через сорок минут, то есть, в пятнадцать ноль-ноль по московскому времени.
- Угу, в офисе значит ..
- Ну да, - глумливо сказал Поляков. - Мы здесь, в России, и по воскресеньям работаем. Мы же не на благополучном Западе, нам горбатиться надо для достижения благополучия. Ты адрес моего офиса знаешь?
- Да наслышан. Хорошо, я буду у тебя через сорок минут.
Кондратьев позвонил в "Инвереск", спросил, можно ли ему рассчитывать на выполнение условий договора уже сейчас и получил утвердительный ответ.
- В таком случае мне нужна охрана примерно с четырнадцати сорока и до шести часов.
- Хоть круглые сутки. Ведь мы же все оговаривали. Супругу вашу будем охранять тоже, ее-то в первую голову охранять надо.
Клюев повесил трубку и покачал головой.
- Надо срочно вызвонить Костю. Влюбленный и без трех минут семейный антропос использует служебный транспорт в личных целях. Вот с этого-то бордель и начинается - с социалистических замашек.
- Ладно, не ворчи, - сказал Бирюков - Сейчас я его сам разыщу.
Он и в самом деле за несколько минут нашел Ненашева.
К четырнадцати сорока они на "служебной" "Волге" подъехали к дому, где на квартире, оставленной ему на время то ли родственником, то ли знакомым, остановился Кондратьев.
Приватным сыщикам было известно, что Кондратьев покинул Южнороссийск семь лет назад и переселился в Прибалтику. Когда три республики тихо отплыли от советского берега, Кондратьев автоматически стал иностранцем - с капиталом человек везде желаем, даже если он и не слишком хорошо освоил язык коренной национальности. У Кондратьева капитал был, но сколько стоил Кондратьев сейчас, в Южнороссийске, похоже, никто толком не знал. Заявление Подлосника-Балыка о том, что Кондратьев может в два месяца собрать десять тысяч долларов, нельзя было воспринимать всерьез. То есть, эта цифра могла быть и в три раза меньше, и в пять раз больше.
Так ли, иначе ли, но сюда он прикатил на иномарке, стоящей не один десяток тысяч, зная, что автомобиль могут в любую минуту угнать, а то и взорвать вместе с владельцем.
Сейчас этот автомобиль ожидал приватных детективов у подъезда дома, где нашли временный приют Кондратьев и его драгоценная (во всяком случае, подорожавшая за последние два дня на пять тысяч долларов) супруга.
Кондратьев появился как раз в тот самый момент, когда Ненашев заглушил мотор. Бизнесмен ничего не сказал, только безо всякого выражения посмотрел на часы и кивнул. Детективам из "Инвереска" ничего не оставалось, как кивнуть в ответ - что-то Кондратьев был не похож на себя обычного, решимость во взоре появилась и движения обрели быстроту и четкость.
Преобразившийся "лох" сел в автомобиль, открыл дверцу со стороны пассажира. На переднем сиденье расположился Клюев - не по старшинству, а потому, что хорошо знал: сидящий рядом с охраняемым объектом, как правило, подвергается большему риску быть застреленным или взорванным (впрочем последнее верно в том случае, когда жалеют взрывчатку и взрывают заряд относительно небольшой силы, расположенный на днище как раз под местом водителя). Бирюков расположился сзади, прикрепив, перед тем, как они тронулись, "клопа" под воротник Кондратьева.
- Так спокойнее, - ответил он на немой вопрос.
Ехать им пришлось не долго, вскоре Кондратьев и детективы уже входили в офис "Тристана". Вывеска у входа не очень заметная, решетки на окнах на первом этаже скромные, в любой лавочке, торгующей шоколадом и жвачкой, и помощнее ставят сейчас.
Зато внутри чувствовалось, что "Тристан" - фирма не просто богатая, а очень богатая.
Малый под два метра росточком, с покореженным лицом и развинченными движениями кикбоксера преградил им путь:
- Вам назначено?
Научился произносить фразу, смысл которой до него самого пока, наверное, не доходит.
- Да, - кивнул Кондратьев.
- Фамилия? - охранник продолжал отрабатывать оклад, который ему положил Поляков. Кондратьев на сто процентов был уверен в том, что оклад этот мизерный, цифру и вслух-то, небось, стыдно произнести.
Мысленно обозвав охранника помесью осла с орангутангом, Кондратьев назвался.
Страж снял трубку, повторил в нее фамилию посетителя, секунд через пятнадцать сказал:
- Вы проходите А вы останетесь здесь, - последние слова относились к Бирюкову и Клюеву.
Теперь уже частным детективам захотелось "вырубить" самонадеянного, явно перенявшего повадки у хамоватого хозяина цербера.
- Послушайте, - тоном, каким разговаривают с пьяными или лицами с явно выраженными признаками умственной отсталости, попытался объяснить Кондратьев, - эти люди со мной. Это моя охрана.
- Внутри этого здания охрана вам не понадобится, - Кондратьев готов был поклясться, что эту фразу козло-орангутанг был не в состоянии придумать самостоятельно, тут ощущалась режиссура хозяина.
- Соедини-ка меня с твоим шефом, - устало сказал Кондратьев, а Бирюков и Клюев одновременно подумали, что он в очередной раз выглядит совсем не "лохом". То ли впечатление от первой встречи оказалось обманчивым, то ли Кондратьев изменился.
Охранник напряженно размышлял какое-то время - очевидно, ситуация не была проработана заранее. Наконец, он отважился принять решение самолично, нажав несколько кнопок на телефонном аппарате, потом подав трубку Кондратьеву.
- Послушай, Владимир, я не понимаю этих финтов, - устало-скучным голосом произнес Кондратьев.
- А в чем дело? - тон хозяина офиса был сдержанно предупредительным.
- Твоя охрана не пропускает мою охрану.
- Зачем тебе охрана? - Поляков весело недоумевал. - Я же не держу никого рядом с собой. Поднимайся ко мне на второй этаж, кабинет мой сразу найдешь.
- Ладно, - решил Кондратьев. - Оставлю охрану на первом этаже.
- Пожалуйста, Стас, пожалуйста, - теперь Поляков давал понять, насколько снисходительно относится к капризам и странностям гостя.
- Мы подождем вас здесь, - сказал Бирюков и вынул из-за пазухи наушники плейера. - Музычку послушаем. Музыку-то у вас слушать можно, босс?
"Босс" то ли вообще проигнорировал вопрос, то ли едва заметно пожал плечами.
Поднявшись на второй этаж, Кондратьев обнаружил в приемной Полякова какого-то молодого человека в спортивном костюме и армейской пятнистой куртке.
- Это в приемной у тебя, надо полагать, секретарь? - бросил он, входя в кабинет, настолько обильно оснащенной компьютерами, телефонами, факсовыми аппаратами и аппаратами множительной техники, что он, кабинет, создавал иллюзию присутствия в каком-то шпионском центре, где собирают и тут же подвергают анализу целую лавину информации.
- А, в приемной? - Поляков улыбнулся широчайшей улыбкой. - Нет, не секретарь, референт. По технике безопасности. Садись, Стас, - хозяин кабинета, не приподнимаясь из вертящегося кресла, обитого светло-коричневой кожей, указал на несколько таких же кресел, расположенных вокруг стола.
Руки Поляков не подал, Кондратьев тоже явно не собирался этого делать.
- Говорят, ты уже несколько дней, как припожаловал в нашу сторонку, а былых партнеров обходишь стороной.
- То, что тебе докладывают обо всех новоприбывших, свидетельствует о хорошо налаженной службе оповещения или о широком круге знакомств, - спокойно прокомментировал Кондратьев. - Но ты не знаешь, зачем я сюда прибыл. И понимаешь, что рано или поздно мы должны были встретиться.
- Конечно, неплохо было бы обсудить перспективы сотрудничества, - это был высший пилотаж ерничества, которому можно было обучиться, только находясь на высоких комсомольских, партийных или советских постах.
- Перестань, - поморщился Кондратьев. - Ты же прекрасно знаешь, что сотрудничать с тобой и вообще с кем-либо из вашей... компашки, которая раньше называлась вроде бы "конфедерацией ассоциаций российских предпринимателей", я не стану. Поскольку методы, используемые вами, у цивилизованных бизнесменов вызывают, мягко говоря, активное неприятие.
- А ты тоже цивилизованный бизнесмен, Стас? - теперь уже Поляков в открытую ваньку валял.
- В той степени, насколько мне позволяет мое советское прошлое и продолжающиеся контакты с "новыми русскими". Я покупаю товар - хотя и знаю, что он наверняка ворованный - уже там, вот в чем вся разница. Это ваше дело - сбывать товар по демпинговой цене, а мое дело - воспользоваться этим, по возможности не нарушая законов, которые давно уже приняты в цивилизованном мире. А если кто-то сознательно гонит "дезу", пытаясь дискредитировать меня, то я могу только повторить по этому поводу баечку про человека, который хотел метнуть камень в другого, да не смог, так как слаб оказался, и уронил камень себе на ноги.
- А ты себя не переоцениваешь, Стас? - улыбка Полякова была такой же широкой, но глаза напоминали глаза бесноватого.
- Нет, не переоцениваю. Под вашими законами никогда не подписывался, потому что они сродни воровским. А в этом деле с партией меди вы на порядок больше моего "наварили", потому как вообще ничего за нее не платили, но сознательно распустили слух, что я всех надул. Как же - господин Кондратьев, проживающий в Австрии гражданин Латвии. Откуда у него доступ к российским средствам массовой информации. Зато к вашим услугам вон какие тиражи, вон какие стаи щелкающих зубами борзописцев вроде мерзавца Караулова. У вас люди в самых что ни на есть верхах. Но ты знаешь, мне удалось проследить, откуда есть пошла эта "утка" о Кондратьеве, проживающем в Австрии гражданине Латвии и эшелонами продающем российское золото, никель и прочее стратегическое сырье.
- Интересно, интересно, - теперь уже Поляков не улыбался.
- Я рад, что тебя это заинтересовало, - теперь уже улыбнулся Кондратьев, но неестественной, резиновой улыбкой. Он сунул руку в карман пиджака и извлек оттуда сложенный вдвое листок бумаги. Положив листок на край стола так, чтобы часть листка выступала, Кондратьев ловким щелчком отправил "послание" по гладкой полированной поверхности. Посыл оказался настолько удачным, что бумажка остановилась как раз перед Поляковым. Тому просто ничего иного не оставалось, кроме как развернуть "послание" и прочесть его.
Он начал читать, и лицо его мгновенно утратило выражение иронии и рассеянной скуки, которое он, словно маску, так старательно надевал в течение всего предыдущего разговора. Теперь это настоящий Поляков. Он изучал листок достаточно долго, наверное, больше минуты. Чувствовалось, что Поляков сознает - надо прекратить чтение, таким же щелчком переправить листок назад, опять широко улыбнуться.
- Можешь оставить это у себя, - Кондратьев словно бы разрешил сомнения на тему: "читать иль не читать".
Поляков поднял голову.
- Что это за... бред?
- Ай-яй-яй, Вова, - Кондратьев словно бы смакуя, произнес имя хозяина роскошного кабинета. - К чему столь непарламентские выражения? Только что был весел, остроумен, даже обходителен, хотя вообще-то ты обходительность своеобразно понимаешь. Что же, я удовлетворю твое любопытство Это - достаточно подробная схема, объясняющая, как кредиты, выданные под закупку товаров первой, можно сказать, необходимости, превратились в деньги на счетах фирм-посредников, а потом на счетах фирм за границей. Со счетов же закордонных фирм они перекочевали на счета конкретных людей. Там фигурируют знакомые тебе лавочки - московский "Июль", германская "Штерциг Хандельсгезелльшафт", которая давно присосалась к российскому сырью, и даже самая одиозная "Дистал А", детище Якубовских в Швейцарии. Ты наверняка успел рассмотреть в схеме свой скромный "Тристан". Хочешь теперь спросить меня, какова дальнейшая судьба этого материала. Он будет опубликован либо в "Фольксштимме", либо в "Корьерре делла сэра", либо где-то еще, либо сразу в нескольких из вышеназванных и неназванных изданий.