А Филя действительно разыгрывал ее. Он прошлой ночью не терял времени даром, сунул ей под телефонный аппарат маленького "насекомого", и теперь, сидя в машине Щербака, припаркованной в противоположном конце двора, обсуждал с товарищем недавно прозвучавший диалог Брусницына и Ершовой.
- Ну с адвокатом понятно, это - Штамо. Он рвался к Брусу и чем-то его задел за живое. Брус попытался выяснить причину у Нины, а та, - вот уж теперь Филя это четко понимал, - всячески уходила от правды. От того, что ей наверняка известно. Может, взятка всплыла?
Щербак выслушал аргументы Фили и согласился с ним. Но добавил, что, похоже, при таком раскладе судьба адвоката Штамо висит на волоске. И этим обстоятельством просто грех не воспользоваться.
Вот и Брус этот тоже заинтересовал сыщиков. Щербак, еще во время "трансляции", негромко, будто не хотел быть услышанным собеседниками, заметил, что таким уничижительным, даже хамским тоном, как Брус, разговаривают с женщинами только бывшие любовники, которым эти бабы давно надоели, - Ершова оправдывалась, но как?! Все это свидетельствует о том, что Нина Георгиевна в чем-то крепко зависит от Бруса, а то и вообще сидит у него на крючке. Иначе она, при ее-то характере, не допустила бы подобных вольностей. Вот и соображай теперь, кто в этой странной компании бизнесменов, правоохранителей и бандитов является старшим…
Короче, договорились, что Николай едет в "Глорию" и решает с Денисом, стоит ли сейчас доводить эту информацию до обоих генералов или еще рано. В конце концов, это же в первую очередь их проблемы. А Филипп тем временем отправляется на Голгофу, где обещает вести себя достойно и не посрамить честь спецназа.
О том, как прошла операция по захвату Багрова, Филя уже знал и сейчас удивлялся, что в разговоре Бруса с Ниной эта тема была задета лишь мельком и никакой иной реакции, кроме возмущения, у босса не вызвала. Отсюда снова следуют два вывода: Ершова уже знакома с обоими - и с Вованом, и с техником. Значит, уже где-то пересекались. А второй вывод указывает на то, что сам Брус еще до конца не понял сути происшедшего. И пропажу Багрова, верного своего исполнителя, как и внезапное исчезновение Федора Мыскина, готов объяснить обычной недисциплинированностью и разгильдяйством, свойственными внутренним войскам, проходившим службу в Чечне. Ему ли не знать! Сам же и командовал. Другое непонятно, ведь Федя уверял Филиппа, будто взял себе краткий отпуск, и все с его руководством было согласовано. Значит, все-таки не согласовано? Или раздражение Бруса связано с тем, что он не понимает происходящего вокруг него? А тут еще адвокат с какими-то своими загадками! Полная непредсказуемость, другими словами! Вот чего он и не любит. Более того, терпеть не может. Оттого и злость. А где злость, там и ошибки - уж это всем известно…
…Нина была сама радость. И Филя (он же Валера) постарался ее не разочаровать - протянул какую-то заморскую веточку, усыпанную лиловыми колокольчиками, название которой он при всем желании не смог бы запомнить, хотя тетка, продававшая эти дорогие цветы возле метро, трижды повторила ему название.
- Ой, прелесть какая! - воскликнула Нина и положила веточку на столик в прихожей, вмиг забыв о ней.
"Значит, мысли ваши, мадам, сейчас заняты совершенно другим", - сказал себе Филя и стал снимать ботинки.
- Есть хочешь? - с улыбкой поинтересовалась она.
- И выпить - тоже.
- Ой, а я и не знаю, есть ли у меня чего… - словно бы смутилась она.
- Почему не сказала? - строго спросил он и поднял с пола ботинок. - Я же возле магазина стоял.
- А откуда же тогда взял посторонних людей? - "поймала" она его.
- У служебного входа в магазин стоял. А они гужевались под козырьком твоего подъезда. Вот я и ждал. Ну что, сходить?
Нет, нужда ее была сильнее. Она жестом остановила его.
- Не надо пока никуда ходить. И потом, я не уверена, что у нас с тобой сегодня все повторится в точности, как вчера, милый. Я не то чтобы устала, но есть одно чрезвычайно важное дело, которое я хотела бы прямо сейчас обсудить с тобой. Если ты, конечно, не возражаешь. Нет?
Она была уверена в его ответе. Или - почти уверена. Неужели так рассчитывала на силу своих чар? Фантастика!
Филя неопределенно пожал плечами, и это его движение можно было истолковать как угодно. Как сама пожелаешь. И добавил:
- Но мне бы хотелось сперва… извини, может, я не совсем к месту? Ты кого-то у себя сегодня еще ожидаешь? Я не вовремя? Тогда извини, я уйду, не стану вам мешать, еще раз извини. - И он стал демонстративно надевать снятый уже ботинок.
- С чего ты взял? - Она опешила. Его уход никак не входил в ее планы.
- Твоя холодность по отношению… к цветку. - Он многозначительно кивнул на принесенную веточку.
- Ах господи! - поняла наконец она собственную оплошность. - Ну, конечно, милый! Извини! Просто у меня сегодня так сложились обстоятельства… на работе, и я совершенно упустила из виду, что у других могут быть свои проблемы… и желания, например, да?
- Насчет желаний ты абсолютно права, дорогая, - солидно произнес Филя, откладывая в сторону ботинок. - Но если желания не обоюдные, тогда…
- Успокойся, обоюдные, еще какие обоюдные. Ты себе даже не представляешь! - заторопилась она, делая страстные глаза и тем самым как бы предлагая ему свою безумную любовь. - Раз тебе так не терпится, могу ли я возражать, мой мальчик! Мой герой!
"А вот это уж слишком… Интересно, из какой пошлой книженции? - подумал Филя. - Или читать ей недосуг, а вот телевизор перед сном смотреть успевает? Если ей дают это делать…"
- Но ты должен твердо пообещать мне, что оставишь силы для… разговора. На очень важную для меня тему. Так?
- Ну, если ты хочешь, чтобы я ради тебя, в смысле - твоего спокойствия, убил кого-нибудь, то отчего же? - искренне засмеялся Филя, чем вверг ее в полное замешательство.
- Почему… убил? - Она вздрогнула.
- Ты так серьезно говоришь об этом, - отшутился Филя. - Ну хватит болтать! Поскольку кормить меня ты не желаешь, давай займемся другим делом!.. - И он одной рукой обнял ее так, что у нее что-то хрустнуло. Но охала она уже в постели…
Разница между обнаженной и одетой женщиной заключается не в том, какая из них выглядит в данный момент аппетитнее, заманчивее, эффектнее и, скажем так, желаннее, а совершенно в другом. Одетая женщина может предстать коварной ведьмой, крупным начальником, она не прочь приказывать, а вот обнаженная на такую роль не тянет по определению. И она никогда не приказывает, а просит. С ней не страшно. Если же от нее и исходит какая-то опасность, то это, чаще всего, россказни досужих любителей почесать языки. Обнаженная женщина, прежде всего, слаба. Но в этом отчасти и ее сила. Если она не может словом убедить любовника совершить ради нее смертельный номер, то пытается, и, как правило, не без успеха, компенсировать недостатки словесного убеждения своим любовным мастерством. Но если при этом мужчина твердо отдает себе отчет в происходящем, его с истинного пути не сбить, не увести в сторону и не заставить совершить трагическую глупость.
Впрочем, это - так, пустяки, пустая болтовня. Ею и занимался Филипп, предвосхищая готовящуюся для него новую роль. Нина Георгиевна отрешенно слушала его и никак не могла взять в толк: он что, разыгрывает ее, наперед зная о том, что ей нужно? Или это просто случайное совпадение мыслей - такое бывает у близких людей. Они ведь уже достаточно близкие, куда ближе, черт возьми…
- Но! - продолжал Филя свою незамысловатую философию. - Любая женщина, в каком бы она ни представала виде перед своим любовником, всегда может рассчитывать на конкретную помощь с его стороны в том случае, если ей угрожает опасность. Нам что-то угрожает? - Он с улыбкой повернулся к ней и посмотрел в упор.
- А если да?
- Странная постановка вопроса: а если да! Это значит - ни да, ни нет. Выбери для себя подходящий вариант.
- Угрожает, - совершенно обескураженная разговором, решилась наконец Нина. - Видит Бог, я не хотела тебя впутывать в свои проблемы, но у меня сейчас просто нет иного выбора. Со мной рядом нет близкого человека, которому я могла бы полностью довериться. Рассказать о своих заботах. Да, черт возьми, - почти истерически выкрикнула она, - просто пожаловаться на судьбу! Неужели непонятно?! Вот и ты такой же… Чужой!
- Интересное дело, - хмыкнул Филя, - отдаться можно, а довериться нельзя… Ну и жизнь у тебя, подруга, не позавидуешь… Я слушаю, слушаю, ты не обращай внимания на мои реплики.
И она сразу успокоилась. Словно ждала сигнала от него, ну артистка!..
- Я начну издалека, - деловым тоном заговорила она. - Можно?
- Начинай откуда хочешь. Но лучше сразу по делу.
И Нина рассказала, что в расследовании преступной деятельности Гусева, о котором он, Валера, прекрасно знает, присутствует множество улик, откровенно говоря, притянутых за уши. И не такой уж он преступник, как его пытаются изобразить в печати те, кому конкуренты Егора Савельевича платят большие бабки. Идет постоянное давление руководства на следователя, то есть на нее, Нину Георгиевну, противостоять которому она не в силах, как ни пыталась. Закономерен вопрос: а пыталась ли? Ответ: да! Но пока безрезультатно. Более того, куратор из Генеральной прокуратуры, о котором она однажды обмолвилась Валере, предложил сделку. За двести тысяч баксов он обещал поспособствовать изменению меры пресечения для подследственного. Деньги были переданы, но теперь появился шантажист. Кто он? Адвокат Штамо, который принимал самое непосредственное участие в сделке. Он беседовал с Гусевым, он получал от его матери деньги и передавал их следователю. А она - наверх, согласно договоренности. Но позже обстоятельства несколько изменились. Неудовлетворенный тем, что освобождения из-под стражи до сих пор не произошло, Гусев решил, что его подло обманули. Он просто не понимает, что такие дела в одночасье не делаются, необходимо время. Тем не менее он решил сменить адвоката, отстранив от защиты Штамо, который немедленно счел себя кровно обиженным и теперь просто угрожает следователю. Шантажирует ее. Если бы у нее был какой-либо разумный выход, она бы с радостью и немедленно пошла на него. Но выхода нет, кроме…
- Кроме контрольного выстрела, - равнодушно подсказал Филипп. - А что, вполне логично. Но чтобы аккуратно убрать шантажиста, а не объяснять ему, не уговаривать, не обещать и прочее, нужен профессионал, не так ли, дорогая? - Он холодно посмотрел на нее.
- Это твои слова, - немедленно откликнулась она, испытующе глядя на него.
- Но мысли-то твои, - парировал он. - И я с большой долей вероятности могу предположить, что эту роль ты уготовила для меня, не так ли?
- Я только хотела попросить тебя помочь мне. Ты же видишь, я пыталась объяснить, что моей страшной вины здесь нет. Хотела помочь, пока не вышло, но обязательно выйдет. Позже. А если эта история получит гласность, меня немедленно выпрут с работы. В лучшем случае. В худшем - отдадут под суд. Но этого я уже не выдержу. Не переживу…
Она отвернулась и заплакала в подушку. Впрочем, может быть, и ловко изображала слезы, он же не видел сейчас ее лица. Интересное дело, подумал он, это же не первый уже случай, когда женщина, побывавшая в его объятиях, почему-то считает, что из него получится отличный киллер, и тут же готова нанять его. Якобы защитить ее честь, попранную справедливость… А на самом-то деле все гораздо проще. И во главе угла у них, прежде всего, деньги.
Но у данного дела может быть и другой аспект. Вот год назад был близкий случай. Одна бизнес-вумен таким же примерно образом приглашала его убить супруга. Там были замешаны очень крупные финансы. Филя отказался, а она тут же, не сходя с места, нашла другого исполнителя, который и выполнил задание. Правда, тот же мужик, в буквальном смысле, раздел ее догола - и в натуре, и в бизнесе, а рисковую дамочку после пришлось спасать всеми силами агентства "Глория". Так что все не так просто. Или вот, нате вам, - аналогичный случай. Только убрать теперь надо не мужа или любовника, а постороннего шантажиста. Но почему же она в таком случае не желает обратиться к своим партнерам-любовникам? К тому же Брусу? Боится? Значит, есть причины. Опять же братец у нее в ментовке далеко не в нижних чинах, мог бы и поспособствовать. Тоже не хочет. Это уже подозрительно. И если, например, сейчас он, Филя, то есть Валера, категорически откажется, она несомненно найдет другого убийцу. И Штамо, кем бы он ни был - шантажистом или просто дураком, не понимающим, с кем он связался, - превратится в труп. Возможно, не позже завтрашнего дня.
Филипп Агеев не был бездушным живодером. Это Багру ничего не стоило вмазать человеку железной трубой или выкинуть водителя на встречную полосу, под смертельный удар, за что теперь и ответит. Но Багор - не единственный такой, вот в чем беда, а следователь Ершова из практики должна знать, где отыскать подходящего исполнителя. И он, Филя, просто удачная, с ее точки зрения, карта. Возможно даже, она действительно надеется, что он согласится, а потом постарается отблагодарить. Как - другое дело. Но она настроена решительно, и, значит, Штамо уже, в сущности, труп.
Но ведь можно убрать его и без помощи пули. Можно спрятать, а заодно и расколоть, чтоб ему же в дальнейшем и неповадно было заниматься шантажом.
Так что, соглашаться? Или поломаться еще какое-то время, но не перегибать палки? Чтоб правдивее выглядело. Не зря же он обмолвился о некоторых своих дополнительных "функциях" в "Светоче". Ведь поверила настолько, что сделала ему предложение, не сомневаясь в его согласии.
И последний вопрос: как она хочет оплатить работу? Деньгами или дальнейшим собственным расположением плюс обилием глубоких чувств? Тоже серьезный момент. Киллер, кем бы он ни был, не должен руководствоваться эмоциями, никто ему не поверит. Поэтому финансовую сторону дела еще придется обсудить. Может, и поторговаться. Иначе какой же он после этого киллер?
Интуитивно почувствовав, что мысли партнера, кажется, склоняются в ее сторону, Нина Георгиевна повернулась к нему, и Филипп увидел, что глаза у нее сухие.
"Совсем забыла наша стервочка хотя бы грамотно доиграть свою роль, - с неудовольствием подумал Филя. И ему стали понятными оскорбительные интонации Бруса в ее адрес. - Ну да… ладно, чего теперь рассуждать? Подписался, - значит, к делу!" Тем более что рассвет уже близок, и операцию, во избежание любых нелепых случайностей, надо было проконтролировать.
Нина охотно согласилась с ним и легко, даже, показалось Филе, слишком легко, отпустила его. И даже провожать в холл не вышла, сославшись на безумную усталость. Еще бы, ведь столько эмоций!..
3
Александру Борисовичу Турецкому план "убийства" адвоката Штамо, предложенный Щербаком с Агеевым, понравился сразу и без всяких оговорок.
Разговор шел ранним утром в помещении "Глории". Филипп только что явился "из гостей" и был полон нерастраченной энергии, как он с усмешкой объяснил коллегам. Ночь у него, оказывается, прошла в обсуждении условий предстоящей операции.
Нина Георгиевна, как он и предполагал, решила обойтись собственным благорасположением и ни о какой иной плате даже не задумывалась. Поэтому ей показалось странным, что ее горячий любовник неожиданно охладел к ней и заговорил на языке базарного торговца, и это ей было очень неприятно - такое разочарование! Но Филипп сумел-таки убедить ее, что его участие в любом важном, не говоря уже - опасном, деле должно быть оплачено. Любовь - любовью, а деньги - деньгами. Нет, из самых нежных чувств к ней он, так и быть, готов сделать скидку, но небольшую.
Зачем ему деньги? Несомненно, очень интересный вопрос.
Из чего, по ее мнению, он будет стрелять в адвоката? Из пальца? Пук, да? Значит, необходимо незасвеченное, заранее пристрелянное оружие, поскольку самому пристрелять его времени нет. И оружие это придется оставить возле трупа либо немедленно уничтожить, чтобы замести следы. Тут решать придется в зависимости от того, что в настоящий момент им более выгодно. Бросить пистолет на месте расстрела - одно, унести и выбросить в реку - другое. Иными словами, что мы желаем предъявить будущему следствию, какую версию? Случайное бандитское нападение либо предложить им искать причины в профессиональной деятельности адвоката? Нина ведь сама опытный следователь, знает все эти тонкости. Оказалось, что знает-то в основном про других, не про себя, тут она профан и полностью передает инициативу в руки Валеры.
Далее. Поскольку время действительно не терпит и задача исполнителя состоит не только в устранении нежелательного свидетеля либо шантажиста (как ни называй - все едино), но также в том, чтобы ни в коем случае не дать ему возможности встретиться с господином Брусницыным.
Очень коварный это был момент для Нины Георгиевны. Шантажист - он и в Африке шантажист, его нигде не любят. Но при чем же здесь тогда Брусницын? Какую негативную роль играет во всей этой истории Игорь Петрович? Филя ведь "не слышал" его телефонного разговора с Ниной Георгиевной. О нем вообще речи не заходило. Ну так что? Колись, подруга!
Отчасти раскололась. Дело в том, что Игорь Петрович, человек, надо сказать, весьма самонадеянный и бесцеремонный, в последнее время как бы присвоил себе право руководить другими. Он уже не спрашивает, не советует, а приказывает, то есть ведет себя неадекватно. Не исключено, что, зная об этих качествах его характера, Штамо решил воспользоваться его помощью, чтобы превратить шантаж следователя в удобную для себя кормушку.
- Но разве Игорь Петрович способен на подобный шаг в отношении тебя, дорогая?.. Слушай, а может, вовсе не в Штамо все дело, а в Брусницыне? - с искренним изумлением "догадался" вдруг Филя, чем вызвал поток почти истерических признаний в том, что Брусницын уже давно ее домогается, но она постоянно отказывает ему. А когда двое тайно ненавидят тебя, в то же время безумно желая физически, жизнь превращается в сплошную муку, в страшный сон…
О, какие чудовищные страсти, оказывается, процветают на Кутузовском проспекте! Это ж надо! Она одним махом уже и Штамо, этого пожилого, лысого, страдающего ожирением бонвивана, привлекла сюда. Ну фантазии!
Однако приходилось и это терпеть.