- Да на кухне, - нетерпеливо сказала она. - А ты снимай ботинки и иди в гостиную. Сейчас мы закончим разговор, и я приду. Только не хами, ради бога, а то я тебя слишком хорошо знаю.
- Посмотреть-то на него можно? Чай, не принц какой!
- Смотри сколько хочешь. Кстати, он тебе может понравиться, толковый человек.
- А на хрен он мне? Я - не голубой, я с бабами сплю, вот вроде тебя.
- Нашел чем обрадовать! - усмехнулась она и крикнула в сторону кухни: - Валерий Сергеевич, извините, я сейчас иду. Это ко мне. Знакомый. Кстати, я думаю, он может оказать некоторую помощь и в вашем деле.
- А что хоть за дело? - недовольно поморщился Брусницын.
- Хорошую работу человек ищет.
- Работу? - воскликнул Игорь Петрович. - Это интересно. - И, не снимая обуви, по-хозяйски протопал на кухню.
Незнакомец оказался худощавым человеком средних лет с незапоминающейся внешностью. Нет, такой не годится Нинке в любовники, ей мужики другого типа нравятся - крупные, сильные, вот как он, Игорь. Уж вдует, так будьте любезны! А этот на сморчка смахивает. И еще заметил Брусницын, что гость был в ботинках, не разувался в прихожей. Наверное, и правда по делу.
- Брусницын. - Игорь Петрович протянул руку.
- Разин, - спокойно ответил гость и протянул свою.
Очень любил такие моменты Брус, вот сейчас он покажет сморчку, что такое настоящий мужчина. Брусницын с силой сжал ладонь нового знакомого. Но почувствовал сперва сопротивление, а через несколько секунд обнаружил, что рука его словно попала в железные клещи. И они медленно, методично, как всякая бездушная машина, начинают перемалывать его пальцы, превращая их в кашу.
- Ого! - только и смог выдавить из себя Брус и сразу почувствовал облегчение. - Молодец, Разин! - удивленно сказал он. - Далеко не всякий меня может… - и потряс ладонью в воздухе, начиная наконец ее ощущать. - Зовут-то как?
- Валерий Сергеевич, - скучным голосом ответил Филя.
- Водку пьешь?
- Могу, но не люблю.
- А что любишь, баб?
- А кто ж их не любит? Только гомик. - Филя открыто улыбнулся.
- Верно, - радостно кивнул Брус. - Ну давай еще раз познакомимся. Игорь Петрович. Ничего тебе моя фамилия не говорит? Брусницын, ну? Ничего, что я на "ты"?
- Ради бога, мы - люди не гордые. Обидят - другое дело, а так… почему нет?
- Значит, ничего?
Филя, мельком глянув на Нину, отрицательно покачал головой - решил пока ее не выдавать. Женщина оценила поступок, чуть заметно улыбнулась.
- Ты не воевал?
- Было дело. И в Кандагаре, и под Моздоком.
- Ну то-то ж я и чувствую! - Брус потряс ладонью и погрозил Филе пальцем. - Хватка наша. Так он чего, - Брус обернулся к Нине, все еще с некоторой тревогой наблюдавшей за сценой знакомства, - работу себе, говоришь, ищет? А чего бы ты хотел, Валерий… Сергеич, а?
- Нет, я не то чтоб ищу, у меня есть работа, бабки платят, это не проблема. Просто живого дела хочется, а не стоять часами у ворот. Или ходить "личкой". Скучно. Поэтому вот…
- А где, позволь спросить, ты охраняешь?
Филя достал свое удостоверение и протянул его Брусу. Тот раскрыл и стал читать. А Филя, снова взглянув на Нину, прикрыл широкой ладонью лежавшее на столе удостоверение Штамо и, чуть качнувшись на стуле, ловко спрятал его в свой карман. Снова скосил на нее глаза - Нина смотрела так, будто он только что избавил ее от смерти. Так вот в чем дело! У них, получается, каждый играет в свою игру! Не конкретную партию в общей игре, а именно свою! И поэтому Нина в настоящий момент избежала смертельной для себя опасности. Вот же пауки! Но тогда убийство адвоката - это лично ее инициатива? Ни фига себе! Вот это крючок! С такого не соскочишь. Наверно, из-за этого она так испугалась - сразу догадалась, кто мог рваться к ней в такой поздний час. Ну чего хотела, то и получила. Филя не чувствовал никакой ревности. Просто ему было все равно. Он и не собирался сегодня продолжать ночные бдения, надо же и отдыхать, а то никаких сил не хватит…
- Ты видела? - спросил Брус у Нины, показывая ей удостоверение на имя Разина.
- Да, все так. Я проверила.
- Ну что же? Неловко получается, а, Валерий Сергеич? Вы тут - о делах, а я ворвался, шуму наделал, нехорошо. Может, тяпнем по маленькой?
- Я за рулем.
- Но я - тоже! Нет, молчу, молодец. Так чего б ты хотел? Какое живое дело? Ты в каких частях служил?
- Спецназ.
- А-а-а! Ну так все ясно! Сколько тебе платят?
- От пятисот до тысячи. Иногда, редко, премиальные. Это - отдельно.
- Так. А на две пойдешь? Остальное - тоже сдельно.
- Пойду, почему нет?
- Отпустят?
- Я сам себе хозяин. А потом, у меня с Валентином Иванычем нормальные отношения, он отпустит.
- Это какой Валентин Иванович? - напрягся Брусницын.
- Кравченко, шеф мой, бывший муровец.
- А, слышал… Хороший, говоришь, мужик?
- Нормальный.
- Договорились. Жду тебя завтра, к девяти, на Старой Басманной, там есть фонд, напротив Елоховского храма, найдешь. А я директор этого фонда. А хочешь, зови президентом. Либо боссом. Мне все равно! - Брус хохотнул и похлопал Филю по плечу - Ну, не желаешь на дорожку?
- Спасибо, - ответил Филя, поднимаясь и забирая у Брусницына свое удостоверение, которым тот небрежно помахиваал. - Рисковать из-за рюмки нет смысла, а стакан сейчас просто не пройдет. До свиданья, Нина Георгиевна, если разрешите, я вам потом позвоню.
- Звони, звони, Валера, буду рада, - торопливо сказала Нина, желая, чтобы тягостная для нее сцена закончилась поскорей. - Идем, я провожу.
Но когда она выходила вслед за Филей в коридор, Игорь Петрович смачно, с размаху, хлопнул ее ладонью по ягодицам. Она вскинулась было, гневно обернулась, но Брус уже открывал дверцу холодильника в поисках водки.
Выйдя с Филиппом на лестничную площадку, Нина потянулась к нему губами, воровато оглянулась и чмокнула в щеку.
- Ты прости, такая ситуация…
- Я понимаю, - холодно ответил он.
- Когда вас ожидать? С Райским, я имею в виду? Ты учти, я завтра хочу обязательно тебя видеть… Тебя и адвоката. Он как вообще?
- Ты сама не знаешь? - удивился Филипп. - Чего тогда было нанимать?
- Да я, что ли? - нахмурилась Нина. - Это от безвыходной ситуации. Чтоб еще хуже не было. Нет, надо очень срочно решать…
- Что?
- Да все! Боюсь, что все дальнейшее становится просто бессмысленной тратой времени и нервов. Кончать надо… Радикально… - Что конкретно надо было ей "радикально кончать", она не сказала, и Филя мог думать по этому поводу что угодно. Но ему показалось, что на уме у нее в данную минуту было собственное расследование, которому действительно ни конца ни края, а потому неизвестно чем оно еще может закончиться. Вот и Брусницын появился здесь наверняка не только затем, чтобы переспать с нею. Паника у вас началась, господа…
- Так ты обещаешь прийти? Мне надо с тобой еще о многом поговорить.
- Как прикажете, Нина Георгиевна.
- Ну и злодей же ты! Ну и негодяй! Уж я ли для тебя не старалась? Неужели тебе мало? Или ты такой - либо все, либо ничего?
"А ведь это удобный мотив!" - внутренне усмехнулся Филя и сухо ответил:
- Представьте себе, Нина Георгиевна, такой. И как вы угадали? Интуиция или опыт?
- Не хами! - словно забыв, кого она играет в данный момент, резко оборвала она его, но, опомнившись, мгновенно сменила гнев на милость. - Ну не ревнуй, милый! - прошептала она, страстно подаваясь к нему, и халат послушно распахнулся, являя взору Филиппа "голую изнанку любви". - Ну пожалуйста! Ты же у меня лучше всех! Я опять безумно хочу тебя!.. - жарко выдохнула она ему в лицо, не веря тому, о чем говорит.
- Так выгони его, - не поднимая глаз и боясь выдать себя ухмылкой, предложил Филя.
- Ты что?! - в который уже раз испугалась она. - Не могу! Нельзя!
- Я так и понял, - тоном глубоко обиженного, даже оскорбленного в своих искренних чувствах человека ответил Филя, резко повернулся и пошел вниз.
- Нинка-а! - раздался из кухни пьяный крик, напоминающий рев сердитого зверя. - Ты где-е?
Филя бежал, едва удерживаясь от смеха. Ай да соратники! Цены же вам нет! То есть цена-то как раз есть, но… невысокая, очень невысокая… Примерно как мифическая зарплата охранника "Светоча" Валерия Сергеевича Разина. Только без разовых премиальных, которые, видать, от "избытка щедрости" заказчицы так и просквозили мимо кармана. Часиками она отделалась! Ну и жлобье!.. А может, так оно и лучше?..
Подъезжая к дому на Неглинной, в котором располагалась "Глория", Агеев издалека заметил, что сквозь окна в их цокольном этаже, сквозь опущенные жалюзи пробивается свет. Странно, час вроде бы уже поздний, каких-то торжеств не должно было быть, иначе бы Филипп знал об этом: как это, пьянка - и без него! Может, Макс, бородатый компьютерщик, практически живущий в офисе, в специально оборудованной комнате с компьютерами, решил устроить себе личный праздник? Так все равно было бы известно. В общем, странно это, очень странно, как пела симпатичная грузинка в музыкальном кино.
Батюшки, едва не воскликнул он, подъехав к подъезду ближе. На огороженной стоянке, принадлежащей также агентству, стояло несколько автомобилей. Так, ну машины своих друзей-сыщиков Филипп узнал сразу. Значит, и хозяева транспорта тоже здесь. Между оперативными "девятками" затесалась черная "Волга" с пятью семерками на номере - это Вячеслава Ивановича. На серебристом джипе "лексус" приехал Турецкий. И Денисов "форд-маверик" - тоже на месте. Значит, полный сбор? А почему тогда его, Филю, не проинформировали? Безобразие! Стоит уйти к бабе - и никакого порядка!
Он уже решил было высказать друзьям все, что о них думает, но, открывая своим ключом дверь в офис, вдруг понял, что они-то как раз и не виноваты. Они ведь знали, что он поехал к мадам Ершовой, чтобы сообщить ей о выполнении заказа. Ну и получить окончательный расчет. Эта поездка у него уже не первая, а чем они обычно кончаются, обсуждать не надо, ибо это давно стало предметом шуток. Может, ребята решили, что ситуация у него снова сложится, как в старом советском анекдоте? Там муж говорит жене: "Пойду на партсобрание, наверное, там и заночую". Нет, все равно нехорошо. Предупреждать надо…
Его появление встретили веселыми восклицаниями. Мол, его сегодня не ждали, и вот такая, понимаешь, неожиданная радость! Сквозь другие, вполне безобидные шутки пробилась ехидная реплика Щербака:
- Что, старина, неужто уже отлучили? Так и не справился?
И она вызвала взрыв хохота. А Филя решил ничего не выдумывать, ибо правда всегда выше и прекраснее любой самой изощренной выдумки. И он, придав своей физиономии искренне огорченный вид, скорбным голосом ответил:
- Там, ребята, у меня такой конкурент объявился, что я счел за лучшее немедленно смыться.
- Это кто ж такой посмел тебя обойти? - прогудел басом Демидыч и стал наливать водку в чистый стакан - для друга Фили.
- Не поверите, сам Брус. Он меня, кстати, на работу к себе приглашает. Вот подумать дал до завтра, до девяти утра. Пару тысяч для начала кладет. Андреич, - он повернулся к Денису, - как считаешь, соглашаться? У тебя ж вечно с зарплатой проблемы. А так я буду у него зарабатывать и вам, сюда, помаленьку подкидывать, а?
- Хорошая идея! - подхватил Голованов. - А ты про меня ему ничего не говорил? Филя, я тоже хочу!
- Не успел, - удрученно покачал головой Филя, - он уже поддатый приехал, ну я сразу понял - мадам оприходовать. Очень сильная личность. Физически. Но я сильней, чем и завоевал его расположение. Завтра утрясать отношения зовет. Как?
Денис сказал, улыбаясь и показывая на стакан в руке Демидыча:
- Принимай награду за очередной свой подвиг и присаживайся к столу. Но мы здесь по другой причине, просто тебя отвлекать не хотели. А ты оказался как раз вовремя.
- Появились новые соображения? - забирая стакан, спросил Филипп.
- Появились, - ответил Турецкий. Он один не хохотал, а просто улыбался, и то как-то нехотя, через силу, чтоб другим не портить настроения.
- У меня тоже кое-что новенькое, - многозначительно сказал Филя и выпил водку. - Я так понимаю, штрафная?
- Ага, и последняя, - успокоил его Грязнов-старший. - Так, Саня, продолжай, пожалуйста…
- А я вот теперь и не знаю, стоит ли мне развивать дальше свою идею? Может, у Филиппа есть именно то, чего мне недостает? Ты не хочешь, Филя?
- Сан Борисыч, да для вас! Я вот что скажу. Мадам не то чтобы проговорилась, она за собой четко следит, но из этих ее фигли-мигли, трали-вали я понял, что заказ на адвоката Штамо - это ее собственная инициатива. И она в какой-то момент даже испугалась, что Брус узнает об этом. Там же вещдоки на столе лежали, которые я так, аккуратненько, убрал обратно, в свой карман. Я даже немножко акцентировал этот момент, а у нее, по-моему, пот на лбу выступил. Ну а Брус - он был уже под этим делом, - Филя щелкнул себя по кадыку, - поэтому то ли не заметил, то ли не придал значения. О другом думал. Отсюда я могу сделать вывод, что взятка - личная инициатива самой Ершовой. И никто, может, за исключением какого-то типа из Генеральной прокуратуры, - он отвесил изысканный поклон Турецкому, - не в курсе. То есть, другими словами, она всем лжет! Я догадываюсь, где она и деньги хранит. И если бы Штамо не был полным болваном…
- А у тебя есть еще сомнения? - усмехнулся Турецкий.
- Боюсь, что нет.
- И зря. Ты, Филя упустил одну маленькую деталь, - Александр Борисович поднял палец, привлекая внимание к своим словам. - Вернее, ты и не мог о ней знать. Это запись в его показаниях. Вслух мы с ним об этом не говорили. Он просто позже добавил, когда читал расшифровку своих показаний. Так вот, твоя догадка абсолютно верна. Ты ведь как поставил вопрос? Если бы не был, да? А он и не был. И записал номера купюр. Не все, но из каждой партии, которую ей передавал, а передавал трижды, выбирал по десятку примерно. Так что ты - молодец. И знаешь, где хранит?
- В собственной квартире. Кстати, те пять тысяч, что она мне вручила в качестве аванса, надо немедленно проверить по записям Штамо.
- Надо, конечно, - кивнул Турецкий, - но сразу это сделать не удастся, он-то в Питере, а записи его здесь, в Москве, их еще отыскать нужно. Однако сам по себе факт - примечательный. Извини, я тебя перебил, что еще?
- А еще? Это, правда, уже не факт, но у меня сложилось ощущение, что дни Гуся сочтены.
- Это почему? - подал голос Вячеслав Иванович.
- Интуиция. - Филя развел руками. - Да и Нина… Георгиевна постоянно повторяла: "С этим делом пора радикально кончать!"
- А почему ты полагаешь, что речь именно о Гусеве?
- Но ведь радикальное окончание любого дела предусматривает совершенно определенные, конкретные действия. Нож, пуля, удавка. Ну пулю отставим, а вот нож или удавка - самое что ни на есть удобное средство для радикального решения вопроса. Разве не так?
- Смотри-ка, - хмыкнул Турецкий, - а ведь ты у нас большой философ!
- А то! Могем рубанить, фуганить и доски хорохорить, окромя часов и лестницы, потому что в лестнице долбежу много, а в часы топор не идеть! Во!
- Заговорил! - засмеялся Щербак. - А он прав, Сан Борисыч! Насчет радикального решения.
- Я тоже так думаю, мужики. - Турецкий поджал губы. - Возможно, они нащупали еще какой-нибудь способ завершения этого ограбления, и потому Гусев им попросту больше не нужен. У тебя все, Филя?
- Почти, осталось кое-что по ходу дела.
- Ладно, тогда я вернусь к своей мысли… Итак, я был у Кости. Меня интересовал лишь один вопрос: что с заявлением Гусева? Нет, ребятки, вы знаете мое давнее уважительное отношение к Меркулову. Тут недомолвок или подвохов быть не может. Так вот, с заявлением - ни-че-го. Зам генерального прокурора "думают". Я - с другого бока. А что, спрашиваю, у нас слышно с тем куратором, на которого ссылаются все, кому не лень? Кто осуществляет контроль в порядке надзора? Костя изобразил жестом, что он не в курсе, что уже странно. Ребята, это я вам не для того рассказываю, чтобы подорвать ваше уважение к Константину Дмитриевичу. Я хочу обрисовать объективную ситуацию, в которой мы оказались… Впрочем, не буду тянуть, Костю я все-таки расколол. Он нехотя сознался, что имел разговор с генеральным. Не походя, а как бы капитально. И тот сказал ему следующее: "Костя, в смысле - Константин Дмитриевич, давайте мы с вами не будем лезть в это дело. Возбуждено оно межрайонной прокуратурой, расследуется Следственным комитетом, МВД на ушах стоит, не надо им мешать разбираться, наконец, в своем собственном хозяйстве. Костя поинтересовался, кто от нас осуществляет контроль за расследованием в порядке надзора? "Ой, да поручили это дело Вакуле, - отмахнулся генеральный, - но вы и сами знаете его таланты…"
- Значит, все-таки есть! - огорченно крякнул Грязнов-старший.
- Есть, - кивнул Турецкий, - только самого Вакулы нет. Леонид Исаич обретаются вместе с супругой на курортах испанского города Барселона. Очередной отпуск. Вот так, чтоб не было лишних вопросов. Посему полагаю, что взятка, которую мы с вами обозначили как черную, вполне возможно, нашла своего героя.
- Ага, и Ершова мне намекнула, что есть у нее один важный мужичок в Генеральной прокуратуре, который позаботится о ее переводе к вам, Сан Борисыч. Этот ваш Акула…
- Не Акула только, Филя, а Вакула, ударение на первом слоге, он обижается, когда не так произносят..
- Да хрен с ним, пусть обижается! Он если и получил от Ершовой взятку, то самую малость. Ее такая жаба давит! - Филя воздел руки. - Вот даже мне, верному оруженосцу, в качестве окончательного расчета за произведенное убийство передала так называемый "роллекс". Она, оказывается, действительно видела эти часы у Штамо, представляете, какая жадина?
- А ты подай на нее в суд, - серьезно посоветовал Голованов.
- К сожалению, договор-то у нас был устный, а я, тупой, не догадался оформить у нотариуса!
- Филипп Кузьмич, вы наглеете, - так же серьезно продолжал Голованов, - на какие еще деньги вы можете претендовать, когда дама совершенно безвозмездно отстегнула вам немалую толику своей девичьей чести? Зажрались вы, извините, Филипп Кузьмич!
- Точно, Филя, тебе у нее больше ничего не светит! - захохотал Щербак. - Но к чему ты приплел свою жадину?
- А я по-прежнему считаю, что все деньги у нее. Или большая их часть.
- Предлагаешь выкрасть, когда Ершовой не будет дома? - усмехнулся Турецкий. - Кто тебе поверит? Кто даст санкцию на обыск?
- А показания Штамо? - не сдавался Филипп.
- Его отстранили от защиты, надули с гонораром, вот он и злобствует. Это не моя точка зрения, так думает Меркулов. К сожалению, ребята. А я думаю, что он просто не хочет нас втягивать в грязную историю. Мы же официально не имеем права вести расследование. Я не говорю про "Глорию" - вы-то как раз имеете. Вас наняли. А мы с Вячеславом - так, сбоку припека. В порядке дружеской помощи. В свободное от работы время, которого у нас в принципе и быть-то не должно. Вот Костя и беспокоится.