- Нам, блокадникам, - не могла успокоиться Неля Борисовна. - А как передали, вот, из рук в руки - цыганской почтой. И всё ведь дошло…
7
Думали, как распорядиться присланным. На деньги купили мешок муки, мешок сахару, мешок картошки. Неля Борисовна пекла пирожки и носила в больницу раненым, отправляла на передовую с приезжавшими проведать Наташу ребятами. Денег хватило, чтобы купить ниток и навязать ещё носков. А конфеты теперь лежали в вазе на столе и ожидали гостей.
Вскоре на смену приехали Анатолий с Людой. За чаем с конфетами они узнали, что Наташу оглушило, что её чуть не унесло течением, что само наступление оказалось бестолковым и что, может, благодаря Сергею она осталась живой.
- Кроссовки спасли, - смеялась Наташа, выкашливая простуду.
- А кто тебе их подарил? - спрашивал Анатолий.
- Ты… - отвечала Наташа.
- У нас тоже на верхнем мосту, - сокрушался брат, - такая глупость! Хотели как пушечное мясо. Приехали спецы: мы вперёд пойдём. Тормознули пацанов: вы здесь, мы пойдём, очистим. Потом вы чуть ли не на готовенькое придёте. Они понтовались. Пошли по этому мосту. Так если пошли пятьдесят человек, обратно вернулись человек десять… Мост заминирован. Сверху простреливается…
- Да, - не удержалась Люда. - Мы с Лианой трое суток не спали… Всё раненых вытаскивали.
- Давайте о другом, - вмешалась Неля Борисовна. - Внучки письмо прислали, спрашивают: когда летом приехать?
- Тоже цыганской почтой? - спросила Люда.
- Да нет, вот штампы. Харьков, - показала конверт.
- Ответь им: этим летом пусть больше занимаются, а на следующее уж точно приедут, - сказал Анатолий.
Несмотря на неудачи, он верил, что грузин всё равно выгонят.
После мартовского наступления, в котором ещё больше обнаружились недостатки абхазской армии, среди абхазов появилась неуверенность, пораженческие настроения. Матери погибших требовали что-то предпринять, чтобы получить тела их сыновей и предать их земле, а грузины специально не выдавали убитых. Можно было подумать, что абхазы сломятся, пойдут на попятную, но этого не случилось. Преследовавшие неудачи только укрепляли Наташу, Анатолия, Людмилу и всех абхазов.
На позиции Анатолий с Людмилой и Наташа возвращались вместе с Лианой (та приехала за день до отъезда), с вязанками тёплых носков, с пакетами пирожков и сладостей.
Наташа подумала: "Вдруг Лиана вернётся ко мне!" Ведь та уже помогла Людмиле освоиться.
Но Лиану теперь не устраивали вторые роли, она сама была вроде старшей медсестры.
В свой батальон Наташа вернулась одна.
- Это тебе, - протянула пакет Сергею.
- За что? - спросил тот, пристально глянув ей в глаза.
Она не отвела их:
- Сам знаешь…
У него чуть не вырвалось: "Наташа! Давай бросим все эти недомолвки".
Весь его вид говорил: "Давай уедем. Ко мне в Уфу. Там спокойнее. Там безопаснее. Там такое не повторится".
Поняв, чего он хочет, она произнесла:
- Нам надо быть здесь…
- Наташа!
- Ты понимаешь, здесь. Несмотря ни на что… В который раз крепкий мужчина оказывался беспомощным перед хрупкой женщиной.
Он нервничал. Приехать на Кавказ, можно сказать, в чужую страну, биться, рисковать собой, надеяться получить хоть толику счастья, а в руках увидеть пакет с пирожками и пару носков… Не насмешка ли это? Конечно, после того как он спас её, вера в успех укрепилась. Теперь, казалось ему, он мог рассчитывать на большее. Это большее уже словно предстало перед ним, когда он привёз её домой в Гудауту. В тот момент в голове мелькнула мысль остаться, на худой конец задержаться, и тогда бы, может, и пошло всё стремительно вперёд. Но какая-то сила удержала. Да и разве, сидя у её кровати, он чувствовал бы себя хорошо? Оставшись, не уронил бы себя в глазах Наташи? Хотя это и был один из редких поводов, когда мог остаться… Гордость взяла своё: он пришёл воевать, защищать её и должен своё отработать! Должен предстать таким, чтобы она пришла к нему… А она принесла пирожки.
8
Если раньше каждое появление Наташи приносило Сергею радость, то теперь становилось в тягость. Видеть её - и не обладать. Видеть - и не иметь возможности прикоснуться. Видеть - и… К тому же возникли осложнения с комбатом, которому пришлось подчиниться воле Сергея и не пустить батальон по мосту, и тот теперь нет-нет и вспоминал:
- Всё из-за этого башкира. Хероя Хоюза… Пошли б по мосту - взяли б Сухум!
Сергей слушал-слушал и не выдержал - как-то вечером подошёл к Хасику:
- Ты как хочешь, а я линяю…
- Куда? - спросил тот.
- Куда? Да хоть куда! К Василию Забетовичу…
Хасик не стал выяснять, с чем связано решение башкира. Он видел всё сам и переживал за друга.
Он только произнёс:
- Знаешь, а зря… - Почему? - спросил Сергей.
- А кто её в следующий раз из воды вытащит?
- Пусть вытаскивает тот, кто ей дороже! - отрезал Сергей.
- Что ж… - Так ты? - с надеждой посмотрел Сергей на Алхаса.
- Куда же я денусь…
Вечером, когда все легли, Сергей с Хасиком вышли из казармы - если можно так назвать домик бывшей турбазы - и пошли в Верхние Эшеры. Тогда не было жёсткой дисциплины, и ополченцы могли переходить от одного командира к другому.
- Мне наш комбат напоминает майора… - говорил Сергей.
- Того, что сначала хотел представить тебя к Герою, а потом - к трибуналу…
- Ведь сколько крови пролито из-за этих идиотов!
- Ты знаешь, когда я был в Карабахе, нас тоже между армянами и азерами ставили. И нас долбали с двух сторон. Что говорить… А то, что ты так решил, то правильно. Ещё не хватало тебе комбата, как майора, на плацу… Василия Забетовича сорвало с койки:
- Хасик! Хасик! - закружился вокруг него.
А потом к Сергею: - Зачем моего сына увёл? Зачем?!
- Я его теперь вернул, - сухо сказал Сергей.
- Ну, раз вернул, будем бухать! Работай по-крестьянски, ешь по-дворянски.
На ящике, заменявшем стол, появилась бутыль.
Василия Забетовича понесло:
- Пьём за Героев Абхазии!
- Это за нас, что ли? - удивился Хасик.
- Да! Ведь Герой не тот, кто медальку на грудь повесил. А кто в душе герой! - Тогда и за Героев Союза, - Хасик чокнулся с Сергеем.
Башкир скривился.
- А что? Главное, что ты герой по жизни, а не по наградкам! - воспрял.
Сергея снова определили на "зушку", которая потеряла своего стрелка.
Его ранило, и он маялся в госпитале. Теперь в Сергее было меньше бравады, если он и выскакивал на "зушке" на передовую, то уже более расчётливо, и не стрелял до той поры, пока все вокруг не начнут разносить снаряды грузин, а он будет кружить мимо взрывов, пытаясь скрыться. Он хладнокровно уничтожал точки врага и по привычке делал на автомате зарубки:
- Это сколько пулемётов… Это сколько "бээмпэшек" подбил… - А танков? - спросил Хасик.
- Дождёмся и танков…
9
В это наступление абхазов грузины только отстреливались. А потом у них пошла непонятная суета. Ближе к вечеру с их стороны от окопов поднимается на насыпь танк, башня повёрнута вбок.
Что он хотел этим сделать? Непонятно.
Сергей выехал на "зушке".
- Они что там, перепили? Складывалось впечатление, что грузины находились под кайфом. Танк выполз. Хоть бы стрельнул, а то выполз, встал, бок подставил, словно ждал, пока в него стрельнут.
Сергей не упустил своего шанса. На глазах у Наташи снаряд угодил под башню.
- Как метко! - воскликнула она.
Заметила "зушку" и как та чётко засадила между башней и корпусом.
Башня:
- Хр-хр-хр… Как в мультике: будто робот, пол-оборота дала - и замерла.
Туча дыма. Через несколько минут танк загорелся, а к концу дня сгорел.
Сергей думал, что его отметят. А когда он доложил командиру, ему сказали:
- Ты чё! Этот танк казак щёлкнул…
- Ну, казак так казак, - только и сказал Сергей.
Ему не то что стало противно - нет, он привык к тому, что награды перепадают тому, кто их не заслужил. Это он усвоил с афганской поры, когда от него ушла звезда Героя Союза.
Ему всё обрыдло…
На этот раз он воспринял всё иначе. Может, потому, что как бы утратил ту, ради которой сюда приехал: одно её слово заставило бы его подбить ещё не одну бронированную машину. Может, потому, что она где-то была, а он мог выглядеть рвачом, требующим награду. Может, наступил момент, когда переполнило негативом, а положительное, которое могло компенсировать негатив, не приходило.
И он сказал Хасику:
- "Зушка" твоя!
Хасик ударил благодарно по плечу:
- Теперь мы устроим… А ты за гранатомёт? - Нет, я ухожу…
- Куда? На Восточный фронт?
Думал, что Сергей всё ищет военные приключения, а на Восточном фронте не в пример позиционной войне на Гумисте кипела партизанская. И башкир с его опытом мог там сделать гораздо больше.
Но Сергей отрицательно мотнул головой:
- Совсем ухожу.
- Устал? - желваки на щеках Хасика заиграли.
- Да как сказать…
- А я не устал!
- У тебя своя песня, у меня - своя.
- Это уж ты сказал точно, - Хасик отвернулся.
Ему стало горько говорить с Сергеем. Если башкир хочет уехать, пусть едет: он не за свою землю борется. А Хасик, хоть и провёл молодость в Москве, но эти склоны, вершины, низины своих абхазских предков не отдаст никому.
Сергей удивился, что Хасик на прощанье не протянул ему руки.
Хотел пробудить в нём прошлое:
- Помнишь, как мы в Гагре?
- Не помню, - отрезал Хасик.
А Василий Забетович снял с плеча Сергея автомат:
- Лучше сегодня яйцо, чем завтра курица…
- Какая ещё курица?
Василий Забетович не ответил.
Сергей ушёл. Ему было нелегко. Хотел свернуть в батальон Наташи и напоследок глянуть на неё, но ноги продолжали ступать по дороге.
Он твердил себе: "Всё, отвоевал… Всё!" Нельзя сказать, что ему хотелось назад в Уфу - там его тоже никто не ждал.
С некоторых пор он ощущал себя каким-то бесхозным. Поэтому, когда рядом остановился УАЗ российской воинской части, он попросил его подвезти. Разговорившись с водителем, он не пересел на автобус, идущий в Адлер, а свернул в воинскую часть в Гудауте, где стояли десантники. В части не хватало контрактников, и, когда Сергею предложили остаться, он не стал долго думать.
Некоторые сложности возникли с военным билетом и паспортом, которые остались в Гагре у свана и к Сергею не вернулись. Запросили из Уфы подтверждение - и он оказался на службе у десантников.
10
Наташа с момента ухода Сергея ничего о нём не знала. Не знала, что из "зушки", которая подбила танк, стрелял Сергей. Не знала, что Сергей сказал Хасику на прощанье.
Она шла к брату и по дороге столкнулась с Хасиком.
- Какие у вас дела? - спросила Хасика.
- Наташа! А Сергей уехал, - ответил тот.
- Как?!
- Да его заело…
- Что же так?
- Танк подбил, а ему говорят, что не он… Хасик рассказал, как танк выехал, как подставил башню, как не упустил момента Сергей.
- Ой, я видела! Я видела! - воскликнула Наташа.
- А что из того, что вы видели… Наташа! Вы только осторожнее тут. Недавно мародёров поймали, они девчонку тащили…
- У меня боекомплект, - Наташа показала на матерчатый "лифчик", уставленный рожками и гранатами, и на медицинскую сумку.
- Х-хе… Наташа! Медсестра искоса посмотрела на Хасика:
- Вы мне угрожаете?
И со смехом пошла дальше.
Она понимала, что в войну всплывает всё низменное, но и в кошмарном сне не могла себе представить, чтобы кто-то из абхазских парней с ней обошёлся плохо - с той, которая ради них оказалась на фронте и рисковала жизнью.
Она шла, вспоминала Сергея, который за ней ухаживал, который приехал изза неё, который воевал рядом, который её спас, который бежал. По её мнению, бежал позорно. Ведь были и те, кто, несмотря ни на что, оставался нести выпавший абхазам крест. Как её брат, который мог отсидеться в Харькове, как его жена Люда, мать двоих детей, теперь пропадавшая на передовой, как Лиана.
Несмотря на доброе отношение к Сергею, у неё першило в горле.
- Да ладно с ним! Сколько сюда приехало… - Натулечка! - ей чуть ли не на руки прыгнула Лиана.
Выскочила из соседней комнаты Люда.
- Пришла проведать, - сказала Наташа. - Вот бинты, - вытащила из сумки пакет. - А вы бы мне обезболивающих…
- Этого у нас хоть отбавляй, - Лиана порылась в коробке и подала упаковку. - Как к грузинам сходим на вылазку, так обязательно найдём.
Вошёл брат:
- Наталка! Я тебе припас, - вытащил из мешка за столом свёрток.
Наташа развернула:
- Спасибо…
Она держала свитер.
- Это мама связала… А это от меня, - из-за спины брат извлёк берет десантника и надел ей на голову. - А то, говорят, ты свой в море выбросила.
- Да так далеко, что достать не могу, - рассмеялась.
- А как твой герой, что тебя спас?
- Герой подался на родину…
- А где у него родина?
- Башкирия.
- Ты знаешь, в наш батальон пришёл парень, который тоже живёт в России. В Воронеже.
- А как его зовут?
- Он себя называет Воронеж да Воронеж. Если хочешь увидеть, то он сейчас за автоматом должен прийти. У меня их два…
Не прошло и минуты, как дверь без стука отворилась и вошёл кучерявый парень.
- Ну что, командир, где мой калаш? - спросил и увидел Наташу. - На-та-ха…
- Валерка!
- Ты каким ветром здесь? - А ты?
- Я… Лучше зови меня Воронеж. А Валерка… Валерка в Гремячьем остался.
- Что ж, Воронеж так Воронеж… Воронеж взял автомат:
- Давно мечтал о такой вещице… А-то всё кастеты. На всё Гремячье два обреза.
- Ты о чём? - спросила Наташа.
- Да всё о том же…
- Расскажи, как там школа, как ученики, как колхоз?
- А как всюду… Колхоз развалился. Всё растащили по дворам. В школе учеников с гулькин нос, теперь в Гремячье возят. Что об этом говорить - душу травить! - Ладно, ещё свидимся. Я пойду, - сказала Наташа. - Засветло нужно к своим вернуться.
- А ты что, не в этом батальоне? - спросил Воронеж.
- Я в Нижней Эшере…
- Тогда я тебя провожу…
Наташа взглянула на Анатолия.
- Пусть лучше проводит, а потом вернётся. У него же калаш, - глянул на автомат.
- А у меня граната, - предупреждающе сказала Наташа, словно вспомнив что-то.
Попрощавшись с родными, Наташа ушла. Воронеж направился с нею.
Часть V
1
По дороге Наташа узнала незатейливую историю Воронежа. Оказывается, когда она уехала из Рудкино, он с местными парнями продолжал чудить.
- У меня друг освободился. Ещё один, потом на машине перевернулся, - говорил Воронеж. - У того вообще мозгов нету. Жили вольной жизнью, девчонки… Они - к участковому. Я понимаю, им надо завтра на работу, а мы - в гости, на чай.
Пожаловались. Ну и начались трения. А нас несло. То вина выпили, поскандалили, то бокс, то то, то это. Колесо закрутилось. А одна от меня в положении… - Ты женился? - Наташа шла на расстоянии от парня.
- Да, если это можно так назвать… Вот и получилась у меня катавасия.
Дома - ссора. С ментами - клинч. Что делать? И тут херня, и там херня, - заметил, как сморщилась Наташа: - Извини. Патовая ситуация. Мне либо сидеть, либо в бега… А тут Абхазия. Грузины стали отдыхающих обстреливать.
Падлы они! Вот и поехал сюда. Попадаю в купе с парнем из Нового Афона. Парень сам абхаз. Привозил семью в Воронеж. С ним на Псоу перешли границу. У него день-два пожил. Потом он показал, где штаб в Гудауте…
- А мотоцикл?
- Ты помнишь моего "мустанга"? Да я с горки, а понтонный мост развели.
На дне Дона мотоцикл… Чудом сам спасся.
- Здесь тоже чудеса случаются…
- Знаешь, какое первое чудо?
- Какое?
- Что я тебя встретил.
- Давай не будем!.. - отмерила взглядом расстояние между ними.
Тут в кустах зашевелилось. Воронеж снял с предохранителя автомат.
- Вы что шляетесь? - на дорогу вышли двое бородачей с винтовками.
Один - другому:
- Да это Наташа… Медсестра с Нижней Эшеры.
- Вы осторожней, - сказал второй. - Грузины лазутчиков засылают… - Здесь кругом засады? - спросил Воронеж, когда они отошли.
- А ты что думал?