9
Полчаса спустя Плетнев позвонил Митрохину.
- Ну, что там? - немедленно отозвался Митрохин.
- Он только что вышел от любовницы и сел в машину. Вы уверены, что он направится в казино?
- Уверен. Следуйте за ним. План действий помните?
"Разумеется", - хотел ответить Плетнев, но не успел, потому что Митрохин затараторил вновь:
- Я буду всё время с ним! Когда это произойдет, я не знаю, но он обязательно улучит момент чтобы выйти к моей машине. И в этот момент вы должны быть рядом. Смотрите, не провороньте!
Плетнев отключил связь и сунул телефон в карман.
Митрохин раздражал его все больше. Во всем его облике, в его манере улыбаться, смеяться, сморкаться и вести разговор было что-то нечистое… лживое, что ли.
Есть такой разряд людей: поговоришь с ними пять минут, и чувствуешь, словно тебя макнули головой в ведро с помоями. Хотя ничего такого сказано в разговоре не было. Но… есть субъекты, глядя на которых, испытываешь стыд за человеческую расу. Перед кем? Перед Господом Богом, наверное.
Плетнев двигался за лимузином, стараясь не потерять его из виду. В кармане зазвонил мобильный телефон. При мысли о том, что он сейчас услышит голос Митрохина, Антон Плетнев поморщился. Но работа есть работа.
- Слушаю, - сказал он в трубку.
- Антон, это я.
- Саша! - Плетнев был рад услышать Турецкого. - Как ты?
- Нормально. Сажусь в самолет. Что там с делом Митрохина?
- Да вот, еду за его партнером к казино. Митрохин по-прежнему уверен, что покушение произойдет именно сегодня.
- Упрямый.
- Не то слово.
- Ты там будь осторожнее. Мне кажется, дело нечисто. В любом случае, ни во что не впутывайся. Будь сторонним наблюдателем. Сунешь голову в петлю, - и она затянется на твоей шее.
Плетнев усмехнулся.
- Саш, ну, чего ты меня "лечишь"?
- Потому что волнуюсь. Чутье мне подсказывает, что мы ещё нахлебаемся грязи с этим Митрохиным. Впрочем, если будем действовать осторожно…
- За это не волнуйся. Я буду осторожен, как девственница на первом свидании.
- Хорошее сравнение, - усмехнулся Александр Борисович. - Ладно, не буду тебя отвлекать. Держись. Да, и не вздумай сам соваться к машине! Обязательно дождись саперов.
- Александр Борисович… - с упреком проговорил Плетнев.
- Ну, всё, всё. Удачи!
После разговора с Турецким на душе у Антона стало чуточку полегче.
Между тем, лимузин въехал на стоянку казино "Мемфис" и остановился. Дверца открылась, худой мужчина выбрался из салона, пискнул сигнализацией и направился к двери казино.
Машина Плетнева остановилась неподалеку. Он заглушил мотор и проводил худого мужчину прищуренным взглядом, пока тот не скрылся за дверью казино. Плетнев быстро набрал номер Митрохина.
- Илья Иванович, Симонов только что вошел в казино.
- Ясно. Если план изменится, я вам позвоню.
Плетнев убрал телефон и приготовился ждать. Пожалуй, самой неприятной частью работы детектива были вот эти бесконечные ожидания. Минуты текут неспешно. Час проходит за часов с мучительной медлительностью. Начинающему наблюдателю эти минуты и часы кажутся пыткой. Опытный наблюдатель умеет расслабиться и как бы выпасть из времени, впасть в какой-то странный, не определенный наукой вид анабиоза, и при этом - не уснуть, не потерять внимания и сосредоточенности.
Ты словно переключаешь в сознание какой-то рычажок, и заставляешь мозг работать в особом режиме.
Думая об этом Плетнев всегда вспоминал один случай из детства. Когда Антону было лет одиннадцать, двоюродный дед впервые взял его с собой на охоту. В воображении Антона охота представлялась чем-то вроде увлекательной игры. Ты вступаешь в схватку с разъяренным зверем, напрягаешь все физические и душевные силы и выходишь из схватки победителем.
За этим следует приятный ужин в деревянном доме с потрескивающим камином, охотничьи байки и огромная звериная шкура, расстеленная на полу.
На деле все оказалось иначе. Около четырех часов Антон и его двоюродный дед сидели в засаде. За это время восточный ветер успел смениться северо-западным, прошел дождь, выпал первый снег… А они все сидели и ждали. Час-второй-третий-четвертый… И казалось, этому унылому занятию не будет ни конца, ни краю.
А когда зверь появился, у Антона уже не осталось ни сил, ни желания, чтобы продолжать охоту. Он просто отупело смотрел, как дед стреляет из ружья, кричит кому-то, куда-то бежит…
- Ну, как? - спросил потом дед. - Тебе понравилась охота?
- Да, - соврал Антон, опасаясь, как бы дед не назвал его слабаком.
- В следующий раз поедешь со мной?
- Да, - снова сказал Антон, совсем падая духом. - А мы опять будем сидеть в засаде?
- А как ж! - пристально вглядываясь в лицо Антону и усмехаясь, ответил дед. - В охоте засада - первое дело. Ничего, в следующий раз будет легче. Это я тебе обещаю.
Но следующего раза не случилось. Через пару дней выяснилось, что на охоте дед подхватил крупозную пневмонию легких. Деда увезли в городскую больницу, где он и умер спустя неделю.
С тех пор Антон Плетнев не любил охоту. И терпеть не мог сидеть в засаде.
И всё-таки работа есть работа. И если уж взялся за работу, будь добр, сделай ее на совесть.
В ожидании прошло около получаса. Наконец, из казино - без куртки, в рубашке и пиджаке - вышел Симонов. Он быстро зашагал к автостоянке.
- Так-так, - сказал себе Плетнев, встрепенувшись. - Кажется, началось.
Он взял с сидения цифровую видеокамеру и, нажав на зум, быстро поймал Симонова в объектив. Теперь Плетнев мог разобрать даже выражение его лица. Симонов подошел к джипу Митрохина, открыл дверцу ключом, но забираться внутрь не стал.
Вместо этого Симонов нагнулся к бардачку.
- Оп-па, - усмехнулся Плетнев, еще больше приближая изображение. - Кажется, Митрохин не ошибся, и ты впрямь собираешься…
Договорить он не успел. Яркая вспышка ослепила Плетнева - так, что он едва не выронил видеокамеру. В то же мгновение автостоянку потряс оглушительный взрыв. Яркие языки пламени вырвались из салона и заплясали на капоте джипа.
Немного оправившись от шока, Плетнев швырнул камеру на сидение, а сам выскочил из машины. И тут он увидел Симонова. Вернее, - то, что от него осталось. Взрыв отбросил его метра на четыре от машины. Пиджак и брюки сорвало взрывной волной. Тело Симонова представляло собой охваченную пламенем груду человеческого мяса.
Плетнев покачнулся и вдруг перегнулся пополам - его мучительно и шумно вырвало.
- Что? - услышал он над ухом вопль Митрохина. - Что вы наделали?
Плетнев выпрямился, вытер рот рукавом и сказал, глядя на толстое, покрытое пылающими бисеринками пота лицо Митрохина.
- Ваша машина только что взорвалась. Вместе с объектом.
Митрохин затрясся от ярости.
- Вы что, идиот? - заорал он. - Вы понимаете, что вы сделали?
Плетнев поморщился и посмотрел рассеянным взглядом на сбегающихся со всех сторон людей.
- Я ничего не делал, - проговорил он тихо. И повторил: - Ничего.
- Ничего не сделали? - продолжал орать Митрохин. - Да из-за вашего непрофессионализма я потерял машину и партнера!
- Вы не…
- Какого черта! Как мне теперь разбираться с его долей?
Плетнев посмотрел на догорающий труп и через силу усмехнулся.
- Теперь он вас не убьет, это точно.
- Это что, шутка? - рявкнул Митрохин. - Он всего-навсего должен был сесть в тюрьму! - Толстяк посмотрел на пылающую машину, достал из кармана платок и промокнул мокрое от пота лицо. - Хорошо, что хоть я жив остался, - пробормотал он.
10
В тот же вечер между ними состоялся телефонный разговор. Плетнев сидел в баре и приканчивал третью кружку пива. Однако все никак не мог прийти в себя после увиденного. Митрохин позвонил сам.
- Вы провалили дело, - сказал он грубым, злым голосом. - Я жалею, что обратился именно в ваше агентство.
- Всё случилось слишком неожиданно, - попробовал оправдаться Плетнев.
- Мне плевать, как это случилось. Вы не сделали свою работу. Причины меня не интересуют.
Плетнев кисло усмехнулся.
- Я полагаю, с оплатой проблем не…
- Оплата? - рявкнул Митрохин. - Вы что, издеваетесь? Я еще должен вам платить? Да вы меня под монастырь подвели!.. Ладно, черт с вами. Я не в первый раз плачу идиотам. Аванс оставьте себе и больше никогда не появляйтесь мне на глаза!
- Но…
- А будете спорить, я не только заберу аванс, но и пущу ваше поганое агентство по миру! - продолжил орать Митрохин. - У меня для этого достаточно денег и связей!
Лицо Плетнева помрачнело.
- В этом я не сомневаюсь, - угрюмо сказал он. - Но мы действовали по согласованному плану. И не наша вина, что план не сработал.
- Что-о? И вы еще обвиняете меня?
- Я никого не обвиняю. Я просто пытаюсь вам объяснить, что…
- Только попробуйте попасться мне на глаза, - холодно и внятно произнес Митрохин. И вдруг рявкнул, да так громко, что Плетневу пришлось отодвинуть телефонную трубку от уха: - Я вас уничтожу! Вместе с вашим гадюшником под названием "Глория"!
- И всё же… - начал было говорить Плетнев, однако закончить фразу не успел.
Митрохин отключил связь.
Первым желанием Плетнева было запустить телефоном в стену бара. Но он сдержался. Пусть Митрохин дает волю эмоциям, а он - Антон Плетнев - профессионал. Нужно тщательно и трезво обдумать ситуацию. Митрохин явно собирается сделать из него козла отпущения. Да что из него - из всего агентства! Это-то и было самое неприятное. На то, чтобы создать репутацию, уходят годы, а разрушить её можно за один день.
Что же делать?
Плетнев вздохнул и посмотрел на бокал, словно надеялся, что тот подскажет ему ответ на столь мучительный вопрос. Однако бокал, как и полагается бокалу, хранил молчание.
В принципе, неудачи случались у Плетнева и раньше. Да и хамили ему клиенты не раз. Антон привык пропускать хамские слова и реплики мимо ушей. Но то, что произошло сегодня, не укладывалось в понятие "неудача". Сегодня с Антоном Плетневым случилось страшное. Он впервые за всё время работы в "Глории" усомнился в своем профессионализме.
Когда Антон только начинал, он был всего лишь новичком, неофитом. А новичку свойственно ошибаться. Сегодня ситуация была иная. И Митрохин ясно дал это понять.
Плетнев отхлебнул пива, поразмышлял с минуту, потом снова взялся за телефон. Звонить Турецкому было довольно стыдно. Получалось, что он, Антон Плетнев, провалил выгодное и совсем несложное дело, а теперь вот позвонил - пожаловаться на обманщика-клиента, вытереть нос об жилетку старшего товарища, испросить совета… Отвратительно!
Плетнев вздохнул и уныло набрал номер Александра Борисовича.
- Алло, - бодро отозвался Турецкий.
- Саш, это Плетнев. Ты сейчас где?
- Сижу в такси. Не мог до тебя дозвониться. Как прошла операция?
- Плохо. - И Плетнев подробно рассказал коллеге обо всем, что случилось в минувший вечер.
- Гм… - проговорил Турецкий, когда рассказ был закончен. - Не повезло.
"Не повезло" - усмехнулся Плетнев.
- Это разве невезение? - буркнул он в трубку. - Наш новый опер ползарплаты в рулетку проиграл, пока наблюдал за Митрохиным и Симоновым - вот это невезение. Не сидеть же ему с газетой на диване.
- Ты уже с ним поговорил?
- Конечно. Наш клиент и ныне покойный партнер его мирно ворковали, улыбались. А потом Митрохин что-то шепнул партнеру на ухо, будто попросил чего, сунул ему что-то маленькое в руку, прости - рентгеновским зрением не обладаю, и тот пошел на улицу. Об остальном ты уже знаешь.
Турецкий помолчал, обдумывая услышанное.
- Мутная история, - проговорил он после паузы.
- Да уж, - горько сказал Плетнев. - Это еще начало. Боюсь, что завтра мне придется всё это объяснять в следственном отделе. Да и на этом всё не закончится. Если Митрохин поднимет бучу…
- Стоп-стоп, - перебил его Александр Борисович. - Не гони коней.
- Ты это о чем? - не понял Плетнев.
- Почему-то мне кажется, что никаких походов по следственным отделам не будет. Митрохин теперь замнет эту историю для ясности.
- Ты думаешь? - с сомнением произнес Антон, хмуро глядя на бокал с недопитым пивом.
- Уверен. Ему теперь можно жить припеваючи и спать спокойно. А кто, зачем, почему взорвал? Пусть следаки копают. Он будет помалкивать.
- Может, он и деньги заплатит? - с надеждой в голосе спросил Плетнев.
- Вот это вряд ли. Денег мы не увидим. Ибо безвременная смерть должника лишила его такой возможности.
- Погоди… - Плетнев нахмурил лоб. - Но ведь ему теперь достанется доля партнера!
- Нет, Антон, - возразил Александр Борисович. - Там не все так просто. У Симонова есть жена, то есть вдова. Она - наследница всего его состояния.
- Это точно? - упавшим голосом спросил Плетнев.
- К гадалке не ходи. Теперь Митрохину предстоит схватка со вдовой. Если, конечно, он заранее ничего на этот случай не придумал. Но это уже его проблемы.
- Н-да, - уныло произнес Плетнев. - У богатых свои причуды. Можешь меня осудить, но мне их заботы, даже трагедии и проблемы, не кажутся человеческими и уж никак не вызывают сопереживания.
- Слушай, если честно, у меня сейчас нет ни времени ни желания философствовать. Я вот что подумал… Если Митрохин задумал какую-то аферу, он мог использовать нас в качестве прикрытия. Так?
- Так, - согласился Плетнев.
- Гм… Ну, а если так, значит… - Александр Борисович замолчал, явно о чем-то раздумывая.
- Значит что? - нетерпеливо спросил Плетнев.
- Значит, мы можем потерять всё.
- Так ведь и я о том же! - снова начал горячиться Плетнев.
- Тише, Антон, не нервничай. Дай-ка секунду подумаю…
Пока Турецкий думал, Плетнев успел пригубить еще немного пива.
- Вот что мы сделаем, - медленно и задумчиво заговорил Александр Борисович. - Если Митрохин начнет против нас войну, мы должны встретить его во всеоружии.
- Полностью согласен, - горячо подтвердил Плетнев.
- Для этого, - продолжил Турецкий, - мы должны провести расследование и выяснить всю "подноготную" этого мерзавца. Я сегодня же позвоню ребятам в МУР, а ты свяжись со Щеткиным, чтобы он был в курсе.
- Сделаю, - кивнул Плетнев.
- Ладно, Антон, договорим потом. Кажется, я подъезжаю к гостинице. Не унывай! Приеду - разберемся.
- Спасибо за утешение, - с горькой усмешкой сказал Плетнев. - Удачи!
Он отключил связь. На этот раз даже разговор с Турецким, которого он не только безмерно уважал как друга, не смог пролить бальзам на его "израненную душу". Ну, а раз не помог один бальзам, попробуем прибегнуть к помощи другого, решил Плетнев.
Подозвав официанта, он потребовал графинчик водки.