Илья Иванович взял руку Марии, поднес ее к губам и поцеловал.
- Ах, Илья… - Мария слегка покраснела. - Кстати, как тебе варенье? - спросила она смущенно.
- Замечательное варенье! Если ты скажешь, что сама его приготовила, я тебе поверю.
- Но я, и в самом деле, приготовила его сама.
- Ты просто волшебница!
Митрохин снова поцеловал руку женщины.
- Так ты говоришь, что пока никого не подпускала к бумагам и расчетам Ивана?
- Никого, - с улыбкой ответила Мария. - Я ждала тебя. Чтобы ты мне что-нибудь посоветовал. Адвокат Ивана сказал мне, что если я продам свою часть бизнеса, я могу неплохо на этом заработать. Но я ему не верю. Он всегда смотрел на меня сквозь пальцы. Даже общался со мной так… будто презирает меня за глупость. Я Ивану на него жаловалась. Но он только смеялся и пожимал плечами.
- Это ты про Скворцова говоришь? - уточнил Митрохин. - Он советовал тебе продать свою долю?
- Да, - кивнула Мария.
Илья Иванович нахмурился.
"Значит, этот подонок Скворцов уже попытался сунуть свой поганый нос в чужое дело, - подумал он. - А ведь я с ним говорил. И он обещал мне не лезть. Ну, гнида судейская, я тебе это припомню".
- Этот Скворцов - скользкий тип, - небрежно проговорил Митрохин. - И весьма темная личность. Я не раз говорил твоему мужу, чтобы он не связывался со Скворцовым. Ты знаешь, я даже не удивлюсь, если узнаю, что этот взрыв подстроил именно Скворцов.
- Да ты что?! - Мария сделала круглые глаза. - Ты действительно его подозреваешь?
- Ох, Маша, - вздохнул Илья Иванович. - Я уже и не знаю, кого подозревать. Нам с Иваном многие завидовали, ты же знаешь. Было много желающих разорвать наш бизнес на куски и сожрать нас по частям. Если бы не стойкость Ивана, я не знаю, где бы мы сейчас были. Но Скворцову не верь. Послушай… - Глаза Митрохина подозрительно блеснули. - …А он не предлагал тебе продать свою долю ему?
- Ну… - Мария замялась. - Он на это намекал.
- Вот сука! - вырвалось у Митрохина. - Прости, Маша. После всего, что произошло, мои нервы просто на пределе!
- Я тебя понимаю, - кивнула Мария. Она вгляделась в лицо Митрохина и тихо спросила: - Так что мы будем делать, Илья?
Митрохин поставил чашку на блюдце и повернулся к женщине.
- Бизнес нельзя раскалывать на куски. Пока мы вместе - мы сила.
- Это значит…
- Это значит одно, - договорил за нее Илья Иванович.
Он обнял Марию за талию и притянул к себе.
- Это значит, что мы должны держаться вместе. Иначе нам не выжить.
С этими словами он крепко поцеловал Марию в губы. Она ответила на поцелуй.
- Ты самая замечательная женщина на земле, - тихо и проникновенно проговорил Митрохин. - И я… я от тебя без ума!
Их губы снова слились в поцелуе.
Полтора часа спустя они лежали в постели и ели виноград, до которого Митрохин был большой охотник. Виноград и икру они заказали в ближайшем ресторанчике - вместе с бутылкой французского вина.
Лицо Марии было взволнованным и странным, на нем еще остались следы недавней грусти и недавних слез, но нечаянная (или вполне чаянная) женская радость преобразила его - сделала светлее, лучистее и в то же время - туманнее. Впрочем, таковы были лица почти у всех женщин, которых Митрохину за сорок с лишним лет его жизни удалось уложить в постель.
- Ты красивая, - сказал Митрохин и бросил в рот виноградину. - Я всегда считал, что ты красивая.
- А Иван называл меня "вешалкой", - сказала Мария. - И еще, когда был сильно пьян, - "тощей коровой".
- Ты не тощая, - возразил Митрохин, - ты стройная. Люблю таких. В худощавых женщинах есть изящество и порода.
Мария кокетливо улыбнулась.
- Илюш, ты преувеличиваешь.
- Вовсе нет. Ты мне всегда нравилась. И мне не нравилось, как Иван с тобой обращалтся. Ты - королева, а он - с тобой, как со своей наложницей.
- Это правда, - вздохнула Мария. - Но не будем говорить о нем плохо. Всё-таки он был хороший человек и хороший муж. За десять лет нашего супружества ни разу не поднял на меня руку. Хотя часто бывал близок к этому. Ты ведь знаешь, у Ивана был тяжелый характер.
- Да уж знаю, - хмыкнул Илья Иванович. - Кстати, давно хотел спросить, но как-то не решался… Почему у вас нет детей?
Мария бросила в рот виноградинку, нахмурилась и тихо произнесла:
- Он не мог. У него какие-то проблемы по этой части. Еще с детства.
- Но ведь можно было обратиться к донору, - заметил Илья Иванович.
- Ты что! - Мария сделала круглые глаза. - Он бы никогда на это не пошел! Я ему однажды предложила, так он меня чуть не выгнал из дома.
- Почему?
- Потому что он не хотел растить "чужого выблядка".
- Это он так сказал?
Мария кивнула:
- Да.
- Ну, теперь всё изменится. Ты молодая женщина, у тебя всё впереди.
- Я тоже на это надеюсь, - сказала Мария и посмотрела на Митрохина лучистыми глазами. - Илюш, можно тебя спросить?
- Конечно.
- А если бы я не согласилась… Что бы ты тогда сделал?
- Ты о чем?
- О доле Ивана в вашем бизнесе.
Митрохин провел пальцами по маленькой груди Марии и спокойно ответил:
- Я бы тебя убил.
- Ты шутишь? - нахмурилась она.
- Конечно, - с улыбкой ответил Илья Иванович. - Ты же знаешь, я всегда любил пошутить.
17
Ну что ж, дело в шляпе.
Илья Иванович был доволен. Всё складывалось наилучшим образом. Он поглядывал из окна машины на проплывающие мимо вывески магазинов и баров, на поблескивающие лужами тротуары, на суетливо шагающих по тротуарам людей, и думал: жизнь может быть удивительно приятной штукой.
А Маша хороша, чертовски хороша! Как этот идиот мог обзывать ее "тощей вешалкой"? Да все у нее на месте. Тонкая талия, большая грудь, длинные ноги - идеальное сочетание. Кто бы мог подумать, что удастся завалить ее в первую же встречу. Видать, баба всерьез истосковалась по сильному плечу. Как там она сказала?… "Я не приспособлена жить одна". Как-то так. А с виду была такой неприступной, такой суровой. Эк её Симонов вымуштровал! Прямо как солдата. Ну, ничего. Теперь у нее начнется новая жизнь. Таких женщин, как Маша, надо баловать. Надевать на них меха и жемчуга.
Митрохин представил себе Машу в мехах и в жемчугах и улыбнулся еще шире и слаще. Зрелище получилось возбуждающее. Он даже подвигал ногами от возбуждения. Эх, скорей бы обратно, под теплый бочок.
А может, Симонов был импотент? В самом деле, иначе с чего бы она так изголодалась? Налево она ходить не могла, это факт. Если бы Иван узнал, он бы ее прикончил. Придушил бы собственными руками.
Сидел на ее прелестях, как собака на сене - ни себе, ни людям. Ну, ничего. В этой бабе масса нерастраченного огня, и греться в его лучах будет уже не Симонов, а он - Илья Иванович Митрохин.
В кармане заверещал мобильник.
Митрохин нехотя достал трубку и приложил к уху. Прерывать сладкие мечты было неприятно.
- Илья Иванович, это я, - услышал он в трубке шелестящий и слегка картавый голос.
- А, добрый день. - Митрохин поморщился. Меньше всего ему хотелось слышать этот голос в такую минуту. Однако хорошо, что он позвонил.
- Хорошо, что позвонили, - озвучил свою мысль Митрохин.
- Вы просили позвонить, я позвонил, - ответил собеседник.
- Послушайте… - Илья Иванович слегка понизил голос. - Нужно всё отменить.
- Что именно? - осведомился собеседник.
- Всё! - сказал ему Митрохин. - Никаких резких движений. Я решил проблему мирным путём.
Собеседник помолчал. Потом сказал, тоже понизив голос:
- Это будет сложно.
- Какая мне разница, сложно или нет? Сделайте и всё!
- Но механизм уже запущен.
- Плевать я хотел на ваш механизм. Я заказчик, и я отменяю заказ. Какие проблемы?
- Вы уже заплатили аванс, - холодно ответил собеседник. - Вернуть его не удастся в любом случае.
- Что значит, не удастся? - начал горячиться Илья Иванович. - Я плачу деньги за работу. Но никакой "работы" от вас больше не требуется. Просто верните мне деньги, и мы навсегда забудем друг о друге.
Собеседник молчал.
- Эй! - грубо окликнул его Митрохин. - Вы что, онемели?
- Я думаю, - ответил собеседник.
- Не нужно думать. Думаю здесь я, а вы выполняете. Короче, в ближайшие два дня вы должны вернуть мне аванс. Заказ я отменяю. Это всё.
Митрохин хотел отключить связь, но собеседник громко просипел:
- Нет, не всё! Когда вы обратились ко мне, я вас предупредил, что выйти из игры будет непросто. Вы выслушали меня и согласились. Я просил вам подумать, прежде чем запускать механизм. Вы отказались, мотивировав тем, что всё уже продумали. Я сказал, что обратного хода не будет. Вы приняли и это условие. А теперь, по прошествии двух дней, вы требуете всё переиграть. Но это не казаки-разбойники.
Илья Иванович слушал собеседника, угрюмо сдвинув брови. От его хорошего настроения не осталось и следа.
- Это не казаки-разбойники - повторил собеседник ледяным голосом. - И просто так уйти из игры вам не удастся.
Митрохин вздохнул, он понял, что собеседник прав. Его обо всем предупреждали, и он принял условия.
- Хорошо, - устало сказал Илья Иванович. - Что я должен сделать, чтобы остановить ваш чертов "механизм"?
- Во-первых, забудьте об авансе.
Митрохин помрачнел еще больше. Однако сдержался и спокойно спросил:
- А во-вторых?
- А во-вторых, вы сделаете еще один взнос, равный пятидесяти процентам от суммы уплаченного аванса.
- Но ведь это грабеж!
- Нет. Это бизнес. Вы можете принять наше условия, а можете не принимать. Но в таком случае, вы потеряете еще больше.
- Черт бы вас побрал, - проворчал Митрохин в сердцах. - Если я вам заплачу, вы гарантируете, что она останется жива?
- Да. В случае своевременной уплаты взноса я вам это гарантирую. Вы должны передать деньги сегодня вечером.
- Сегодня… - растерянно пробормотал Митрохин. - Но я могу не успеть…
- Постарайтесь, - мягко проговорил собеседник. - От этого зависит ваше собственное благополучие и благополучие этой женщины.
- Но я…
- Всего доброго, Илья Иванович. В восемь часов вечера я вам перезвоню и скажу, куда подвезти деньги.
Собеседник отключил связь.
18
Водитель помог Митрохину выбраться из салона.
- Надо же, - тихо проговорил Сева Голованов. - Прямо как наркобарон. Даже сигара в зубах.
Он решительно двинулся к машине Митрохина.
- Господин Митрохин! - окликнул он бизнесмена. - Илья Иванович!
Митрохин остановился и глянул на Голованова через плечо.
- Чего надо? - резко спросил он. - Вы кто?
- Меня зовут Всеволод Михайлович Голованов. Я директор агентства "Глория". Вспомните, моя подпись стоит на нашем с вами договоре.
- "Глория"? - Лицо Митрохина исказила презрительная гримаса - Какого черта вам здесь нужно? Я же сказал, чтобы вы не попадались мне на глаза!
- Ну, во-первых, здравствуйте, - спокойно и даже приветливо проговорил Голованов. - А во-вторых, мне нужна ваша помощь. К сожалению, я был в служебной командировке и смог подключиться к вашему делу только сейчас.
Митрохин оглядел крепкую и рослую фигуру Севы Голованова с ног до головы. Усмехнулся и с издевкой проговорил:
- Забавно. Вообще-то, это я обратился к вам за помощью. Причем, явно не по адресу. Вы что, вздумали преследовать меня? Если так, то я…
- Я не собираюсь вас преследовать, - сухо сказал Голованов. - Вы, конечно, помните Антона Плетнева. Это он был с вами, когда взорвалась ваша машина.
- Такое не забывается, - ледяным голосом ответил Митрохин. - Боюсь, что я ошибся, когда отпустил вашего Плетнева с миром. Надо было взыскать с него по полной программе. И за испорченный автомобиль. И за испорченную репутацию. И за…
- Плетнев арестован, - резко перебил его Голованов. - А вы - единственный, кто может подтвердить его алиби.
Лицо Митрохина вытянулось.
- Минуточку! - сказал он неприязненным голосом. - Как это арестован? Что за чушь вы несёте?
Голованов вздохнул.
- Да, - произнес он трагическим голосом, - полная чушь. Его обвиняют в соучастии убийству. Но он-то до самого взрыва был в контакте с вами. Не по плану пошло у вашего партнера. Если бы не произошел взрыв, Антон отследил бы его, вызвал бы опергруппу и его взяли бы с поличным. Но увы…
Голованов снова вздохнул и развел руками.
- Так-так, - Митрохин облизнул губы. - А вы знаете, что история не имеет сослагательного наклонения? И вообще, какое мне дело до вашего сотрудника? У меня теперь достаточно неприятностей без вас и вашего Плетнева. По факту взрыва возбуждено дело. Я - потерпевший. У меня сгорела машина и погиб компаньон. Считаете, что к вам я никогда не обращался и не советую меня больше беспокоить. Ясно выражаюсь?
- Вполне, - кивнул Голованов.
- Ну, а раз "вполне", то держитесь подальше от моего офиса. Мне не нужны неприятности.
- Они никому не нужны, - заметил Голованов, буравя глазами жирное лицо Митрохина.
- Рад, что вы меня понимаете, - выпалил тот. - На этом мы распрощаемся.
Митрохин повернулся и зашагал к офису. Голованов, однако, уходить не спешил. Он стоял и смотрел вслед бизнесмену, пока за ним не закрылась дверь. Затем неторопливо подошел к машине Митрохина, наклонился и заговорил с водителем.
- Классная тачка, - сказал он.
- Да, красавица, - улыбнулся водитель.
- Салон - чистая кожа? - поинтересовался Голованов.
- А то!
- Круто. А можно посмотреть?
- Валяй смотри, - милостиво разрешил водитель.
Голованов обошел машину, сунул голову в открытое окно и оглядел салон.
- Ну, как? - самодовольно поинтересовался водитель, наблюдая за реакцией этого рослого, широкоплечего мужика.
- Отлично! - отозвался тот. - Надо же, как навернули! Просто космический дизайн. Я обожаю эту марку. Сам три года проездил на предыдущей модели.
- И как?
- Да никаких проблем. Не машина - ручной зверь! Такое ощущение, что она с мозгами - всё понимает. Пальцем шевельнешь, а она уже сделала. Ты просто счастливчик, друг. Крутить баранку такой машины - одно удовольствие.
Водитель окинул привычным взглядом салон, перевел взгляд на приборную доску и улыбнулся.
- Да, машина просто класс, - сказал он горделиво. - Только никак до конца не разберусь во всех наворотах. Их здесь знаешь тут сколько!
- Да я в курсе, - кивнул Голованов. - А что, у твоего босса эта красавица недавно?
- На днях из салона забрали. Сам понимаешь - на хорошие машины очередь. Наш еще переплатил за срочность.
- Ну, это как водится, - кивнул с улыбкой Голованов. - А что, совсем невмоготу было?
- Не то слово, - весело ответил водитель. - Там такая чехарда получилась! В салоне хотели задержать на пару дней, так мой из себя вышел. Они ему: "Подождите два дня". А он им: "Два дня?! Я что, пешком ходить буду?!" Так наорал, что они чуть в штаны не наложили. Видел бы ты их лица!..
- Н-да. Авторитетный дядька.
- Да уж, не мелюзга тебе какая-нибудь.
- Ну, ладно. - Голованов помахал водителю рукой. - Удачи на дорогах, дружище!
- И тебе того же! - радушно пожелал водитель.
Забравшись в свою старенькую "мазду", Голованов достал мобильник быстро набрал номер коллеги.
- Алло, Витя, привет.
- А, здравствуй, Сева!
- Слушай, мне нужна твоя помощь.
- Всегда пожалуйста. А что нужно?
- Ты можешь мне оперативненько узнать, когда была заказана и доставлена господину Митрохину Илье Ивановичу новая машина номер е322ку99?
- Запросто. Как, говоришь, имя-отчество твоего Митрохина?
- Илья Иванович. Записал?
- Угу.
- И еще, Вить. У этого Митрохина на днях сгорела машина. Узнай, пожалуйста, какова сумма выплаченной ему страховки. Сделаешь?
- Спрашиваешь.
- Только мне нужно быстро, - сказал Голованов, поглядывая на шикарную машину Митрохина и ее скучающего водителя.
- Нужно срочно - будет срочно, - заверил Голованова коллега. - Но за оперативность с тебя причитается.
- А как же, - усмехнулся Голованов. - Я порядок знаю. Как только выяснишь, сразу звони мне. Ну, бывай.
19
Два часа спустя, машина Митрохина снова остановилась возле офиса. За эти два часа Илья Иванович успел переделать кучу дел. В офис он заехал, чтобы лично просмотреть кое-какие документы. Шагая к зданию, он поймал себя на том, что с опаской поглядывает вокруг.
"Что такое? - с изумлением спросил себя Митрохин. - Чего это я таращусь по сторонам? Неужели я кого-то боюсь?"
Сама мысль о том, что он кого-то боится, была Илье Ивановичу смешна. Люди, подобные ему, - воины, завоеватели, вожди! - не боятся ни Бога, ни дьявола.
И всё-таки, хоть Митрохин и не признавался себе в этом, на душе у него было тревожно. Он с тревогой ждал, что из-за какого-нибудь угла выскочит очередной оперативник "Глории" и вновь начнет качать права. Но вместо этого из-за угла выскочил совсем другой человек. Угловатый, встрепанный, в нелепой куртке и с нелепым зеленым микрофоном в руке.
- Илья Иванович! - крикнул он, семеня за Митрохиным. - Скажите пару слов для газеты "Московия"!
Митрохин слегка умерил шаг. К прессе он относился хорошо. С легким оттенком презрения, как и ко всему прочему на этом свете, но все же пресса его интересовала, развлекала и забавляла. Никакой "четвертой властью" он журналистов, конечно же, не считал (слишком много чести), но пресса была неплохим инструментом. Управления, давления, влияния - да чего угодно! Главное, умело его применять.
- Что вы хотите узнать? - осведомился Митрохин у журналиста, продолжая шествовать к офису.
- Ваш партнер взорвался вместе машиной. С вашей машиной! Что вы об этом думаете?
- Я даже не знаю, как комментировать эту трагедию, - грустно ответил Илья Иванович. - Если честно, я всё еще пребываю в некоторой растерянности и в шоке.
- Вы считаете…
- Я считаю, что произошла нелепая, чудовищная случайность! - перебил журналиста Митрохин. - Иван Павлович создал наш бизнес. Он сделал нас надёжными и преуспевающими.
- Как он оказался в вашей заминированной машине? - быстро спросил журналист.
- Как он оказался в моей машине, которая оказалась заминирована? - Митрохин остановился и вздохнул. - Мне сложно говорить об этом, но я сам дал ему ключи.
- Вы дали ему ключи? Но для чего?
Митрохин грустно улыбнулся.
- Видите ли… Он хотел забрать из бардачка кое-какие документы. Мне просто лень было выходить из здания. Поэтому я и дал ему ключи. Это ужасно, но Иван погиб вместо меня.
- То есть, взорваться должны были вы?
Митрохин смерил журналиста насмешливым взглядом.
- Ну разумеется, - ответил он. - Ведь злоумышленники заминировали именно мою машину. Если бы они хотели убить Симонова, то заминировали бы его машину. Вам так не кажется?
- Действительно, - пробормотал журналист, поняв, что оплошал. - Как вы думаете, кому была выгодна ваша смерть?
Митрохин тяжело, прерывисто вздохнул.