- Вы пришли, чтобы уничтожить меня. Почему бы перед смертью не пооткровенничать?
Еще задавая вопрос, я принял решение. Я сделал знак девке, которая в течение нашего диалога вертелась на стуле, как угорь на сковороде, и она подскочила, набросила розовую кофту и убежала, стуча пятками по деревянной лестнице. Уверен, она не подслушивала.
- Герр Шерман, умереть всегда успеем. Одному Богу известно, когда придет смерть к каждому из нас. Я готов спасти вас от гетто и расстрела и поселить в более надежном месте, чем этот бордель. Но взамен вы должны написать картину… портрет моей жены.
Сам не знаю, отчего мне в голову пришла Марианна: такой сентиментальный, мещанский предлог. Она ведь непременно заартачится: как, позволить себя писать беглому еврею? Нет, Марианна прежде всего женщина, ей лестно увидеть запечатленной на холсте собственную красоту. Правда, у художника взгляд безжалостный, что доказывал набросок проститутки, однако Марианне он не страшен. В ее внешности невозможно найти изъян.
Художник кивнул. Величественно, словно не я ему оказывал благодеяние, а он мне. Этот человек обладает даром притягивать людей и выводить их из себя.
6 января.Марианна весела и приветлива, поет, как птичка. Утром, не доверяя служанке из местных, сама приготовила мне завтрак. Я в замешательстве. Возможно, ей передали, что я наведывался в публичный дом, и она сделала из этого те выводы, на которые я рассчитывал? О портрете пока молчу.
Проверял уроки у Гельмута. Со временем в городе создадут пристойную школу для немецких детей, а пока я выступаю в роли учителя своего сына. Надеюсь, жизненные впечатления начала войны послужат ему лучшей школой. Но не изуродуют ли они что-то в его душе? У Гельмута замечательные способности к математике, пишет же он с ошибками. Истории я его не учу: вдруг скажу что-нибудь, не вписывающееся в официальную схему? Вместо фактов и событий я стараюсь ему передать правила поведения германского солдата, которые перенял в свое время от отца и деда. Штихи - военная косточка. "Не бойся смерти, Гельмут: пока ты жив, ее нет, когда она придет, тебя не будет. Бойся бесчестия. В нашем роду мужчины привыкли умирать за родину, истину и справедливость", - внушаю сыну, и его подбородок твердеет. Маленький мужчина усердно учится. Сколько еще продлится война: год, два? А если больше? Какие страны изберет следующей мишенью фюрер? Какие испытания поджидают моего мальчика с упрямым, как у бычка, лбом? Возможно ли, чтобы смерть, жестокий экзаменатор, лично проверила, твердо ли Гельмут выучил урок?
Договорился с одной украинкой. Дом на окраине, довольно чистый, чище, чем это обычно бывает у туземного населения, возможно, оттого, что хозяйка - прачка. Отягчающее обстоятельство: пятеро детей. Могут разболтать. Благоприятное обстоятельство: бедность. Фима (так ее зовут) способна заткнуть детям глотки, только бы не лишиться довеска к жалованью.
7 января.Дайслер наконец-то уладил вопрос с обмундированием. Над Львовом царствует небывалый, по мнению военных консультантов, мороз. А ведь Львов от Германии недалеко, фактически это территория бывшей Австро-Венгерской империи. Какие же лишения приходится терпеть нашим бедным солдатам в сердце России!
Все равно, неорганизованная, необученная и плохо вооруженная русская орда не в силах долго сопротивляться натиску дисциплинированной немецкой армии. Из-за холодов действия затягиваются, но, полагаю, к марту Россия получит смертельный, заключительный удар. Как солдат я обязан радоваться, но как образованный человек не могу не пожалеть о родине Достоевского и Чехова, о светло-голубом крае, где под золотыми куполами церквей прогуливаются сказочные принцессы в собольих шубках. Впрочем, той России больше нет. Русские ее уничтожили сами прежде, чем сюда добрались мы, их давние соперники.
8 января.Был у Фимы, навещал Бруно. Как двое друзей, говорили о прежней, довоенной жизни, обменивались биографическими подробностями. Поделился с ним своими мыслями.
- Вы творец нового направления в живописи, - сказал я ему, - но социальная революция не нуждается в революционном искусстве. Разве вы не видели росписи всех этих школ, дворцов массовых собраний и прочих образцов архитектуры, оставленных во Львове большевиками? Стиль дешевых литографий прошлого века. Сладенькие крестьяне, пляшущие в народных костюмах, пышнотелые красотки, подносящие хлеб и соль победителям. Разве не заглохнет среди подобной торжествующей пошлости порыв ваших дерзаний?
- Коммунистам приходится много строить, - отбил мой выпад Бруно. - Объектов несметное количество, а истинные художники редки, поэтому приходится прибегать к услугами пошляков.
- В таком случае почему коммунисты не дают творить истинным художникам? Куда пропали ваши друзья по "Бубновому валету"? Они должны быть мировыми знаменитостями, почему мы о них ничего не слышим?
- Должно быть, они не хотят быть знаменитостями. Они безмолвно творят красоту во имя революционного человечества. Что может быть благороднее!
Несносный спорщик! Горячность этого пятидесятилетнего, много повидавшего человека раздражает, но и умиляет меня. По способности верить Бруно - истинный еврей, и то, что объектом его религиозного поклонения выступает не Иегова, а коммунизм, ничего не меняет.
Несмотря на все наши разногласия, теперь я уже не могу уничтожить его. Наверное, и раньше не мог. 3 января в каморке на верхнем этаже публичного дома встретились не враги, а двое мужчин, каждый из которых попал в сложную ситуацию и нуждался в помощи. Я сумел помочь Бруно. Очередь за ним. Портрет, который он напишет с Марианны, должен способствовать обновлению ее любви ко мне. Для этого Бруно обязан увидеть ее моими глазами, глазами вечно влюбленного.
9 января.Все открыл Марианне. Она вспылила.
- Сумасшедший! - кричала она шепотом, чтобы не услышали дети и прислуга. - На тебя донесут! Ты погибнешь из-за паршивого еврея!
Как я счастлив! Марианна ни разу не упомянула, что я могу погубить ее и детей, она беспокоилась только обо мне. Нет, все-таки она необыкновенная женщина и преданная жена! Когда буря отбушевала, Марианна, подумав, согласилась, чтобы портрет был написан.
- Но обещай, - потребовала она, - что, как только он закончит работу, ты поступишь с ним так, как того требуют расовые законы.
Пришлось пообещать. О, семейная жизнь, эта епархия неисполненных обещаний! Надеюсь, когда портрет будет закончен, настроение Марианны изменится и она не станет требовать с меня исполнения данного ей из-за безвыходности слова.
12 января.Бруно приступил к написанию портрета совершенно по-своему. Признаться, не того я ждал. На холсте предстает не мечта влюбленного художника, а образцовая героиня кинопропаганды. Но Марианна в восторге. Должно быть, это ей льстит. Она уже не заикается о том, чтобы отправить Бруно в гетто или сразу на расстрел, наоборот, сегодня намекнула, что за первым портретом может последовать еще один и еще… Что до меня, я только рад. В доме воцарился мир и покой, Марианна смотрит на меня лучистыми глазами, как в день обручения. Коммунист Бруно или ницшеанец, еврей или горный дух, он талисман, который принес мне удачу…
- Хватит ковыряться в старье, Архиварий Архиварьевич! - трясет Турецкого за плечо Грязнов. - Пусть Ванда эту лабуду читает.
- Понимаешь, Слава, я хочу разобраться…
- Разбираться надо в делах сегодняшних дней. А они так закрутились, что просто ой-ой-ой. Знаешь, что нам сообщает Дениска? Дело "Бубнового валета" переходит на международный уровень!
2
В агентстве "Глория" компьютерщика Макса некоторые считали лентяем за то, что посреди дня заставали его дремлющим на рабочем месте. Эти пустопорожние обвинения он игнорировал. Да, он спит на рабочем месте! Но это только потому, что он ест на рабочем месте, отдыхает на рабочем месте, работает на рабочем месте и вообще круглосуточно пребывает на рабочем месте. Макс был крайне неприхотлив. Компьютер, оснащенный всеми суперсовременными прибамбасами, и необременительная постоянная жратва, а что еще надо? На второе зарплаты хватало с лихвой, первое "Глория" предоставляла ему бесплатно.
Аборигенам компьютерной сети не было важно, что Макс жирен, бородат и нелеп. Здесь он внушал уважение, парил быстрокрылой ласточкой. Поиск информации доставлял ему удовольствие, а работник, который работает с удовольствием, неоценим. Просеивать информацию - задача Макса, и к исполнению этой задачи он всегда был готов. Именно поэтому Денис так ценил Макса, так надеялся на него - и не разочаровывался.
Поиск картины - предмет специфический, вследствие чего известные поисковые системы отпадали сами собой. Ввести нужное слово в окошечко поисковой системы и нажать на "Go" - элементарно, но сейчас нужно было другое. Готовясь к заданию, Макс отсканировал изображение нужной картины, запечатленное на фотографии. Его сетевой путь лежал на форумы, собирающие антикваров, знатоков и ценителей искусства, как русско-, так и иноязычные. Здесь знали наперечет все предназначенные к продаже полотна, здесь готовы были назвать, за сколько ушел на последнем аукционе "Сотби" ранее неизвестный Сезанн, здесь свирепо ругали законодательную базу, не защищающую частных коллекционеров и не позволяющую им развернуться, здесь питались слухами и множили предположения. Привычка тусоваться на различных интернет-форумах вошла в Максовы плоть и кровь. Установив, что из тусующихся на русскоязычных сайтах никто в глаза не видел картины, снимок которой Макс приложил к своему посланию, он переместился в зарубежные регионы. Перед этим он вскипятил электрочайник и обложился пакетами с сухариками, готовясь к долгому и вкусному служебному бдению. Он не был готов к тому, что удача подкарауливает его так близко. Не прошло и пятнадцати минут после того, как компьютерный монстр "Глории" запулил на очередной форум фотку с комментарием, и вот уже весело и настырно запищала "аська". Послание от неизвестного друга состояло всего из одной ссылки. Перейти по ней на страницу, содержащую сплетни, факты и журналистские подробности из мира искусства, было делом одной секунды.
"Грандиозный скандал на аукционе "Сотби"…" - Макс буквально впился в строчки глазами.
Скандал разразился, когда аукционные дома "Сотби" и "Кристи" опубликовали весенние каталоги выставляемых на продажу произведений современного искусства. Неожиданно оказалось, что оба дома предлагают покупателям одну и ту же картину. Бруно Шерман, "Натюрморт с желтым хлебом". Картина относилась к русскому периоду Шермана и была написана предположительно в 1910 году в Москве. Каждый дом был уверен в том, что выставляет оригинал, поскольку все сопровождающие документы на эти полотна у людей, пожелавших продать картину Шермана, были в порядке.
Обе картины немедленно отвезли в Варшаву на экспертизу к лучшему знатоку творчества Бруно Шермана Соне Ковальчик. Она сравнила два экземпляра "Натюрморта с желтым хлебом" и тут же дала заключение, что картина, предлагаемая на аукционе "Кристи", является подделкой.
"Но это лучшая подделка, которую я видела в своей жизни, - призналась Соня Ковальчик опечаленным представителям "Кристи", которые срочно отозвали из печати весенний каталог и сообщили недобрую весть владельцам оказавшегося подделкой полотна. Обрадованные же представители "Сотби" на ближайших торгах продали оригинал, принадлежащий владельцу одной нью-йоркской галереи, за полтора миллиона долларов.
"Занятное дельце, занятное", - раскачивался вместе с солидным домашним креслом (офисные его веса не выдерживали) компьютерщик Макс. Его задача упрощается. Надо узнать весь список действующих лиц: владельцев подделки, владельцев настоящего полотна. Свободно такие вещи не опубликуют, тем более что по факту наверняка ведется следствие.
Но Макс знал, кто мог ему поспособствовать в получении информации.
Начальник нью-йоркского департамента ФБР Майкл Майер давно перестал реагировать на шуточки по поводу своего имени и фамилии. Ну, надоело ему объяснять, что в год, когда его родители, Алек из СССР, после освобождения из немецкого плена сменивший суровую родину на непредсказуемую чужбину, и Лиззи из штата Массачусетс, назвали новорожденного отпрыска Майклом, фильм Карпентера "Хэллоуин" о маньяке Майкле Майерсе на студии "Коламбия Пикчерс" и в проекте не стоял! Впрочем, с шуточками приходилось сталкиваться все реже и реже: друзья по этому поводу давно отшутились, а новые знакомые не решались шутить с такой важной персоной, посвятившей жизнь не преступлениям, а борьбе с ними. Поэтому для него стало неожиданностью, когда в своей ежедневной интернет-почте он нашел сообщение, открывающееся такими словами:
"Начальнику нью-йоркского департамента ФБР Майклу Майерсу…"
Впрочем, он и тогда не обиделся:
- А-а, это же пишет мой русский друг!
Безукоризненно точный во всем, что касалось имен, дат и фактов, Макс из года в год перевирал на киношный лад фамилию Майера, и исправить это уже не представлялось возможным.
Так что же ему пишут?
"Дорогой коллега! Мы расследуем судьбу картин авангардиста первой половины ХХ века, члена группы "Бубновый валет" Бруно Шермана. Узнали о подделке полотна "Натюрморт с желтым хлебом", оригинал которого был представлен на аукционе "Кристи"…"
Далее следовали уже известные подробности.
Тема письма была настолько болезненно-насущна для Майкла, что он не замедлил соорудить отправленный по факсу ответ:
"Начальнику русской мафии Денису Грязнову"…
Эта шутка - микроскопическая месть за "Майерса" и дружеский намек на разоблачение финансовых махинаций, которое впервые объединило Майкла-Мишу и неразлучную компанию Турецкий - Грязновы.
Поддельный "Натюрморт с желтым хлебом" принадлежал токийской галерее Muse. Настоящий - галерее New Art, владельцем которой является выходец из России Абрам Файн. Однако самое интересное, что, по утверждению владельцев Muse, приобрели они подделку не где-нибудь, а именно в галерее New Art, причем Файн лично приезжал в Токио, чтобы подтвердить подлинность работы Бруно Шермана. Файн все отрицает. Обе галереи безрезультатно судятся. Файна подозревают также в причастности к подделкам известных авангардистов, импрессионистов и постимпрессионистов. Если Вам удастся проследить русские связи Абрама Файна, Вы поможете правосудию".
Дописав сообщение и подставив подпись, Майкл полез в карман за коробкой мятных пастилок, как еще недавно тянулся за сигаретой. Сейчас ему как никогда за время отказа от никотина хотелось закурить. Не от огорчения, наоборот: только сигареты ему сейчас и не хватало для полного блаженства.
Это проклятое дело с картинами довело его до изнеможения. Учитывая, что Присцилла перестала жаловаться на то, что он уделяет слишком мало внимания ее эмоциональным потребностям, и начала осторожно спрашивать, не обратиться ли ему к психоаналитику, изменения стали заметны всем. Он начал подумывать, что, если продолжится в том же духе, он снова закурит. Это лучше, чем принимать успокоительные лекарства, от которых он теряет быстроту мысли и реакции. Майкл не желал успокаиваться, что бы там ни твердила Присцилла в концерне со всеми психоаналитиками, вместе взятыми. Он хотел довести дело до конца. До обвинительного заключения, которое подготовит прокуратура Южного округа Нью-Йорка. Сотрудники прокуратуры его видят в самых заветных снах. Ведь пострадавшим японцам ничего не удалось доказать. Они даже не смогли разрушить доверие коллекционеров в отношении Файна.
Перед Майклом встало брюзгливо перекошенное лицо Файна, который давал интервью сочувственно кивающей журналистке:
- Моя репутация осталась незапятнанной. Им ничего не удалось раздобыть против меня. В том, что действия неизвестных мошенников оказались приписаны мне, эмигранту и еврею, я вижу проявление скрытого антисемитизма, который, несмотря на внешнюю благопристойность, продолжает оставаться одним из факторов американской жизни.
Установить слежку за Файном не составило труда, однако значительных результатов она не принесла. Галерейщик вел размеренный образ жизни, проводя время либо у себя в офисе, либо дома за компьютером. Изредка совершал поездки на родину, в Москву, что характеризовало его с лучшей стороны: любовь к родным пейзажам, встречи с друзьями и близкими… Несколько странным могло показаться разве только то, что Файн, уроженец Ростова-на-Дону, почему-то предпочитает столицу России родному южному городу. Но если разобраться, никакого криминала в этом не было. Возможно, Файн просто тоскует по русскому языку… ну, и по каким-то еще компонентам, составляющим понятие "загадочная русская душа", перед которой Майкл, несмотря на неоднократные случаи общения с русскими уголовниками, продолжал благоговеть.
Несколько более весомых результатов удалось добиться, негласно призвав на помощь хакеров. Майклу могло крепко влететь за самоуправство, и результаты докладывать он не имел права, но ему показалась чрезвычайно занятной переписка, которую вел галерейщик с неизвестным адресатом под ником "mouse". Письма отправлялись редко и были, к примеру, такими:
"Обеспечьте коробку".
"Мышь" (неизвестного пола) отвечал(а):
"Коробка в Московской области. Надежно".