С ресторанной зарплаты и чаевых, по совокупности превышавших совместный доход родителей, Настенька смогла материально обеспечить свою независимость. Ее родители были так непохожи на дочку, по крайней мере внешне, что к месту работы чада их не подпустили бы и на пистолетный выстрел. Мягкие, вежливые люди, скорее всего, научные сотрудники, из тех, которых продавщицы советских магазинов оскорбляли "интеллигентами", а нынешние политики - "демократическим электроратом". Они просто боготворили дочь - как же, так помогает семье! Тогда мы с Гарриком прощались с ними, нас охватило чувство неловкости, легчайшего покалывающего стыда за то, что у нас были Деньги в карманах и револьверы за поясами.
Из неперехваченных разговоров по радиотелефону:
- Глеб, у нас сенсация! Объект так и не появлялся, но к нему зашли те два друга, к которым у лидеров повышенное внимание, что с ними?
- Вы где?
- На месте.
- Перезвоню вам в тачку…
- … ребята, это Глеб.
- Салют, диспетчер!
- Парочка давно у объекта?
- Да они вошли, мы сразу позвонили. Считай, минут де… нет, меньше, минут пять-шесть.
- Пасите их. Скорее всего они тоже ищут объект. Ищут объект. Тьфу! Короче, к дому сейчас вам на смену люди подъедут, а вы - за парочкой. И будьте на связи. К вам тоже подкрепление подошлем.
- Они что, крутые?
- Их нельзя отпускать.
- А дырявить, если вдруг заморочка?
- Сейчас уточню.
Мы не успели выйти из подъезда, когда Гаррик резко меня тормознул и сообщил трагическим шепотом:
- Есть идея! Тоже мне, трагедия.
- Какая?
- Посуди сам: по нашей рабочей версии, нас пасли вчера от "Розы ветров". Значит, затаиться от "Астратура" нам не удалось. Значит… слушай, когда мы шли сюда от "Чернышевской", ты по сторонам смотрел, оглядывался?
Я покачал головой.
- Думаешь…
- Да! Это тренирует извилины!
- И что же?
- Голова для того и расположена на шее, чтоб ею вертеть можно было! Сейчас пойдем и будем вертеть! Наверняка есть хвост! Твой сукин Корнев с нами, как с мышками, играет.
- У всех мышек должны быть хвосты… - мрачно подтвердил я алферовскую гипотезу. - Значит, к Марине-Свете мы сегодня точно не вернемся, да? А определим "хвост", попытаемся его сбросить и отвалим еще куда-нибудь, так?
- Верно. Но еще попытаемся все же найти твою любовь.
- Ах, если бы знать, как она выглядит…
- Не юродствуй! Настю! И она узнает, чем дело пахнет!
Гаррик против воли покосился на свои кроссовки, и его разговорный штамп сразу превратился в омерзительную угрозу. Он был готов уже вылезти из подъезда, но теперь уже я придержал его за рукав.
- Стой. Там же может быть хвост. А прежде чем вертеть головой, следует все же ею немного подумать. Ну скажи мне, беспризорное дитя логического познания, Спиноза сутулый, как нам теперь искать Настю?
- И правда… А у тебя автоответчик с АОНом?
Безнадежный тупица!
- Да я об этом странном номере, который там высветился, давно уже думаю… - попытался оправдаться я, с трудом изобразив на лице подобие саркастической ухмылки. - Но дело в том, бедный мой коллега, что твоя мысль несколько дисгармонирует с тем, что с данной нам в ощущениях объективной реальностью принято называть разумным и рациональным. С милицейскими нам сейчас контачить нельзя, так?
- Так!
- Готов спорить на Эйфелеву башню, что в наши времена вооруженных риэлтеров и частных объявлений никто тебе без милицейских по телефонному номеру адрес не даст, Эйфелева башня является национальным достоянием Пятой республики и не приносит никаких дивидендов Г. Алферову, но спорить на это, по сути, бесполезное для него сооружение он все равно не захотел. Однако тоже быстро нашелся:
- А твой друг… ну, этот, Шухер, что ли…не милицейский, из другой конторы - разве не поможет?
Если б я действительно "давно уже думал" о том номере, что высветился на индикаторе моего телефона, то сейчас мне стало бы мучительно стыдно за бесцельно продуманные часы. А так оставалось признать только, что Гаррик действительно нашел выход из тупика.
- Его зовут Атас… но только те, кому он разрешает так себя называть. К тому же захочет ли он помочь? Не знаю…
Я знал: захочет. Как-то так вышло, что мне не удалось в свое время познакомить Атаса с Корневым, а затем их взгляды на жизнь настолько разошлись, что оба, прекрасно знавшие друг друга по наслышке, теперь, мягко говоря, не мечтали подружиться.
- Остается выработать алгоритм.
- Чего тут думать! Сейчас звоним из телефона-пулемета, если вдруг хвост… верней, в любом случае, я встаю так, чтоб никто не заметил, какой ты номер набираешь, затем - пехом обратно к "Чернышевской" через Таврический, там на нехоженых дорожках проще будет заметить "хвост", от "Черныша" еще раз звоним, за это время, думаю, он успеет твой адрес… не твой, нужный нам, в смысле, установить… потом едем и грубо познаем обнаженную истину. Или голую правду.
- Лучше правду. Истина - это ведь всего лишь адекватное отражение субъектом действительности, причем, прошу заметить, "вне и независимо от сознания". Так считают философы. Лучше бы, чтоб Настя сказала правду сознательно.
- Ты опять начинаешь? Кстати, хотел спросить… что ты там утром про стригулярность завернул?
- Неужели не понял? Элементарный софизм о генетической связи понятий внебытийного уровня.
Мне показалось, что Гаррик вновь был готов или задуматься, или впасть в истерику, поэтому я быстро продолжил:
- В твоем алгоритме одна ошибка. Номер телефона-то у меня дома, в памяти аппарата. Так что мы сейчас, словно и не подозреваем о хвосте, едем ко мне, на Комендань - кстати, это же поможет нам установить, действительно ли за нами следят, - а затем телефонируем от меня Атасу. Я не думаю, чтоб "Астратур" прослушивал мой телефон.
Мы наконец-то вышли из Настиного подъезда, тормознули на Тверской тачку, и все завертелось.
Чудесный солнечный денек, уже который по счету - нынче погоду делают лукавые синоптики, а им все равно нет дела до летальных заморочек, - сухой асфальт, приятный во всех отношениях водитель, согласившийся ехать не слишком быстро… все это могло показаться чудесным! Если б за нами и впрямь не следили.
Аккуратненькую белую "пятерку" мы обнаружили еще на набережной. И грустно замолчали.
И не нарушали предпохоронной тишины до самого моего дома. Даже траурный хит новорусской эстрады, "Плачет девочка с автоматом…", из приемника в машине не мог поднять нам настроения. Когда такси подкатило к моему подъезду, а белая "пятерка" от большого ума въехала следом во двор и лишь в последний момент успела тормознуть якобы совсем в другом месте, мы с Гарриком сумели собраться и выйти из машины спокойно, с достоинством, неторопливо подняться по лестнице… Только когда за нами захлопнулась дверь парадной, мой друг, коллега и соучастник не выдержал.
- Быстрей! Быстрей!
- По-моему, глупо торопить бездушный агрегат типа лифта. Он тебя не услышит.
- Но какие козлы! Какие козлы! - возбужденно продолжал подпрыгивать Гаррик. - Какая тупая слежка! Как мы их вычислили!
- Если ты будешь прыгать в лифте, мы застрянем, - предостерег я его печально.
Есть причины для кручины, как говорится! Он был прав. Действительно, за нами следили настолько бездарно, что я начинал верить, что и у киллеров "Астратура" столько же профессионализма. Такие… хорошие люди… вполне могли и не выбросить ствол, и недо-стрелить Василиваныча, и промазать по мне… хотя меня, может быть, все же был приказ только испугать и подставить для сговорчивости, чтоб меня "не мучали этические моменты". Эх, Игорь, Игорь! Моя наивность объясняется только инфантильной верой в силу старой дружбы…
Атас узнал меня сразу, и оказалось, что он уже в курсе основных перипетий дела.
- Слыхал я, понаехали в город горячие южные парни. Сидят в "Эг-ноге" с самого открытия. И уже предъявили твоим дружкам-мафиози ультиматум, а с тобой вроде бы очень хотят поговорить милицейские!
Мне подвернулась шальная мысль, и я оседлал ее, словно ежа. И подскочил, естественно.
- Гаррик! - закрывая ладонью трубку, с жутким свистом шепнул я дорвавшемуся до моих запасов "Русского принца" журналисту. - Взгляни на улицу, во двор, там, у подъезда, никого не маячит? Чтоб больше смахивал не на "астратуровца", а на милицейского?
- Да что ты, Якубовский, что ли, чтоб за твоей квартирой слежку следить? Не мешай мне твою водку бодяжить… и бодягу керосинить!
Он нуждался в успокоительном!
- Посмотри, - со злодейскими интонациями в голосе приказал я тихо. И продолжил в трубку: - Что там о милицейских, а, Атас?
- Дурак, если от них бегаешь. Они сперва просто поболтать с тобой хотели, а когда дома тебя не нашли, призадумались. Но если ты имеешь в виду, следят ли за хатой, то, думаю, нет.
Гаррик тут же подтвердил это предположение Атаса громогласным "да нет, кроме "Астратура" там никого!". Я перевел дух. Но Атас был чем-то озабочен, обыкновенно он говорит короткими, рублеными фразочками, этот славянский Аполлон с дважды переломанным носом, а тут он что-то пока выдавал на редкость длинные и связные предложения. Хотя - не совсем Аполлон! Скорей - Арес. Да просто - Атас!
- Ты не сможешь мне по телефону один адрес подсказать? - я запикал клавишами аппарата, найдя нужный номер: 585-.. -…
- Твоим бандитам?
- Мне. Если ты настолько в курсе всех дел, событий последних дней, то должен бы знать, что у меня с ними намечаются проблемы.
- Ты б сходил к милицейским. Знаешь, мы с ними не очень. Но советую.
Все не так уж плохо, можно было узнать по последним фразам Атаса. Друзья остаются друзьями, и плохого они не посоветуют. Но я тут же одернул себя: да, а как же кореш Игорь, друг Корнев?!
А Гаррик? Но тут мне стало не по себе. При чем тут Атас и Гаррик Алферов? Корнев просто выбрал иную дорогу, а мы пока все же сохранили в себе чуть больше прошлого. Общего прошлого. Очень недавнего.
- Я схожу, Атас, но после того, как нанесу визит, как раз по тому адресу, который я прошу тебя узнать. Просто мне сначала хочется найти одного человека, который поможет меня оправдать.
- Хитро говоришь. Ладно. Как я понял, ты дома, - не вопрос, утверждение. - Жди. Перезвоню.
И он перезвонил - раньше, чем я успел отобрать у Гаррика мою последнюю бутылку "Русского принца". И выдал адрес. И не стал задавать вопросов. Только многозначительно хмыкнул:
- Удачи!
И сообщил дополнительное: Искровский проспект - так же как и авеню генерала Грачева - оказался совсем ни при чем. Недаром я не мог вспомнить ни одного кабака рядом с предполагаемым местом встречи. Хоть что-то мне известно! Но и номер телефона вполне мог ввести меня в заблуждение. Звонили из частной квартиры, расположенной в том же районе. Но на другой улице. Улице Дыбенко. Судя по адресу - дом N 17 - недалеко от конечной станции метро.
- Подтяни носки и поехали к Насте! - обратился я к Гаррику.
- А хвост?
Пьян да умен - двоекратный чемпион!
- Может, уйдем по крышам? - предложил Алферов.
Я был трезв и поэтому позволил себе напомнить аудитории, что в большинстве новых домов чердачные помещения заменены техническими этажами, в связи с чем выход на крышу становился проблематичным. "137-я серия" - это не "корабли"!
- Значит, пойдем этажом! - ответила аудитория, покачнувшись.
Мне не нравится, когда наносится ущерб памятникам старины, имуществу граждан и жилому фонду. Особенно тому, где живу я. Один раз мне удалось бесшумно подкрасться к большому отряду октябрят, вышибавшему дверь на технический этаж в моей парадной. Им было негде выпить портвейна. Так они мне и объяснили, потрясая бутылками, подружками и портативными ракетными установками. Я попросил их не гадить и поставить дверь на место после окончания банкета. Стоило пригрозить, что за это административное правонарушение их никогда не примут в пионеры, как они сразу расплакались, закурили косяки мира и пообещали накостылять мне по шее, когда вырастут, но исправно заколотили выбитую дверь. Я не волнуюсь - они так много курили и пили, что, пожалуй, им так и не вырасти!
И вот теперь мы, взрослые люди, с тем же юношеским задором начали вышибать ту же дверь. Чертовы октябрята здорово ее заколотили! Только призвав на помощь здравый смысл и золотое правило рычага, нам удалось ее высадить. Сперва мы отодрали толстенную доску, затем Гаррик навалился на неподвижную створку всем телом, а я сумел вбить короткий-короткий конец рычага в образовавшийся зазор. Затем мы навалились - и великое географическое открытие чертовой двери и технического этажа состоялось!
Гаррик все же взбодрился в моей квартире: пока мы шли до крайней лестницы крайнего подъезда в удушливой атмосфере и повышенной влажности, он успел навернуться, споткнувшись об одну из труб, а затем и приложиться ко второй башкой. Это попортило ему настроение и куртяшку, зато привело в норму его самого.
Чтоб выбраться на лестницу с технического этажа, нам пришлось выковырять еще одну дверь. Технически изнутри это оказалось сделать куда проще. Зато ни один из нас не оказался готовым к тому, что мы вылетели прямо пред ясные очи какого-то старого гнома с мусорным ведром. Заслуженный труженик сказочного мира застыл у мусоропровода, куда собирался вывалить с пяток "красных шапочек" - уже не из сказки, а из ларька - с надписью "САМЕО".
Нам стало неловко, а ему - боязно.
- Пять дней блуждали! - пояснил ему я, кивнув на взломанный технический этаж. - Замуровали нас там! Насилу выбрались, дай пять тысяч на метро!
Объяснение его удовлетворило, а просьба расставила все на свои места.
- Нету, робяты, нету! - пробормотал он и, как положено гному, сгинул.
Мы выглянули в лестничное окошко. Белая "пятерка" стояла довольно аккуратно, так, чтоб сидящие в ней джитигы могли контролировать почти весь двор, однако у нас были все шансы - требовалось проскочить до угла дома метров десять, а там нас никто уже не смог бы засечь. Да и наблюдатели не ожидали, что мы выйдем из этого подъезда. Осталось превратить свои потребности и возможности в соответствие со способностями соглядатаев.
Мы собирались выйти спокойно и пойти степенно и вовсе не желали сваливать, как быстроногие Ахиллесы. Поэтому, пока мы спускались по ступенькам, у нас состоялась профилактическая дискуссия.
- Все же их было двое: Ахилл и Ахиллес.
- Чем докажешь? - проверяя, способен ли я буду быстро выхватить ствол, заинтересованно спросил я у Гаррика.
- Элементарно. Есть и ахиллесова пята, и ахиллово сухожилие.
- Логично. Последнее лучше не рвать, а первую - не показывать врагу.
- Да, глубокий смысл: показал герой врагу пятки, его и подстрелили…
Гаррик толкнул дверь подъезда и мы, чтоб не смотреть, не смотреть еще раз, не смотреть по сторонам, не нервничать, только не нервничать, продолжили углубляться в мифологию:
- Было ли у Париса адамово яблоко?
- И какую любовь можно назвать неоплатонической?
- Не нервничай.
Мы уже спустились по ступенькам, прошли три метра, четыре…
- Кстати о быстроногом Ахи…
Мы не смотрели по сторонам, но когда вдруг где-то взревел мотор, мои глаза реф-лекторно скосились.
- Хорошо, что их было двое! Ахилл, Ахиллес! Ты один, я другой! Сваливаем!
- Тупо! - возразил Гаррик. - Тупо убегать от машин здесь, в новостройках! В пятку раненный джигит далеко не убежит.
Он спокойно отошел к стене и положил руку на пояс. Я последовал его примеру. Обернулись мы уже одновременно без резких движений. Стартовала та самая "пятерка". Ясный, солнечный денек, радостные повизгивания на детской площадке, а тачка медленно-медленно приближалась к нам. Как они могли нас заметить? А, понятно. Один паренек встал со скамеечки, на которой до этого он спокойно потягивал пивко, второй трусцой рванул с дальнего конца двора, третий, уныло чесавший акупунктурно запрограммированную поросль на своей макушке всего метрах в двадцати от нас, тоже двинулся с места.
Но не к нам, от нас. Белая "пятерка" остановилась, не доезжая. Четыре чувака внутри здорово просматривались, они откровенно ржали, потешаясь над нами. Что до трех спортсменов, одновременно стартовавших из пунктов А, В и С, то они и вовсе перестали обращать на нас внимание и просто сошлись в пункте D у серой "девятки" с тонированными стеклами.
- Открытое наружное наблюдение, да, Гаррик? Так это называется?
- Не совсем. Не "открытое", кой черт! Пойдем потихоньку.
Что они могли нам сделать средь бела дня и праздных горожан? Мы птицы не чкалов-ского полета, много чести нас стрелять при свидетелях.
Мы потихоньку, вразвалочку, пошли к углу Богатырского и Серебристого, зашли в книжный магазин - не затем, чтоб приобрести Коран или подписаться на собрание сочинений Д. Юма, а с целью взглянуть через стеклянные двери на наших преследователей… и если повезет, попытаться выскочить через служебный выход во двор углового дома. Белая "пятера" медленно проследовала за нами до самых дверей магазина - прямо по тротуару! - презрительно урча, остановилась. Из нее вылез один из соглядатаев и зашел в магазин с таким видом, будто находиться так близко от мудрых источников знаний для него было привычным делом.
Мы едва успели сделать вид, что увлечены каким-то отрывным календарем на 1966 год.
- У него на глазах сваливать через черный ход тупо! - не преминул вставить свое любимое словечко Гаррик. И повторил, перелистывая странички с памятными партийными датами: - Да-да, тупо!
Я согласился, но ничего не ответил, пораженный удивительным делом: мне показалось, что мои извилины пришли в движение… Честное слово, я стоял и шевелил ими! Поп-ривыкнув к необычному состоянию и окинув еще разик безразличным взглядом книжные полки, я решил вернуться к насущным проблемам.
- Нам нужно избавиться от хвоста, так?
- Конечно! Если они засекут, куда мы направляемся, уверен, нас остановят! И не дадут поболтать с их наводчицей!
- Пообещай меня слушаться, бэби! И все будет о'кей!
Гаррик злобно хрюкнул, но, сдержавшись, скандала устраивать не стал. И только по-свински взвизгнул приглушенно:
- И-и как?
- Сейчас поедем обедать. На тачке. В "Эг-ног". Но там придется сыграть небольшую сценку, миниатюру в одном акте.
Пеняй "ОТ СЕБЯ"
Все необходимые инструкции я успел нашептать Гаррику в такси. Он пришел в восторг, но отметил, что процент риска слишком велик, чтоб заранее праздновать победу. Однако согласился слушаться меня, как "бэби". Я вновь попросил таксиста ехать с толком и расстановкой, то бишь не слишком быстро. Белой "пятере" не составляло труда следовать за нами - думаю, если ее шофер дорожил рабочим временем, то наша черепашья скорость успела его разозлить. Ни Ахиллу, ни Ахиллесу не догнать черепахи - думаю, он был слишком нерадивым учеником, чтоб знать об этом парадоксе.