- Это точно, еще и обижает! Подбери шмотки, а я тут маленько поучу девочек. Ты, бля, королева Виктория, бревном-то не лежи, это для здоровья вредно.
- Одежда!!
- Будешь нежной, получишь. Потом когда-нибудь, а пока вот на, попробуй кое-чего другого!
- Да вы что, ублюдки… ай-а-аааа! Мальчики, милые, хорошие, не надо, нет, нет, нет, нет… ай… А! Ой-о-у-у…
- Не вой. В следующий раз будешь нежнее. И со мной, и с другими. С людьми нужно быть нежной, слыхала? Встань, утри подруге сопли, смотри, ничего кровью не перемажь…
Пропащий день
Наверное, голову мне все же сотрясли. Что мне снилось - не помню, но проснулся таким разбитым, словно мне всю ночь гоняли Хичкока. Разбитым! Это именно то слово! Над виском с правой стороны вздулась огро-менная шишка, голова гудела, как Царь-колокол, и казалась такой же пустой внутри.
Крепкий чай, еще чашка, еще… Мда, однообразный какой-то вечерок вчера приключился. Наверное, во всем виноват ветер? Но где же все-таки эта редиска?
Мое вчерашнее раздражение поулеглось. Если вчера мне верилось, что Аленушка просто загуляла, с утра пораньше я так же уверенно посчитал, что случилось что-то серьезное. Придурков озабоченных много, девочка она безалаберная, поймала с подругой не ту тачку - вполне могли завезти куда-нибудь да трахнуть, нынче, говорят, это модно.
Набирая Аленушкин номер, я был почти уверен, что услышу какие-нибудь неприятные, но конкретные новости. Моя уверенность от меня увернулась. Дома ее не было. И, самое поганое, мне пришлось объяснять ее маме "почему Аленушка не позвонила, как доехала, мы договаривались с ней, Дмитрий… "
- Она, к сожалению, так и не доехала, Степанида Викторовна. Собиралась, да, но потом звонила, говорила о какой-то встреченной подруге. Нет, имени я не спросил. Да, вроде бы собиралась, но я не думаю, что вам стоит так волноваться…
В одной емкой фразе дав исчерпывающую характеристику моим умственным способностям, Алешкина мама бросила трубку, чтоб сразу начать обзванивать милицию, морги и больницы.
Одной заботой меньше. Честно говоря, когда она мне сказала, что у Алешки билеты на дневной суперэкспресс до Москвы, я и сам было подумал это сделать. За исключением милиции, возможно: если они все же, допустим, уехали с подружкой на какую-нибудь далекую дачу, неприятностей потом не оберешься. С другой стороны, милицейские так загружены работой, что обыкновенно при исчезновениях все равно находят человека слишком поздно.
Корнев должен был уже быть в своем офисе, и я решительно потянулся к телефону.
- Игоря Николаевича, пожалуйста!
По этому номеру абонентов не отшивали, это был один из закрытых телефонов вице-президента концерна "Астратур" - из тех, что не печатают на визитках. Мне ответил охранник:
- Перезвоните через пару минут, он заканчивает совещание.
Вообще-то, в "Астратуре" существовало одноименное "частное сыскное агентство" под руководством бывшего розыскника Генриха Шапиро, и я мог бы позвонить прямо ему, он был в курсе моих отношений с Корневым. Но, во-первых, всегда лучше иметь дело с самим господом богом, чем с его апостолами, а потом, все это могло стать чревато осложнениями. Я не мог заплатить, следовательно, в дальнейшем необходимо будет "благодарить" "Астратур" ответной услугой. Практика распространенная, но способная завести человека слишком далеко. Когда затеваешь обмен услугами со львом, будь готов к тому, что в качестве ответного одолжения тот попросит на завтрак твою правую руку. В лучшем случае. Поэтому я решил договориться обо всем напрямую с Корневым.
- Николаич?
- Гм… Рад тебя слышать, Дима! Только внимательней следи за своей манерой варьировать обращения!
- Прости, Игорь, не понял.
- А теперь я не понял! - судя по всему, Корнев был в хорошем настроении. - Я имел в виду, что, когда ты обращаешься ко мне "Николаич", то это почти всегда означает, что ты намереваешься о чем-то просить, а когда "Игорь", то звонишь просто пообщаться. Что на этот раз?
- На этот раз скорей "Николаич"!
- Так я и знал! Что, какой-нибудь бандит не захотел давать тебе интервью? Или опять грабанули кого-то из твоих друзей?
- Будто я так уж часто тебя о чем-нибудь прошу! - обиделся я.
- Будь спокойней, "донт ворри, бык в кепке!", как поют сейчас по радио, экая гадость… Ну так в чем дело?
Решив быть выше мелких обидок, я обо всем рассказал Корневу. Я опустил только эпизод с ребятами в "сьерре", но зато в красках расписал ночное нападение на журналиста у "Тыр-пыра". Мне казалось, эта история должна его разжалобить.
- Что же, посылать бойцов в "Тыр-пыр" мстить? - с нехорошим смешком поинтересовался Игорь.
- Зачем, я не кровожадный. Но может, ты все же подключишь свое сыскное? А то, если я сегодня вечером опять в "Тыр-пыр" сам пойду узнавать, не видел ли кто подруг, да с кем они уехали, мне ведь опять по шеям!
- Может быть, может быть… Но со вчерашним конфликтом ты сам виноват, не согласен?
- Сам?!
- Конечно. Нужно уметь общаться с людьми. Тоже мне, корреспондент! Официальные каналы задействовали?
- Да, ее мать.
- Твою мать! При чем тут менты, загуляли девицы! Нам теперь будет сложнее. Но нет худа без добра. Если их действительно поимели где-нибудь в машине, а это скорее всего, то очень скоро они объявятся. Или сидят сейчас в каком-нибудь отделении, показания дают, или, в самом худшем случае, приходят в себя после приключения в какой-нибудь больнице. Я тут прикажу Шапиро навести справки по нашим каналам, а к вечеру пошлю одного человека в "Тыр-пыр", так и быть, - Одного?!
- Ну куда больше! Слушай, они что, дочки миллионеров?
- Нет.
- Значит, видимых причин для похищения с целью шантажа нет. Найдутся. Поддерживай контакт с мамашей своей подруги, как только появятся новости, позвони… я сегодня буду занят, позвони Шапиро, просто аннулируй заказ на "Тыр-пыр". Точнее, тебе все равно придется ему прямо сейчас звонить - Не стесняйся, я его предупрежу, - передашь Им в контору все данные на девиц.
- Спасибо, Игорь. С меня причитается.
- Куда ж ты денешься! - неудачно пошутил он.
Вечер принес отсутствие новостей. "Плохие новости!" - мысленно возразил я Юлию Цезарю. Я успел обзвонить всех Алешкиных знакомых, но нигде не нашел ни ее самой, ни каких-либо сведений о том, кем могла быть эта ее таинственная подруга. Успел занести качественную фотку в офис сыскного агентства "Астратур" на Измайловском, успел разочароваться в Корневе. Он несерьезно отнесся к моей просьбе! Шапиро отрядил для вечернего визита в "Тыр-пыр" какого-то юниора с локаторами вместо ушей, картофелиной на месте носа и пуговичными глазами. Все вместе делало этого парня похожим на пришельца. Или на детскую поделку из пластилина. Утешало одно: широченные плечи. Если этот "пришелец" налетит там на Бритого и они столкнутся, будет похоже на столкновение Юпитера с астероидом.
- Если выяснится, что девушек кто-то все же обидел, должен ли я их только искать? - спросил "пришелец".
Его ни понял ни я, ни начальник.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну там, всякие наказания… дисциплинарного характера.
- Думать забудь! Собери факты, отдадим их милицейским! - категорически приказал Шапиро.
- При чем тут менты? - разочарованно спросил "пришелец".
- Да ты что! - искоса взглянув на меня, задохнулся Шапиро. Негодование высшей пробы - Ты что, думаешь, мы мафия какая-нибудь?! Карательные функции принадлежат государству!
- Да, да, верно, верно, - суетливо поддакнул я, - главное найти… Мне с тобой пойти?
- Вот еще! - отрезал "пришелец". - Дело клиента - не путаться под ногами у профессионалов!
При этих его словах Генрих Шапиро издал некий звук, но в тот момент я решил, что просто где-то скрипнула дверь.
Сражение в полночь
На поезд Аленушка не явилась. К вечеру я успел еще больше - отменить все деловые встречи на завтра, к примеру. А вот утешить Алешкину маму мне не удалось: для этого пришлось бы ехать к ней на дом и, привязав к креслу, насильно кормить люминалом. Такой радикальный метод мне не позволяла применить моя природная застенчивость.
Корнев успел реабилитировать себя в моих глазах: около девяти вечера он позвонил мне домой.
- Дима?
- Привет, Игорь.
- Тут человек из "Тыр-пыра" позвонил Шапиро с первым отчетом. Видели их там, он даже надиктовал описание второй девушки: восемнаддать-девятнадцать лет, русые волосы, рост около ста семидесяти пяти, судя по фигурке и по манере держаться, похожа на начинающую фотомодельку.
- Спасибо, Игорь, - я действительно далее чуть-чуть растрогался, - для миллиардер. щика ты необыкновенно чуток к чужому горю.
- Не юродствуй. Просто… поскольку их до сих пор не нашли, это может обозначать кое-что посерьезнее изнасилования. Правда, обыкновенно уличные отморозки относятся к изнасилованию довольно легко и не считают необходимым убивать жертв, но, кто знает, какой-нибудь маньяк…
- Я думал, но, надеюсь, это все же маловероятно. Так мне показалось. С парочкой маньяк не справился бы. Вот если девицы увидели что-то не то, тогда другое дело. Вчера никаких таинственных преступлений поздно вечером не совершалось? Судя по сводке, нет…
- По нашим данным тоже. Помолчав, Корнев и вовсе меня поразил:
- Я видел ее, эту твою Алену?
- Помнишь, где-то год назад ты пригласил меня на день рожденья вашей фирмы по международному туризму в "Паласе"?
- А, припоминаю…
Он помолчал, но затем нашел повод блистательно доказать мне, что для человека, едва ли не пять месяцев в году совершающего деловые поездки по самым фешенебельным курортам мира, где русских (и не только русских) туристов развлекали, охраняли и лелеяли люди из "Астратуровских" команд, биз-нес все же всегда остается на первом месте.
- Ну, хватит лирики на сегодня. Человек Шапиро дождется конца концерта и попыта-ется выяснить, не видел ли кто из местных завсегдатаев, как девушки ловили машину после концерта или с кем ушли, так что, я уверен, завтра утром новости будут. В офисе Шапиро остаются только диспетчеры, я до трех ночи занят, затем хочу поспать. Так что нет смысла тревожиться. Все, что случилось, уже случилось. И завтра мы об этом узнаем.
- Я понял так, что мне нет смысла куда-нибудь звонить?
- Именно. Расслабляйся.
- Успешных трудов, Игорь! - я бросил трубку.
"Расслабляйся!" - легко сказать! С досады я хлопнул дважды: сто пятьдесят коньяка и свой собственный лоб. Не знаю, какое из этих действий возымело чудодейственный эффект, но факт остается фактом. Сперва я ощутил непреодолимую потребность в действии, затем неожиданно понял, в каком направлении его необходимо предпринять. Голос Алешки с магнитной ленты уточнил: "Мы сейчас только еще к одной подруге заскочим, к Лине, у нее завтра день рождения, цветок подарим, затем в "Тыр-пыр" а оттуда сразу к тебе!"
Какая Лина?! В моем списке общих знакомых, как и в уточненном у Алешкиной мамы реестре ее приятельниц, нет никакой Лины! Идиот! Забыл рассказать об этой детали в "Астратуре"! Я потянулся к телефону. Лину следовало срочно установить!
Ну нет бы вспомнить на минуту раньше когда я еще говорил с Николаичем! Что за., Позвонить Алешкиной матери? Дергать бед. нягу лишний раз не хотелось, а с "Астрату-ром" связываться сегодня уже поздно. Днем мне успела набить оскомину формулировка "здравствуйте, Оля (Лена, Вася, Петя… и т, д. и т. п.), с вами говорит знакомый Алены Дмитрий Осокин… " Но делать нечего. Я вновь раскрыл длинный список Алешкиных приятелей и приятельниц и поднял телефонную трубку. Телефон еще со вчерашнего дня объявил мне войну, поэтому я ничуть не удивился, что провод каким-то образом оказался пропущенным под аппаратом и последний грохнулся мне на ногу.
- Когда был Ельцин маленький, ходил он в школу в валенках, - сообщил я аппарату, пытаясь успокоиться.
Пожалуй, еще полташечка коньяка "Арома" мне не повредит. И пока я смаковал эти сто грамм, мне в голову пришла странная мысль: у Лины день рождения сегодня, поэтому те из Алешкиных знакомых, которые могли бы знать это мартовское чудо, сейчас наверняка не дома сидят. Имеет смысл тревожить и родителей!
С четвертой попытки мне повезло:
- А Ира случайно не у Лины? Просто замечательно! Вы извините, это очень важно, вы не могли бы мне дать ее телефон? Что?
У Лины не было телефона. Счастливая!
- А адрес, адрес вы случайно не знаете?
Я вышел на улицу на целый час раньше, чем вчера, но рисковать не хотел. Пушку я, конечно, опять оставил дома - в том настроении, в котором я находился, я мог и подбелить кого-нибудь! Чего не рекомендует делать УК РФ. Незаслуженные обиды и оп-леухи прошедшей ночи будоражили мозг и заставляли нервно почесывать кулаки. Да если б у меня попросил закурить даже безобидный внешне трехлетний малыш - ух, я бы ему показал!
Не желая снова попасть на автопиратов, я дождался зеленоглазого таксомотора и сказал адрес:
- К метро "Владимирская"!
У меня хватило ума купить у метро розочку и найти нужный подъезд в проулке, которым когда-то многие питерцы хаживали на концерты в ДК пищевиков: клуб "Восток", рок-сэйшны зари перестройки. Лестница внутри старинного особняка была широкой, с низенькими ступеньками. По таким лестницам только. незваных гостей и спускать!
На мой звонок в дверь никто не ответил. Да я и сам его не расслышал: гремящая внутри попсовая музыка сотрясала стены. Хотя вполне Может быть, что они тряслись от притопов танцующих. Танцы! Вот абсурдный спорт!
Зажав розу в зубах, я одной рукой вновь надавил на звонок, а второй начал наносить ритмичные удары по двери, стараясь не попадать в такт ритму праздника. Первыми отреагировали соседи по лестничной площадке У дамы из квартиры слева было удивительное лицо: настолько узкое, что она, приоткрыв дверь на цепочке, умудрилась просунуть его в образовавшуюся смотровую щель.
- От вашей музыки стены дрожат!
Я на мгновенье повернулся к ней.
- ЭТО не моя мужика, я ш пражником пришел пожравить! - пояснил я, не вынимая изо рта розы, и продолжил свое занятие.
- Молодой человек! Что у вас в зубах?!
- Рожа! - ответил я честно.
- Хам! Негодяй! Пьяный мерзавец!
- Шо?
Можно было не отвечать на ее идиотский вопрос, но ведь ответ был и вежливым, и честным! Меня настолько удивило то, что я - ну как всегда! - нарвался на дождь из немотивированных оскорблений, что не сразу сообразил, что ее обидело.
На мгновение я остановился и вынул стебель изо рта.
- Да замолчите же! Не хотел я вас оби деть! Не рожа, я хотел сказать "роза"! Про сто меня никогда не водили к логопеду с соломой в зубах…
Только она замолчала, как я позволил своему оправдательному пафосу завести меня слишком далеко:
- … просто руки были заняты, вот я и сжал ее зубами, не на коврик же было класть!
- Да, действительно…
- Ро-за! Роза! Вот, видите какая краси-ая! А вы: "Рожа, рожа!" Эх вы! Сами вы рожа!
- Я вызываю милицию! - в наступившей вдруг ужасной тишине сказала она жутким шепотом.
- О Боже! - взвыл я и, вновь зажав розу в зубах, с удвоенной энергией принялся за полюбившуюся мне процедуру.
Дверь распахнулась внутрь во всю ширину и так внезапно, что я, занеся предплечье для очередного удара, догадался только сделать удивленное лицо - за полмгновенья до того, как начать полет.
Летел я долго. Головой вперед. Левой, соскользнувшей со звонка рукой, я попытался зацепиться за дверной косяк, но вместо него мои пальцы встретили что-то мягкое и упругое, под чем-то шуршащим. К моим глазам стремительно приближался живот открывшей дверь девушки. Я сжал пальцы левой руки. Последнее, что я услышал до того, как нанести любимый всеми зэками удар головой, был треск рвущейся материи. Затем моя голова погрузилась на мгновенье во что-то мягкое, правой я подхватил девушку под коленки, чтобы хоть как-то смягчить нашу стыковку.
Мы с ней оказались на полу. И послышался визг. Странно, мне показалось, что визжали два голоса.
В любой ситуации я прежде всего остаюсь Джентльменом! Единственное, что утешает! Вот и сейчас: я падал сам, но, влетев в эту даму, Умудрился сделать нашу с ней совместную посадку настолько мягкой! Настолько, на сколько это оказалось возможным, мда. Но все же! Вот что значит владеть тонкостями изящного искусства своевременно подхваты-вать девочек под коленки! В результате она приземлилась на самые приспособленные для мягкой посадки части своего тела, да и я не ударил в пол лицом. Правда, она все же на какое-то мгновение сложилась, как тот перо-чинный ножик, в результате чего моя голова на какое-то мгновение оказалась как бы в плену: ее груди сверху надавили на мой затылок и вжали лицо в синий бархат едва прикрывавшего ее миниплатья. Она сказала "О!" - просто "О!" - и только потом завизжала.
"Странно, почему мне кажется, что визжат два голоса?" Я начал медленно подниматься, убеждаясь, что второй голос не может принадлежать мне. В моем рту по-прежнему торчала роза. Она даже не сломалась. Но мой слух меня не обманывал.
Девушки, видно, собирались выйти покурить на лестницу - это можно было установить по рассыпанным по полу сломанным сигареткам, - и, когда одна, в темно-синем бархатном миниплатье, резко распахнула дверь на себя, вторая стояла справа от нее. Только теперь я понял, за что пытались уцепиться пальцы моей левой руки. На этой второй де-вушке было очень красивое платье из тонкой золотистой парчи с очень узким, но довольно глубоким вырезом на груди.
Повторяю: это было очень красивое латье. Мои пальцы ухватились как раз за вырез. Теперь девушка стояла в той самой позе, в которой живописцы прошлого любили помещать на своих полотнах персонажей, олицетворявших Невинность или Целомудрие: одна ручка прикрывает грудь, другая удерживает на поясе падающее платье… От воплощения Невинности или Целомудрия ее отличали только две вещи: гнусная, отвратительная тональность визга и объемный лифчик, из тех, что призваны не столько поддерживать, сколько увеличивать девичьи груди. Невинности такие штучки ни к чему!
Тем временем коридор уже заполнился людьми в праздничных одеждах. Девушки держались позади мужчин, а последние со странной на таком чудесном, как день рожденья, торжестве угрюмостью хмурили брови.
Лучше всего было бы, конечно, галантно раскланяться и, утешив девчонку в парче парой литературных штампов: или "большие чувства - маленькая грудь", или "нет ничего тайного…", на выбор, с достоинством удалиться, но не потешать же народ я сюда пришел! К тому же, в моей голове успело сложиться блестящее дедуктивное построение: та девушка, которая открывала дверь и сидит теперь на полу, шатенка в платьице синего бархата, Должно быть, хозяйка. Следовательно, я раз-Дел не именинницу, а ее подругу.
Это умозаключение меня приободрило, и я, невообразимо элегантным движением до-став изо рта розу, протянул ее вниз шатенке, как бы и поздравляя и предлагая воспользоваться моей благородной рукой в качестве бескорыстной поддержки, проникновенно объ-явил: