Я раскачивался, крепко вцепившись в фал, хотя спасти меня от погружения в трясину он бы не смог. Был, правда, шанс вылезти по нему наверх, если Лёшу вдруг хватит инфаркт или инсульт от натуги. Привязывая лебёдку к дереву, я рассматривал и такой вариант.
Падение прекратилось. Я висел, почти касаясь задом мусорного ковра, опершись подмётками о затопленный ледяной блин. Он качался, значит, был не толстый. В него вмёрзли чудом угодившие сюда корявые ветки. Возможно, на дне скрывались врытые в землю колья, острые как игла. Спустя несколько минут, дневной свет померк, в колодец заглянул Лёша.
- Шест давать? - спросил он.
Ну и дурак!
Заточенной пехотной лопаткой я разбил лёд и прощупал слегой дно колодца. К счастью, заиление не оказалось сильным, венец удерживал грунт от осыпания со стенок, да и воды было немного. Смущало только, что в процессе зондирования шест задевал странные бугры, один был чересчур высокий. Возможно, это были камни, которыми выкладывали дно.
Успокоившись, я надел тесёмку фонарика на голову и слез, опираясь на слегу. Вода сдавила болотники до середины бёдер и остановилась. Это было очень хорошо. Это значило, что, стоя в ледяной жиже, я ещё некоторое время останусь сухой. Другой хорошей новостью было то, что я чувствовал под собой камни. Надёжное дно, когда ты стоишь в старом колодце вдалеке от человеческого жилья, радует больше, чем крепкий тыл в семейной жизни.
- Давай ведро! - крикнул я.
Лёша вытянул канат, привязал к нему ведро и опустил. Я был начеку и успел убрать голову.
Первым делом я переправил наверх лёд и ветки, как самый неудобный сор. Колодец был давно нечищеный. Лет, наверное, сто. Прежде нас здесь кладоискателей не было.
Потом началось самое неприятное. Мы стали вычерпывать колодец.
Когда уровень воды упал до колен, я решил, что купание теперь уже всё равно не повредит и окунулся по локти в жидкую грязь. Меня очень занимал предмет, торчавший по центру дна. Он был высотой до середины голени, от пинка не сдвигался, и я решил, что это камень. Только форма у него была какая-то странная.
Ощупав предмет под водой, я быстро понял, что имею дело с творением рук человеческих.
- Самовар!
Лёша не услышал. Стены гасили голос, если говоришь себе под ноги.
Я вытянул из жижи облепленный илом самовар. Он был тяжёлый, полный воды. Я стёр с него грязь и поначалу решил, что держу в руках блестящую латунь. Самовар был жёлтый. Он был золотой.
В свете фонарика разобраться с находкой было непросто. Я кликнул Есикова, куковавшего над дыркой в земле, снял ведро, привязал самовар за ручку и приказал тянуть. Небольшой, круглый, литров на пять-семь, он переломал бы мне кости, если б сорвался с верёвки.
Покачиваясь, самовар устремился на свет божий, Лёша ловко подхватил его у самого блока и проворно уволок в сторону от дыры. Я внимательно следил за манипуляциями компаньона. Уворачиваться в колодце было некуда.
Сверху раздалось приглушённое уханье Есикова. Должно быть, он выражал восторг.
- Лёша! - позвал я.
Подождал.
Никакой реакции.
- Лёша, блядь!
Ко мне пришло одиночество.
- ЛЁША!!!
- Да здесь я, - застил мне свет Есиков.
Остаться без верёвки в колодце оказалось страшно тоскливо. Появление компаньона вдруг напомнило давным-давно виденные капиталистические фильмы о том, как любители лёгкой наживы бросают своих товарищей в беде, чтобы целиком завладеть богатством, а перед уходом глумятся над ними.
- Верёвку давай. Палку к ней привяжи, я буду вылезать.
Подъём на поверхность оказался быстрее и удобнее спуска. Я выкарабкался, шатаясь под тяжестью наполненных водой болотных сапог.
- Ни фига себе, какое я обляпанное говном чудовище! - только при свете дня я смог оценить, во что превратился на пути к преисподней.
Мы с Лёшей расхохотались.
- Давай смотреть, что мы там нашли.
При ближайшем изучении самовар оказался всего лишь позолоченным, вдобавок у него отломилась внутренняя труба, но внешне он был совершенно целый. Носик был на месте, кран поворачивался. Трубу Лёша припаял уже дома, и мы продали самовар Борису Михайловичу Маркову за неплохие деньги. В тот день, посменно отогреваясь у костра, мы достали из колодца сахарницу с серебряным ободком и ручкой, шесть фарфоровых чашек и одно чайное блюдце. Остальной сервиз дошёл до нас в виде фрагментов керамики, не представляющих коммерческой ценности. Симпатичные чашки также ушли в салон "Галлус", в ту пору только начинающий набирать обороты.
Впоследствии мы с Лёшей неоднократно навещали селище и кое-чем там поживились. Однажды я выцарапал гвоздём на новенькой алюминиевой ложке инициалы "Ал. Е." и аккуратно припрятал под кирпичами на месте некопаной избы. Есиков ложку нашёл и очень дорожил ей потом, считая, что вещь нашла владельца. Потом мы с Лёшей нашли одиноко стоящую церковь, раскопали её и озолотились. Моей ошибкой было доверить реализацию хабора [11] компаньону. Дурачка Есикова приняли опера и начали запугивать своими отработанными гестаповскими приёмчиками. Вскоре он написал явку с повинной под диктовку прожжённых оперов. На основании его показаний следователь успешно пришил мне то, чего не было. От того, что было, я отвертелся, но срок за надругательство над могилой получил, а Лёше дали год условно, учитывая его чистосердечное признание. Вот и доверяй после этого людям.
- Ты о чём задумался, Ильюха? - оборвал мои мысли Слава.
- Да так, о ментах.
- А чё о них думать, будем смотреть телевизор.
- Телевизор? Зачем?!
- Будем криминальную хронику смотреть, - объяснил Слава, удивившись моей несообразительности. Он любил на зоне пялиться в дебилизатор, вероятно, рассчитывая отыскать там правду жизни. - Про наши сегодняшние дела обязательно покажут.
- Не исключено, - сказал я. - Только нам от этого что?
- Узнаем, что по этому поводу менты говорят.
- Что они могут сказать: бандитская разборка с зарубежными бизнесменами, по факту похищения заведено уголовное дело, бла-бла-бла, все дела. Что они могут сказать нового? Ты это слышал уже миллион раз.
- Ну, про нас-то новости мы ещё не видели.
- И, дай Бог, не увидим! - содрогнулся я.
- Ладно, забей, - Слава отвесил нам по пятьдесят грамм.
Мы не стали пить, потому что к нам скользнул официант, любезно выставил тарелки с восхитительно пахнущим стейком и собрался было пожелать нам приятного аппетита, как я осведомился:
- Не подскажете, сегодня будут выступать "Mad wheels"?
- В семь часиков начнут, - услужливо просветил официант, заботясь о щедрых чаевых. Очевидно, мы со Славой выглядели чрезвычайно кредитоспособно.
- Уже скоро. Музыканты приехали?
- Да, конечно.
- Позовите Рикки, пожалуйста. Скажите, что его Илья приглашает.
- Одну минуточку! - расплылся в улыбке халдей и улизнул в подсобные помещения.
Мы воспользовались его отсутствием, в должной мере воздав почести Бахусу, и закусили.
- Сердце подсказывает мне скорое, близкое, плотное и долговременное общение с природой, - поделился я возникшими чувствами.
- Правильно, Ильюха, слушай сердце, оно не обманет, - кивнул Слава и тут появился Рикки.
- Привет, решили навестить твою обитель, - я пожал жёсткую ладонь ударника эстрадного труда. - Присаживайся к нам. - Официант верно понял обстановку и принёс третью рюмку. - Как поживает старый добрый рок-н-ролл?
- Рок-н-ролл жив! - привычно отреагировал Рикки, и мы выпили.
- Будешь играть, мы как раз зашли послушать? - водка меня что-то не вставляла сегодня, наверное, переволновался за день.
- Скоро начнём, - заверил меня Рикки.
- Кстати, ты знаешь, что, будучи рокабилли, являешься зримым проявлением, манифестацией могущественного идола Раут-шестьдесят шесть?
- Как-как?!
Я поведал изумлённому Рикки гипотезу о рок-н-ролльном божестве, не забыв упомянуть маринкино дополнение.
- Не хило! - оценил Рикки. - Я, пожалуй, об этом песню напишу.
- Ты и песни пишешь?
- Да, детка, я такой!
- Секунду! - у меня в кармане запиликал телефон. - Алло.
- Встретишь меня? - звонила Маринка. - Я заканчиваю работу.
- Не вопрос. Буду через двадцать минут, - я убрал мобильник. - Блин, не могла попозже позвонить! Только пить начали.
- Удобная штука! Надо будет себе такой же купить, - Слава с завистью смотрел на телефон.
- Не вопрос, сегодня же и купим. Они на каждом углу продаются, - просветил я засидевшегося корефана. - Марину только заберём с работы, она просила встретить. Ладно, надо ехать, извини, Рикки, дама ждёт.
- Тогда двинули, - Слава поискал глазами официанта, который тут же подлетел, алчно облизываясь. - Давай счёт.
- Ни фига, я сам заплачу! - придержал я руку корефана и полез в свой карман.
- Не, ни хрена! Давай я.
- Да ну на фиг! Лучше я. Сегодня нам улыбнулась Фортуна, все остались целы, считай, второй день рождения!
- Не дури, Ильюха.
- Ну, если хочешь, давай пополам.
- Мы что, немцы какие-то?
- Правильно, мы не немцы. Не выпендривайся, Слава, сегодня плачу я!
- Лады. Упрямый как баран… - уступил Слава.
- Всё, пошли! Рикки, чао!
Оставив музыканта наедине с графином водки, мы вышли из ресторана и поймали машину. Через десять минут мы уже стояли возле офисного здания на Лиговском, от "Rocking-hors Pub" было недалеко.
- Надо, наверное, внутрь зайти и в вестибюле её встретить, - предположил я и потянул на себя длинную медную ручку.
Мы оказались в небольшом, сияющем новенькой отделкой холле. Смазливая уборщица в синем халате мыла пол. Впереди была широкая мраморная лестница, турникет и пост охраны. На посту переминался с ноги на ногу секьюрити в чёрной форме.
- До свидания, Андрей Андреевич! До завтра!
- Вы не можете меня так бросить, Мариночка. Это нехорошо с вашей стороны.
Голоса приближались, я встрепенулся. Показалась Маринка и пожилой толстенький человек в коричневом костюме, пытающийся ухватить её за локоток. При их приближении охранник разблокировал турникет.
- Извините, Андрей Андреевич, меня ждут!
- Постойте, Мариночка, - не слушал её начальник. - Вы не должны меня сегодня оставлять…
Маринка заметила нас, когда я уже летел вперёд. Не помня себя, я врезал кулаком в дряблое лицо шефа. Попал по скуле и тут же добавил по уху. Старый козёл пошатнулся. Я рванул его за пиджак, оттаскивая от Маринки и намереваясь продолжить экзекуцию. Охранник бросился к нам, выдёргивая из петли дубинку.
Маринка отшатнулась. Охранник был уже рядом, но и Слава оказался тут как тут. Он опередил и меня, и секьюрити. Удара я не заметил, но голова охранника с громким клацаньем мотнулась назад, а затем вся туша рухнула на пол. Уборщица бросилась наутёк.
Гулять так гулять!
Я выпустил маринкиного шефа и со всей дури зарядил ему ногой в пах, а потом добавил кулаком в подбородок. Старый козёл упал и я пробил ему пару раз ботинком по печени.
Слава стоял над поверженным охранником, контролируя недобитого врага. Секьюрити вяло шевелился и опасности не представлял.
- Пошли, - я ухватил за локоть Маринку и повлёк её к выходу.
- Илья, ты пьяный?
- Нет, я трезвый, - я и в самом деле не чувствовал действия алкоголя. - Просто зло берёт, когда такое вижу.
- Ой, не надо было тебе звонить…
- Ты каждый раз так с работы уходишь?
- Ну… Я же тебе говорила, что начальник у меня такой. Ну как я ему завтра всё объясню?! - Маринка чуть не плакала.
- Не будет никакого завтра! Ты здесь больше не работаешь, - решил я. - На фиг тебе такая служба.
Не терявший времени зря Слава успешно поймал такси.
- Тогда это в корне меняет наши отношения, - заявила моя бывшая супруга. - Если я теперь не работаю, ты должен меня содержать.
- Не вопрос, - бросился я головой в омут. - Поехали домой!
- Поехали, - алчно блеснула глазами Маринка. - Как скажешь, милый.
12
Комната была похожа на искусственный рай, как если бы Эдем решили воспроизвести в музейной экспозиции. Стены буквально низвергали водопады фальшивой зелени, и сквозь эту пластиковую благодать жалобной выглядывали головы давно убитых животных - их пожелтевшие рога и тусклые чёрные носы выступали из сочных полихлорвиниловых джунглей, как будто зверьё окружило поляну, называемую гостиной, и всё не решается выйти навстречу людям.
Под изумлёнными взглядами зверей я прошёл по ворсистому ковру к дальней стене комнаты и достал из кучи сваленной в кресле одежды трубку сотового телефона.
- Алло?
- Здравствуйте, Илья Игоревич, - произнёс знакомый голос де Мегиддельяра, и у меня оборвалось сердце.
Утро я встретил у Маринки дома. В отсутствие её родителей, по случаю отбывших на дачу, мы отлично провели вечер. Вспоминали нашу жизнь до развода, не такую, как выяснилось, и плохую, строили планы на будущее. Вчерашний день, отмеченный скандальным увольнением, был переломный в нашей с Маринкой судьбе. Я это понимал, и она это понимала. Мы решили снова быть вместе.
С утра долго валялись в постели. Нам было хорошо вдвоём. День тоже обещал задаться на славу, но тут запиликал мой сотовый.
- Здравствуйте, господин де Мегиддельяр, - как можно спокойнее произнёс я. - Чем могу служить?
* * *
Офис фирмы "Аламос" отремонтировали быстро и качественно. Мы со Славой сидели в большом кабинете управляющего за столом для переговоров, напротив нас разместились давешние бандиты, место в торце занял Хорхе Эррара. За директорским столом, образующим верхнюю планку "Т", восседал сеньор Франсиско Мигель Аугустинторено де Мегиддельяр, приор филиала испанского рыцарского Ордена Алькантара в Санкт-Петербурге. Пышные усы управляющего фирмой "Аламос" отросли и густились, но лицо носило свежие следы ожога. И хотя пожилой рыцарь приветствовал нас сидя по причине раненой ноги, выглядел он довольно бодро и ничем не напоминал скорбную развалину, виденную нами совсем недавно в госпитале Военно-медицинской академии. Возможно, выписка из больницы подняла его боевой дух, но, скорее всего, де Мегиддельяр оправился от лёгкой контузии и душевного потрясения, вызванного взрывом.
- Вы отлично поработали вчера, - де Мегиддельяр был доволен и не скрывал этого. - Вы сделали большое и полезное дело. Но сегодня я собрал вас, чтобы призвать на решающую битву с ассасинами. Их победа близка. Они собрали все три священные реликвии и намерены доставить их Ага-хану. После того, как исмаилиты обретут могущественного вождя, который призовёт тайного имама и, осенённый тёмной харизмой, умудрится советами Врага рода человеческого, мир содрогнётся от невиданных бесчинств кровожадных ассасинов.
"Во даёт! - подумал я. - Задвинул покруче Папы римского." Я зауважал де Мегиддельяра, сумевшего выдать цветистую речь на чужом языке. Однако это был явно не экспромт, приор основательно подготовился.
- Нас, белых людей, ждёт новый виток террористической войны, - продолжил де Мегиддельяр. - Исламисты намерены сокрушить христианскую цивилизацию. Ага-хан способен дать им в руки меч - армию ассасинов, известных своим коварством и жестокостью. Наши предки надеялись, что ассасины ушли в прошлое вместе с реликвиями их секты, но теперь вещи ас-Сабаха вернулись к исмаилитам, благодаря археологическому таланту…
Приор вовремя осёкся, вспомнив, что мы с бандитами знаем друг друга только по кличкам, но устремлённый на меня красноречивый взгляд указал истинного виновника грядущих бед.
- О деталях предстоящей операции вам расскажет сеньор Эррара, - сухо закончил де Мегиддельяр.
- Уважаемые госопода, - поднялся со своего места комтур, совсем ненамного став выше, - вы вчера хорошо поработали, и нам стало известно, что ассасины намерены переправить Ага-хану реликвии, а также другие ценности в драгоценных металлах и драгоценных камнях, которые собрали здесь, в России. У них есть договорённость с посольством Иордании о вывозе через дипломатическую службу. Встреча с сотрудниками посольства назначена на завтра в городе Тверь. Груз повезут на машинах. Мы должны его отнять по дороге до Твери. После того, как ценности перейдёт в руки сотрудников посольства, они станут недосягаемы.
- Почему? Дипломатов хорошо охраняют? - спросил Лось.
- На них нельзя нападать! Будет международный скандал. Поднимется шум. Нам не нужно, чтобы это стало известно, - заторопился Эррара, комкая слова.
- Что за машины? - оборвал его Слава.
Эррара сбился. Похоже, он забыл, что хотел сказать в защиту иорданских дипкурьеров.
- На каких машинах ассасины повезут ценности, вы знаете? - растолковал я.
- Да, знаю, - поймал Эррара нить разговора и гордо задрал подбородок. - Серый, цвета металлик… э-э, небольшой автобус фирмы "Мазда" и "Фольксваген-пассат" голубого цвета, машина охраны.
Лось сплёл пальцы над столом.
- Сколько будет охраны?
- В "Мазде" двое и в "Фольксвагене" четыре человека. Госопода, прошу обратить внимание, что они выезжают завтра в пять часов утра. Времени на подготовку у вас немного.
- А мы ещё не решили, что за это возьмёмся, - усмехнулся Лось. - Ты сначала скажи, сколько платишь?
- Вам будет назначен хороший приз, - немедленно отреагировал Эррара. У него имелся готовый, тщательно продуманный ответ. - Ассасины повезут много золота и драгоценных камней. Вы заберёте их себе. Нам нужны только реликвии ассасинов: перстень, браслет и кинжал Хасана ас-Сабаха.
- Много - это сколько?
- Достаточно много, чтобы окупить ваш риск. Исмаилиты в Петербурге собирали эти ценности несколько лет. Сейчас представился случай доставить их Ага-хану.
- А если золота не будет?
- Пленник, которого вы вчера захватили, сказал, что должны быть.
- А ну как сбрехал?
Эррара помедлил.
- Он обманывал нас вначале… а потом говорил только чистую правду, - похвастался он с улыбкой инквизитора.
Я понял, что комтур лично пытал жирного бен Ладена.
Бандиты это поняли, наверное, лучше меня, и подутухли.
Только Слава остался невозмутим.
- Совсем без денег не получится, - Лось решил выцыганить у испанцев хоть крохи. - Бензин, менты на дороге, то-сё. Надо тысячу отстегнуть.
- Хорошо, тысячу евро вы получите, - пошёл навстречу Эррара, боясь упустить исполнителей перед самым началом ответственного дела.
- Тысячу каждому, включая этих пацанов? - кивнул на нас Лось.
Эррара беспомощно переглянулся с начальником. Управляющий фирмой "Аламос" медленно опустил веки.
- Да, каждому по тысяче евро.
- Договорились, - согласился Лось. - Вы как, братва?
- Идёт, - сказал Слава.
- Мы вписываемся, - сказал я.
Лицо Эррары прояснилось.
- От ваших будет кто с нами? - поинтересовался Лось.
- Поеду я, мой водитель и ещё двое, - ответил комтур. - Но мы не будем участвовать, мы будем поблизости.
- Ясно.
- Если вы захотите взять ещё людей, то расплачиваться вам придётся из вашей суммы вознаграждения, - поспешил расставить точки над "i" Эррара.
Лось повертел большими пальцами, откинулся на спинку стула. Стул скрипнул.
- Годится. Номера машин есть?