- Только "Фольксвагена"… но мы будем сами следить за тем местом, откуда они выедут, и сразу сообщим вам по телефону. Вы будете ждать нас на выезде из города. Мы будем вместе следовать за ассасинами. Где-то на дороге вы остановите их и заберёте груз. Вам надо обсудить ваши совместные действия, госопода, и решить, где это лучше сделать.
- Разберёмся, - заверил Лось.
На военный совет мы переехали из офиса в трущобное кафе на задворках Невского проспекта. По случаю раннего времени кафе пустовало. Впятером мы заняли столик в дальнем углу. Еноту лавки не досталось, и он притащил табурет, на котором уселся с торца стола. Заказывать ничего не стали - советоваться пришли, а не пить. Барменша не возражала и боязливо старалась не обращать на нас внимания.
- Ну чё, пацаны, - Лось деловито стрельнул глазами по нашим лицам, - надо решать, где будем чёрных потрошить. Нужно тихое место на Московском шоссе. Я предлагаю у Тосно.
- Да ну! - возмутился Бобёр. - Там дома!
- Да где там дома-то? Чё ты? - погнал на него Лось. - Не знаешь ни хера!
- Да это ты ни хера не знаешь! - вспылил Бобёр.
Очевидно, это была их обычная манера спорить.
- Вы вообще оба не знаете ни хера! - подключился Енот. - Там болото есть возле шоссе и место тихое.
- Где оно там тихое?! - накинулся на него Бобёр. - Там дома и окна везде, из Тосно менты через пять минут приедут. Ну его на хуй, по трассе от мусоров гонять.
- Да чё ты ссышь, в натуре! - подколол Енот. - Ссышь, да? Ссышь мусоров?
- Тихо, пацаны! - прикрикнул на них Лось. - Разорались. Как с вами работать?..
- Дайте я скажу, - накал страстей подстегнул и меня. - Есть нормальное место.
Я удачно вклинился в паузу. Бандиты замолчали.
- Глухой перегон за Подберезьем. Объезд Новгорода. Там километров на пятьдесят нет ни одной деревни. Можно гоняться за арабами сколько хочешь.
- Далеко до Подберезья, - смекнул знавший трассу Енот.
- Далеко, зато тихо, - веско высказал своё решающее слово Лось. - Он дело говорит. За Подберезьем чёрных можно дербанить спокойно, менты нескоро подъедут, а потом уйти на Москву, либо в Новгород или на Питер, свернуть в лес и отсидеться там. Кто что думает, пацаны?
- Хорошее место, - согласился Бобёр.
- Далеко гнать, а так нормально Выхухоль всё сказал, - Енот снова не удержался от подколки. Братва усмехнулась.
Лось выжидательно посмотрел на Славу.
- Они хотят, чтобы мы впятером забили караван, - задумчиво сказал Слава.
Афганца тревожила куда более важная проблема, понять величину которой у меня ещё не хватало опыта. У бандитов его было побольше, однако до боевого офицера они явно не дотягивали и потому переключились на новую тему только после корефановой наводки.
- Не много ли они хотят? - усомнился Бобёр.
- Можно пацанов подтянуть, - Лось словно говорил сам с собой, рассуждая вслух и нисколько не заботясь о мнении собеседников. - Ствола три-четыре.
- Это косячный ход, - заметил я. - Мы с ними потом краями не разойдёмся.
- Мы-то разойдёмся, - хмыкнул Лось, - а как вы, не знаю.
Бандитская ирония очень мне не понравилась. Сначала ограбят арабов, потом нас. Не исключено, что следующими на очереди окажутся испанцы.
- Лады, лишние стволы не помешают, - неожиданно одобрил его затею Слава.
Бандиты настороженно покосились на афганца.
- Потому что нас пятеро, а чёрных будет четверо в машине и в микроавтобусе не факт что двое, возможно, трое-четверо. И не факт, что машина с охраной будет одна, - продолжил мой кореш. - Если груз такой ценный, как говорит кабальеро, караван будут охранять серьёзно.
- Кабальеро! - хихикнул Енот.
- Ты, по ходу, больше нашего в этом сечёшь, - уставился на Славу исподлобья Бобёр. - Воевал где-то?
- В Афгане.
- Чё, много караванов забил? - поинтересовался Лось.
- Семь.
- Наградили?
- За седьмой майора дали.
- Счастливое число.
- Не в числе дело.
- В чём же?
- В размере каравана, - снисходительно улыбнулся Слава. - Какой результат был, стволов сколько взяли. Последний караван был хороший…
Он замолчал, погрузившись в приятные воспоминания. Должно быть, связанные с досрочным присвоением воинского звания.
- А что за войска? - нарушил славин ностальгический транс Енот.
- Воздушно-десантные.
- Ну, раз ты такой специалист, - мгновенное произвёл переоценку ценностей Лось, - скажи нам, что думаешь по поводу завтрашнего?
- Я думаю, - ответил Слава после паузы, - что нас пятерых будет мало. Если у тебя есть, кого взять, бери. Из расчёта трое на машину.
- Почему трое?
- Один осуществляет управление транспортным средством, двое ведут огонь через окна передней и задней двери.
- Дело говорит, - заметил Бобёр.
- Троих пацанов нормально будет? - спросил у Славы Лось.
- Лучше бы, конечно, две тачки по трое человек, но нам ещё приз делить, - здраво рассудил афганец.
- За это не беспокойся, - сказал бригадир, - пацанам я по полштуки замаксаю, а приз мы меж собой поделим.
- Почему только две тачилы нужны, а не три? - спросил скептичный Бобёр.
Лось и Енот завороженно уставились на моего друга в ожидании ответа. Похоже, Слава превращался в признанного эксперта по тактике дорожных ограблений. Впрочем, корефан стал им давным-давно, ещё в Афгане.
- Две тачки блокируют микроавтобус и вытесняют его с трассы на обочину или в кювет. Ещё две наших тачки будут задействованы на машины охраны, если тех будет две. Если машина с охраной будет одна, значит одна наша тачка останется в резерве и прикроет на случай неожиданных осложнений. Мы должны стопорнуть микроавтобус. Там деньги. Охрану можно отогнать по ходу движения и забить, где получится. Микроавтобус однозначно тормозим и забиваем через лобовое стекло и боковины, они из жести, тонкие, от акээма не спрячешься. У нас акээмы, значит мы будем забивать автобус. У вас дробовики, вы будете хлестать через лобовуху. Пацаны, которых ты, Лось, наймёшь, будут мочить охрану. Вопросы?
* * *
В пустой холостяцкой квартире есть уютная прелесть несуетного мужского уединения. Мы со Славой сидели у меня на кухне. На столе стояла бутылка "Мартеля" V.S.O.P., настоящего, французского, в руках мы держали широкие хрустальные "тюльпаны", согревая ладонями благородный напиток.
"Глоток хорошего коньяка - вот, что мне нужно после тёрок с бандитами, - решил я, когда мы вышли из трущобного кафе и сели в "гольф". - Но только глоток!"
Руководствуясь этим соображением, мы обзавелись в Гостином дворе пятилетним "Мартелем" и отправились ко мне. Держать совет. После сегодняшних совещаний нам было, о чём поговорить. И помолчать. Сейчас мы молчали, скупыми глоточками потягивая коньяк. Перспектива завтрашнего сражения заставляла относиться к жизни крайне внимательно.
- Положение, в котором мы оказались, нравится мне всё меньше и меньше, - я поводил бокалом под носом, обоняя "Мартель". Поднёс "тюльпан" к ноздрям, вдохнул коньячный аромат. Пригубил.
Корефан ответил не сразу. Понаблюдав за моими манипуляциями, залпом выплеснул содержимое бокала в рот, проглотил, шумно выдохнул, поставил "тюльпан" на стол.
- Мандраж перед боем - нормальная вещь, - успокоил он. - Все волнуются поначалу. Потом, если повезёт, вырабатывается привычка к победе. Тогда боя ждёшь и даже тоскуешь по нему: скорее бы начался!
- Я не об этом. Вернее, о более глобальном. Мне подельники не нравятся, уж больно они крутые для нас. И для Ордена Алькантара тоже. По-моему, испанцы не просекли, с кем связались. Лось с бригадой - нормальные питерские бандиты, серьёзные ребята, они не за тысячу евро на них работают. По-моему, они сейчас присматриваются, что это за иностранная контора и сколько из неё можно выжать. После вчерашнего у них появился мощный компромат, и весь Орден будет на крючке. В принципе, похищения было достаточно, чтобы плотно шантажировать испанцев, но события развиваются так быстро, что приступить к вымогательству бандиты не успели. После завтрашней операции всё руководство "Аламоса" плотно встрянет. Братва замутила по фирме крупную комбинацию, в которой вряд ли найдётся место двух приблудным уголовникам. Мы здесь лишние. Смекаешь, что сделают бандиты с лишними лохами, за которыми никто не стоит?
- Они не успеют, - рассудительно заметил Слава.
- Почему не успеют? Кто им не даст?
- Испанцы не дадут. Ты заметил, как грамотно они использовали временной фактор? Вчера мы взяли бен Ладена, сегодня резко всех подняли и загрузили так, чтобы на реализацию компромата не осталось ни сил, ни времени. Сейчас бандосы заняты подбором и инструктажём отморозков. У них в голове только завтрашний караван, а рэкет оставлен на потом. Да только хрен они угадали! Не будет для них этого "потом".
- Ты думаешь… испанцы их… И нас тоже?!
- У испанцев расчёт прост, Ильюха, и не в нашу пользу. Если арабы не положат, есть шанс, что нас угрохают бандюки, когда до дележа приза дойдёт. Или мы братву завалим. Или отморозки разосрутся с Лосём. Много чего может произойти. А испанцы постоят в сторонке, грохнут победителей и снимут сливки. Вот как оно завтра будет.
Такой анализ ситуации вверг меня в ступор. Покуда я шевелил мозгами, Слава наполнил свой бокал, не забыв плеснуть и в мой. Я машинально глотнул коньяк и проглотил даже не заметив, почти как воду.
- Ты как-то иначе считаешь, Ильюха? - спросил афганец, дав мне собраться с мыслями.
- Я думал, что испанцы нам помогут.
- Да, уж эти помогут! - сказал Слава. - Они только издали наблюдать будут и нам в спину целиться, чтобы ничего непредвиденного не вышло. Кабальеро сказал, что от них будет четверо наблюдателей. Со стволами, скорее всего. Может ещё другие подтянутся. Я вижу, им позарез нужны эти старинные цацки, которые ты откопал.
"Позарез"! Как много в этом слове для сердца моего слилось. С того момента, когда Петрович вытащил из ножен клинок ас-Сабаха, резня преследовала меня повсюду. Стоило ли получать высшее историческое образование, чтобы погибнуть во время дорожного ограбления или делёжки добычи? Кажется, после тюрьмы я избрал неверный путь, и эта кривая дорожка завела меня в трясину криминала. Или я заплутал ещё раньше, когда впервые присвоил археологическую находку?
"Скажи мне, счастлив ли ты, и я скажу, правильно ли ты живёшь".
- Я считал, что испанцы не будут от нас избавляться… физическим путём, когда приглашал тебя съездить со мной в больницу, - прокаркал я, словно в горле застряла ворона. От волнения голос сел, я прокашлялся. - Но теперь, когда появились бандиты, всё стало совсем иначе.
- Бандиты ничего не меняют, - у Славы был свой взгляд на вещи. - Когда испанцы получат свои цацки, они не станут дальше иметь с нами дело, Ильюха. Мы знаем о них слишком много плохого.
Корефан словно сговорился с Марией Анатольевной. Все были против меня!
- Ты понимал это и всё равно поехал со мной в больницу?
- Нет. Тогда я не догадывался. О цацках испанцы узнали только вчера от бен Ладена. Кстати, что этот усатый плёл насчёт тайного имама, который кому-то явится?
- Ага-хану, если он получит реликвии хашишинов, - пояснил я в меру собственного разумения. - Создавая свою секту, ас-Сабах действовал якобы по поручению некоего имама, имя которого сохранял в тайне. Для той эпохи подобные меры безопасности были нормой. Тут вот какое дело: исмаилиты были вынуждены тихариться, потому что сами являлись раскольниками для мусульман-шиитов, которые были подданными и поклонялись королям-священникам - имамам. В середине восьмого века шестой шиитский имам Джафар ас-Садик лишил своего старшего сына Исмаила права наследовать королевство-имамат, потому что Исмаил любил бухать. Не все были согласны с решением имама Джафара, и возник раскол. Часть подданных признала имамом Исмаила, а, когда он умер, его сына Мухаммеда ибн Исмаила. После смерти Мухаммеда исмаилиты признавали неких тайных имамов, его потомков, скрывавшихся от преследований законных властей, вследствие чего их имена не разглашались. Руководство тайного общества исмаилитов распространяло своё учение с помощью бродячих проповедников, типа свидетелей Иеговы. Хасан ас-Сабах в молодости впал в исмаилитскую ересь и сам стал талантливым проповедником. Ас-Сабах придумал свою доктрину, упростив религиозное учение до минимума, чтобы даже самый тупой понял. Затем стал приплетать тайного имама для поднятия авторитета, дабы люди думали, будто за вождём стоит кто-то ещё более могущественный, и сами они руководствуются не велениями ас-Сабаха, а "законного" потомка имама Исмаила. Сейчас де Мегиддельяр рассматривает тайного имама как дьявола, с которым советовался ас-Сабах. Наверняка эта точка зрения досталась от рыцарей времён крестовых походов. Ассасинов наши испанцы боятся до сих пор. Впрочем, я тоже их боюсь. Как ты мог заметить, средневековые тайные общества, азиатские и европейские, уцелели до наших дней. Конспиративные организации вообще весьма живучи. Орден Алькантара - это испанские тамплиеры. Фидаинов ты тоже видел.
- Фидаины - это палестинские партизаны, - напряг мозги друган, припоминая программу "Время" эпохи застоя. - Духи как духи, ничего особенного.
- Не совсем. Рыцари Алькантары считают ассасинами именно фанатичных киллеров-исмаилитов, выделяют их из остальных мусульманских боевиков и страшно ненавидят. Почему, мы не знаем. Вероятно, есть веские причины, незнакомые нам, а известные только в Европе, преимущественно, членам рыцарских Орденов и прочих тайных обществ.
- Каких убийц-исмаилитов? - удивился Слава. - Исмаилитов знаю, в Афгане видал. Банда как банда. Живут себе в горах, мак выращивают. Чего их в Европе-то бояться?
- Это не те исмаилиты, наверное, - до сих пор мне встречались только хашишины ярко выраженного арабского происхождения, хотя…
Те фидаины, с которыми я сражался на лестнице, носатые, заросшие диким волосом здоровяки, больше походили на виденных по телевизору модджахедов.
- Памирские таджики, - уверенно заключил Слава, когда я описал внешность фидаинов. - У нас они в Горном Бадахшане живут, ну, и дальше на юг. В Афгане их тоже хватает, они все исмаилиты. Там даже, когда говорят про исмаилитов, имеют в виду эту нацию.
- Теперь понятно, - пробормотал я. - Видишь, ассасины уже в Европе. Петербург - европейский город. Горные таджики - нация исмаилитов. Рудимент средневековья, архаичный народ эпохи религиозных войн, у которого вера определяет национальность. Этот пережиток прошлого дошёл до нас из Ирана двенадцатого века, когда Хасан ас-Сабах создал теократическое государство исмаилитов, а для поддержания авторитета на высоком уровне готовил изощрённых киллеров, типа ниндзя. Их обучали с детства по специальной программе. У ас-Сабаха был тренировочный лагерь в крепости Ламасар и талантливый начальник учебной части, комендант крепости Кийя Бозорг Умид. Он отбирал в фидаины подростков двенадцати лет. Брал самых диких, из глухих горных селений, чтобы уж совсем были с незамутнённым разумом. Мальчиков круто готовили физически и как следует промывали мозги, активно используя гашиш, поэтому умидовских фидаинов называли хашишинами на арабский манер, а на европейский - ассасины. К двадцати годам они становились законченными фанатиками. По приказу ас-Сабаха, который был для них живым богом, фидаины могли внедриться в любую вражескую структуру от Ирана до мавританской Испании и, не рассуждая, убить намеченную жертву, даже если знали, что за это примут мучительную смерть.
- Хорошо готовили, - оценил преподавательские заслуги Кийя Умида бывший майор Воздушно-десантных войск. - У нас пацаны тоже себя не жалели, если надо.
- Ты не путай, - возразил я. - В Ламасаре такое творилось… На Руси порядки были жестокие, но до такого не доходили. Люди Умида забирали детей навсегда. Родители отдавали их словно на смерть, зная, что никогда больше не увидят. Будущих фидаинов прессовали по-чёрному, особенно, в первые годы обучения. Некоторые умирали, некоторые сходили с ума, у многих наступало временное безумие. В определённой степени, помутнение рассудка было у всех. Муштра, физическая подготовка, унижения, побои, скудная кормёжка, молитва пять раз в день, проповеди. Всё под хэшем. Неудивительно, что крыша съедет навсегда, много ли надо в подростковом возрасте? Чтобы она съезжала в нужную сторону, курсантов-фидаинов глушили опием и, спящими, переносили в закрытый сад. Просыпается одуревший задрот, а он в раю! Кругом красота, вино, гурии. Для райского сада Умид набирал блядей из местных кочевых племён, по обычаям которых добрачная половая жизнь не западло. В общем, курсанта развлекали некоторое время, потом опять глушили и возвращали в мир жестокой реальности. Там он и страдал в ожидании приказа, тешась приятными воспоминаниями. Как ты думаешь, после этого легко умереть, если точно знаешь, что ждёт после смерти?
- Да без колебаний, - сказал Слава.
- Правильно. Поэтому для хашишина смерть в бою являлась долгожданным финалом. У них весь Коран построен на идее рая для мучеников. Киллер, который посетил Эдемский сад, твёрдо знал, что после смерти будет жить лучше. Для фидаина смерть - награда, он этот рай руками трогал, а для наших парней - только страх, тоска и беспросветный ужас. Во-первых, боятся ада; во-вторых, не уверены в существовании загробного мира. Вот поэтому, когда наши идут на смерть, это подвиг. Ты русских с чурбанами не путай!
- Уел! - засмеялся Слава. - Здесь ты меня уел! А вот ты, Ильюха, как сам к смерти относишься?
- Тоже боюсь, понятное дело. Меня ведь с детства за "Дават-и джадид" не агитировали.
- За… Что это за хрень?
- Это учение Хасана ас-Сабаха так называлось. Он, кстати, в киллеры попроще мог любого исмаилита сагитировать, особенно поначалу, пока курсанты не подросли, а наводить террор было надо.
- Но ты, Ильюха, хоть и не исмаилит, а караван забивать поедешь, хотя догадываешься, чем это может закончиться?
- Так ведь там деньги, Слава! За деньги я на любой подвиг готов.
- Ты настоящий Чингачгук! - улыбнулся друган. - Давай за тебя выпьем.
Мы выпили.
- А теперь, - сказал Слава, - тащи всё наше железо. Надо с ним разобраться перед завтрашним. Почистить, прикинуть, что к чему.
Я поднялся на лифте к тайнику, куда теперь прятал наш арсенал. В нычку за электрический счётчик он уже не вмещался.
Баул с оружием был на месте. Кладоискатели-чердачники пока обходили мой дом стороной.
Потеснив коньяк, мы разложили на кухонном столе всё наше оружие. Слава настоял взглянуть на него своими глазами.
- Два "калаша", четыре магазина полные. Пять гранат "эргэо", пять запалов к ним. Твой "тэтэ" с полной обоймой и семь запасных патронов, моя пика, - произвёл ревизию друган. - Для завтрашнего дела не густо.
Я не стал спорить. Офицеру-фронтовику было виднее. Старые, потёртые АКМСы казались вышедшими на пенсию сорокалетними ветеранами, грозными в бою и жалкими в мирной жизни. Я почему-то вспомнил, что наши быки-охранники Женя и Валера были вооружены такими же "калашниковыми". Должно быть, Петрович затаривался стволами на одном складе с испанцами…
- По два рога патронов, - тяжко вздохнул Слава. - Ильюха, у тебя есть тазик? Тащи.