Джулию мало интересовало, что за "дельце" наклюнулось у этих страшноватых на вид ребят. В любом случае с ними безопаснее, чем одной в неприветливой Москве.
- Я поеду с вами, - решительно заявила Д жулия. - Может быть, окажусь полезной.
Арамис окинул ее недоверчивым взглядом, затем задумался и произнес:
- Может, и сгодишься, - и добавил совсем уверено. - Я даже уверен, что сгодишься.
Джулия поняла, что в отношении ее у Арамиса созрел некий план. Что ж, посмотрим, что задумали эти занятные парни.
- Для начала, - осторожно растолковывал Арамис Джулии свой план, - нам надо устроить небольшой шум. Пусть на шум соберется побольше ментов. А мы тем временем займемся главным. Вот увидишь, сестренка, будет весело. Фейерверк такой будет, как на Рождество!
Джулия вспомнила, какой был фейерверк на последнее Рождество в Нью–Йорке, и поежилась. Если обещанный Арамисом фейерверк составит лишь одну сотую долю оттого, что она наблюдала в Америке, то и этого будет достаточно, чтобы назавтра об этом писали все газеты.
У выхода Арамиса уже поджидала сплоченная компания единомышленников, таких же, как он, отвязных байкеров. Все были настроены по–боевому.
Арамис возглавил колонну на своем мотоцикле. За его спиной устроилась Джулия. Она решила, что в такой ситуации самое безопасное место - за спиной этого крепкого парня, слово которого что‑то значило среди этой разношерстной толпы.
Небольшая колона вырвалась на Третье кольцо и проехала километра полтора.
Арамис свернул налево, колонна последовала за ним. Остановились в темноте, лишь вдалеке мелькали огоньки круглосуточного магазина.
- Слезаем и вперед! - тихо скомандовал Арамис.
Его "братья по колесу" послушно покинули сиденья байков и тесной группой двинулись в темноту. У мотоциклов, видно, для охраны остались двое.
Джулия шла рядом с Арамисом. Странно, она совсем не боялась.
Через минуту они приблизились к охраняемой стоянке шикарных автомобилей. Крыши дорогих авто поблескивали под огнем фонарей, освещавших вход в шикарное казино. Напротив входа в казино высилась бетонная статуя громадного носорога, угрожающе склонившего рог едва ли не до земли.
- Ну, братва, поехали, - так же тихо произнес Арамис.
Из рук в руки по группе передавались бутылки с жидкостью. Одну из них Джулия хорошо рассмотрела. В бутылке находились масло и бензин, из горлышка торчала тряпка.
"Обычный вид "коктейля Молотова"", - подумала Джулия.
В группе защелкали зажигалки, тряпки затлели и вспыхнули.
- Давай! - крикнул Арамис и первый бросил бутылку в сторону парковки.
Переворачиваясь в воздухе и рассыпая искры, бутылка пролетела метров пятнадцать и упала на крышу длинного серого лимузина. Бутылка со звоном разбилась, и огненный поток разлился по крыше несусветно дорогой тачки.
В воздухе обозначились огненные траектории от других бутылок. Как маленькие метеориты, они падали на машины, разбивались и поджигали все вокруг.
Уже пылали три машины и занимались еще две. От их огня постепенно разгорались соседние автомашины, и вскоре вся автостоянка превратилась в одно огромное пылающее озеро.
Джулия, как зачарованная, смотрела на праздник огня.
- Это и есть твой фейерверк? - спросила она Арамиса.
- Тот рассмеялся:
- Нет, это так… цветочки. Главное - впереди. - И громко приказал: - Кончай глазеть, братва! Валим отсюда, пока не замели!
Обратный путь до мотоциклов проделали в два раза быстрее. Байкерам не терпелось побыстрее умчатьея и не получить в спину пулю от разъяренных охранников. Их громкие вопли уже доносились со стороны парковки.
Над домами занималось яркое зарево, в окнах соседних зданий вспыхивал свет. Где‑то вдалеке взвыли сирены машин дорожно–постовой службы.
- Очухались, менты сонные! - радостно крикнул кто‑то.
- Все идет по плану, - удовлетворенно подытожил Арамис. И деловито приказал: - Айда дальше!
Следующей остановкой оказался угол площади неподалеку от станции метро. Здесь в огромных металлических клетках хранилось большое количество арбузов и дынь. Рядом с клетками на деревянных ящиках в ленивых позах раскинулись представители южных республик. Они громко перекрикивались гортанными голосами, привычно щелкали неизменные семечки и громко плевали под ноги прохожим. Торговля шла плохо в этот поздний час, и южане находились в полудремотном состоянии.
Из состояния сонной комы их вывел грохот целого взвода мотоциклов, на большой скорости влетевших на площадь. Не останавливаясь, словно по заранее обговоренному плану, мотоциклы проследовали прямо к арбузным клеткам.
Южане, носом чующие любую беду, повскакали на ноги. Кое‑кто не успел подняться, и его вместе с ящиком сбили мотоциклисты, даже не подумавшие снижать скорость.
Спешившись, байкеры накинулись на южан. Джулия осталась сидеть на мотоцикле, так же как и еще несколько девчонок, среди которых оказалась и шустрая Сорока.
Силы были примерно равны. Но байкеры разделились на две группы. Несколько человек очертя голову кинулись в драку с продавцами. Другие подбежали к стоявшему неподалеку грузовику, вытащили из кузова металлические тросы и теперь цепляли крюками клетки с арбузами.
Продавцы и байкеры сцепились всерьез. С той и с другой стороны уже были легкие порезы от ножей, кому-то вышибли зубы, кому‑то надорвали ухо. Озверев, байкеры сняли с поясов мотоциклетные цепи и принялись охаживать ими продавцов по черным головам. Площадь наполнилась воплями на разных языках, щедро перемежаемыми русским матом, понятным всем.
К этому времени байкеры управились с тросами, попутно надавав по морде тем продавцам, кто пытался крюки отцепить.
Один из них вытащил нож. Но парня оттолкнули в глубь клетки. Он свалился спиной на горку арбузов, неловко повернулся, и его собственный нож, крепко зажатый в руке, прорезал его живот от груди до пупка. Арбузы перемешались с человеческими внутренностями.
Продавец стоял на коленях, выпучив глаза. Судорожными движениями он подбирал с деревянного подцона кишки, облепленные грязью, и запихивал их обратно в живот, пока не свалился и не затих, потеряв почти всю кровь.
Грузовик, управляемый одним из байкеров, рванул с места под восторженные крики байкеров и горестные вопли продавцов. Клетки дрогнули, но не подались с первого раза. Со второй попытки удалось свалить одну клетку, а после третьей завалились и все остальные.
Арбузы раскатились по площади. Грузовик крутился на одном месте, превращая арбузы в красно–зеленую кашу, забрызгивая байкеров и мотоциклы.
Джулия и не заметила, как мотоцикл, на котором она сидела, сорвался с места. Оказывается, все байкеры уже расселись по своим байкам и теперь спешно уносили ноги, оставив после себя картину полного разорения.
Мотоциклисты мчались по темным улицам, не включая фар, повинуясь лишь им одним известным знакам. Им предстояло уйти от преследования, которое наверняка уже началось. После того что они натворили на площади у станции метро, едва ли от них так просто отстанут.
"Если Арамис хотел устроить отвлекающий маневр, то это ему с блеском удалось", - подумала Джулия, крепче прижимаясь к спине байкера, когда тот уж очень круто закладывал мотоцикл на поворотах.
Что касается грузовика, то ясен день, он заранее был туда поставлен кем‑то, кто помогал байкерам в проведении этого "арбузного рейда". Тот же человек и крюки с тросами оставил в кузове. Или это сами байкеры все подготовили?
"Едва ли…", - подумала Джулия.
Вероятнее всего, кто‑то более разбирающийся в стратегии разработал план, а байкерам доверил его тактическое исполнение.
Джулию поджидало еще одно испытание, к которому она была явно не готова.
На одном из поворотов байкеры должны были пересечь перекресток и уйти дальше. Но тут, как назло, из ворот работающей даже ночью стройки вывалился большегрузный "КамАЗ". Грузовик был забит листами кровельного железа, которые не уместились в кузове и сейчас торчали сзади на добрых полтора метра.
На повороте водитель "КамАЗа" резко дернул, и его тяжелая машина вильнула. Именно в этот момент один из байкеров пытался обойти его сзади. Листы жести, как бритвой, срезали голову байкеру и его подружке, сидевшей за его спиной. Все это произошло мгновенно. Никто и глазом не успел моргнуть.
Какое‑то время мотоцикл еще двигался по инерции и проехал мимо Джулии. У нее навсегда в памяти сохранилась эта страшная картина: два безголовых тела на движущемся мотоцикле, девчонка все еще крепко держалась за парня.
Когда остановились и пришли в себя, Джулия огляделась. Были все, кроме Сороки.
У Джулии подкатил комок к горлу. Арамис заметил ее состояние.
- Такая у нас жизнь, - философски заметил он, достав тряпочку и стирая со спиц и обода переднего колеса красно–зеленую арбузную кашу. - Сегодня они, завтра - мы. Чего расстраиваться: все равно встретимся на том свете!
Глава 12. СЛЕД ШАКАЛА
Видя, как ее дорогой "Барсик" мучается и не может найти никакой мало–мальски серьезной зацепки в деле, которое ему приходится расследовать, Милена в очередной его визит к ней сказала:
- Милый, посмотри на себя в зеркало! На кого ты стал похож - лицо осунулось, глаза воспаленные… Ты плохо спишь?
- Да вообще почти не сплю. Все думаю, думаю, ломаю голову. Но так ничего толком и не придумал. Совершена целая серия преступлений, более того, убийств! Но кем? И как конкретно? - Костик безнадежно пожал плечами. - Голова от напряжения в буквальном смысле раскалывается, а никакого результата нет. И самое противное в этом то, что не знаю, с какой стороны зацепиться.
Милена, добрая душа, всегда готовая прийти на помощь любому из близких людей, а уж тем более Костику, немного поколебавшись, вдруг предложила:
- А что, если тебе сходить к колдунье, ясновидящей или экстрасенсу, наконец?
- Ну ты и скажешь иногда, родная! - Костик воззрился на Милену в полном недоумении. - Хоть стой, хоть падай! Это я‑то попрусь к тем аферисткам, которые в газетах рекламу печатают: "Потомственная колдунья, сниму порчу, приворожу и так далее". Так что ли?
Вероятно, Костик решил, что девица над ним издевается, и едва не задохнулся от возмущения.
Милена поспешила объясниться:
- И все‑таки ты меня за полную дуру держишь, что обидно. Дама, о которой я хотела тебе рассказать, никогда не давала никаких объявлений, она практически никого не принимает, да и денег за свои услуги не берет. А что ее можно назвать настоящей колдуньей и ведьмой, это точно. Женщина довольно хорошо известна - правда, в очень узких, можно сказать, элитарных кругах. Зовут ее Эльзевира Готфридовна, сколько ей на самом деле лет, никто не знает, но точно из каких‑то бывших - дворян или что‑то в этом роде.
Костик с его скептическим, рациональным умом, конечно, не мог поверить в существование какой‑то ведьмы, но любопытство все же проявил:
- А ты‑то как с ней познакомилась? И почему я раньше о ней ничего не слышал?
Милена нашлась сразу:
- Да как‑то не было подходящего случая о ней упомянуть. И самое смешное, что я‑то с этой колдуньей лично не знакома.
- Не понял, - окончательно запутался Константин.
- Не спеши, сейчас все поймешь. - Милена нежно обняла его. - Года два назад умер один наш давний клиент, в прошлом высокопоставленный советский разведчик, ставший в последние годы удачливым бизнесменом. Человек он был очень старый, но похотливый до беспредела - молодые столько не могут.
Девчонки мои шутили, что это у него потому, что он Ленина видел и успел послужить под началом самого "железного" Феликса. Кого он там видел на самом деле, черт его разберет, но рассказывал про годы после революции складно. Мы звали его "дедушка Паша - железный член", ему это страшно нравилось.
Костик знал, что про своих "удивительных" клиентов Милена может рассказывать часами, и сделал попытку жестом прервать ее.
- Подожди, я уже подхожу к самому главному. Ко мне "дедушка Паша" испытывал необычайную привязанность…
- Ясное дело, а как иначе, - не без издевки вставил Костик.
Милена шутливо шлепнула его по щеке:
- Ты же мне не муж законный и венчанный, так что спрячь свою ревность подальше, - посоветовала она. - Так вот, "дедушка Паша" в один из последних своих визитов к нам под большим секретом признался мне, что именно Эльзевира Готфридовна поддерживала его потенцию на уровне двадцатилетнего парня. И еще он сказал, что получил разрешение от этой почтенной дамы сообщить мне ее телефон, но строго предупредил, что беспокоить ее можно только в самом крайнем, безвыходном, случае, ибо дама она пожилая, капризная, привередливая и ни в чем не нуждающаяся. А поскольку случая такого как‑то не выпадало, я ей и не звонила. Может, она вообще про меня забыла. Ну что, попробуем?
По ходу рассказа Милены Костик подумал, что в любом случае ничего не теряет, поощряюще кивнул и сказал:
- Звони.
Милена с некоторой опаской набрала номер.
Густой низкий голос переспросил:
- Милена? Как же, как же, нет, я не забыла и вообще ничего не забываю. Покойный Поль, то есть Павлу- ша, просил всегда оказывать тебе помощь по мере моих сил. Он часто говорил о тебе, признавался, что любит как дочь.
Милена чуть не прыснула в трубку, живо вспоминая, какие причудливые позы из "Камасутры" заставлял ее принимать этот дохленький на вид, но ненастный старикашка.
- Да–да, он практически заменил мне отца, - про–шелестела она в ответ своим самым нежным голоском.
- Так чем могу служить? - доброжелательно про–рокотало в трубке.
Не излагая сути дела, Милена попросила принять ее близкого друга, молодого человека, оказавшегося в затруднительном положении.
- Молодого человека я с удовольствием приму, - последовал незамедлительный ответ. - Честно вам скажу, милочка, терпеть не могу работать с бабами: они все такие суетливые и занудные. - Немного подумав, добавила: - Пусть ваш друг приходит завтра, часов в двенадцать. - И продиктовала адрес.
"Ведьма" выглядела совсем не так, как Костик пред–полагал, хотя, что именно ему хотелось увидеть, вряд ли он сам мог сформулировать конкретно.
Словом, внешне она его никак не впечатлила. Небольшого роста, в длинном черном платье с воротничком из старинных кружев. Темные волосы с проседью гладко зачесаны назад и скреплены на затылке большим старинным гребнем с россыпью каких‑то блестящих камешков.
Костик не был знатоком антиквариата, но тут интуитивно почувствовал, что вещь эта очень старая и, наверное, очень дорогая.
Однако и это не убеждало его в правильности пред–принятого им шага.
Эльзевира Готфридовна обитала в трехкомнатной квартире на третьем этаже пятиэтажной хрущобы недалеко от станции метро "Водный стадион". Костик же почему‑то был убежден, что настоящая колдунья, да еще из "бывших", непременно Должна жить либо в районе Старого Арбата, либо, на худой конец, где‑нибудь на Чистых прудах.
Обнажив в приветливой улыбке белоснежные зубы, хозяйка провела его в гостиную, где было довольно светло.
На вид Костик дал бы Эльзевире Готфридовне лет пятьдесят с небольшим. Красивое, классических пропорций, лицо, белая кожа без единой морщинки. Словом, приятная во всех отношениях дама не первой молодости. Несколько контрастировал с ее довольно хрупкой внешностью низкий и немного хрипловатый голос.
"Наверняка курит", - подумал почему‑то Костик.
И оказался прав: усаживая его в низкое кожаное кресло, хозяйка дома подвинула ему пепельницу в виде ладьи, нос которой венчала обнаженная женская фигура, а сама закурила папиросу с длинным мундштуком, вынув ее из резной деревянной шкатулки.
По комнате поплыл неведомый Костику сладкий и пьянящий аромат, от которого у него немного закружилась голова.
Едва Костик подумал, что это, возможно, какая‑то разновидность гашиша, как Эльзевира Готфридовна, внимательно за ним наблюдавшая, со снисходительной улыбкой произнесла:
- Я просто привыкла за много лет к этому сорту восточного табака. Мне его привозят издалека, но не беспокойтесь, Константин, наркотическим воздействием он не обладает.
Воцарилась пауза, во время которой хозяйка бесцеремонно разглядывала Костика, который в свою очередь изумленным взором оглядывал комнату, заставленную затейливыми старинными предметами: какие-то столики на гнутых ножках с инкрустированной столешницей, этажерки, бюро, бесчисленные статуэтки; в древнем дубовом буфете светилась старинная посуда из фарфора и хрусталя.
Костик сразу понял, что все это стоит баснословных денег. А между тем дверь квартиры была типовой - деревянной - и выглядела довольно хлипко.
- А вы не боитесь грабителей? - Профессиональный вопрос сорвался у Рокотова с языка помимо его воли.
- Милый мальчик, я уже давно ничего и никого не боюсь, - последовал ответ.
Темные, цвета спелой вишни, глаза с откровенным любопытством изучали Костика.
"Интересно, - подумал Костик, - сколько же все-таки ей лет?"
Он вспомнил, как когда‑то Савелий рассказывал ему про пожилых американок, реальный возраст которых определить невозможно: по фигуре и по лицу можно дать лет сорок с небольшим, а на самом деле они раза за два старше. Савелий говорил, что возраст женщины выдают шея и руки, но шея хозяйки была прикрыта кружевным воротничком, напоминавшим жабо, которое он видел на старинных картинах, а на руках были длинные, до локтей, телесного цвета перчатки.
На чуть подкрашенных губах хозяйки заиграла полуулыбка - то ли доброжелательная, то ли снисходительная.
- Не пытайтесь решать вопросы, которые вам не под силу, а лучше поделитесь-ка со мной поскорее той жизненной драмой, которая вас ко мне привела, милый молодой человечек, - пробасила Эльзевира Готфридовна.
Костика неприятно задело слово "человечек", и он по возможности кратко изложил суть своего дела.
Внимательно выслушав его, пожилая дама переспросила:
- Если я правильно поняла, вы убеждены, что все эти люди умерли насильственной смертью, и я должна вам помочь найти убийц?
В вопросе звучал очевидный подтекст: "Вы хотите перепоручить свою работу мне?"
Костик заметно стушевался, но все же вымолвил:
- Не найти, но, может, идею какую‑то подать… Милена говорила…
Эльзевира Готфридовна расхохоталась настолько громоподобно, что в буфете зазвенели рюмки.