- Наивная девочка сильно преувеличивает мои сегодняшние возможности. Это покойный Павел, я всегда звала его Поль, изображал меня какой‑то всесильной волшебницей. Он был неисправимый романтик, а потому так доверчив, бедняга. Но ему я и правда много помогала. Лет двадцать - тридцать назад я, наверное, и вам могла бы помочь, но я теперь очень стара и с каждым днем теряю силы. А многое из того, что сейчас происходит на земле, я просто не понимаю, - печально закончила она.
Костик уловил, что в помощи ему отказано, и уже собирался было вежливо откланяться, как Эльзевира Готфридовна спросила:
- У вас есть фотографии ушедших?
Костик чутко уловил, что она сказала "ушедших", а не "умерших" или "усопших". Это явно что‑то значило, но что именно - понять ему было не дано.
Он молча передал ей два набора фотографий, которые предусмотрительно захватил с собой. Первый на бор состоял из фотографий живых людей, второй - из снимков, сделанных после смерти.
Эльзевира Готфридовна взяла фотографии и прошла в дальний угол гостиной, где села за бюро красного дерева. Зажгла висевшую прямо над ним яркую лампу, какие бывают в операционных, и принялась внимательно изучать снимки, негромко напевая какую‑то странную заунывную мелодию на неизвестном Костику языке. Потом она вынула из бюро старинные карты и стала раскладывать их, смешивать, тасовать и снова раскладывать. Продолжалось все это минут пятнадцать.
После чего хозяйка квартиры подняла голову от карт и, устремив в сторону Костика совершенно отсутствующий взгляд, спросила:
- Вы можете оставить мне эти фотографии дня на три? Мне надо серьезно собраться с силами. Ничего обещать не имею права, но попробую.
И давая понять, что аудиенция закончена, встала и повелительным тоном сказала:
- Позвоните мне в конце этой недели! - Хозяйка решительно направилась к Костику, чтобы проводить его.
Следуя за ней, Костик обратил внимание на странность ее походки: она двигалась вперед не по прямой, а по кривой, выписывая на ходу какие‑то полукруги. Костику пришло на ум, что в детстве эта дама обучалась балету. Но это к делу отношения не имело. А имело вот что. Еще только войдя в квартиру, Костик спохватился, что не спросил у Милены, как с Эльзевирой Готфридовной расплачиваться. И в момент прощания чувствовал себя до жути неловко, но все‑таки, смущаясь, спросил:
- А сколько я вам должен?
- Милый мальчик, неужели я произвожу впечатление бедствующей старушки, нуждающейся в деньгах? - спросила Эльзевира почти шепотом.
Костик замялся и покраснел.
- Отвечайте! - повелительно воскликнула она.
- Конечно, нет, но вы потратили на меня время и… силы, а кроме того, всякий труд, ну, в общем, должен быть оплачен, - невразумительно излагал Костик прописные истины.
- Мне, увы, почти уже ничего не нужно, Костантэн, - она произнесла его имя на французский манер. - Свободного времени у меня много, даже очень много. А вот сил уже мало, и их не купишь ни за рубли, ни за доллары, ни за золотые соверены или дукаты. Меня уже ничто не радует и почти ничто не забавляет, хотя как женщина, которая знала многих мужчин, я понимаю, почему Милена так к вам привязана. - Она потрепала вконец растерявшегося Костика по щеке и слегка ущипнула - пальцы у нее были сильные и цепкие.
Эльзевиру Готфридовну посещали не так уж часто - большинство ее друзей и знакомых уже умерли, а новых друзей она принимала исключительно по солидным рекомендациям. Но вечером того же дня к ней без всякого предупреждения пожаловал еще один гость. Когда она уже собралась всерьез заняться делом Костика, в дверь позвонили условным звонком.
Так мог звонить только один человек, которого она знала давно и очень давно не видела.
Прежде чем открыть дверь, хозяйка долго смотрела в глазок, чтобы разглядеть знакомое лицо, но воротник поношенного, совершенно затрапезного плаща гостя был высоко понят, а на лоб надвинута какого‑то немыслимого фасона шляпа, какие носили в Москве в пятидесятые годы прошлого века.
За долгие годы знакомства она привыкла к его маскарадам. В каком только обличье он не являлся к ней - и венецианского патриция, и левантийского купца, и офицера наполеоновской гвардии.
Наконец она распахнула дверь. Вошедший мгновенно сдернул шляпу и склонился перед ней в почтительном поклоне. Она величественно протянула ему руку, которую он церемонно поцеловал, после чего заключил ее в объятия.
- Эли!
- Феликс!
Если вы, уважаемый читатель, еще не догадались, то пришедший был именно он, наш старый знакомец - вездесущий и таинственный Широши.
- Сколько лет мы не виделись? - воскликнул Широши. - А ты, как всегда, великолепно выглядишь!
- Спасибо за дежурный комплимент. С тобой мы не виделись лет десять, а мне уже дают, особенно молодые люди (она припомнила потуги Костика определить ее возраст), лет под пятьдесят.
- Совсем даже неплохо, - одобрительно откликнулся Широши.
И тут они оба расхохотались только им одним понятной несуразице.
- Садись, отдыхай, ты ведь как всегда в пути из точки "А" в точку "В". - Она зажгла ароматические свечи в небольших серебряных подсвечниках.
Столик с гнутыми ножками, за который уселся Широши в низкое кожаное кресло с высокой спинкой, стал заполняться какими‑то небольшими фляжечками разных форм, и среди них выделялась плоская, из потемневшего от времени серебра бутылка с затейливым вензелем "Э. М.". На, казалось бы, небольшом столике уместились и большая ваза с фруктами, и еще одна ваза поменьше с какими‑то брикетиками трав и облатками. Две маленькие серебряные рюмочки, вместимостью граммов по двадцать пять, стали последним украшением этого удивительного стола.
- Твои настойки не только целебны, но и вкусны, - заметил Широши, пробуя буквально по капельке из разных фляжек.
- Но все труднее становится добывать ингредиенты: многие травы и растения уже просто не существуют - в погоне за техническим прогрессом глупое человечество так загадило землю, что они исчезли или переселились высоко в горы. Представь себе, я теперь руковожу мощной контрабандной сетью. Травы мне везут нелегально со всего Востока. Слава Всемогущему! Таможню интересуют исключительно наркотики, а мои травки выглядят на редкость безобидно, да их и надо немного. Так что на гербарий начинающего любителя–ботаника внимание почти не обращают.
Пришел черед и бутылки с вензелем. Из нее хозяйка отмерила ровно по семь капель ярко–красной жидкости.
- У тебя этого средства еще много осталось? - деловито поинтересовался Широши.
- На мой век хватит, - неопределенно ответила Эльзевира.
- Не понимаю, что ты так упрямишься! - с видимым раздражением воскликнул Широши. - Мои химики творят настоящие чудеса, и они давно бы вычислили рецепт твоего великого деда. Согласись, средневековые алхимики, несмотря на всю их гениальность и провидческий дар, не обладали современными знаниями и способами синтеза.
- Пусть этот секрет умрет вместе со мной, - строго произнесла Эльзевира. - Так завещал дед, и я не смею нарушать его завет. Кому как не тебе известно, как безнравственно и опасно нарушать завет предков, сэр Малколм Макфей!
Женщина назвала старого друга одним из его имен, ибо хотела напомнить, что он‑то сам строго соблюдал все старинные заветы семьи, вычитанные им в древних книгах библиотеки родового замка.
- Ладно, - примирительно согласился Широши, - эликсира нам с тобой хватит еще лет на триста, а может, и подольше. Я не прав?
- Ты прав, как всегда, дорогой Феликс, - уголками губ улыбнулась Эльзевира.
- Но, как ты понимаешь, я пришел к тебе совсем по иному поводу, - с нескрываемой озабоченностью сказал Широши. - Ты не замечала в последнее время, что за тобой следят?
- Нет. - Эльзевира с явным недоумением покачала головой. - Из дома я практически не выхожу и всю связь с внешним миром осуществляю через хорошо известную тебе Марту.
Марта была женщиной огромных размеров и туманного для всех соседей происхождения, ибо по–русски говорила с сильным акцентом и много лет состояла при Эльзевире в качестве домоправительницы и доверенного лица. Жила она в соседней квартире. Обе квартиры соединяла тайная дверь.
- Последнее время у меня никто не бывает, - продолжала Эльзевира. - Правда, именно сегодня утром меня посетил один милый молодой человек.
- Зачем? - отрывисто спросил Широши.
Эльзевира в двух словах объяснила суть дела.
- Звали этого молодого человека Константин Рокотов, - уверенно сделал вывод Широши.
Эльзевира привстала с кресла и погладила своего нежданного гостя по голове:
- Ты в своем репертуаре, мой верный друг. Ты, как всегда, все знаешь!
- В данном случае ничего удивительного, - без ложной скромности объяснил Широши. - Константин Рокотов - один из самых молодых и подающих надежды частных детективов России. А такие люди у меня всегда на примете.
- Ты все‑таки еще очень юн, дорогой Феликс, - в словах Эльзевиры звучала не насмешка, а, скорее, удивление и печаль. - Неужели тебе не надоела эта бесконечная погоня за разбойниками? Ты все еще мнишь себя благородным рыцарем, вызвавшим на смертный бой все зло мира?
Широши немного виновато улыбнулся в ответ.
- Ты права. И именно ты, и только ты имеешь право шутить по поводу моих, часто безрезультатных, усилий… Впрочем, сейчас не до шуток. Позволь мне проверить твою квартиру. - Виноватая улыбка Широши мгновенно сменилась деловитой озабоченностью.
- Проверить квартиру? На предмет чего? - недоуменно подняла брови Эльзевира.
- На наличие очередных чудес современной техники - хитрых подслушивающих устройств.
- Ты стал таким подозрительным, Феликс. Ну подумай сам, кому я, старая, больная женщина, нужна? Да я даже для тех, кто грабит антикваров, не представляю интереса.
- Не говори чепухи! - резко оборвал ее Широши. - Понимающие люди выложат за то, что у тебя есть, сотни миллионов долларов.
- Вот именно, понимающие… А где они теперь, - не без иронии произнесла Эльзевира. - А теперь - смотри!
Она сделала резкое движение рукой сверху вниз, а потом в сторону. Яркий свет померк, картины на стенах поблекли, краски оказались выцветшими и размытыми, скульптуры и статуэтки вдруг утратили классические формы и причудливо искривились, мебель покосилась и жалобно заскрипела. Даже кресло, в котором уютно устроился Широши, глубоко вздохнуло и обмякло, его ножки разъехались в стороны. Широши инстинктивно привстал, чтобы кресло под ним не развалилось окончательно.
- Ну посуди сам, - весело сказала Эльзевира, - кому нужна эта жуткая рухлядь? А мастеров, которые могли бы это отреставрировать как надо, теперь днем с огнем не сыскать!
- Милая моя, ты в великолепной рабочей форме, - удовлетворенно констатировал Широши, целуя в лоб свою давнюю подругу. - А теперь поправь хотя бы мое кресло, а то оно и правда развалится от моего скромного веса.
Довольная, как юная фокусница бурными аплодисментами публики, Эльзевира плавным круговым жестом вернула обстановку гостиной в прежнее состояние.
- Кстати, а почему ты переехала с Патриарших прудов? Там и квартира была побольше, и район поуютнее, - поинтересовался Широши, который в этой квартире был впервые.
- Причина проста. Странно, что ты сам не догадался. Там мой дом и все соседние заполонили внезапно разбогатевшие люди непонятного происхождения. Негоже мне с моей родословной жить среди этого откровенного сброда! - Эльзевира Готфридовна выпрямила спину и сделала строгое, неприступное лицо. - Тупые консьержки, отвратительной внешности охранники, невоспитанные крикливые дети. Я просто не могла этого вынести. А кроме того, мучившиеся бездельем жены этих нуворишей, по большей части за–конченные идиотки, стали проявлять нездоровый интерес к моей скромной персоне. Вот и пришлось им сообщить, что выезжаю на постоянное жительство к родственникам в Германию.
- Понятно–понятно. - Объяснение Эльзевиры никак не подействовало на его озабоченность. - Так сколько лет ты здесь обитаешь?
- Скоро будет три года, - ответила так толком и не понявшая его тревоги Эльзевира.
Широши вынул из кармана пластмассовую коробочку с короткой серебристой антеннкой и стал медленно водить ею по стенам, потом по этажеркам и креслам. Не избежали тщательной проверки также буфет и бюро.
Эльзевира с недоверчивой улыбкой наблюдала за старинным другом.
Когда Широши приблизил антеннку к мраморной статуе Купидона с натянутым луком, раздался резкий неприятный звук. Широши многозначительно взглянул на Эльзевиру, с лица которой исчезла улыбка. Он тщательно осмотрел Купидона с ног до головы, пока наконец в небольшой выемке в верхней части лука не обнаружил искомое - овальную, под цвет мрамора, капсулу, размером с кедровый орешек. Широши извлек ее с помощью зубочистки и положил в верхний карман пиджака.
- Подслушивающее устройство самого новейшего образца. Отдам его своим умельцам на изучение.
- Но оно же продолжает работать и у тебя в кармане, - предостерегла Эльзевира.
- Всегда преклонялся перед твоей способностью увязывать причины и следствия, - добродушно улыбнулся Широши, - но подумай сама, разве у нас есть с тобой секреты, которые могут интересовать кого‑то еще?
С этими словами он взял свою коробочку с антеннкой, оставленную им на полке, и поднес к карману, где было устройство - буквально за несколько секунд резкий звук сошел на нет.
- Устройство уже в нерабочем состоянии. Выведен из строя микроблок питания, - не без гордости сообщил Широши.
- Кто же посмел мне эту гадость подложить? - Всем своим видом Эльзевира воплощала оскорбленную добродетель.
- Пойдем методом исключения, - невозмутимо начал Широши, - Константин мог?
- Нет. Точно не он, - резко возразила Эльзевира.
- Маловероятно, - задумчиво согласился Широши. - Хотя он и профессиональный сыщик, дорожащий любым источником информации, в данном случае я бы его не подозревал. Думай, Элечка, думай и вспоминай.
- Вспоминать особенно нечего. Новых клиентов я почти не принимаю, а старые, которых знаю не один десяток лет, вне подозрений.
- Кто был здесь из новых, кроме Константина?
- Был один очень большой человек. Не лежала душа у меня его принимать, но уж очень умоляли двое моих старых друзей, видно, они от него сильно зависят.
- Кто? - отрывисто спросил Широши.
Как он и подозревал, этим новым оказался "Икс", что и подтвердила его старая подруга.
- Что же интересовало этого в высшей степени по–чтенного джентльмена? - скрывая свой жгучий интерес за игривой фразой, спросил Широши.
- Ты будешь смеяться, - в тон ему ответила Эльзевира, - перспективы американской экономики, динамика курсов доллара и евро, реальность угрозы исламского терроризма, имеет ли смысл Америке воевать с Россией, и если "да", то когда именно? Спрашивал, существует ли мировое правительство.
- Ты смотрела в..? - нервно спросил Широши.
- Как ты мог подумать, дурачок, - успокоила его Эльзевира. - Работала исключительно с картами. Была загадочна и уклончива. Толковала ему варианты и вероятности.
- Клиент остался доволен? - насмешливо поинтересовался Широши.
- Судя по сумме, которую пытался заплатить, вполне. Денег с него, естественно, я не взяла.
- Был удивлен?
- Скорее, растерян. По–моему, он из тех счастливых людей, которые никогда не сомневаются, что за деньги можно купить все. - Хозяйка вздохнула.
- Ты права, Элечка. Он слишком хорошо усвоил мои уроки азов рыночной экономики, - с видимым сожалением вздохнул Широши.
- Твои уроки? - изумленно переспросила Эльзевира. - Так ты этого типа знаешь?
- Увы, он оказался самым лучшим учеником, из тех, что идут до конца. - Широши сухо констатировал факт.
- Как тебе не противно якшаться с этими беспородными аморальными людьми, мой могучий, но наивный рыцарь?
- Сказать по правде, довольно противно. Но ты же и сама заметила, как измельчал род людской. Осталась только горстка таких, как мы с тобой, неверующих во всемогущество золотого тельца. Кстати, я тебя собираюсь познакомить с еще одним таким же клиентом. - Широши хитро улыбнулся.
- Буду очень рада, - без колебаний согласилась Эльзевира.
- Он приедет завтра вечером и остановится у Марты - если, конечно, ты не возражаешь.
Широши был уверен, что никаких возражений не последует, но правила приличия…
- Не помню случая, чтобы я тебе когда‑нибудь в чем‑нибудь отказывала, мой верный Феликс, - кокетливо вымолвила Эльзевира. - Марта с удовольствием будет заботиться о мужчине. Боюсь, я со своими капризами ей порядком надоела.
- Зовут этого замечательного человека Серафим Кузьмич Филимонов. Ходить ему по улицам в Москве довольно опасно. Так что большую часть времени он, надеюсь, будет проводить в квартире. Ты пока с ним не встречайся. Я загляну в ближайшие дни и тогда вас представлю. Меня очень интересуют эти странные смерти, чувствую, что между ними и тем, что произошло с одним моим человеком, есть некая связь, - поделился своими размышлениями Широши.
- Твоего человека тоже убили? - озабоченно спросила Эльзевира.
- Нет. Но случился полный абсурд: вместо того чтобы лететь на встречу со мной в Вену, он оказался в Ярославле массажистом в футбольной команде, причем совершенно не помнит, почему и как это случилось. - В голосе Широши прозвучало глухое раздражение.
- Похоже на шуточки Шакала, - задумчиво произнесла Эльзевира, - хотя я слышала, что его казнили.
- Но ты не представляешь, сколько "шакалят" он оставил на Земле продолжать свое черное дело. Впрочем, сейчас не время обсуждать. Мы отвлеклись, и я не задал тебе главный вопрос: твой высокий гость посетил тебя один?
- Нет.
- Так что же ты молчишь? - почти выкрикнул Широши.
- Ждала, пока ты спросишь, - с кокетливой улыбкой невозмутимо произнесла Эльзевира. - Вспомни, сколько лет ты внушал мне, что женщине не пристало вылезать со своими глупыми соображениями, пока, ее не спросят.
- Не валяй дурочку, - грубовато прервал ее Широши, - в данном случае ты не поделилась важнейшей информацией. Так с кем он был?
- С довольно привлекательной юной девицей в кожаных штанах с какими‑то дурацкими нашлепками, представил ее как свою секретаршу и одновременно охранницу. Я где‑то читала, что среди так называемого современного российского бомонда, - Эльзевира брезгливо сморщила нос, - вошло в моду использовать привлекательных девиц в качестве охраны…
- Скорее всего, именно девица и уделила особое внимание статуе твоего Купидона, - сделал логичный вывод Широши.
- Не пойму только, зачем ему потребовалось прослушивать мою квартиру? - искренне недоумевала Эльзевира.
- Вот и я тоже пока не пойму, - согласился Широши.
- Он, однако, покривил душой, поскольку у него на этот счет имелись свои соображения, которыми он не считал нужным делиться с давней подругой, чтобы лишний раз ее не тревожить.
- Феликс, но тот человек все равно поймет, что его устройство обнаружено, и тогда они вновь попытаются проникнуть ко мне, - резонно предположила хозяйка.
- Пусть тебя это не волнует, больше они не сунутся. Я в ближайшее время с этим типом буду встречаться и как следует осажу его! - Широши принял важный вид.
- Ради меня? Как ты заботлив, мой милый Феликс! - Эльзевира и не попыталась скрыть свою радость.