Хуже, много хуже! - продолжал бормотать каким‑то не своим голосом Широши.
Савелий встал, зажег свет, предложил Широши стул, сам присел на краешек кровати:
Что случилось? - спросил он: тревога Широши со всей полнотой передалась и ему.
В Москве чеченские террористы захватили в заложники зрителей популярного мюзикла "Норд–Ост" в концертном зале на Дубровке, - каким‑то безжизненным тоном сообщил Широши…
Савелий усилием воли отогнал прекрасный сон, мысленно простившись с улыбавшейся мордашкой Савушки и грустными глазами Джулии, более всего досадуя, что ему никогда не узнать, чем же должен был закончиться этот удивительный сон…
Когда это случилось?
Час назад… Мне немедленно сообщили. - Широши поднял на Бешеного страдающий взгляд. - Это я во всем виноват, старый болван! Какой чудовищный, жалкий болван!
Савелий никогда не видел всегда спокойного, ироничного и самодовольного Широши в таком подавленном и расстроенном состоянии. Сейчас он напоминал простого русского деревенского мужика, у которого по какому‑то глупому недосмотру сгорела изба и все остальное хозяйство. Как старая заезженная граммофонная пластинка, он уныло повторял:
Какой же я болван, безрассудный и бестолковый болван! Это я во всем виноват, только я один, болван, старый болван!
Возьмите себя в руки, Феликс Андреевич, - отрывисто, приказным тоном выпалил Савелий. - Вам не к лицу так распускаться! Возьмите себя в руки и объясните толком, что произошло и почему вы теперь "болван" и "во всем виноваты"?
Я уже сказал вам, что чеченские террористы взяли в Москве заложников, а…
Сколько террористов и сколько заложников? - деловым тоном спросил Бешеный.
Террористов несколько десятков, заложников в зале несколько сотен, в их числе много детей и женщин, а я…
Чего требуют террористы? - Бешеный вновь бесцеремонно прервал собеседника, продолжая свой "допрос".
Они требуют немедленного вывода всех российских войск из Чечни! - с кривой улыбкой сообщил Широши.
Но это же просто невозможно! Безумие ка- кое‑то! - гневно воскликнул Савелий.
Именно! - подтвердил Широши.
Воспользовавшись тем, что Бешеный задумался,
он продолжал:
За этими отморозками точно стоит Гиз, а я виноват, что мы их не обезвредили…
Стоп–стоп! - резко прервал его Савелий.
Он вовсе не был настроен слушать самобичевания Широши. Бешеный всегда был человеком, ценящим действие и конкретную информацию, к этому действию побуждающую.
Почему вы решили, что за этими гадами стоит именно Гиз? - спросил он.
Я это знаю точно. Это его месть России, вам и мне. Мы же помешали ему взорвать в России то, что он наметил. Вот он в отместку и устроил это кровавое шоу. Это его почерк, его стиль, - твердо сказал Широши.
С Гизом, допустим, вы меня убедили. Но вы‑то в чем конкретно виноваты, что так себя казните?
Бешеный уже напряженно думал о том, что бы он предпринял, оказавшись в Москве, а потому душевные терзания Широши, естественно, отходили на задний план.
Я же говорил вам, что мне не удалось встретиться в Вене с человеком, который должен был мне привезти информацию о планах Гиза, - с досадой напомнил Широши.
Помню–помню, - тут же включился Бешеный, - тот мужик исчез в Москве, но не вы же в этом виноваты?
Он наверняка вез информацию об этой акции Гиза, а я не предусмотрел, не предвидел, старый болван! - жестко сказал Широши. - Вместо того чтобы попытаться добыть неполученную информацию по другим возможным каналам, я полностью погрузился в организацию демонстраций против войны в Ираке, от которых особого толку не будет: Буш наплюет не только на них, но и на Совет Безопасности! Я опять полез в глобальную политику, вместо того чтобы методично заниматься важным конкретным делом! Неужели непонятно? - Широши сокрушенно покачал головой.
Савелию стало его жаль:
Честно говоря, не вижу вашей серьезной вины: информации у вас не было, значит, и суетиться было бессмысленно, а потом вы же не сидели у моря и ждали погоды… - попытался утешить его Савелий.
Не успокаивайте меня! - на этот раз резко прервал его Широши. - Я упустил из виду, что эта змея может точно и больно ужалить ни в чем не повинных людей. Именно за это нет мне прощения!
Воцарилось тягостное молчание, которое нарушил Савелий:
Делать нечего, придется вам меня срочно отправлять в Москву!
Бешеный выбрал, как ему показалось, удобный момент, чтобы озвучить свое сокровенное желание, овладевшее им сразу после того, как он услышал, что случилось в Москве.
Отправить я вас могу когда угодно и куда угодно, в том числе и в Москву, - с невеселой улыбкой произнес Широши. - Только что вы там будете делать?
Как что? - искренне возмутился Бешеный: у него уже созрел план. - Проникну в здание и обезврежу террористов!
Вам не терпится быть застреленным во второй раз? - не без мрачной иронии поинтересовался Широши.
Вы все еще не верите в мои способности и возможности? - с вызовом спросил Бешеный.
В вас‑то я нисколько не сомневаюсь, но вопрос не в вас. - К Широши постепенно возвращалась его обычная рассудительность. - Не ведите себя как неразумное дитя, ищущее малейшей возможности продемонстрировать взрослым свои недюжинные таланты.
Но там же невинные люди, вы сами сказали, что они в любой момент могут погибнуть! - с горячностью воскликнул Бешеный.
Начнем с того, что вы официально не существуете! Так что легально проникнуть в здание вам вряд ли удастся - вас просто к нему не подпустят, а если будете пытаться туда пробраться, то вас могут подстрелить, причем как террористы, так и свои. Здание оцеплено огромным количеством милиционеров и военных, перекрыты все подходы к нему.
Я найду в Москве генерала Богомолова, который знает, что я жив!
Охваченный непреодолимым желанием действовать, Савелий начисто забыл, что не счел нужным
сообщить Широши о мимолетной встрече со своим "крестным", происшедшей в Минеральных Водах, где тот отдыхал в санатории.
Вот как? - изумленно поднял брови Широши.
Савелий пропустил недоуменный вопрос собеседника мимо ушей и горячо продолжил:
Богомолов поможет мне проникнуть в здание…
Допустим, в здание вы тем или иным путем попадете, а там несколько десятков вооруженных до зубов и хорошо обученных людей… Что вы с ними в одиночку сделаете, если они с разных точек держат под прицелом весь зал? Кроме того, надеюсь, вам не нужно объяснять, кто такие шахиды, уважаемый Савелий Кузьмич? Их невозможно ни уговорить, ни испугать: их можно только уничтожить! А как это сделать, если их много и они вооружены до зубов? Среди террористов есть даже женщины, на которых надеты пояса со взрывчаткой, пульт от которых они постоянно держат в руках!
Бешеный мысленно вынужден был признать правоту собеседника, но так легко сдаваться не собирался:
Но я же пойду не один: Богомолов найдет мне пяток подходящих ребятишек…
Милый мой Савелий Кузьмич, что мы с вами обсуждаем? Пока вы со своим фальшивым паспортом на имя Серафима Филимонова доберетесь до Москвы, там уже все будет кончено. - Широши развел руками.
Так значит, ребята пойдут на штурм? - Потухшие было глаза Бешеного снова загорелись.
Штурм обязательно будет, - уверенно сказал Широши. - Как вы, надеюсь, понимаете, у меня в России есть давние добрые друзья в самых разных
ведомствах. Получив эту страшную новость, я немедленно с некоторыми из них связался.
И что? - нетерпеливо перебил Савелий. - Когда покончат с этими гадами?
Пока идут переговоры, но параллельно уже началась серьезная подготовка к штурму, которая, естественно, держится от всех в полном секрете. Рассматриваются примерно шесть или семь вариантов проникновения в здание. Больше мне ничего узнать не удалось - тайна! - с очевидным недовольством признал Широши.
А что мы с вами можем сделать? - никак не хотел успокаиваться Савелий.
К сожалению, в данный момент ничего, - грустно признался Широши.
Он опять впал в какое‑то заторможенное состояние, на этот раз начав тихо бормотать что‑то на неизвестном Бешеному языке.
А все‑таки попробую позвонить в Москву, - решительно сказал Савелий.
Взяв со стола мобильный телефон, он набрал номер Рокотова–младшего.
Широши сидел, склонив голову на грудь и полностью уйдя в себя, продолжая что‑то бормотать.
Господи, это ты, наставник? - Как они и договаривались, Константин не стал называть его имени. - Как здорово, что ты позвонил! - радостно закричал он. - Ты, конечно же, знаешь, что у нас тут творится?
Разумеется, я в курсе, - со значением ответил Бешеный, - потому и звоню.
А ты где?
Далеко, - неопределенно ответил Савелий.
Скоро приедешь? - с надеждой спросил Константин, считавший само собой разумеющимся, что в тяжкий час испытаний Бешеный непременно встанет на защиту Родины.
Мечтал быть в Москве и разобраться с этими тварями, но наверняка не успею добраться, - с горечью признал Савелий.
Жаль, - тоскливо протянул Рокотов.
Не унывай, Костик, - подбодрил его Бешеный, - голова у меня пока работает, так что, может, и издалека пользу какую принесу. У меня к тебе задание есть…
Выполню любое! - с готовностью вызвался Константин.
Поезжай на Дубровку, разузнай подробно на месте, что там творится, разнюхай все - ты же сыскарь, а я тебе часа через три перезвоню. Тогда и придумаем что‑нибудь полезное.
Полетел! - Константин прервал связь.
Савелий потряс за плечо Широши:
Феликс Андреевич!
Тот поднял голову и встряхнулся, как собака, выбравшаяся из воды.
Слушаю вас внимательно, Савелий Кузьмич. - Широши как будто полностью пришел в себя.
Пойдемте смотреть телевизор. Уверен, что ваши антенны позволяют ловить Москву, не так ли? - тоном, не терпящим возражений, спросил Бешеный.
- Конечно, позволяют, - подтвердил Широши…
Оставим наших героев, буквально впившихися в экран телевизора. Трагедия на Дубровке подействовала на них в высшей степени угнетающе прежде всего потому, что они сознавали собственное бессилие.
И Широши, и Бешеный никак не могли повлиять на создавшуюся в Москве ситуацию, а положение, в котором они оказались, людей их типа никак
не устраивало. Савелий завидовал даже Константину, хотя прекрасно понимал, что тот ничем не сможет помочь заложникам.
Но Рокотов хоть как‑то действовал…
Переговорив с Савелием, Константин, не мешкая ни секунды, сел в машину и устремился на Дубровку, на ходу пытаясь придумать убедительные причины, по которым ему нужно оказаться возможно ближе к концертному залу. Рокотов понимал, что удостоверение частного сыскного агентства в данном случае не сыграет никакой роли: во время террористических актов действуют совсем другие правила.
Предчувствия его не обманули: первый же милицейский кордон, расположенный в нескольких кварталах от Дубровки, остановил его, и сотрудник милиции попросил предъявить документы.
Какие документы? - простодушным тоном спросил Константин, - я домой еду…
Предъявите паспорт!
Паспорт дома. - Рокотов догадался, что служивый хочет узнать место его прописки. - Вот права, техпаспорт…
По какому адресу вы прописаны? - спросил капитан.
"Вот, черт! - выругался про себя Константин, - сыщик называется: не мог продумать такой простой вещи, как заглянуть в атлас Москвы и выбрать себе адрес поближе к месту событий…"
Понимаете, товарищ капитан, - принялся на ходу выдумывать легенду Рокотов, - я к девушке своей еду… - Он стеснительно опустил глаза.
Адрес?
Чей? Мой?
Вашей девушки!
Я знаю его только зрительно.
Вот что, гражданин Рокотов, если не хотите неприятностей на свою голову, развернитесь и быстренько уезжайте отсюда… пока я добрый!
Понял, товарищ капитан! - огорченно вздохнул Константин и принялся крутить руль для разворота.
Первая неудача нисколько не охладила его пыл. Отъехав от дотошного сотрудника милиции, Рокотов решил отправиться к генералу Богомолову.
Тут зазвонил мобильный телефон.
Да, слушаю…
Здорово, Костик! - услышал он сразу узнаваемый баритон Ростовского.
Привет, Андрей!
Уже в курсе?
А кто из нормальных людей не в курсе? А как криминальный мир отнесся к захвату заложников?
Однозначно! Эти чехи - волчары позорные, уроды голимые! - ругался Ростовский. - Только что созванивался с Ромой Ставропольским…
И что он?
То же самое говорит - конченые мрази! Понимаешь, Костик, и у меня, и у Ставропольского много знакомых и друзей с Кавказа, в том числе чеченцев, но то, что сотворили эти подонки задрочен- ные, ни в какие ворота не лезет, кем нужно быть, чтобы захватить в заложники детей?
Во всяком случае не человеком! - поддержал Андрея Рокотов.
Разве мужчины могут воевать с женщинами? Как они после этого могут называть себя мужчинами? - Ростовский разошелся, казалось, его голос заполняет весь московский эфир. - Ты погляди‑ка, братан, что творят эти пидоры!
О ком ты, Андрюша? - не понял Константин.
Ты что, телевизор не смотришь?
Я в машине еду… Так что в телевизоре говорят?
Эти долбаные вахабиты предложили поменять десять заложников на одного депутата, то есть всего семьдесят депутатов - и всех заложников отпустят…
И что?
Что‑что, не нашлось ни одного, не то что семидесяти. Трусы позорные!
А ты бы согласился предложить себя за десять заложников? - спросил Константин.
А ты разве нет?
Безусловно!
Вот и я согласился бы. А эти пидоры… Все киксанули! Понимаешь? Все до единого!
Я не думаю, что все, - осторожно возразил Рокотов.
Если бы кто‑то согласился пожертвовать собой, то об этом раструбили бы по всем каналам! Не так, что ли?
Как знать? А вдруг в кризисном штабе принято другое решение?
Ага, другое! Как бы не так! - бурно отреагировал Ростовский. - Прикинь, только Лужков и предложил себя. Вот это мужик, я понимаю!
Что и говорить… Одно слово: хозяин! - уважительно отозвался о мэре Константин.
Какого рожна разговаривать с этими уродами? Долбить их всех нужно!
Долбить? А ты, Андрюша, подумал, сколько погибнет людей при штурме?
Думаю, что много… - вынужден был согласиться Ростовский, - но при этом хоть кто‑то останется в живых, а при взрыве погибнут все! Видел, сколько там взрывчатки?
Да, кошмар: если бабахнет - мало не покажется…
Ты, Костик, вот что скажи: как могло случиться, что столько вооруженных до зубов людей, да еще с сотнями килограммов взрывчатки, смогло спокойненько добраться до самого центра Москвы и захватить столько людей?
Я и сам постоянно задаю себе этот вопрос, - признался Константин. - Уверен, что виновные понесут наказание!
Наивняк ты, Костик, - ухмыльнулся Ростовский и убежденно добавил: - Увидишь, виновных не будет!
Умом Рокотов был почти согласен с Ростовским, но сердце никак не хотело мириться с таким положением вещей.
Противно даже думать так! - сказал он…
Подъехав к зданию на Старой площади, Константин набрал номер Богомолова: трубку поднял сам хозяин кабинета. По всей видимости, трагическое происшествие на Дубровке подняло все руководство страны на уши.
Слушаю, Богомолов! - хмуро произнес генерал.
Константин Иванович, это я, - бодрым голосом отозвался Рокотов.
Кто "я"? - Поглощенный своими мыслями, генерал не узнал Костю.
Как кто? - обиженно отозвался Рокотов, - крестник ваш… Я тут у входа…
Чего тебе, Костик? - сухо спросил Богомолов.
Константин Иванович, хочу вас попросить… - осторожно начал Константин. - Короче, мне нужно быть на Дубровке! Вы можете помочь?
Что–о-о? - буквально взревел генерал.
Рокотов никогда не слышал, чтобы так взрывался его крестный, но решил повторить:
Мне нужно быть на Дубровке!
Для чего? - раздражение Богомолова нарастало.
Если ваши депутаты струсили, то должен же кто‑то подумать о заложниках…
Сопливый мальчишка! - крикнул Богомолов, но тут же взял себя в руки. - Эти депутаты такие же "наши", как и ваши! - Было слышно, что генерал с трудом сдерживается, чтобы не взорваться снова. - А ты знаешь, что многие депутаты сами предложили себя в обмен на заложников? А тебе не приходило в голову, что террористы захотят потом поменять заложников на правительство, на Президента, наконец? И что? Ни одно цивилизованное государство никогда не идет на поводу у террористов!
Но нужно же что‑то делать! - взмолился Константин.
А ты думаешь, никто ничего не делает? Все только сидят и ждут Константина Рокотова, который придет и усмирит этих недоносков… - Генерал уже успокоился. - Пойми, Костик, в таких делах не смелость нужна, а ум, профессионализм, терпение, наконец. Специалисты должны заниматься этим!
Специалисты? - недоверчиво переспросил Рокотов.
Да, специалисты! - твердо повторил генерал. - Такие, к примеру, как подполковник Воронов! Знаешь, сколько заложников им спасено во время прошлых терактов?
Андрей там?
Конечно! Так что возвращайся домой и предоставь действовать специалистам.
Я могу с папой поговорить об этом?
Поговори, если найдешь!
А где он?
На выезде! - коротко ответил Богомолов.
Он что, тоже там?
Лишний вопрос! - отрезал тот. - Ты все понял?
Так точно, товарищ генерал!
Пока! - генерал положил трубку.
"Если отец и Воронов там, то может, они мне помогут?" - никак не хотел сдаваться Константин.
Несмотря на то, что из разговора с Богомоловым он понял, что генерал во многом прав, его деятельная натура не позволяла оставаться в стороне.
Через несколько минут Рокотов подъехал к посту, где снова встретился со старым знакомым, капитаном.
Опять вы? - недовольно поморщился тот.
Извини, командир, что я в тот раз тебе голову морочил, но… - Он показал ему свое удостоверение.
И что?
Дело в том, что мне срочно нужно повидаться с моим отцом: он в кризисном штабе. Это полковник ФСБ Рокотов Михаил Никифорович…
Капитан снова глянул в удостоверение Константина:
Все верно, Константин Михайлович Рокотов. - Чуть подумав, он включил рацию. - Можно пригласить к телефону полковника Рокотова?
Кто спрашивает полковника? - поинтересовался невидимый голос.
Сын, Константин Рокотов.
На выезде, - через минуту ответил голос.
Капитан повернулся к Константину и хотел уже прервать связь, как Рокотов–младший быстро сказал:
Попроси подполковника Воронова!
А подполковника Воронова можно?
Кто спрашивает? - тупо повторил голос в рации.
Все тот же Константин Рокотов.
Минуту…
Вскоре раздался знакомый голос Воронова:
Костик? Ты как меня разыскал?
Генерал сказал… - Константин выразительно взглянул на капитана, и тот нехотя отошел.
Чего тебе, Костик?
Я могу повидаться с тобой?
Для чего?
Может, помогу чем…
Спасибо, конечно, за стремление, но… Не обижайся, в данный момент ты ничем не можешь помочь! - прямо ответил Воронов.
Что, даже твой брат не смог бы с ними справиться?