Никто не заметил, как утих рвущийся с высот ветер, как тихо и торжественно пошел снег. Снежинки падали на горячие лица, тут же таяли, оставляя холодные слезы.
Сзади Читаева с хрустом покатился камень, и тотчас он услышал одновременный звук падения тела и металлический стук. Еще не обернувшись, Читаев понял: Щекин! Сбросил вещмешок, выхватил из кармана фонарь. Пятно света уперлось в камни, он направил луч ниже. Щекин в немыслимом положении застрял между двух камней, судорожно вцепившись в них руками; глаза широко раскрыты, а рот странно открывался, словно у рыбы, которую вытащили из воды.
- Держись!
Как будто Щекин раздумывал: лететь ему в пропасть или повременить. Читаев уперся ногой в валун, за который держался Щекин, стал рывками тянуть его к себе.
- Ай, падает, - захрипел Щекин.
- Что?! Держись!
- Да не я! Камень падает…
Только тут Читаев сообразил и убрал ногу с валуна. Пришлось снова включить фонарь, проклиная в душе маскировку и демаскировку, вместе взятые.
- А, черт! Как же тебя вытащить?
- Да вы не волнуйтесь, товарищ лейтенант, я крепко держусь, - продолжал хрипло шептать Щекин.
Спустился Курилкин, обвязанный веревкой.
- Вверху держат, - тихо сказал он. - Давайте вместе, товарищ лейтенант.
Они ухватили Щекина: сержант - за шиворот, Читаев - за вещмешок.
- Тяни! - приглушенно скомандовал наверх Курилкин.
Щекин отчаянно засучил ногами.
- Ай, камень…
Курилкин уперся в злополучный камень, который вдруг вывернулся и полетел вниз. Спасла веревка. Курилкин, зависнув наполовину над пропастью, продолжал крепко держать воротник Щекина, Читаев едва-едва не сорвался вниз, потому что так и не выпускал лямку щекинского рюкзака.
- Тяните же, заснули там! - злым шепотом скомандовал он.
Веревка натянулась еще сильнее. Щекин снова заработал ногами, пытаясь найти опору на гладкой скале.
- Не дергайся, свалимся…
Наверху взялись дружнее, и через минуту Щекина вытащили.
- Ну, Щекин, считай, что в рубашке родился, - перевел дух Читаев.
- Если бы сержант Курилкин тот камень не вывернул, до сих пор бы вытаскивали меня.
- Еще шутишь…
Читаев заметил, что у него дрожат руки.
Подошла отставшая часть группы. Последним вскарабкался на площадку Водовозов.
- Привал… Все нормально? - равнодушно спросил Читаев, убедившись, что все на месте.
- Люди на пределе, - хмуро ответил Водовозов. - Сам чуть не кувыркнулся. Штанину вот разорвал.
- Ну, ничего. Щекину вот больше повезло.
- А что случилось?
- Чуть в пропасть не свалился. Хорошо, застрял между камнями. - Читаев встал, потянулся: - Пойдем, Алексей, людей посмотрим, подбодрим.
Солдаты улеглись прямо на мокром снегу: кто свернувшись калачиком, кто сидя, поджав колени и прислонившись к каменной скале. Читаев и Водовозов вглядывались в лица, стараясь угадать, кто перед ними, называли по фамилии или просто по имени.
- Ну как, Щекин, оправился после падения?
- Если честно, товарищ лейтенант, то только сейчас испугался… А много еще идти?
- Много.
- Больше того, что прошли?
- Больше.
Когда они отошли, Водовозов спросил:
- Заметил, сам мокнет, а пулемет плащ-палаткой накрыл?
- Заметил.
- Хороший парень. И солдат толковый. Правда?
- Жизнь заставляет, - ответил Читаев, опускаясь на камень.
- Снег некстати, - Водовозов, кряхтя, сел рядом.
- Наоборот, к лучшему. Когда вытаскивали Щекина, пошумели и фонарь пришлось включать. Вся маскировка к черту. Одна надежда, что за снегопадом не засветились.
- Кто нас сейчас здесь увидит?
- Э-э, не говори. В нашем деле чуть расслабился - сразу получай. Слышал поговорку "Пуля - дура, лоб - молодец"? - Читаев умолк, что-то вспоминая. - Мне как-то дед рассказывал, он в прошлую войну в пехоте воевал. Освободили они село. Проверили по хатам - нет немцев. И пока не подъехал ПХД, решили искупаться. Только разделись, побросали оружие, как из кустов какой-то недобитый немец стрелять начал. Из снайперки. Трех положил в воде, еще двоих на берегу. Деда моего ранил в ногу. Только тогда он даже и не заметил этого. Схватил, говорит, автомат и запустил весь магазин по кустам. Немца прикончил. Потом кинулся к своим, троих из воды вытащил. Все - готовые. Одного только, который на берегу был, спасти удалось. И вот после этого до самой демобилизации ни при каких обстоятельствах автомат из рук не выпускал. Даже после победы. Зарок себе дал. Вот как жизнь научила. Как вспоминал эту историю, всегда плакал. Лучшие, говорил, друзья были… Так что предусмотрительность, брат, прежде всего. А у нас еще до тебя случай был, - продолжил Читаев, но вдруг спохватился, глянул на часы, вскочил: - Пора… Подъем! Надеть снаряжение.
Читаев торопил, расталкивал, тормошил солдат, те нехотя подымались, поправляли снаряжение.
- Братусь, особое приглашение надо?
Братусь с трудом встал, покачиваясь на одеревеневших ногах, тяжело оперся рукой о холодную стенку скалы, ожидая команды на движение.
- Курилкин, вперед! - Читаев обернулся и наугад негромко сказал в темноту: - Алексей, старайся не отставать.
- Понял, - отозвался Водовозов.
Первые метры шли трудно: затекшие, истерзанные ноги повиновались с трудом, ломило спину. Снег прекратился, и в разрывах туч снова поплыла луна. Теперь в ее лучах открылась совсем иная картина. Снег лег на горы, отчего вокруг остались только две краски: черная и белая. Белая - расплывчатые пятна, островки на фоне гор. Словно нерезкая гравюра. Черный хребет казался наклеенным на звездную карту неба.
Читаев снова опасался, что они не успеют занять вершину, что с восходом солнца все может быть совершенно по-иному, о чем сейчас никто не знает и знать пока не может. Успокаивало, что не сбились с пути, а это было немудрено в глухой блокаде гор. Радовало, что никто не сорвался вниз и не покалечился в кромешной тьме; а Щекин - Щекину повезло, как может везти, наверное, только раз в жизни, когда спасаешься такой легкой ценой - обломанными ногтями и несколькими ссадинами.
- Командир, обрыв.
Это Курилкин.
- Давай вещмешок и автомат. Посмотри, может быть, есть где обойти.
Курилкин молча снял вещмешок, а автомат перевесил за спину. "Толковый парень, - с теплотой подумал вдруг Читаев. - Хоть сейчас лейтенанта присваивай. Жаль, весной уходит в запас".
Курилкин спас ему жизнь. Случилось это прошлым летом. Жара стояла обычная: зашкаливало за сорок в тени. Взвод еле плелся, воду давно выпили, последняя фляга, НЗ, висела у Читаева на поясе. По пути был кишлак. Возле колодца он объявил привал. Тут же все кинулись наполнять фляги, побросали туда, как водится, таблетки пантоцида и стали ждать, пока растворятся. Самые мучительные минуты… Потом все произошло так быстро и неожиданно, что Читаев не успел ничего толком понять. Курилкин, стоявший рядом с радиостанцией за плечами, вдруг как-то резко и судорожно повернулся, Читаев еще не успел удивиться его сгорбленной позе, гримасе на лице, как грохнул выстрел. Курилкин пошатнулся, но удержался. Тут же раздался крик: "Душманы!", защелкали затворы. Все стали бить очередями по дувалу, по каждому отверстию в нем, пока Читаев наконец не заорал: "Отставить!" Душман-одиночка наверняка давно скрылся в кяризе. А искать его там - дело гиблое.
Пуля застряла в железных внутренностях радиостанции. Ее потом выковыряли. Знатоки определили: из английского карабина.
- Возьми на память, - предложил Читаев, протягивая пулю.
На ладони лежал кусочек сплющенного желтого металла. "Мертвая пуля"…
Но Курилкин, прищурившись, усмехнулся:
- Оставьте себе. Она ведь вам предназначалась.
Читаев потом размышлял: заслонил бы его Курилкин, если бы радиостанции за спиной не оказалось? И вообще, закрыл он его как командира - как требует соответствующий устав, или сержант рисковал конкретно ради лейтенанта Читаева? Так и не смог разобраться. Он как-то сказал своему спасителю: "Будем в обращении на "ты". Ведь теперь мы как братья. И возрастом почти ровесники". Курилкин не удивился такому предложению, молча кивнул большой стриженой головой. Но по-прежнему был строго официален и обращался только на "вы".
…Тяжелым шагом подтягивались отставшие. От Читаева не укрылось, что коренастый Цыпленков с длинными, как весла, руками нес уже два автомата, а Братусь, хоть и был теперь налегке, едва волочил ноги.
- Привал пять минут, - объявил Читаев.
Братусь тут же повалился. Цыпленков не спеша снял с себя автоматы, вещмешок, после чего аккуратно уселся. Он все делал аккуратно.
Подошел Водовозов, молча опустился рядом с Читаевым.
- Как самочувствие?
- Порядок, - не открывая глаз, ответил тот.
XI
Курилкин вернулся с плохими новостями: пропасть обойти невозможно, выше - отвесные скалы. А возвращаться, чтобы искать обходный путь, значит, терять время.
- Скала высокая?
- То ли три метра, то ли четыре, а может быть, еще больше. В темноте не разберешь.
- Возьми веревку. Пойдем посмотрим. Цыпленков, за мной.
Картина открылась неутешительная: внизу чернела пропасть, вверху - почти отвесная стена. В темноте было неясно, можно или нет зацепиться за нее, чтобы забраться выше.
- Вот тебе и бабушкин компот, - ощупывая скалу, удрученно пробормотал Читаев. - Придется посветить.
Неожиданно яркий луч выхватил сырой сланец скалы, Читаев посветил выше. Там виднелся уступ, а еще выше - площадка.
- Надо попробовать. Значит, так. Ты меня подсаживаешь, я становлюсь тебе на плечи. Потом подтолкнешь руками. В случае чего Цыпленков поможет.
- Может быть, я полезу? - предложил Курилкин.
- Нет, я полегче.
Читаев скинул бушлат, быстро обвязался альпинистским узлом. Курилкин, опустив руки, сцепил пальцы, чтобы лейтенанту сподручней было забраться ему на плечи.
- Погоди, ботинки сниму.
Читаев решительно стащил ботинки, затем - шерстяные носки и перчатки.
- Ну, все. Теперь, как снежный человек.
Сержант довольно легко подкинул его, в следующую секунду Читаев был на его плечах, нащупал какой-то выступ на скале, ухватился, в этот момент Курилкин подставил ладони, он встал на них и подтянулся. Сержант выпрямил руки. Читаев почувствовал, как они дрожали. В следующую секунду он уже нашел выступ для ноги, оторвался от ладоней сержанта. В этом положении и замер, стоя на левой ноге и держась за выступ одной рукой. Мучительно долго он пытался найти опору для второй ноги, но лишь скользил по сланцевым морщинам. В какой-то миг Читаеву показалось, что он теряет опору. Внутри захолонуло. Если сейчас рухнет, то не удержится на узкой тропке, полетит вниз. И все. Конец. Обезображенный труп в расщелине между камнями. Он попытался успокоиться. Только без паники. Из последних сил потянулся и тут же нащупал ногой выступ, который находился выше. Страх прошел, только сердце еще напоминало о нем учащенным ритмом. Распластавшись по стене, он прошел чуть вправо и здесь влез на ровную площадку.
- Ну, как? - услышал он тревожный шепот снизу.
- Давай, - сказал Читаев, дернув свой конец веревки.
- Держите крепче, лезу.
- Да нет, сначала ботинки, автомат и бушлат…
Читаев закрепил веревку. Первым залез Курилкин. Вдвоем они быстро вытащили наверх сначала снаряжение, затем всю группу. Читаев пересчитал людей и объявил краткий привал, а сам связался по радиостанции с Хижняком. У него все было в порядке.
Поднимались по команде трудно, и Читаев, подгоняя солдат, не сдерживал злости. "Пусть обозлятся, хотя бы и на меня, - думал он. - Со злостью идти легче". Хуже всего было то, что промокли бушлаты. Они стали тяжелыми, и тело неприятно прело. Читаев изредка светил фонариком в карту. Только бы не сбиться с пути. "Кажется, все правильно. Идем вдоль хребта. И скоро должен быть еще один подъем".
Сколько они шли? С каждым шагом мысли, словно по кругу, возвращались к одному и тому же: "Сколько мы идем? Сколько мы идем?" Будто приноравливались к темпу шага. Мокрая щебенка гадко хрустела под подошвами: хруп, хруп, хруп… Сзади пыхтел Щекин, вконец измученный пулеметом. Впереди - широкая спина Курилкина, он по-прежнему идет как заведенный, легко перенося свое сильное, как у волка, тело. Вещмешок и автомат только подпрыгивают за спиной.
Читаев подсчитал. Они шли уже целых восемь часов! Странно, но это открытие не только не расслабило, а, наоборот, подстегнуло Читаева, он почувствовал прилив новых сил. Так бывает, когда при недомогании вдруг узнаешь, что температура у тебя под сорок, и это приносит некое протестующее облегчение.
Все чаще приходится останавливаться: надо ждать отставших. Щекин - тот сразу же падает на камни. Пока подтягивается хвост, есть две-три минуты передохнуть. Впереди всегда идти легче. Читаев и Курилкин на камни не ложатся и даже не садятся - чтобы не расслабляться.
- Пойду замыкающим, - говорит Читаев. Глаза его привычно считают людей. Солдаты идут, понурив головы. Даже самые выносливые на пределе. Кроме Цыпленкова два автомата несет Мдиванов - невысокий стройный кавказец. Братусь идет предпоследним, покачивается на полусогнутых ногах, цепляется руками за выступы, словно пьяный. Каждый шаг ему дается с огромным трудом, он продолжает идти уже не на усилии воли, а на какой-то биологической способности организма самоисчерпать себя, прежде чем упасть замертво. Сзади идет Водовозов и время от времени подталкивает Братуся в спину. Эти толчки сотрясают его, и кажется, что вот-вот он потеряет равновесие и рухнет плашмя. Но Братусь делает более широкий шаг вперед. Он часто падает и не встает до тех пор, пока Водовозов не начинает трясти его и подымать. Тогда он с мученическими усилиями, безнадежно, встает на колени, затем выпрямляется. Падает же он в обратной последовательности: сначала на колени, затем - пластом. Водовозов вымотался не меньше от этих безуспешных попыток заставить человека идти.
- Полностью деморализован, - сообщает он таким тоном, что неясно, к кому это относится.
- Иди вперед. Будешь вести колонну.
"Впереди легче. Пусть передохнет", - равнодушно думает Читаев.
- Братусь, ты почему в конце? Ты же был в середине колонны.
- Отстал, - хрипло выдавливает солдат.
- Зря.
Братусь останавливается, надеясь на передышку, но лейтенант безжалостно командует: "Вперед!" Минут десять солдат идет, спотыкается и беспрестанно падает и наконец валится замертво.
- Вставай, черт бы тебя побрал, - Читаев зло ругается, хватает Братуся за шиворот.
- Все, не могу больше, лучше оставьте меня, - хрипит он.
- Я тебе оставлю, сволочь! - Читаев резко дергает Братуся за воротник, рискуя оторвать его. - Останешься здесь - подохнешь.
Колонна уходит вперед, и Читаев окликает последнего:
- Передай Водовозову, пусть остановится… Вставай! Я приказываю! - снова начинает трясти Читаев. - Боевую задачу срываешь.
Подходят Водовозов и Курилкин.
- Готов? - мрачно спрашивает Алексей.
- Не ори… - Читаев снова наклоняется: - Рядовой Братусь, встать!
- Не могу… идти… Лучше убейте… - бормочет он нечленораздельно.
Читаев отпускает воротник.
- Товарищ лейтенант, разрешите?
- Чего?
- Я подыму его. Ручаюсь. Через минуту будет идти, - мрачно обещает Курилкин.
- Сомневаюсь…
- Я с ним по-свойски.
Читаев молча кивает, и они вместе с Водовозовым идут в голову колонны. Не сговариваясь, оба оборачиваются. Братусь уже стоит, прислоненный к скале, а Курилкин, крепко схватив его за грудки, слегка встряхивает. Кажется, он что-то говорит Братусю.
…Читаева уже несколько раз подмывало объявить привал, но он каждый раз заставляет себя прогнать эту мысль. Группа идет, и главное, идет Братусь.
Уже светало. Ветер усилился. Обледеневшая одежда хрустела и скрипела, словно была сделана из тонкой фанеры. Небо теряло свою вселенскую глубину и постепенно бледнело. И чем светлее оно становилось, тем больше Читаева разбирало сомнение: а в том ли направлении они идут? Когда же рассвело настолько, что стали различимы дальние серые скалы и такого же цвета лица его подчиненных, он приказал остановиться.
- Оставьте вещмешок, - сказал Читаев Курилкину. - Слазим наверх, сориентируемся.
Они взобрались на гребень и залегли. Читаев достал карту, потом долго всматривался в бинокль. Перед ними лежала долина и горный хребет. Читаев оглянулся, снова посмотрел на карту и тихо выругался.
- Так и есть. Сбились.
Курилкин молча посмотрел на лейтенанта.
- Сбились, - повторил Читаев. - Мы сейчас находимся вот здесь, - он ткнул пальцем в карту. - А надо быть здесь… Вот она, наша вершина. Мы вот с этой развилки пошли по другому хребту.
- Кажется, что рукой подать, - проговорил Курилкин без энтузиазма.
Читаев посмотрел на него. Глаза у Курилкина стали почти такого же багрового цвета, что и лицо. Отросшая щетина делала его старше.
- По прямой - километра три, а реально, считай, все пять.
Они спустились к группе. Люди лежали вповалку. Стало совсем светло, и Читаев мог разглядеть каждого. Сейчас все были очень похожими в одинаковых грязных бушлатах и таких же штанах. Кое-кто из молодых опустил уши от шапок, многие уже забылись в коротком сне. Читаеву это не понравилось: расслабились. А это самое опасное. Сам же он, наоборот, чувствовал нервное возбуждение. Подошел Водовозов.
- Кто разрешил спать?
Водовозов пожал плечами. Курилкин тактично отошел от офицеров и стал подымать спящих.
- Блуканули немного… Наша вершина там, за хребтом. Километров пять-шесть будет.
- Половина людей уже готовы, - мрачно отреагировал Водовозов.
- Ерунда.
Водовозов заметно сдал и, видно, с трудом сдерживался, чтобы не свалиться прямо здесь и забыться мертвым сном.
Читаев подозвал радиста. Подошел рядовой Вилкин, обреченно сгорбившийся под радиостанцией. Он стал снимать тяжелый короб, но не совсем ловко перехватил ремни и грохнул радиостанцию о землю.
- Осторожней, агрегат загубишь, - разозлился Читаев.
Вилкин включил радиостанцию и стал монотонно повторять:
- "Нарзан-1", я "Нарзан-2". Прием.
- Ну, что?
- Не отвечают.
Читаев сам сел за радиостанцию. Проверил частоту, ток в антенне… Связи не было. Он приказал продолжать вызов и направился к подчиненным. Все уже были разбужены, сидели угрюмые и молчаливые.