Шторм выжидающе наблюдал за действиями ветеринара и его помощника. Ему уже было безразлично, чем они заняты, так как все его мысли вращались вокруг событий вчерашнего вечера и вокруг того, что ему довелось увидеть минуту назад в клетке, где находились немецкие овчарки. А тем временем Камил достал из клеток четырех щенков и посадил их в небольшую цинковую чашу, над которой висел металлический прут с насаженными на него кусками мяса. Щенки, почуяв запах свежей крови, задрали головы и дружно вцепились зубами в подвешенные лакомые куски. Дальнейшие события явились для полковника полной неожиданностью. Тоцкий, взяв в руки огромный нож, по своим размерам больше похожий на меч, подошел к повисшим на кусках мяса щенкам и одним взмахом отрубил им головы. Их крохотные тельца упали в цинковую чашу, разбрызгивая по сторонам кровь, а маленькие головки остались висеть на подвешенных кусках мяса.
- Зачем вы это сделали, Станислав Григорьевич?! - возмущенно выкрикнул Шторм.
- Но вы же хотите получить полноценную собаку, - вытирая нож, усмехнулся ветеринар, - и положились на мой опыт. А мой опыт не позволяет отдать щенка из непроверенного помета.
- И вы проверяете надежность выводка таким вырварским способом?
- К сожалению, Алексей Николаевич, другого метода отбора пока еще не изобрели, - резюмировал Тоцкий. - Если три головы из четырех отрубленных продолжают держать мясо, значит, помет этот качественный, и вы можете быть довольны своим приобретением. Будьте уверены, что пес, которого вы приобретете из оставшегося выводка, когда вырастет, всегда будет вашим надежным защитником, и если ему доведется схватить свою жертву зубами, то будьте спокойны: он ее не выпустит!
- Мне кажется, я вас недооценивал, - сделав глубокий вздох, хрипло сказал полковник.
- А мне не кажется: я знаю, что вы меня недооценивали, Алексей Николаевич. Ведь вы не знаете, что я являюсь почетным членом Международной кинологической организации и что мои методы селекции животных запатентованы и широко распространены в западноевропейских странах. Мои методы дрессировки собак позволяют им набрать такое количество мускулов, что их не каждая пистолетная пуля сможет пробить, а это полная гарантия того, что пес, которому дана команда, невзирая на огнестрельные раны, всегда сможет выполнить ее до конца, - с упоением говорил ветеринар. - И ничего этого обо мне вы не знаете!.. Вот и сейчас мне прислали из федерации четыре особи парии, чтобы я смог продолжить свою работу в области селекции новых пород собак.
- А что собой представляет эта пария? - неожиданно заинтересовался полковник.
- Это такая небольшая порода одичавших собак, от которых произошли многие домашние собаки, - забыв об осторожности, объяснил Тоцкий. - Они не лают, а, подобно волкам, воют, быстро приспосабливаются к различным условиям обитания, очень осторожны и недоверчивы, но, пожалуй, самое главное их качество - они ведут норный образ жизни и эти норы за счет своих крепких лап могут вырыть в считанные минуты даже в самой твердой почве. Представьте себе охотника в тайге с такой собакой, которая для своего хозяина быстро выроет надежную пещеру, где можно будет укрыться от дождя и холода. Представляете?! - с вдохновением посмотрел ветврач на гостя.
- Представляю. А сколько времени займет такая селекция и какие собаки для этого требуются? - продолжал интересоваться начальник колонии.
- Раньше такая селекция могла занимать по времени пять-семь лет, а сейчас достаточно от года до трех, - откровенничал Тоцкий, - но думаю, что я успею быстрее. А породы для такого отбора подойдут волкообразные - овчарки. Они между собой генетически родственные.
- А лаять они будут?
- С волчьим подвывом, - рассмеялся ветеринар.
Он видел, какой интерес к его рассказу разгорелся в глазах Шторма, но и предположить не мог, с чем это связано.
- А до этого вы не пробовали заниматься разведением таких пород, Станислав Григорьевич? - продолжал любопытствовать полковник.
- Ну а как же?! Каждый уважающий себя селекционер мечтает вывести какую-то необыкновенную породу собак, но у меня, Алексей Николаевич, к сожалению, из этого пока ничего не выходит! Выведенные мною породы пока только по-волчьи воют, но наклонности у них далеко не охотничьи, - с сожалением протянул ветеринар.
Тут он заметил, как из-за спины Шторма ему делает знаки Камил, чтобы он держал рот на замке. Он осекся и замолчал. Выбрав щенка из вольеры от оставшегося помета, Тоцкий осторожно передал его в руки полковника.
- Содержательную же беседу вы со мной провели, - разглядывая симпатичную мордашку щенка, высказался тот. - Теперь-то я точно знаю, что недооценивал вас… Спасибо за щенка. Если возникнут какие-нибудь вопросы в связи с его воспитанием, я обязательно обращусь к вам за помощью, Станислав Григорьевич. Надеюсь, не откажете? - спросил Шторм, окончательно придя в себя.
- Буду только рад! - вежливо ответил Тоцкий.
Возвращаясь по коридору к выходу из питомника, полковник машинально повернул голову к клетке, где находились немецкие овчарки, и, как ему показалось, уже ни у одной из них на шерсти не было белых пятен. Проходя мимо мастерской Топкого, он также заглянул в распахнутую дверь и увидел там стоявшую посреди комнаты могучую фигуру медведя, которая запечатлелась у него в голове, как стоп-кадр из кинофильма.
* * *
Проводив взглядом полковника, ветврач задумчиво посмотрел на Камила и удивленно пробормотал:
- Тебе ничего не показалось, Камил?
- Что именно?
- Что Шторм вел себя как-то странно.
Камил пожал плечами и недовольно буркнул:
- Тебе, Станислав, поменьше трепаться надо. Я показываю, показываю тебе, чтобы ты заткнулся, а тебя понесло! Не хотел я тебе говорить, но, видать, придется, - замялся Камил. - Сегодня ночью мне Ловчий приказал твоих собак взять, чтобы Шторма попугать, если тот будет несговорчив или еще что.
- Почему ты мне сразу не сказал?! - вытаращив глаза на Камила, заорал ветврач. - Я ведь предупреждал, чтобы ты ставил меня в известность.
- Когда бы я, интересно, тебе сказал? - в свою очередь, взорвался Камил. - Ты сначала дрыхнешь до обеда, а потом… Сколько я тебе знаками показывал, чтобы ты язык за зубами держал, так нет же!.. Все надо выложить!..
Смотри, какой он грамотный животновод! - кипел помощник. - Конечно, Шторм не дурак и догадался обо всем!..
- Он видел вчера вечером собак? - упавшим голосом спросил Тонкий.
- Не только видел, но и шкуру свою от них спасал!.. Кстати, мне показалось, что он мой голос узнал, - немного поостыв, добавил Камил.
- Твой голос?
- Да! Мы вчера завязали ему глаза, ну, я под это дело дал ему пару затрещин в соответствующем словесном оформлении!
- Идиот! - процедил сквозь зубы ветеринар.
- Не сдержался, - согласился Камил. - А ты тоже не лучше меня.
- Почему вы с Ловчим вчера мне ничего не сказали про собак?
- Потому что мы знали, что ты не дашь их, - просто объяснил Камил. - Из-за того, что ты наэкспериментировал с ними в поселке, теперь сам дрожишь как осиновый лист. А вчера была отличная погода, снег! Мы погрузили собак в машину. А за ночь буран сделал свое дело, и никаких следов в поселке!..
- Ты видел, Камил, как Шторм стоял возле вольеры и разглядывал их? - испуганно спросил его ветеринар.
- Видел. Я сразу понял, что он догадается, ведь у них еще не вся шерсть выгорела.
- Что теперь будем делать?
- Не знаю. Ждать, - твердо сказал Камил. - Даже если он и догадался, ему все равно ничего не доказать.
- Ловчий велел мне сегодня проследить за ним, как он поедет домой: с охраной или без нее.
- Вот если до вечера он не придет сюда с нарядом и не арестует нас, то можно считать, что все его подозрения умерли, - уверенно сказал помощник. - Ведь он понимает, что их к делу не пришьешь, их доказать надо! К тому же он неглупый человек и после вчерашнего разговора с Ловчим прекрасно понимает, что мы с ним связаны. Но и это ему надо будет доказать! А пока, я думаю, он больше озабочен тем, как обезопасить себя и свою семью.
Камил не ошибался в своем предположении. Шторм, сидя за столом в кабинете, играл со щенком и обдумывал сложившуюся ситуацию. Безусловно, голос Камила он узнал, но то, что на его глазах произошло с собаками, сейчас воспринимал как мираж. "Мало ли что мне могло померещиться! - думал он. - И еще надо бы допросить Золотого… Но из этого матерого вора и слова не вышибить!" Вспомнив мастерскую Тоцкого, полковник негромко пробубнил, обращаясь к щенку:
- Твой бывший хозяин имеет не только голову на плечах, но и золотые руки. Вон какие чучела делает - их любой музей с радостью купит.
"Интересно, сколько же ему платят за такую работу?" - внезапно подумал он, вспомнив огромное чучело медведя. И вдруг его словно ударило током: в таком чучеле только побег устраивать. И главное - никто не догадается!
- Тьфу ты, черт! - испуганно выругался он, отмахиваясь от своих мыслей. - И придет же такая ахинея в голову!..
Но эта идея засела занозой в голове, от нее уже нельзя было избавиться. Он решил вечером снова зайти в питомник Тоцкого.
В конце рабочего дня, когда все офицеры и служащие покинули ДПНК, начальник колонии, засунув за пазуху щенка, вышел из зоны и направился к кинологическому питомнику. Погода была морозная, и легкий ветерок, забираясь под одежду, неприятно знобил тело. Служебную машину он решил не отпускать. Еще издали в сгущающихся сумерках начальник лагеря увидел маячившую неподалеку от питомника фигуру Камила. Теперь сомнения его рассеялись: вспомнив вчерашнюю фигуру человека на углу дома, к которой шли волки, он мог с полной уверенностью сказать, что это был помощник ветеринара. При приближении к Камилу Шторм вдруг увидел, как тот резко повернулся и исчез среди множества пристроек питомника. Нехорошее предчувствие заставило полковника остановиться: он понял, что за ним следят. Потоптавшись в сомнении на месте, он решил все-таки не отступать от намеченного пути и нетвердым шагом направился к питомнику. Уже у двери он осмотрелся по сторонам: нет ли кого, кто мог бы его видеть? И несмело нажал на кнопку вызова. Дверь открылась через полминуты, и на пороге появился Тоцкий.
Увидев перед собой полковника, он не смог скрыть удивления:
- Вы что-то здесь оставили, Алексей Николаевич?
- Забыл спросить вас, Станислав Григорьевич, чем кормить это создание? - показал начальник лагеря на щенка. - Сами вы мне этого не сказали. И вообще, я хотел с вами поговорить, - делая большие паузы между словами, закончил он.
Тоцкий, немного помявшись, раскрыл перед ним дверь, пропуская в помещение.
И на этот раз ветеринар провел начальника колонии в мастерскую. Пока тот снова разглядывал фигуры животных, Тоцкий заварил чай и пригласил гостя к столу. За столом волнение полковника возросло, и это не укрылось от проницательных глаз хозяина. Он понимал, что Шторм догадывается о причастности его и Камила к вчерашним событиям, но начальник колонии пришел к нему без наряда и, по всему видно, не собирался его арестовывать. Тоцкому стало ясно, что полковник явился совсем по другому поводу, а плохо скрываемое волнение не давало ему начать разговор.
- Вы, Алексей Николаевич, пришли ко мне поговорить о том, что с вами случилось вчера? - внезапно спросил ветеринар, поняв, что бояться нечего и надо идти напрямик.
Шторм вздрогнул и, звякнув чашкой, поднял на хозяина испуганные глаза.
- Откуда вы знаете?
- Откуда вы узнали, что со мной об этом можно поговорить? - в свою очередь, спросил Тоцкий.
Полковник неуверенно пожал плечами.
- Тогда сделаем так, - процедил сквозь зубы ветеринар, - вы мне говорите, что вас ко мне привело и как вы догадались, а я рассказываю вам о том, как догадался о ваших намерениях!..
- Намерениях? - как эхо повторил Шторм.
- Намерениях.
Тоцкий видел, как по телу начальника колонии прошла судорога, но он терпеливо продолжал пить чай, зная, что гость в конце концов заговорит.
- Я вас слушаю, - на всякий случай подстегнул он его.
- Я узнал по голосу Камила, - коротко ответил тот, - и видел из окна дома, как к нему шли волки.
Глаза ветврача на мгновение сделались стеклянными, и, отхлебнув из чашки, он сказал не менее коротко, чем полковник:
- Мне известно все, о чем с вами говорили те люди, которые так неаккуратно затащили вас в машину, Алексей Николаевич. Позвольте узнать, что вы собираетесь делать?
Но Шторм, не зная, что ответить, промолчал. Он находился в полном замешательстве и начинал уже проклинать себя за необдуманный приход к Тоцкому.
- Сейчас трудное время, Алексей Николаевич, - заговорил ветеринар, видя растерянность начальника колонии, - и вам представляется возможность заработать неплохие деньги.
Отказ же ваш может повлечь за собой неприятные для вас и вашей семьи последствия. Вы поднимаете, о чем я говорю?
Шторм кивнул головой.
- Так что мне передать вашим вчерашним знакомым, Алексей Николаевич? - ненавязчиво спросил ветврач.
- А какую сумму они мне могут предложить за организацию побега?
У Тоцкого веки сузились так, что глаза превратились в две маленькие щелочки.
- Немалую, - тихо ответил он. - Вам хватит и на дом, и на машину, и на всю оставшуюся жизнь. Могу я это понимать так, что вы согласны?
Полковник опять кивнул головой, и у Тонкого вырвался вздох облегчения.
- Только я хочу, Станислав Григорьевич, чтобы связь с теми людьми осуществлялась через вас, - поторопился сказать гость. - Я не хочу, чтобы меня застукали с ними, когда…
- Ну, это само собой! - перебил его врач. - Да!.. Алексей Николаевич, может быть, у вас уже есть кое-какие соображения, как помочь Золотому?..
- Ага, - и, запнувшись, Шторм показал на чучело медведя.
- Что? - не понял Тоцкий.
- Медведь. В чучеле вывезти Золотого из зоны, - запинаясь, сказал полковник.
У хозяина от удивления отвисла челюсть. Он несколько раз переводил взгляд со своего гостя на чучело медведя и обратно. Ему и в голову не могло прийти такое. Наконец, оправившись от изумления, ветеринар спросил:
- А как вы это себе представляете, Алексей Николаевич?
- Над этим еще надо подумать, - приобретая уверенность, ответил Шторм. - Вообще, я предполагал, что вы мне будто бы подарите медведя, а я его установил бы в клубе, в красном уголке. Ну, а дальше, как сложатся обстоятельства, - не желая забегать вперед, закончил полковник.
- Интересная идея, - заметил Тоцкий.
Ему пришло в голову, что он зря запаниковал, когда узнал, что Ловчий втянул к это дело начальника колонии. "Если так складываются обстоятельства, то это даже лучше, - думал он. - Шторм связь с Ловчим будет осуществлять через меня. Медведь мой!.. А это значит, что любую идею, выдвинутую им, я смогу выдать за свою". Размышляя над этим, он заметно повеселел.
- Жизнь диктует нам свои условия, Алексей Николаевич! - стараясь придать голосу оптимизм, сказал он. - Иногда приходится жертвовать служебным положением, чтобы спасти жизнь своим близким и уцелеть самому в этих суровых условиях!.. Постарайтесь поменьше думать о негативной стороне этого дела и побольше о том, как оно закончится и какое удовлетворение ждет вас в материальном эквиваленте! Я сегодня же поставлю в известность людей Золотого и завтра сообщу вам сумму вознаграждения за вашу помощь!..
Тоцкий, проработавший почти с самого рождения с животными, обладал прекрасным психологическим чутьем и, видя в глазах полковника неуверенность, говорил не останавливаясь, чтобы окончательно развеять его сомнения в успехе намеченного предприятия. Исчерпав весь словарный запас, ветеринар сделал вид, что у него много работы, и, поднявшись из-за стола, заторопился к вольерам.
- Вы уж меня извините, Алексей Николаевич, - сказал он, - время позднее, и боюсь, что не успею прививки до конца всем своим подопечным сделать. Жена меня и так постоянно бранит за то, что я так поздно домой возвращаюсь!..
Шторм, поняв намек хозяина, грузно поднялся из-за стола и, попрощавшись, медленно направился к выходу из питомника.
Глава 6
Возвращаясь к служебной машине, полковник заметил, что Камил, вновь появившийся из какой-то подворотни, провожает его взглядом. Слежка неприятно защекотала его нервы.
"Хотя как ты хотел? - задал он себе вопрос. - Теперь они будут следить за каждым твоим шагом. Может быть, и мне так поступить?" - подумал он, но отогнал от себя эту мысль, понимая, что, как только бандиты заподозрят его в этом, ему несдобровать. "А может быть, обратиться в прокуратуру к Смольникову? - снова подумал он. - Ведь еще пока не поздно. У меня будет тесная связь с Тоцким, а Смольников установит наблюдение за ним. Рано или поздно клетка захлопнется и для него, и для всех, кто с ним связан". Но через мгновение он рассудил, что в таком случае лишится вознаграждения.
"А ведь при умелой постановке дела можно не только получить крупный выкуп за Золотого, но и со временем надеть на всех кандалы, - соображал он на ходу. - Надо как можно лучше все обдумать".
Думал Шторм недолго. Уже на следующее утро он знал, что делать. Собрав в своем кабинете оперативников, он приказал им найти для него хорошую кандидатуру негласного сотрудника из числа военнослужащих.
- Ко мне поступила информация о том, что в зоне заключенными готовится акция протеста, - пояснил он причину экстренного собрания, - и мне нужен негласный сотрудник для сбора более подробной информации, желательно из числа солдат срочной службы.
Оперативников такая просьба застала врасплох.
- Но ведь вы, Алексей Николаевич, прекрасно знаете, что такое невозможно: солдаты несут только охранную службу, и мы не имеем права.
- Я это знаю не хуже вас, - оборвал оперативника Шторм, - но других людей, которых заключенные не знали бы в лицо, у нас нет! Из числа же стукачей и наседок мы подобрать нужные кандидатуры не можем, среди них есть такие, кто готов служить и вашим и нашим. И о наших планах будут знать все заключенные колонии, - твердо заявил он.
- По этому вопросу надо говорить с командиром части, а не с нами, - подал голос тот же оперативник.
- Вот вы, Каравайцев, и поговорите с ним, - произнес Шторм. - Подберите нужную кандидатуру. Желательно, чтобы у этого солдата не было родителей: в случае его провала меньше ответственности. Все понятно?
- Так точно!
- Вечером жду от вас результатов. Если возникнет что-то непредвиденное, я весь день буду у себя, и по всем вопросам немедленно ко мне!.. Всем остальным провести разъяснительную профилактику по отрядам, - обратился он к собравшимся.