- Я знаком с теорией господина Дарвина, но жизнь показывает, что любая эволюция имеет свои границы. Почему-то не все рыбы смогли вылезти на сушу и почему-то нельзя вырастить пшеничные зерна величиной с грецкий орех. Все теории объясняют наш мир лишь частично. И даже (профессор придвинулся к Севе и возбужденно задышал) даже теория существования бога, как ни смешно… или как ни страшно, не в состоянии все объяснить!..
В этот момент Сева и сам увидел из-за плеча профессора, как из-за торчащего на крыше непонятного строения что-то промелькнуло. Что-то похожее на человека, но не совсем человеческое и нечеловечески проворное. Севу даже потянуло перекреститься на купол храма, который поблескивал в свете реклам, возвышаясь над крышами как спасательный буй.
- Что? - всполошился профессор. - И вы тоже увидели?
- М… мне кажется, мы с вами не на московской крыше, а в какой-то компьютерной игре типа "Чувак с волшебным кувшином", где все время приходится держать ухо востро. Давайте скорее двигать отсюда!
- Давайте, - согласился профессор.
Они засеменили вдоль края крыши, высматривая… сами не понимая, что высматривая - какой-нибудь волшебный путь к спасению. Сева благоразумно держался подальше от бездны. Профессор Потапов, более искушенный в путешествиях по подобным местам, пренебрег осторожностью. Сева услышал птичий крик и увидел, как профессор замахал руками, собираясь свалиться с крыши. Сева ухватился за неразумного ученого. Тот продолжал размахивать руками, а потом согнулся и стал медленно падать. Удержать было невозможно, отпустить было нельзя. Сева обернулся, ища помощи. И тут увидел: почти распластавшись над крышей, к ним стремительно приближалось то самое нечеловечески проворное существо. Сева пронзительно закричал, чувствуя, как проваливается куда-то, откуда нет возврата. Сердце его перевернулось и встало поперек дыхания. Через секунду он увидел, как навстречу ему несется балкон. Последнее, что он успел сделать, это зажмуриться и подумать:
"Вот, оказывается, как погибают!"
27а
Сева не понял, что произошло. Вместо страшного удара о балкон он почувствовал, как неведомая сила несколько раз перевернула его, после чего чьи-то пальцы схватили за одежду, встряхнули, а затем он упал на что-то жесткое, почти потеряв сознание от страха. Через некоторое время он осмелился приоткрыть глаза, ожидая увидеть острые осколки собственных костей, торчащие сквозь одежду. Но не увидел ничего страшнее, чем смятый пиджак и задравшиеся брюки.
Осмелев, Сева пошевелил конечностями, и они пошевелились настолько, насколько это позволили замерзшие от страха мышцы.
"Кажется, пронесло!"-подумал Сева, пропитываясь счастьем, и тут же спохватился: "А где же профессор?!"
Он стал вертеть головой, приподнялся - и увидел тело, показывающее ему подметки своих ботинок.
- Аркадий Марксович! Это вы?
Тело зашевелилось, после чего над подметками показалась знакомая голова (как ни удивительно, с очками на носу) и прошептала:
- Это вы, Всеволод?
- Вроде бы я, - сказал Сева, к которому вернулось чувство юмора. - И вроде бы весь. У вас где-нибудь болит? Кости целы?
- Вроде целы, - сказал профессор, шевелясь и пытаясь встать на карачки. - А что с нами произошло?
- Вы хотели упасть, а я пытался вас спасти.
- Значит, я вам обязан жизнью? Спасибо!
- Да нет, не все так просто. Я тоже упал вместе с вами.
- Откуда?
- Очевидно, оттуда, - Сева показал на уходящую ввысь стену, покрытую прыщами кондиционеров.
- Как же мы, в таком случае, не разбились? - спросил профессор. - Смотрите: у меня даже очки целы! Может, мы за что-то зацепились по дороге?
- Не знаю, - сказал Сева. - Ничего не знаю и не понимаю. У меня почему-то такое впечатление, что, когда я летел на балкон, кто-то подхватил меня и аккуратненько опустил.
Про удивительное существо бежавшее по направлению к ним по крыше, Сева решил не рассказывать.
"Вдруг все это просто померещилось!"
Они поднялись на ноги и вцепились в перила, ослабев от пережитого. Влево и вправо тянулся длинный балкон, сзади чернели огромные окна, а впереди простиралась все та же Москва.
- Ну, разве не прекрасен все-таки этот город? - сказал Сева.
- Есть немало прекрасных городов, - возразил профессор. - Например, Флоренция. "Флоренция, ты ирис нежный…" И что же нам теперь делать?
Откуда-то снизу донеслись музыка и смех.
- Вот куда надо было падать, - сказал Сева. - На другой балкон. Там люди и весело, а здесь никого нет.
- Где ваш мобильник? Вызывайте МЧС! - потребовал профессор.
- Чтобы нас за грабителей приняли? Пока будем объяснять, как мы сюда попали, - кто будет Кате помогать? Сначала попробуем сами выбраться.
- У нас все равно ничего нет, чтобы отсюда выбраться: ни лестницы, ни веревок, ни Филиппа Марленовича.
Они немного погрустили о Филиппе Марленовиче. Потом Сева вместо МЧС набрал Катин номер. Но как мы догадываемся, безуспешно.
- Ну, что? - нетерпеливо спросил профессор.
- Вы в компьютерные игры играли? Видели, как на экране загорается: "Успешно выполнено 0 задач из 1"?
Они сели на балконный пол и некоторое время молчали, глядя на звезды.
- Между прочим, сказал профессор, свет от некоторых из этих светил летит до нас двенадцать миллиардов световых лет.
- Какие же мы маленькие с вами на этом балконе! - вздохнул Сева.
- Может, поспим? - предложил Потапов. - Вот если бы еще внизу музыку пустили другую, получше! Слаще всего спать под оперу. Классическую, разумеется. Под современную толком не заснешь, только измаешься.
Сева промолчал. Он любил, когда Катя засыпала рядом, и ее голова тяжело давила на его плечо.
- Скажите что-нибудь из "Лирики ушедшего бурундука", профессор, - попросил он. - Как тогда, когда мы искали либерею царя Ивана Грозного.
- Извольте, - отозвался Потапов.
В нашей сумрачной Вселенной,
Бесконечной и нетленной,
Всё крутилось чередом:
С воем падали кометы,
Нарождалися планеты;
Здесь Эдем был, там - Содом.
- Хорошо! - сказал Сева, который не понял последнюю строку, но догадался, что речь в ней шла о каких-то двух очень разных вещах. - Но долго мы здесь не высидим. У меня по ногам будто холодные змеи ползают. А у вас?
- Еще пока не ползают, - сказал профессор. - Но в нашем климате запросто может и дождик вдруг пойти.
- Да уж, куда только смотрели наши предки, когда поселились в этих местах!
- Наверное, они сделали это в июле, - предположил профессор.
- Наверное, - согласился Сева. - Но если вот так сидеть - замерзнем и придется бездарно сдаться МЧС.
- Тоща давайте двигаться, - предложил профессор. - Прыгать, в ладоши хлопать… Можно даже попеть.
- Двигаться надо со смыслом, - сказал Сева. - Почему, например, мы должны ютиться, как бедные родственники, под этими прекрасными окнами? Давайте попросимся в гости! Может быть нам все-таки поверят, что мы не грабители?
Он постучал костяшками пальцев в темное стекло. Звук получился вялый.
- Тройной стеклопакет, - догадался Сева. - Прекрасная звукоизоляция, и это вовсе не рекламное преувеличение, увы!
- Смотрите! - воскликнул профессор, указывая на другое окно. - Там открыто на фрамугу!
Сева и Потапов тут же оказались у приоткрытой рамы и, толкаясь головами, попытались заглянуть внутрь.
- Надо же! - прошептал профессор. - Кажется, настоящие деревья! Разве может быть такое?
- Почему бы нет? Просто богатый офис, а при нем зимний сад. А может даже квартира.
- Квартира? - изумился проф. - Какая же огромная должна быть квартира!
- Да что у вас, ученых-моченых, с логикой! - возмутился Сева. - Сами живете в конуре, значит - ни у кого приличной квартиры не может быть? Вы что, фильмы не смотрите?
- Нет, - признался профессор.
- Журналы не читаете?
- Я как-то все больше Чехова…
- Темнота! - поразился Сева. - И больших квартир в жизни совсем не видели?
- Большие видел пару раз. У академика Гоплинского, например. Но таких не видел.
- Ну, так давайте посмотрим, - предложил Сева.
- Вы предлагаете, чтобы мы туда залезли? - удивился профессор. - Как же мы это сделаем?
- А вы ждете какого-нибудь супермена в лиловом трико?
- Вы что! Терпеть не могу суперменов!
- Значит, придется нам самим стать суперменами, - твердо сказал Сева. - Мне как раз в голову вошла ГМ!
- Что значит: ГМ?
- Это значит: гениальная мысль! Видите: здесь открыто на фрамугу. Если дотянуться до ручки, повертеть ее туда-сюда и поставить в неправильное положение, то рама с пазов может сойти.
- То есть? - не понял профессор.
- То есть выскочит к едрене фене, - весело сказал Сева. - У вас рука сухая и довольно длинная, попробуйте.
Профессор зачем-то воровато огляделся и стал карабкаться на отлив. Сева подпирал его сзади, не давая упасть. Профессорская рука словно змея вползла в щель. Это у них там, в голливудских фильмах, по ту сторону экрана, двери на удивление легко открываются, а в окна, то и дело оказывающиеся незапертыми, без труда влезают все, кому надо и не надо. У нас, увы, не так.
- Достал! - наконец прохрипел профессор.
- Подождите! - сказал Сева. - К раме надо сначала что-нибудь прикрепить. Чтоб не грохнулась.
- Что, например? - просипел прижатый к стеклу профессор.
Не отпуская его, Сева расстегнул одной рукой свой ремень, вытащил его из брюк и подал Потапову.
- Пряжку наденьте на ручку, а конец ремня дайте мне.
- Готово… - провыл профессор все тем же потусторонним голосом.
- Теперь вертите ручку!
- Как? Куда?
- Куда хотите. Во все стороны. Смелее!
Послышалось возмущенное кряхтение металла, и щель сделала попытку расшириться, а профессор просел вперед.
- Вот так! Не рассчитано на варварское обращение! - удовлетворенно сказал Сева, но тут же спохватившись, велел профессору:
- Придерживайте раму!
- Я ее д-держу! - отозвался профессор. - Но она хочет упасть внутрь!
- Сейчас мы ее приструним! - Сева потянул за ремень. Тот с готовностью выскочил наружу, обидно стукнув пряжкой по Севиному темени.
- Черт! Ремень соскочил!
- Что же теперь делать? - испуганно спросил профессор.
- Держите крепче раму! Если она упадет, стекло может разбиться, и вы порежетесь.
- Но она тянет меня внутрь! - пожаловался профессор.
- Туда-то нам и надо! - прокряхтел Сева, обнимая профессорские ноги и отрывая их от отлива.
- А-а!.. - завел было профессор. Верхняя часть его тела исчезла в окне, а ноги взлетели следом. Они опасно затрепыхались перед Севой, но тот ловким движением подпихнул их вперед.
Профессор полностью исчез, а оттуда, куда он улетел, раздался довольно громкий грохот.
- Аркадий Марксович, как вы там? - с тревогой спросил Сева. - Не ушиблись?
- Нет, что вы! - отозвался Потапов из темноты. - Очень удачно получилось! Даже очки не потерял. Здесь кресло, я упал в него, а рама улетела дальше.
- Господа хозяева! - крикнул Сева в пустоту чужого жилища. - У вас рама упала!
Не услышав ничего в ответ, он пролез внутрь и увидел профессора, который лежал поперек огромного кресла в просторном помещении, по стенам которого блуждали отблески уличных реклам.
- Подождите, Аркадий Марксович, сейчас я найду выключатель, - сказал Сева.
Но как только он сделал несколько осторожных шагов во мраке, под ногой у него щелкнуло - и тут же интерьер озарился мягким приветливым светом напольной лампы, похожей на огромный самовар под абажуром.
Оглядевшись, Сева присвистнул.
- Смотрите, профессор, какая красота!
Перед ними обломком космоса загадочно поблескивал огромный аквариум. Были здесь и несколько деревьев в кадках. А когда Сева увидел на стене барометр, украшенный настоящими оленьими рогами и дуэльными пистолетами, стало окончательно понятно, что они с профессором попали в очень богатое и уважаемое место.
- Навуходоносор украсил Вавилон постройками, - произнес профессор, продолжая возлежать в кресле. - Великолепный сад венчал крышу царского дворца. Это были знаменитые висячие сады Семирамиды. Там великий царь мог проводить часы досуга и обозревать величие своей столицы.
- Любит ваш брат, ученый-моченый, витиевато высказываться, - заметил Сева.
- Да что вы заладили: "ученый-моченый"! - обиделся Потапов. - Придумали бы что-нибудь поновее!
- Пожалуйста, - сказал Сева. - Ученый-копченый.
Он подошел к стеклянному концлагерю для рыб, зачерпнул из него воды и умыл лицо.
- Давайте спать. Кроме нас, здесь, судя по всему, никого нет. Выбираться из этих хором посреди ночи неразумно. Входная дверь может находиться на сигнализации, а в подъезде наверняка дежурит охрана. Поэтому нас запросто примут за грабителей. Лучше подождем до утра и объясним все хозяевам. Люди мы интеллигентные по определению, и они, думаю, тоже, так что мы с ними договоримся и спокойненько выйдем на законных основаниях.
- Хорошо, - сказал профессор. - А можно я лягу на вон том шикарном диване?
- Можно, - согласился Сева. - А я, с вашего разрешения, размещусь на этом ворсистом ковре.
Профессор разрешил.
Сняв пиджак, Сева завернулся в ковер.
"Катя, где ты?"-с тоской успел он подумать напоследок.
28
Даже соединившись вместе неугомонный шум города, холодный сквозняк из выпавшей рамы и утренний свет не могли вырвать Севу из сладкого сонного полузабытья. Неясные тревожные воспоминания одолевали его, он путался в них, словно обессилевший пловец в цепких водорослях. Не исключено, что он даже стонал, пытаясь укрыться от мучительных образов минувшей ночи, вторгавшихся в его сны. Но вдруг привидения разлетелись: их спугнула тень, скользнувшая по зажмуренным Севиным векам. Через несколько секунд Сева открыл глаза, чтобы успеть заметить фигуру в длинном черном плаще, выходящую в дверь в дальнем конце комнаты. Почему-то было совершенно ясно, что незнакомец вошел с балкона сквозь проем, оставшийся в окне после ночного вторжения.
Профессор Потапов вкусно сопел на диване.
Собравшись с силами, Чикильдеев размотался из ковра, подполз к Аркадию Марксовичу и легонько потеребил его за нос - самый верный способ быстро разбудить человека.
- А? Что?.. - встрепенулся ученый. - Знаешь, Филипп, все-таки твоя девятичленная модель интерпретаций вещих снов…
Профессор, явно только что выпавший из какого-то научного диспута, увидел перед собой Севу, предостерегающе приложившего палец к губам, и осекся.
- Кто-то вошел!.. - просипел Сева, наклонясь к профессорскому уху.
Глаза Потапова в испуге заметались по всем направлениям.
- …и вышел! - докончил Сева.
- Кто вошел-вышел? - прошептал профессор.
- Тсс! - запретил ему говорить Сева.
Они оба прислушались.
Но ни напевающих голосов, ни шаркающих шагов, ни бормотания радио, ни шипения унитаза - короче, никаких звуков, свидетельствующих о чужом присутствии, ниоткуда не доносилось.
- Вам померещилось, Всеволод, - сказал, приободряясь, Потапов. - Знаете, как будет по-научному…
Севе так и не удалось до конца выслушать профессорское сообщение, пригодное, впрочем, лишь для разгадывания кроссвордов. Дело в том, что в этот момент дверь снова открылась, и снова появилась фигура в черном плаще. Быстро и почти бесшумно человек в плаще прошел через всю комнату, будто не замечая Севу и Потапова. Но когда оба подельника уже поверили в это, незнакомец вдруг остановился и пристально посмотрел на них. У Севы съежились внутренности, но на лице он постарался изобразить приветливость в сочетании с уверенностью в своем праве находиться в чужих апартаментах.
Впрочем, черная фигура никаких вопросов не задала, а тут же отправилась дальше. В руке она держала пачку бумажных листков. Фигура вышла в окно, после чего Чикильдеев и профессор снова обрели способность обмениваться словами.
- Вы видели? - прошептал Сева.
- Да, - отозвался профессор. - Это был совершенно явный хвост!
- Да я не про хвост! Я про то, что у него семь пальцев на руке!
- А я про хвост! Хвост вы разве не заметили? Он торчал из-под плаща!
- Заметил, но подумал, что мне показалось.
Сева и профессор вскочили на ноги, словно подброшенные пружинами. С опасливым любопытством они приблизились к окну и осторожно выглянули наружу. На балконе никого не было. Профессор первым задал вопрос, который вертелся у обоих на языке:
- А крыльев у него вы не заметили?
Крыльев Сева не заметил. Профессор тоже.
- Куда же он, в таком случае, подевался? - спросил профессор, не надеясь, впрочем, получить ответ.
- Не знаю, куда он девался, - сказал Сева, - но, кажется, теперь понятно, кто помог нам вчера мягко спланировать на балкон.
Когда они вернулись в комнату, профессор воскликнул:
- Смотрите! Что это?
На полу белел листок, явно оброненный хвостатым незнакомцем. Сева поднял его и повертел в руках.
- Какая-то официальная бумага насчет какого-то ртутного могильника…
- Ничего не понимаю! - сказал профессор. - Очевидно, в официальные учреждения нынче принято брать курьерами людей с хвостами. И что нам теперь делать? Вдруг там, за дверью - еще такие же, как этот?
- Да вроде он вполне мирный, - неуверенно сказал Сева. - Интересно, сколько у него пальцев на ногах? Тоже семь?..
Сева и профессор осторожно приоткрыли дверь и выглянули наружу. Широкий коридор с огромными картинами в простых рамах был пуст и безмятежен. На картинах были изображены разноцветные круги и треугольники.
- Картиночки-то дорогие! - прошептал Сева, вспомнив свой опыт исполнительного директора "Экспошарма".
- Вот эти пособия по геометрии? - хмыкнул Потапов.
- Не забывайте, что я был администратором на художественных выставках. У нас в выставочном деле и не такое бывает. Приходишь на презентацию с шампанским и осетриной и долго не можешь понять, что презентуют. Потом оказывается: вот эта крашеная веревочка, свисающая с потолка, или вот этот спичечный коробок на постаменте, оклеенном фольгой, и есть повод для события. Артефакты - великая сила!
- Я бы все это высмеял, - высокомерно сказал Потапов.
- И оказались бы в дураках. Вам скажут: превыше всего идея, концепция…
За ближней дверью оказалась совсем пустая комната, за следующей тоже.
- Кажется, мы оказались в роли робинзонов на необитаемом острове, - пошутил Сева, смело распахивая очередную дверь. Увидев за ней нечто, он тут же захлопнул ее снова так быстро, что профессор ничего не успел рассмотреть.
- Что там? - спросил Потапов. - Опять хвостатые?
Сева некоторое время стоял с вытаращенными глазами, потом шепотом сообщил:
- Там голая женщина!
- Вы шутите! - усомнился профессор. - Позвольте, я посмотрю!
Плечом он решительно отодвинул Севу в сторону, открыл дверь и тоже тотчас захлопнул ее.
- Там двое голых мужчин!
Сева и профессор в смятении уставились друг на друга, но продолжалось это недолго, потому что дверь снова открылась, и за ней оказался Севин вариант: женщина, почти не обремененная одеждой, кроме трех лепестков нагло-красного цвета.